Глава 15
Тень и шёпот

С точки зрения Тиффани, в целом получилась очень хорошая свадьба. Пастор Эгг, учтя присутствие ненормально большой аудитории в лице ведьм, сократил свою проповедь до минимума.

Смущённая невеста вошла в зал, и как заметила Тиффани, её смущение стало более явным, как только невеста встретилась взглядом с Нянюшкой Ягг, которая при этом весело показала ей большой палец. Потом всё дружно бросали рис, за которым последовало его аккуратное собирание, потому что просто так разбрасываться отличным рисом просто глупо.

Потом пошли общие поздравления и восхваления и, к удивлению некоторых присутствующих, счастливая и сияющая Герцогиня радостно трещала даже с горничными, и у неё нашлось доброе слово для каждой. И только одна Тиффани знала, почему женщина бросала испуганные взгляды в сторону миссис Прост.

Тиффани постаралась тихонько исчезнуть и помочь Престону на Короле, где тот копал яму для собранных обугленных останков, достаточно глубокую, чтобы до них не мог случайно добраться плуг пахаря. Потом они вымыли руки с едким щёлочным мылом, потому что осторожность никогда не бывает излишней. В общем, если говорить прямо, обстоятельства были не очень романтичными.

— Как думаешь, он когда-нибудь вернётся? — спросил Престон, отдыхая, облокотившись на лопату.

Тиффани кивнула в ответ:

— Лукавец-то уж точно. Где-нибудь ему снова будут рады.

— А чем займёшься ты, раз его больше нет?

— О, ну, знаешь, разными весёлыми делами — всегда есть те, кому нужно перевязать ногу или подтереть нос. Буду занята, занята круглые сутки.

— Да уж! Звучит не очень весело.

— Что ж, возможно, но по сравнению с вчерашними событиями такие дни кажутся очень хорошими. — Они направились обратно к замку, в котором как раз должны были подавать продолжение завтрака в качестве праздничного обеда. — Ты очень изобретательный молодой человек, — продолжила Тиффани, — и я должна поблагодарить тебя за оказанную помощь.

Престон со счастливым видом кивнул в ответ:

— Благодарю покорно, и от искреннего сердца, но должен добавить крохотную оговорку или точнее поправку. Тебе, все-таки, шестнадцать, а мне — семнадцать, поэтому я считаю, что не стоит тебе называть меня молодым человеком… конечно я веду веселый и молодежный образ жизни, но все ж таки, девочка, я тебя старше.

Повисла пауза. Потом Тиффани осторожно спросила:

— А откуда ты знаешь, сколько мне лет?

— Так, поспрашивал кое-кого, — ответил Престон с широкой улыбкой, которая, казалось, никогда не сходила с его лица. — А что?

Тиффани не успела ответить, потому что из главного входа появился сержант, обсыпанный с ног до головы конфетти, которые сыпались даже со шлема.

— А, вот вы где, мисс. Про вас спрашивал Барон, а так же Баронесса, — он улыбнулся, сделав паузу, и добавил: — Как здорово, когда снова есть кто-то из них. — Потом его взгляд упал на Престона, и сержант нахмурился. — Снова, как всегда, слоняетесь без дела, рядовой Престон?

Престон четко отдал честь:

— Вы совершенно правы в ваших предположениях, сержант! Вы выразили истинную правду. — В ответ он заслужил озадаченный взгляд сержанта и разочарованное бурчание, которое означало: «когда-нибудь, умник, я пойму, что ты мне говоришь, и тогда у тебя будут настоящие проблемы».

Кроме основных действующих лиц, в чём свадьба ещё похожа на свадьбу, когда всё заканчивается, люди не знают, чем ещё заняться, и именно поэтому они проверяют, не осталось ли ещё вина. Однако Летиция выглядела просто-таки сияющей, что обязательно для невесты, а слегка растрепавшиеся волосы прятались в ослепительном блеске её тиары. Роланда тщательно отскребли от остатков мальчишника, и для того, чтобы почувствовать аромат свинарника, нужно было подойти совсем близко.

— О прошлой ночи… — нервно начал говорить он. — Э, все было на самом деле? Правда? Я хочу сказать, что помню свиней, и то как бежал куда-то, но… — На этих словах он замолчал.

Тиффани оглянулась на Летицию, которая одними губами артикулировала: «я все помню отлично!»

