Глава 7
РАЗБОР ПОЛЕТОВ
«Итак, Шимановский, все гораздо сложнее, чем казалось. То, о чем ты боялся надеяться, свершилось: ты ей нравишься. Ты для нее не представитель безликой серой массы мужского пола, а нечто большее».
Я затаил дыхание, пытаясь не выдать волнения от собственных мыслей.
«Ты сломал ее, Хуанито! Иначе бы она не осталась ждать тебя на лавочке. Мои поздравления».
«Меня еще никто так не обламывал…» Она привыкла ВСЕГДА получать то, что хочет, а тут ты со своей «брезгливостью». «Парнишка, тем отказом ты добился большего, нежели мог добиться любыми иными средствами! Она увидела в тебе не партнера на один раз, а…»
Мысль сбилась.
«Шимановский, соберись!»
Я попытался взять себя в руки и проанализировать произошедшее еще раз. Слишком шоколадно получается, а это плохо.
«Да, это симпатия, но лишь симпатия. Не стоит строить наполеоновские планы и кичиться, какой, дескать, весь из себя. Но симпатия и интерес — основа любых взаимоотношений, они дают шанс на все остальное: стать не ловеласом-мачо, а тем самым таинственным победителем. Главное — не забывать, что шанс — это только шанс, потенциальная возможность, и можно изменить отношение к себе одним неосторожным словом или жестом.
Пауза, срочно нужна пауза. Чтобы в спокойной обстановке разобраться и решить, что делать дальше (и стоит ли делать)».
Бэль, словно прочтя мои мысли, поднялась:
— Я сейчас.
И направилась в сторону дамской комнаты.
«Ей тоже нужен тайм-аут. Она тоже чувствует растерянность и подсознательно желает дистанцироваться. Самое разумное сейчас будет настоять на том, чтобы проводить ее домой. Хватит, нагулялась, пора и честь знать!
Вот только как ее убедить в этом, если она будет против? А она будет».
Я откинулся в кресле и задумался. Да, вопросик тот еще! Какие приводить аргументы, чтобы пробить ее упрямство, но не затрагивать скользкие темы?
По инерции я приблизил к себе окна видеовыходов на визоре (после пруда я играюсь с ними постоянно). Приблизил… И похолодел.
Девушка. Волосы светлые, темно-русые. Светлые по сравнению с окружающими конечно же. Кожа тоже светлая, не латинос. Может быть, смесь, но не чистокровная «имперка». Возраст — примерно двадцать пять лет. Лицо… Я бы назвал его сосредоточенным. Излишне сосредоточенным. Она напоминала пружину в сжатом положении или кобру перед броском. А взгляд… Я знаю, как смотрят вокруг люди, загруженные проблемами, вышедшие в парк отдохнуть. И как люди, ожидающие кого-то, но теряющие терпение и надежду на встречу. Зло смотрят, расстроенно. Бывает, с легкой ненавистью к окружающим. Эта смотрела СОВСЕМ иначе — словно хищник, высматривающий жертву на охоте.
Мы видели ее, когда брели к кафешке, она почти всю дорогу плелась с потерянным видом вдалеке за нами. А шли мы долго, минут десять, несколько раз делали вынужденные круги — Бэль не помнила, где точно это заведение находится. Встретить ее здесь, внутри? Это не может быть совпадением. Не может, учитывая происхождение Бэль…
Я тогда еще обратил внимание на ее одежду — просторные серые брюки и неброская темная, максимально закрытая блузка с высоким воротом. Под нею скрывалась замечательная грудь, у меня глаз наметан, но ее шикарные размеры в такой одежде были почти незаметны. Меня, как представителя сильного пола, задевают такие вещи.
Одежда вообще скрывала в девушке все, что только можно скрыть. Зато в такой удобно активно двигаться. Например, заниматься спортом. Драться, бегать, кого-то догонять…
…Или за кем-то следить.
Эта особа сидела так, что мы могли пройти к выходу только мимо нее, с какой бы стороны ни шли. Глаза ее цинично царапали спину, она, не таясь, внимательно изучала меня, не догадываясь, что я ее вижу, и от этого взгляда становилось не по себе.
Когда вернулась Бэль, я весь извелся. Спутница заметила это и напряглась:
— Что-то случилось?
Я придвинулся ближе и произнес, понижая голос почти до шепота:
— Бэль, скажи, ты знаешь вон ту особу? Сзади меня, второй ряд, второй столик?
Девушка украдкой глянула мне за плечо, и по лицу ее пробежала тень.
— Не знаю… — неуверенно потянула она.
— Вспоминай лучше. Она шла за нами практически от самой стены. А теперь сидит здесь. Это не может быть совпадением.
— Почему не может? А вдруг…
— Не может! — повысил я голос. — Мы петляли, как зайцы, пока не нашли эту кафешку. Сколько раз меняли направление?
— Ну…
— Она отставала, метров на двести отстала, но все равно не потерялась! Либо ты ее знаешь, либо она по твою душу.
Я впился в аристократку пронизывающим взглядом. Та стушевалась, уставилась в столешницу.
— Лицо знакомое. Но знаешь, сколько людей я «знаю» и при этом не могу даже имени назвать?
— Журналистка? Папарацци?
— Возможно.
Я не мог понять, врет Бэль или нет. Что-то здесь было не чисто. Но факт — она испугалась. Журналистов так не пугаются. Ненавидят, злятся, но не пугаются. И еще факт — сидящая сзади при ее появлении резко оживилась, всячески проявляя нетерпение. Профессиональные детективы и киллеры так себя не ведут, они — сама незаметность. Значит, эти двое знают друг друга, и от их встречи моя спутница не ждет ничего хорошего.