«Да, она определённо ведьма, — подумала Тиффани. — Что ж, будет интересно».

Роланд кашлянул, и Тиффани улыбнулась:

— Уважаемая мисс Болит, — обратился он, и за одни эти слова Тиффани простила ему даже «официальный тон»: — Мне прекрасно известно, что я стал частью несправедливого по природе гонения по отношению к вашей доброй личности. — Он остановился, чтобы прочистить горло, и Тиффани пришло в голову, что она надеется на то, что Летиция сумеет несколько выбить из него эту крахмальную спесь. — Учитывая выше сказанное, я побеседовал с присутствующим здесь Престоном, который взял на себя смелость поговорить с кухарками и выведал, куда делась сиделка. Она успела потратить часть денег, но большая часть суммы осталась нетронутой, и я счастлив заявить, что она — ваша.

В этот момент кто-то пихнул Тиффани в бок.

Это оказался Престон, который прошептал:

— А ещё я нашёл это.

Она взглянула вниз, и он втиснул в её руку потертую кожаную папку. Она с благодарностью кивнула и снова посмотрела на Роланда:

— Ваш отец хотел, чтобы вы сохранили вот это, — сказала она. — И, возможно, оно стоит куда больше всех денег на свете. Я дождусь, пока вы не останетесь один, чтобы спокойно взглянуть на эту вещь.

Он повертел папку в руках:

— А что это?

— Просто — воспоминания, — ответила Тиффани.

Потом вперед вышел сержант и положил на стол среди цветов и посуды тяжелый кожаный мешочек. Со стороны гостей раздался вздох.

«За мной словно ястребы следят мои сёстры-ведьмы, — подумала Тиффани, — и впридачу почти все мои знакомые, кто знает меня. Мне нужно поступить правильно. Значит, нужно поступить так, чтобы это запомнилось».

— Думаю, я приму их, сир, — ответила она. Роланд вздохнул с облегчением, но Тиффани продолжила: — Однако, у меня есть несколько простых просьб от лица простых людей.

Летиция толкнула локтем своего супруга, и тот взмахнул руками:

— Это же моя свадьба! Ну, как я могу отказать!

— Девушке по имени Эмбер Петти требуется приданное, чтобы её жених мог оплатить учебу в качестве подмастерья, и, кстати, вы возможно не догадываетесь, но это именно он сшил то замечательное платье, которое так к лицу вашей прекрасной юной супруге. Разве кто-нибудь видел что-то более утонченное?

Это вызвало немедленные аплодисменты и одобрительный свист «дружков» жениха, один из которых так же выкрикнул: «А что именно? Невесту или платье?»

Когда всё утихомирились, Тиффани продолжила:

— И ещё, сир, с вашего позволения, я бы хотела попросить, чтобы каждый парень и девушка Мела могли в любой момент обратиться к вам с подобной просьбой. Полагаю, вы согласитесь, что это не слишком много взамен того, что я вам вернула, так?

— Полагаю, что ты права, Тиффани, — ответил Роланд, — но подозреваю, что у тебя в рукаве спрятаны ещё сюрпризы?

— Вы же меня хорошо знаете, сир, — ответила она, и Роланд на мгновение покраснел.

— Я хочу открыть школу, сир. Здесь на Мелу. Я долго думала, и сказать по правде, гораздо дольше, чем над именем того, ради кого я это затеяла. На нашей ферме есть старый амбар, который давно не используется, и неделю назад я подумала, что он именно то, что нужно.

— Что ж, у нас каждый месяц бывают странствующие учителя и… — начал Барон.

— Верно, сир, я это знаю, сир, но в целом они бесполезны, сир. Они учат фактам, а не пониманию. Это все равно, что рассказывать людям о лесе, показывая им опилки. Я хочу основать настоящую школу, сир, учить чтению и грамматике. Но что самое главное, сир, хочу научить людей тому, к чему у них есть талант. Потому что люди, которые занимаются именно тем, что им по душе — истинное богатство любого государства, но часто они не могут определить это дело, пока не становится слишком поздно. — Она специально не смотрела на сержанта, но её слова вызвали перешёптывание по всему залу, которое было приятно слышать. Она продолжила: — До недавнего времени случалось так, что я страстно желала изменить прошлое. Что ж, это мне не удалось, но я могу изменить настоящее, поэтому, когда настоящее станет прошлым, оно будет достойным прошлым. Я хочу, чтобы мальчики побольше узнали о девочках, и девочки о мальчиках. Учеба — это поиск ответа на вопросы «Кто ты есть? Что ты есть? Где ты находишься? Чего ты стоишь? В чем ты мастер? Что там за горизонтом?» и вообще на все. Учеба — это способ найти своё место в жизни. Я нашла своё место, и хочу, чтобы каждый мог это сделать. И ещё я хочу предложить, чтобы первым учителем стал Престон. Он многое знает того, что нужно знать о сути вещей и это так.