Присутствие этой девушки — какая-то заморочка, понятная лишь избранным. Я в число избранных не вхожу, и просвещать меня никто не станет. Но я, в общем, и не настаиваю.
Мы засветились в парке, на той стороне. Охранник, который пялился на эротическое представление, узнал мою спутницу и доложил куда надо. Не зря же он так к нам и не подошел. Вот только «куда надо» — это куда?
А виноват во всем я, пообещавший, что буду ее защищать. Защитил, называется! Я отнесся к ней как к обычной девушке, сверстнице, забыв, что она знатного рода. И что теперь делать?
— Бэль, свяжись со своими, — попросил я, хотя это более всего походило на требование.
— С кем? — Та округлила глаза.
— Со своими. С охраной. Пусть тебя заберут.
Молчание.
— Хочешь от меня избавиться, да? — Девушка презрительно фыркнула, но я видел, что это показная бравада.
— Нет, Бэль. Тебе угрожает опасность. Я это чувствую.
— Откуда?
— Интуиция. А еще факты. Ты не заметила, что в парке к нам не подошел охранник?
— Ну… — Она растерялась.
— А ведь он был там! Я его видел! Он что-то говорил в микрофон, с кем-то связывался. Бэль, тебя узнали.
Снова молчание.
— Бэль, кто ты? Почему они пасут тебя?
Моя спутница сидела, задумчиво глядя в столешницу.
— Бэль, это не игрушки.
Она виновато отвела глаза:
— Можно не буду говорить, Хуанито? Пожалуйста? Мы же договаривались.
Я обреченно вздохнул:
— Хорошо.
Вот так красивые девушки зарубают на корню наши лучшие начинания!
— Так ты вызовешь своих?
— А может, еще посидим?
Она посмотрела таким умоляющим взглядом…
В ней не было страха. Смертельной угрозы от сидящей сзади меня Бэль не видела. То есть угрозы действительно нет. Но охранник тем не менее все равно с кем-то говорил! А тот «с кем-то» мог поговорить еще с кем-нибудь, не только с «кем надо».
— Бэль, я человек рисковый, но не сейчас. Я не смогу спокойно сидеть и разговаривать, зная, что где-нибудь неподалеку могут находиться люди, желающие тебя убить, украсть, сделать что-то неприятное. Я не способен защитить тебя, если что. Я всего лишь простой парень, пойми.
— Но меня тогда сразу заберут!.. — продолжала канючить она.
— По-твоему, наши посиделки дороже жизни?
Молчание.
— Я не справлюсь даже с такой, как она, Бэль. А специалисты разделают меня под орех вообще в два счета! Пусть приедут твои охранники и заберут тебя. Плевать на мачеху, жизнь важнее глупой ссоры.
Бэль посмотрела на меня… Внимательно. Не знаю, что я такого сказал, но вдруг поднялся для нее на одну ступеньку выше.
— Хорошо. Подожди здесь.
Бросив беглый взгляд мне за спину, она вновь направилась в туалетную комнату. Девчонка за спиной, словно почувствовав, что говорили о ней, расплатилась и вышла. Я остался на месте, но сидел будто весь на иголках.
Моя спутница вышла через пять минут, хмурая до невозможности, и неловко плюхнулась в кресло, подзывая официанта.
— Сейчас приедут. Вот и закончилась моя свобода.
— Поверь, так будет лучше.
— Да знаю я! — раздраженно бросила она и протянула подошедшему официанту карточку. Карточка была золотого цвета с зеленой каймой и выгравированными на ней солнцем, орлом, короной и символикой венерианского королевского банка. Неограниченный кредит в самом надежном финансовом учреждении планеты? Класс!
— Ну что, пойдем? — поднялась она, поправляя почти высохшую юбку.
— Куда? — Я тоже поднялся.
— К дороге. Меня подберут на выходе, со стороны площади генерала де Сан-Мартина. Тут рукой подать.
Я кивнул.
— Охрана уже снаружи. Они находились недалеко, почти вычислили меня… — В ее голосе появилась досада.
— Это их работа. Всего лишь работа! — попытался я ее успокоить. Бесполезно.
Мы вышли наружу. Вечерело. Дневные огни светили на минимуме — еще пара часов, и начнет темнеть. Взрослые, отдыхавшие с семьями и детьми, неспешно покидали сие гостеприимное место. Молодежь же, только вышедшая на прогулку, перебиралась из этой части парка вглубь, дальше от дорог. Такого скопления народа, как днем, не наблюдалось, но затеряться можно и тут.
Я взял девушку под руку, больше не стесняясь и не испытывая неловкости, и медленно повел в сторону выхода. Действительно, тут недалеко. Нужная мне фигура находилась метрах в ста, на соседней аллее: сидела на лавочке к нам спиной и смотрела вдаль. Но скорее всего, у нее такой же навигатор, как у Бэль, — незаметный и дающий круговой обзор. Она за нами следит, внимательно следит, тут к гадалке ходить не надо.
— Эта особа… — начал я, но Бэль равнодушно перебила:
— Вижу. Ее отсекут, не бойся.
Я переключился на камеры и повращал их в разные стороны. Люди, кругом люди. Десятки человек, сотни, всех мастей и социальных слоев. Кто из них может быть телохранителем?
Да кто угодно!
Нет, пожалуй, у Бэль хорошая охрана. Круче, чем эта горе-наблюдатель.
— Я и не боюсь! — резко бросил вдруг я. От ее тона стало неприятно. — Я переживаю. За тебя.
— Можешь не переживать! Теперь я в безопасности! Твоя миссия по моей охране выполнена на отлично…
И не поймешь, чего больше в ее словах — разочарования или одобрения. Женщины! Что за существа?
— Кстати, почему ты считаешь, что не сможешь сделать ту сеньору, если она вдруг нападет? — В глазах Бэль появился ехидный блеск.
— Ну… — Я задумался. Действительно, с чего я это взял? Но ведь взял же, и мнения своего менять не стану.
— Мужчине очень тяжело признать, что кто-то круче его. Тем более если это женщина. Тем более молодая и красивая. Она ведь не производит впечатления крутой и накачанной…
Я улыбнулся:
— Тебе не понять. Чтобы видеть опасность, надо знать ее, сталкиваться. Она двигается как… мастер! — нашел я нужное слово и нужную ассоциацию. — Плавно, текуче, готовая атаковать из любого положения. Это очень опасная кошечка, Бэль, лучше с такими не связываться. Может, я и справлюсь с нею… — я скептически пожал плечами, бросая взгляд на голографический козырек, — но уверенности в этом нет.
— Когда мы увидимся? — сменила она тему и плотнее прижалась плечом.
Я выпустил руку и притянул ее к себе. Давно бы так!
— Может, завтра?
Она отрицательно покачала золотой копной:
— Завтра не могу. Меня с сестрой везут в Дельту, по делам. Давай на неделе?
— На неделе я не могу. Учусь. Забыла?
— А, точно! Ты же у нас еще маленький! — Она громко рассмеялась, но не зло. — Тогда давай на выходных?
— В субботу?
— В субботу будет выставка в Художественной галерее. Посвященная культуре Золотого века… — наморщила она лобик. Затем резко приняла решение: — Ты любишь культуру Золотого века?
Я пожал плечами:
— Никогда не относился к этому вопросу с должным вниманием.
— Тебе понравится! Пошли сходим? — Она, словно упрашивая, потянула меня за руку. Сеньорита, да с вами я готов хоть на край света! — К тому же ты сказал, тебе понравилась ABBA…
— Ну, в общем… — Я кивнул: — Да. Правда, я слушал всего одну песню…
— Остальные тебе тоже понравятся, поверь! Итак, решено. Где встречаемся?
— Давай прямо там, у входа в метро «Королевская художественная галерея»?
При слове «метро» девушку легонько перекосило, но она быстро взяла себя в руки:
— Хорошо. В девять утра.
Я согласно кивнул.
— Ну, вот мы и пришли…
За этой небольшой беседой мы незаметно подошли к выходу из парка. В паре десятков метров от нас шумела дорога. У обочины стояли припаркованные разномастные транспорты. Один из них принадлежал семье Бэль.
— До встречи? — Она повернулась и посмотрела мне в глаза.
— До встречи, — вздохнул я, пожимая ей кончики пальцев.
— Ты меня даже не поцелуешь на прощание? — В ее голосе слышался вызов.
Я вызов принял спокойно, без эмоций:
— Еще успею.
Она хитро улыбнулась, развернулась и пошла к дороге. Припаркованный вдалеке «мустанг» дал по газам и мгновенно очутился рядом. Так же резко затормозив, поднял люк, в который быстро юркнула девушка, не остановившаяся перед дорогой ни на секунду. Вот это точность! Профессионалы, блин. Богатая у Бэль семья, очень богатая.
Развернувшись, я быстрым шагом направился в сторону метро «Площадь де Сан-Мартина» и не видел, как за моей спиной точно так же (разве что с меньшими понтами) залезла в такой же «мустанг» испугавшая нас русоволосая девушка.
— Мы потеряли его. Ушел в метро.
Лана грубо выругалась, используя отборные фразеологизмы великого и могучего языка. Настолько великого и настолько могучего, что даже консерваторы латинос пришли к выводу, что на нем ругаться удобнее, чем на испанском, и активно эту науку перенимают.
— Что теперь? Перехват с расширением зоны? — продолжил голос.
— Притормози.
Это водителю. Машина остановилась.
Русоволосая девушка медленно вылезла наружу и встала возле обочины, подавляя злость, ярость и страх.
Получалось не очень хорошо. Перехват с расширением? Подключение к операции гвардии и гражданских властей? Это однозначно утечка! Да и нужен ли этот парень? У них ничего на него нет, а если бы хотел сделать что-то плохое, сделал бы — времени для этого было достаточно.
— Отставить, пусть уходит. Возвращаемся на базу. Девять два, что у тебя?
— Чисто, хвоста нет, — раздался в берушах бодрый голос Диего, их сегодняшнего водителя. Ну, хоть это, слава богу!
Через две минуты рядом остановился другой «мустанг», и она торопливо влезла в поднявшийся люк.
— Гони.
Машина покатилась по улицам города, все еще петляя и запутывая возможную погоню, заодно оную вычисляя. Лана попыталась отрешиться и успокоиться, но вид угрюмо сопящей девушки с белыми волосами этому не способствовал.
— Судя по твоему виду, спрашивать, раскаиваешься ты или нет, бесполезно, — усмехнулась она.
— Я тебе уже сказала: да, была не права, что сбежала. Но это все.
Лана пожала плечами. Пусть так. Она и на это признание не рассчитывала, с ее-то упрямством!
— И все-таки кто это был?
— Я же сказала, не знаю.
— То есть ты пять часов шаталась по Центральному парку неизвестно с кем, притом что он мог оказаться агентом восточной разведки, террористом, шпиком недружественного клана, маньяком или бандитом?
— Да! Так все и было! И не смотри на меня такими глазами! Достали вы уже все!
Бэль прорвало. Лана довольно улыбнулась — сразу бы так!
— А он никакой не агент! Он — нормальный парень! Слышишь? Я вообще таких никогда раньше не встречала! Не то что эти… — Она противно скривилась. — Ему вообще от меня ничего не надо было! Вообще, поняла? Он просто был рядом, потому что хотел быть рядом! Вот!..