Престон низко поклонился, отчего его шлем плюхнулся на пол, что вызвало общий хохот.

Тиффани продолжила:

— А в качестве награды за год преподавания от вашего лица будет, ага, достаточная сумма денег для того, чтобы он мог приобрести себе приставку к его имени, чтобы он стал доктором. Ведьмы не всемогущи, и часть их обязанностей может выполнять доктор. — Это вызвало общее одобрение, что обычно бывает, когда люди понимают, что за предложенное им не нужно будет платить самим.

Когда шум стих, Роланд посмотрел сержанту в глаза и спросил:

— Как считаешь, сержант, вы сможете справиться с военной службой без Престона?

Вопрос вызвал очередной взрыв смеха. «Вот и хорошо, — подумала Тиффани, — смех помогает мыслям укорениться в голове».

Сержант Брайан постарался собрать всю серьезность, но не выдержал и улыбнулся:

— Будет трудновато, сир, но, полагаю, мы всё-таки справимся, сир. Я даже думаю, что отставка рядового Престона усилит боеготовность подразделения, сир.

Этот ответ вызвал новые аплодисменты той части, кто ни слова не понял, и смех остальных.

Барон хлопнул в ладоши:

— Ну, что же, мисс Болит, похоже вы изложили все свои просьбы, так?

— Вообще-то, сир, я еще не закончила. Есть ещё кое-что, и это не будет стоить вам ровным счётом ничего, поэтому не стоит беспокоиться. — Тиффани набрала в грудь воздуха и постаралась вытянуться во весь рост, чтобы выглядеть повыше. — Я прошу, чтобы народу, известному под именем Нак Мак Фиглы были дарованы земли от нашей фермы до долины, и они должны стать их по праву и справедливости на вечные века. Этот дар может быть скреплён на бумаге, и не извольте беспокоиться, это вам не будет стоить ровным счетом ничего — у меня есть знакомая жаба, которая всё подготовит за пригоршню жуков. Со стороны Фиглов, в этой бумаге будет обещан «неостриженный» проход для всех пастухов и их овец, и что важно — с условием отсутствия любого метала, за исключением ножей. Это также ничего не будет вам стоить, милорд Барон. Я надеюсь, вы собираетесь иметь наследников… — Тиффани пришлось подождать, пока не улягутся веселые комментарии, и потом она продолжила: — Милорд Барон, полагаю вы установите дружеские отношения, которые никогда не прервутся. В ответ вы получите все, и ничего не потеряете.

К чести Роланда, он практически не раздумывал, и ответил:

— Я почту за честь даровать Нак Мак Фиглам эти земли, и сожалею, нет, прошу прощения за те недопонимания, которые между нами были. Как ты сказала, они заслужили эти земли по праву и справедливости.

Краткость данного послания народу впечатляла. Сам стиль был слегка суховат, но в него была вложена душа, а напыщенный стиль как нельзя лучше соответствует Фиглам. Её развеселило послышавшееся шушуканье на балках под потолком главного зала. Затем Барон, который теперь стал похож на настоящего барона, продолжил:

— Единственное, чего бы я желал сейчас, это сказать им это лично.

Тут из тени наверху раздался вопль:

— КРИВЕНС!

Пронёсся холодный серебряный вихрь. Тиффани открыла глаза, по-прежнему слыша звон в ушах от этого крика. Потом его сменил шелест сухой травы на ветру. Она попыталась присесть, но вокруг ничего не было, и чей-то голос за спиной произнёс:

— Пожалуйста не дергайся. Это очень сложный процесс.

Тиффани постаралась не вертеть головой:

— Эскарина, ты?