— И как же звать этого героя? — поддела Лана. — Это-то хоть узнала?
Ее подопечная пожала плечами:
— Зовут Хуан. Живет где-то на окраине. Не бандит, не уголовник. У него вообще дурных мыслей никаких не было. Мы просто гуляли.
— Так уж и просто?
— Да, просто!
Девчонка красноречиво покраснела. Лана усмехнулась, но промолчала.
— А тебе везде бандиты да маньяки мерещатся! Особенно там, где их нет.
— Работа у меня такая… — довольно потянула Лана, закидывая руки за голову и разваливаясь в кресле.
Бэль затихла и уставилась в пол.
— Он не в теме. Ничего не знает. Ни о разборках кланов, ни о политике, ни о чем вообще. Тебя принял за папарацци.
— Бывает.
— А меня вообще не узнал!
— На этой планете остался кто-то, способный тебя не узнать? — Лана расхохоталась.
— Оказывается, да. Сама в шоке! — Бэль почувствовала, что злость утихает и ей тоже хочется расхохотаться. — А еще он очень хороший…
Русоволосая девушка, внимательно считывающая эмоции по лицу девчонки, моментально все поняла. И то, что она поняла, ей не понравилось.
— Представляешь, мы просто болтали! Ни о чем! — Бэль понесло на откровение. — Все пять часов! Без всяких попыток поддеть, польстить, без этих дурацких словесных дуэлей…
Лана вновь рассмеялась, но уже по-доброму.
— Как хоть его фамилия, бродяга?
— Не знаю. — Бэль расцвела в мечтательной улыбке. — Просто Хуанито.
Пауза.
— То есть ты даже не спросила его фамилию? — опешила Лана.
— Нет. Так интереснее. Он же не узнал меня… — Глаза девчонки лукаво блеснули.
Повисло напряженное молчание. Лана уже пожалела, что не отдала приказ о перехвате.
Брать паренька, ничего на него не имея, только за то, что тот гулял по парку с девочкой? Действуя через официальные органы? Да, некрасиво, и по головке за такой финт не погладят. Но как же захотелось вдруг его попотрошить!..
— Навигатор. — Русоволосая девушка протянула руку, но наткнулась на удивленные глазки подопечной.
— Ой, я его забыла!
Сказано это было с наивной — наивной — простотой.
Настолько наивной, что ругань застряла в горле.
— Где?
— У него. Я дала ему его поносить. — Бэль ехидно усмехнулась. — Но думаю, он тебе не поможет: я выключила функцию автозаписи и стерла кристалл памяти.
Лана все же выругалась, не стесняясь, в самых грубых выражениях.
Судя по лицу девчонки, она его действительно забыла. Забыла забрать. Но данные самописчика перед этим действительно стерла, дабы прочувствовать большую свободу. Дал же бог такую подопечную!
— Ты представляешь себе, ЧТО это за навигатор? — закричала в сердцах Лана. — Для чего он существует и каковы его возможности?
— Естественно. — Бэль бегло пожала плечами. — Но без системы координации боя он — простая железяка. Ничего страшного…
Лана почувствовала, как ее прошибает холодный пот.
Ничего страшного? Ах да, конечно! За исключением того, что прибор, созданный специально для действий королевского спецназа в бою, официально запрещенный к распространению, с гигантским объемом секретной информации внутри, попал к человеку, имени которого они даже не знают!
Бэль продолжала, словно речь шла о покупке фруктов в супермаркете:
— Да ладно тебе, ничего страшного не случится! Он ему не нужен, поверь. Да и не сообразит, что там к чему, сама знаешь. Сколько часов люди тратят, чтобы освоиться с этой системой? Вместе с инструкторами, на специальном полигоне? А он один и без инструктора! В субботу мы с ним встретимся — заберу.
— Бэль, я говорила тебе, что ты безответственная? — бессильно выдохнула Лана.
— И не раз.
Она откинула голову, мечтательно улыбнулась и прикрыла веки.
— Да расслабься ты! А еще он сказал, что хорошо танцует. И что ему понравилась ABBA…
Лана поняла, что любые разговоры сейчас бесполезны.
Мужчина молча ходил по кабинету из угла в угол. В воздухе витало напряжение, которое ощущалось даже кончиками пальцев.
Лана боялась хозяина кабинета. Да, осознавала, что не должна этого делать, что это неправильно, но вновь и вновь, попадая сюда, боялась.
Он был худым, щуплым на вид и при высоком росте производил впечатление эдакого хлюпика: пальцем ткни, и рассыплется. Но то, КАК он смотрел… и КАК говорил… выбивало из колеи любого человека, даже сильного и смелого.
Этот мужчина никогда не повышал голоса, не кричал даже на жен — бывшую и нынешнюю. Хотя таких стерв, как они, еще поискать — не найдешь! Но каждая его фраза, каждый жест сопровождались такой властью и привычкой повелевать, что поджилки тряслись даже у нее, прошедшей огонь, воду и горнило войны.
— Лана, я крайне недоволен!
Ивсе. Четыре слова, но она, как малолетняя девчонка, втянула голову в плечи и приготовилась к раздаче. Четыре слова, и от хладнокровного снайпера Второй Национально-освободительной армии Марса не осталось и следа.
— Сколько можно, Ланочка? — Он добавил голосу показного участия. — Каждый раз наступаешь на одни и те же грабли!
Мужчина остановился напротив окна. Это было настоящее окно, не голографический муляж релаксационной программы. И выходило оно на самый настоящий унылый венерианский пейзаж — серое, пасмурное небо, тучи, камни и песок. Еще вырисовывался вдали силуэт безликих гор, но они больше напоминали кляксу, темное пятно, и красоты пейзажу не добавляли. Панорама венерианской равнины, что может быть унылее?