— Да. Здесь есть некто, кто желает с тобой побеседовать. Все, можешь двигаться. Я зафиксировала узловые точки. Прошу, не задавай вопросы, потому что ответы тебе будут не понятны. Ты снова в «блуждающем настоящем». Или ты могла бы сказать — снова и сейчас. Я оставлю тебя с твоим другом… и боюсь у вас совсем немного времени на данный конкретный момент. А сейчас, мне нужно отправляться на помощь своему сыну…

Тиффани ответила:

— Хочешь сказать, у тебя есть… — она замолчала, потому что прямо перед ней появилась фигура, которая превратилась в ведьму. Это была классическая ведьма в черном платье, черных ботинках — к слову, как отметила Тиффани, довольно приличных — и, естественно, в остроконечной шляпе. А ещё на ней было ожерелье. Золотой заяц на цепочке.

Женщина была пожилой, но трудно было сказать насколько старой. Она стояла гордо выпрямившись, напоминая Матушку Ветровоск, но с другой стороны она, как и Нянюшка Ягг, по всей видимости, не воспринимала возраст, как и всё остальное, как нечто серьёзное.

Но Тиффани сосредоточилась на ожерелье. Люди всегда носят украшения, чтобы что-то сказать окружающим. Они всегда что-то значат, и если сосредоточиться, это можно понять.

— Ладно, ладно, — сказала она. — У меня всего один вопрос. Я ведь здесь не для того, чтобы тебя хоронить, верно?

— Честное слово, до чего же ты тороплива, — произнесла женщина. — Должно быть ты уже напридумывала про меня кучу интересных подробностей и догадалась, кто я такая. — Она рассмеялась. Смех был гораздо моложе её лица. — Нет, Тиффани. Удивительно мрачные мысли навевает твоё предположение, но ответ — нет. Помнится Матушка Ветровоск говорила мне, что мир состоит из сказок, и у Тиффани Болит удивительная способность находить им счастливый конец.

— У меня?

— Да. Классическое завершение романтических историй либо свадьба, либо обретение наследства, и ты справилась с тем и другим. Молодец.

— Ты — это я, верно? — спросила Тиффани. — Значит, вот о чем было: «ты должна себе помочь», так?

Пожилая версия Тиффани улыбнулась, и молодая Тиффани не могла не отметить, что у нее очень приятная улыбка.

— Кстати, я вмешалась все чуть-чуть. Например, убедилась, что ветер и в самом деле будет сильно дуть… хотя, если припомнить, одно племя очень крохотных человечков приложили к этому делу собственные впечатляющие усилия. Не могла положиться на память — не уверена, что она меня не подводит. Это все из-за путешествий во времени.

— Ты умеешь путешествовать во времени?

— С небольшой помощью нашей общей знакомой Эскарины. И только в виде тени и шёпота.

Немного похоже на шапку-невидимку на мне… или на нас. Однако, приходится договориться, чтобы время не обращало на тебя внимания.

— Но в чём причина твоего желания поговорить?

— Что ж, самый очевидный и выводящий из себя ответ — я помню, что уже поговорила, — сказала пожилая Тиффани. — Прости, причина снова путешествия во времени. Но, полагаю, я хотела сказать тебе следующее: всё более или менее получится. В конце концов, всё встанет на свои места. Ты сделала верный первый шаг.

— Будет и второй? — спросила Тиффани.

— Нет. Всегда будет другой первый шаг. Каждый шаг будет первым, если он делается в верном направлении.

— Постой-ка! Разве я не стану однажды тобой и не отправлюсь поговорить с собой, как происходит сейчас?

— Да, однако ты, которая сейчас говорит, не будет в точности тобой. Прости за этот парадокс, но мне приходится объяснять тебе особенности путешествия во времени языком, который на это не рассчитан. Если вкратце, Тиффани, согласно теории эластичных струн, на протяжении всего времени будут существовать разные версии пожилых Тиффани, которые будут беседовать с молодыми Тиффани, и самое замечательное в этой теории — каждый раз все будет происходить немного по-другому. Когда ты встретишься со своей юной копией, ты скажешь ей то, что сама сочтешь нужным.

— У меня есть вопрос, — сказала Тиффани. — И я хочу получить на него прямой ответ.

— Что ж, поторопись, — ответила пожилая Тиффани. — Эти эластичные штучки-дрючки Эскарины не рассчитаны надолго и у нас не так много времени.

— Что ж, ответь, по крайней мере, смогу я когда-нибудь…

Пожилая Тиффани исчезла, широко улыбаясь, но Тиффани успела услышать одно слово. Оно звучало так: «Прислушайся!»