Но этот человек любил все натуральное. И если заказывал в кабинет окно, то именно окно, и ничто другое.
Лана молчала. За прошедшую ночь ей надоело оправдываться. Действительно, сколько можно?
— Ты знаешь, почему к Бэль приставили именно вас, «девятку»? Хотя есть люди старше и опытнее? И, несмотря на все перипетии, ваше звено никогда не отстраняли от дела?
— Нет, сеньор, — уныло выдавила она.
— Потому что именно ты, согласно всем этим долбаным психологическим тестам, лучше всего подходишь на эту роль.
Мужчина обернулся. Она уткнула глаза в пол.
— Ты должна была стать ее подругой, Ланочка. Напарницей для ее безумств. Чтобы в случае чего она бежала не в Центральный парк, побродить в одиночестве, а к тебе, за советом. И что я вижу в итоге?
— Но долг службы… Инструкции… — попыталась протестовать девушка, но была перебита гневным окриком:
— Негру в задницу долг службы! И инструкции все туда же! Речь идет о моей дочери, Лана! Никто… Никто и никогда пальцем бы не посмел шевельнуть, чтоб наказать тебя за… креативный подход к обязанностям! Если бы ты была рядом и она тебе доверяла! Понимаешь меня?
Лана понимала.
— Главный критерий — результат! Так было и так будет! А за инструкции прячутся лишь бездари и трусы!
Девушка тяжело вздохнула. Да, у нее не получилось войти в доверие. Ни у кого из их звена. Плохо старались?
Возможно. Она думала над этим вопросом, но не находила ответа. Бэль слишком сложный человек, с непредсказуемым дурным характером, с ней нельзя ничего планировать.
— Я пыталась.
— Плохо пыталась! — рявкнул мужчина, но уже тише, остывая. Затем еще раз прошелся по кабинету и сел в напротив нее. — Итак, разбор полетов. Оставим пока в покое мою дочь и поговорим о ваших ошибках.
Лана кивнула.
— Поскольку от тебя никакой отдачи, значит, огребать будешь на сто процентов, и без обид. — Он злорадно усмехнулся. Лана вновь кивнула. — Сколько ошибок вы вчера допустили?
— Я не считала.
— А ты, голубушка, попробуй посчитай! Сколько получится? У меня вот вышло аж семь! А потом сравним…
Девушка выпрямилась и расправила плечи. Да, она его боится, но она — профессионал. И сейчас разговор от абстрактных тем перешел к конкретным вещам, за которые она в состоянии ответить, что бы там ни было.
— Первая. Не успели отреагировать, когда Бэль убегала. Мы должны были следить за ней, но слишком ей доверились. А она, усыпив бдительность, спокойно исчезла.
— Правильно, — кивнул мужчина. — Неуместное доверие. Вы знали, на что она способна, это не первый ее фокус. Дальше.
— Не смогли вовремя локализовать ее, когда обнаружили факт побега. Дали уйти. — Лана сделала паузу. — Но, сеньор, если бы на ней было следящее устройство, этого бы не случилось.
— Это моя дочь, Лана! — ледяным тоном отрезал мужчина. — Пока я жив, на ней не будет никаких следящих устройств. Вы — лучшее следящее устройство. И вы дали сбой. Дальше.
Девушка опустила глаза.
— Мы не смогли перехватить того юношу, что находился с ней рядом. Упустили.
— Это следствие. Ошибка в другом. В чем?
— Мы не установили его личность.
Мужчина кивнул.
— Вы и не обязаны перехватывать таких, как он, для того есть другие люди. Но вы не добыли ни одной наводки, по которой его можно найти.
— Это можно сделать через архив камер слежения метро, а еще…
— Я и без тебя знаю, как можно найти человека в этом городе! — перебил ее мужчина. — Есть десятки способов, как сделать это в муравейнике под названием Альфа! Но это мои способы, вы к ним не имеете никакого отношения.
Лана вновь втянула голову в плечи. Это правда. Вчера они лопухнулись по полной. Но в отличие от предыдущих ошибок, которые можно оспорить (насчет факта бегства), это стопроцентно их недоработка. И далеко не последняя за вчерашний вечер.
— Вы даже не сделали ни одного его изображения! Только двухмерный вид сзади и сбоку! Позор, Лана!
— Да, сеньор… — Девушка готова была провалиться сквозь землю.
— Вас восемь человек! Неужели никто не догадался сделать щелчок? Почему архивные записи навигаторов — это все, что у нас есть? Если уж на то пошло, почему никто не зашел им спереди и не снял его в пассивном режиме, без всякого щелчка?
— Рядом никого не было, сеньор. Мы рассеялись по парам, остальные просто не успели. Нас рядом было всего двое, и мы старались не светиться.
— Не светиться они старались! Двое всего их было! — Мужчина картинно усмехнулся. — Достаточно! О том, сколько вас, еще поговорим. В данный момент рядом находилась лично ты! И ты этот момент с изображением провалила!
— Так точно, сеньор…
Мужчина замолчал.
— Теперь по поводу пар. Вы нашли ее, но вас двое. Представь, что кто-то попытался бы на нее напасть? Не киллер-одиночка, а организованная группа? Она гуляла несколько часов, только Древние знают, кто ее мог за это время узнать! Могло такое произойти?
— Могло.
— Что бы вы сделали вдвоем на дальней дистанции против опергруппы? Из профессиональных бойцов?
Лана хотела возразить, но промолчала. Да, она бы грохнула минимум двоих. Еще столько же Арабелла. Но этого мало. Их задача — охранять, а опытная группа, даже понеся чувствительные потери, сумела бы отсечь их с напарницей, похитить Бэль и скрыться.
— Это великое счастье, слава всем богам, что мы добрались до нее первыми! Богам, Лана! Не вам! А что дальше произошло? Вообще цирк! Поняла, о чем я?
Лана поняла.
— Как ты могла подставиться так глупо? Тебя же раскусили, словно дешевую потаскуху на приеме в имперском посольстве! Да еще кто? Человек, далекий от нашей работы, как Земля от Венеры!
Вот тут Лане захотелось заплакать. До этого речь шла о непрофессионализме, неправильном планировании операции, распределении сил, и она была с этим согласна. Но то, как она подставилась в кафешке, — это верх непрофессионализма, позор.
И она заплакала бы, если бы не разучилась делать это давным-давно, еще в детском доме, когда детишки-латинос избивали ее, марсианку, прижимая ко рту подушку, чтоб не кричала.
— Это провал. Я согласна. И готова понести наказание… — покорно склонила она голову, полагаясь на судьбу и Древних.
— Готова она!
Мужчина пренебрежительно фыркнул. Затем встал и вновь прошелся по кабинету, подошел и сел рядом с ней на стол, участливо заглянув в лицо.
— Я знаю, что ты готова. Иначе бы ты не разговаривала со мной, а сидела в боксе, раздумывая о смысле жизни.
Лана молчала, не смея поднять глаза.
— Дурочка. Главное — не наказание. Главное — уроки. Понять ошибки, чтобы их не допускать. — Он сделал паузу. — У меня много людей. Но шанс я даю далеко не каждому, учти…
Он снова встал и подошел к окну, вглядываясь в неясный силуэт далеких гор. Лана почувствовала, что глаза ее все же застилает влага.
Жалость. Она могла вытерпеть жалость по отношению к самой к себе. Но жалость со стороны этого человека?
— Какова твоя пятая ошибка? — словно не замечая ее состояния, произнес тот. — Можешь сформулировать одним словом? Подскажу, у христиан она входит в список семи самых-самых страшных ошибок!
— Гордыня… — Лана постыдно всхлипнула. — Я поддалась ей, считая, что самая крутая. Не учла элементарных вещей, например, что навигаторы с круговым обзором есть не только у нас.
— Вот! — Мужчина с облегчением вздохнул и обернулся. — Ты сама все понимаешь. Ну что, будем продолжать или и так все ясно?
— И так ясно. — Лана смахнула непрошеную слезу.
— Отлично. — Мужчина привалился к бронированному стеклу и засунул руки в карманы — старая привычка, из той, былой жизни, которую не выкорчуешь и за десятилетия общения в высшем обществе. — Сама понимаешь, после стольких ошибок я не имею права оставить вас возле дочери. Я отстраняю «девятку» до особого распоряжения. Посидите, подумайте, где и в чем вы не правы.
— Да, сеньор. Так точно. — Лана поднялась и стала по стойке «смирно», деловито шмыгнув носом. Непрошеные слезы высыхать не собирались.
— В провинции Омега есть наш дворец. Резервный. На случай войны. С большим количеством бункеров и всякой тайной инфраструктуры.
— Я знаю его, сеньор, — кивнула она.
— Вот и замечательно! Завтра отправляетесь туда. У меня проблемы с управляющим — что-то нехорошо себя ведет последнее время. Подворовывает много, ни стыда ни совести. Разберитесь с этим.
— Так точно, сеньор, — кивнула она.
— Думаю, пары месяцев для размышлений вам хватит. А там видно будет.
— Есть, сеньор! Разрешите идти? — Лана вытянулась в струнку.
— Иди.
Девушка по-армейски развернулась и вышла.
Охранять безлюдный пустой дворец на противоположной стороне планеты? Кажется, они легко отделались.
Мужчина еще какое-то время постоял, глядя вслед ушедшей Лане, затем весело усмехнулся, вернулся на свое место и набрал несколько символов на коммутаторе, активируя личный защищенный канал с человеком, которому доверял. Одному из немногих на этой планете, кто реально способен помочь в трудную минуту, без утечки информации на сторону.
Щелчок соединения раздался почти сразу. Стена напротив подернулась рябью вихревых полей, и через секунду перед ним простирался гигантский визор, с которого деловито ухмылялась красивая рыжеволосая женщина лет тридцати пяти.
— О, какие люди! Давненько не заглядывал! — усмехнулась она, вместо приветствия. — Что-то случилось?
Мужчина тяжело вздохнул:
— Заметно?
— Вообще-то нет. Но, по моим данным, у тебя кое-что случилось, и раз ты звонишь… значит, нужна помощь.
Да, в логике не откажешь.
— Вообще-то я сделал все возможное, чтобы никто не узнал о том, что у меня случилось…
— Вообще-то об этом знает вся планета! — рассмеялась женщина. — Не знаю, что ты делал, но у тебя не получилось.
Мужчина скрипнул зубами от досады. Женщина вновь рассмеялась:
— Да ладно, не бери в голову. Все знают, что от твоей дочери можно ожидать всего, чего угодно. Что хотел?
Вот так, быка за рога, без резких переходов. Мужчина собрался с духом и выдавил:
— Мне нужно с десяток молодых (или не очень) парней, не обремененных излишними нормами профессиональной этики в общении с работодателем, способных на любой поступок, единственным критерием которого будет безопасность Бэль.
— Угу, так я и думала…
Женщина картинно развалилась в кресле.
— Говоря испанским языком, тебе нужны неподкупные мальчики, с которыми нельзя договориться, которым плевать на личность охраняемой персоны, а в случае чего они не испугаются твоего гнева. Я правильно перевела?