И вот она снова оказалась посредине большого зала, словно никогда его не покидала. Вокруг были веселые люди и Фиглы. А сбоку стоял Престон. Словно только что был лёд и растаял. Но когда она вновь обрела равновесие, и перестала спрашивать себя, что же тут только что случилось, на самом деле случилось, Тиффани оглянулась на других ведьм, и заметила, что те переговариваются друг с другом, словно выносящие оценку судьи.

Обсуждение закончилось, и они целенаправленно, свиньей, отправились к ней во главе с Матушкой Ветровоск. Приблизившись, они поклонились и подняли шляпы, что являлось высшим признанием ведовского мастерства.

Матушка Ветровоск посмотрела на неё строго:

— Гляжу, ты обожгла руку, Тиффани.

Она посмотрела вниз:

— Я даже не заметила, — ответила она. — Можно мне сейчас задать вам вопрос, Матушка? Вы бы меня убили? — Она заметила, что выражение лиц других ведьм изменилось.

Матушка Ветровоск оглянулась и сделала небольшую паузу.

— Скажем так, юная леди, мы бы сделали все возможное, чтобы до этого не доводить. Но в целом, Тиффани, всем нам сегодня было очевидно, что ты справилась с женской работой. Место, где нужно искать ведьму — центр событий. Что ж, мы огляделись вокруг и увидели, что ты настолько центровая фигура в этом владении, что оно вращается вокруг тебя. Ты сама себе госпожа, и кроме того, если ты не возьмёшь себе ученицу, это будет большая потеря. Мы оставляем это владение в хороших руках.

Ведьмы захлопали, и некоторые из гостей присоединились к ним, даже те, кто не разобрался, что значили эти несколько сказанных слов. Но что они уж поняли точно, что это были старейшие, опытнейшие, наиважнейшие и жутчайшие на свете ведьмы. И все они оказали уважение их соседке Тиффани Болит, одной из них, их ведьме. А значит, она тоже важная ведьма, и, значит, Мел — важное место в мире. Конечно же, они и так это знали, но приятно осознавать, что это признали другие.

Поэтому они расправили плечи и почувствовали гордость за себя и Мел.

Миссис Прост снова сняла свою шляпу и сказала:

— Не бойся возвращаться в город, мисс Болит. Думаю, я могу пообещать тебе трехпроцентную скидку на все товары Боффо, за исключением скоропортящихся и расходных материалов, скидки не складываются.

Ведьмы снова одновременно подняли шляпы и удалились в толпу.

— Знаешь, всё, что ты делаешь, это вмешиваешься в жизни людей, решая все за них, — сказал Престон из-за спины, но когда она резко повернулась, он отскочил со смехом и добавил: — В хорошем смысле. Ты же ведьма, Тиффани. Настоящая ведьма!

Гости выпили за очередной тост, вновь принесли еду, потом были танцы, смех, веселье, братание, за ними усталость и полночь. Тиффани Болит в одиночестве лежала на своем помеле в вышине над холмами известняка и разглядывала вселенную и ту её часть, что принадлежала ей. Она была ведьмой, летевшей в вышине, но, к слову, тщательно пристёгнутая ремнём безопасности к помелу.

Помело плавно взмывало вверх под действием теплого ветра, усталость и темнота взяли своё, она развела руки в стороны в темноту и, всего на мгновение, мир перевернулся, и Тиффани Болит надела чёрное.

Она не спускалась на землю, пока первый луч солнца не появился над горизонтом. Она проснулась от птичьей трели. По всему Мелу, как и каждое утро, проснулись жаворонки и принялись изливать журчащие мелодии. Это и вправду была музыка. Птахи летели рядом с помелом, не обращая на него ни малейшего внимания, а Тиффани слушала, погрузившись в транс, пока последняя птичка не затерялась в сверкающем небе.

Девушка приземлилась, приготовила завтрак пожилой даме, прикованной к постели, накормила её кошку и отправилась проведать сломанную ногу Тривиалу Боксёру. Её перехватили на полпути соседкой миссис Поворот, которая всего за одну ночь утратила способность ходить. Однако к счастью Тиффани тут же указала ей, что она просто впихнула обе ноги в одну штанину.

Потом она отправилась в замок проверить, не нуждаются ли там в помощи. В конце-концов, она была их ведьмой.