Мужчина согласно кивнул:
— Главное — ее безопасность. Даже против ее воли. Остальное я потерплю.
— Поняла.
Женщина, словно малолетняя девчонка, принялась вращать кресло из стороны в сторону и напряженно размышляла.
— По моим данным, у тебя без дела сидит четырнадцать групп. Четырнадцать! Это больше, чем у Феррейры и Сантаны, вместе взятых! Неужели никто не подойдет? Тебе действительно хочется подписаться под это?
— Не четырнадцать, а десять, — зачем-то уточнил мужчина. — Из них для такого специфического задания годятся только семь. Но и эти доверия не внушают — восемь их коллег с завтрашнего дня отправляются чистить картошку на заброшенный дворец в Омеге.
— «Девятка»… — Женщина усмехнулась. — Жестко ты с ними.
— Заслужили.
Женщина была с ним не согласна, но оставила свое мнение при себе.
— Хорошо. У меня есть шестеро мальчиков. Предупреждаю сразу, они все отмороженные. Но дело знают.
— Идет.
Мужчина расплылся в коварной улыбке.
Март 2447 года, Венера, провинция Полония,
Новая Варшава
Несмотря на полуденное время, на улицах не было ни души — все словно вымерли. Стороннему наблюдателю это могло показаться странным, и он был бы прав, имея в виду любой другой район провинции. Люди же, живущие в этом районе, передвигались исключительно на транспорте, исключительно роскошном и исключительно в сопровождении охраны. Праздно шатающиеся гуляки тут не приветствуются и быстро выдворяются за пределы купола, хоть это и не совсем законно.
Здесь вообще многое незаконно. Тут ведь не столица и даже не имперский сектор. Местные аборигены по меркам планеты не богаты, но, с другой стороны, столица отсюда дальше Плутона (если смотреть на вещи реально), а значит, эти люди могут позволить себе устанавливать дома ЛЮБЫЕ правила.
Район этот находился на окраине Большой Варшавы, в десятке километров от куполов центрального массива. Ветки метро, протянутые практичными имперцами везде, где только можно, даже к самым отдаленным пригородам, сюда не проводились и не проектировались, что дополнительно гарантировало отсутствие публики и позволяло установить небольшой горстке охранников стопроцентный контроль над порядком.
Охрана знала практически всех обитателей района. Потому присутствие на визорах незнакомой молодой девушки лет двадцати, броской внешности, в откровенном корсете и не оставляющей места фантазии юбке сразу обратило на себя внимание. Оба оператора наружного наблюдения, как один, приблизили ее изображение со всех трех камер, в радиусе которых та находилась, после чего один поставил недопитую чашку кофе, а другой быстренько свернул в капсулу планшетку, на которой последний час интенсивно разгадывал цифровой кроссворд.
— Ого, вот это фифа! — потянул первый, вытирая губы тыльной стороной ладони и смахивая с груди крошки от пончика.
— Угу, — подтвердил напарник и убрал со своего терминала ноги.
У девушки было на что посмотреть. Высокая, не меньше метра восьмидесяти, грудь размера пятого, да еще в корсете. Ноги…
Такие ноги ребята видали не часто, хотя с женщинами ее профессии общались регулярно. Кожа девчонки выглядела мягкой и шелковистой даже отсюда, а еще казалась очень светлой. Однако недостаточно светлая, чтобы не распознать в ней латинос. Лицо ее, рабоче-сосредоточенное и в меру напряженное, ярко накрашено, слишком ярко для обычной жизни, но достаточно, чтобы не спутать ее с представительницами древнейшей профессии. Она специально подчеркнула некоторые черты, но за боевым камуфляжем было видно, что краситься умеет. И самый главный штрих в ее облике, заставивший их оторваться от наиважнейших дел, — ее волосы. Длинные, распущенные почти до самой поясницы… Ярко-алого цвета!
— Ни хрена себе! — Первый выругался на смеси нескольких славянских диалектов. — Ты видел?
— Чего? — не понял второй.
— Из «Рая» девочка!
— И что? — равнодушно пожал плечами второй.
— Ты знаешь, сколько стоит час пребывания в «Раю»?
— Да не, — потянул второй, — откуда в нашей глуши девочка из столицы? Из местных кто-то зашибить решил! — И в подтверждение кивнул на визоры. — Столичная фифа не будет стоять на перекрестке и искать нужный дом. Ее привезут, отдерут и цивилизованно увезут.
Первый оператор был не согласен со вторым по двум причинам. Первая — он, холостяк, более искушен в делах любви и в «товаре» разбирался лучше. И вторая — Варшава слишком маленький город, чтобы не заметить ранее такую цацу. Не так много среди местных жриц Венеры (в основном имеющих славянские корни) высоких юных латинос, да еще ТАКИХ латинос. Да еще с волосами, крашенными как в самом дорогом заведении Альфы.
…Нет, живущие здесь могли позволить себе все, что угодно, подобных девочек на завтрак, обед и ужин в том числе, а еще есть охрана дворцов и прислуга, которые тоже регулярно пользуются продажной любовью, но что-то здесь не чисто, и первый оператор силился понять что.
Отставив кофе на соседний стол, он вывел перед собой во весь экран выход с восемьдесят седьмой камеры и максимально приблизил остальные два. Двести девяносто шесть других видеовыходов были благополучно забыты.
Девушка, словно вспоминая что-то или прислушиваясь, долго стояла на перекрестке. Затем твердым уверенным шагом направилась к одному из шикарных особняков, наглухо огороженному бетонной стеной с полупрозрачным, по моде двадцатых годов, верхом, сливающимся с куполом. Пошла она не к парадному входу, а к дальней двери-шлюзу за углом, в поле зрения всего одной камеры. Это полностью подтверждало версию второго — настоящая элитная девочка проходит только через парадное. Но в этот момент первый понял, где нестыковка. Такие девочки не бывают НЕэлитными!
— Местная! Самая обычная шлюха из переселенок! — презрительно скривил губы второй.
Первый не стал спорить. Желудок его сводило от ощущения тревоги.
— Чей это дом?
Второй ответил сразу, он знал всех владельцев местной недвижимости:
— Мексиканца.
Первый понял, дело труба. Даже если что-то сейчас случится, согласно негласной инструкции (да просто здравому смыслу), гвардия будет последней инстанцией, в которую они обратятся.
— А как думаешь, куда они ее сначала… — веселился второй, не замечая его напряжения.
Она громко постучала по металлической окантовке двери-шлюза из монолитного бронепластика (как подозревали местные органы правопорядка, совсем не на случай прорыва купола). Через секунду раздалось шипение, и крышка зарешеченного окошка отъехала в сторону, на нее зыркнула пара злых глаз.
— Чего надо?
— Мальчики желают развлечься? — томно потянула она, облокачиваясь о дверь.
На той стороне задумались, но ответили тем же тоном:
— Это дом сеньора Фернандеса! Иди отсюда!
— А что, у дона Фернандеса работают мальчики, которые не любят развлекаться? Или они импотенты? Или предпочитают друг друга? — Последнее сопровождалось усмешкой.
За решеткой крепко выругались на смеси славянского и испанского и вновь задумались.
— Сколько?
— Сотня. С рыла.
— Жди здесь.
Окошко въехало на место, послышался щелчок герметизации.
Через несколько минут раздалось шипение, и теперь уже в сторону отъехала вся дверь, открывая темный провал входа.
— Быстро! Заходи! — произнес тот же голос из-за косяка, не показываясь внешним камерам, которые, по ее сведениям, располагались прямо за спиной.
Девушка довольно улыбнулась. Сработало! После чего деловито поправила волосы и последовала приглашению.
Вели ее долго, темными запутанными коридорами. Лица своего проводника в темноте она не разглядела, но внешность его была сугубо латинская, а подрагивание рук указывало на нетерпение поскорее приступить к делу. Тому самому, ради которого ее впустили. Мальчик порнухи обсмотрелся? Похоже на то! Чем еще заниматься скучающим мальчикам, охраняя дом в самой защищенной части города, принадлежащий человеку, напасть на которого решится далеко не каждый псих?
Наконец коридор окончился площадкой с несколькими бронированными дверями без опознавательных знаков. Проводник прикоснулся к счетчику одной из них болтавшейся на шее карточкой, и та отползла в сторону. Вошли.
За дверью оказалась караулка. В ней сидело и скалилось, изучая ее глазами, четверо мужиков бандитской внешности, облаченных в форму частной охранной фирмы, которая, как знала девушка, принадлежит хозяину дома и занимается далеко не охраной. Хотя нет, когда дело касается персоны хозяина, она занимается своими прямыми обязанностями. Но, судя по тому, что она внутри, ребятам эта работа не по душе.
— Сколько? — нагло скалясь, спросил один из них, наголо бритый развязный тип, с жутким польским акцентом. Судя по манере держаться, он тут маленький авторитет. Про себя она окрестила его сержантом.
— Сотня, — повторилась девушка и надула пузырь из жвачки.
— А че так дешево? — усмехнулся стоящий справа у двери, здоровенный детина с наколкой в виде тигра на плече. «Серьезный противник», — автоматически отметило сознание. — Уж не туфту ли нам подсовываешь?
На девушку ни тон говорящих, ни их свирепый вид, ни окружающая атмосфера действия не возымели. Она не боялась их, наоборот, держала себя дерзко, словно предупреждала: «Не подходите, укушу!»
— Не нравлюсь — ради бога! Без вас обойдусь. А дешево, потому что оптом.
— Это как? — подал голос второй из сидевших, бугай с тупым выражением лица. Стандартное бычье, мышцы накачаны, способностей ноль — машинально оценила его девушка.
— А так. Если вас меньше чем шестеро — я пошла. На этой улице еще много домов, где сидят голодные мальчики… — Она скорчила рожицу и стрельнула глазками, обозначая, что здесь она диктует условия.
— А если больше? — спросил бритый так же нахально. Этот из местных, по тону видно. У них, в отличие от «имперцев», презрительное отношение к жрицам любви в крови.
— Больше — можно, — согласилась красноволосая.
— Сколько — больше? — поддержал детина с татуировкой. «Тигр» — окрестила его она.
— Сколько есть — всех можно. — Она вновь надула пузырь и хлопнула.
— А не лопнешь? — усмехнулся «тупой».
— Не лопну, — парировала она, излучая уверенность фонарного столба в своей несокрушимости. Сидящие в караулке отчего-то заржали.
— Будет тебе шестеро! И больше будет!.. — выдавил «сержант», сверля ее глазами. — Только не все сразу.
— Сразу, не сразу — дело клиента. Сотня с рыла — и как хотите. Ну, так что?
Проводник, по знаку «сержанта», полапал ее грудь, оценивая упругость. Надо сказать, грудь представляла большой интерес даже для гурмана и была подана в самом аппетитном виде.
— Нормально, — вынес вердикт тот.
Кто бы сомневался!
— Договорились, — вздохнул лысый. — Если скажешь, на хрена дешевить так. С твоими данными зараз можно до трех сотен брать!
Девушка усмехнулась. Три сотни? В свое время ей предлагали кусок в час! Золотом! И стояли при этом на коленях. Тоже специалисты нашлись…
— Я ж сказала, оптом беру. Деньги на учебу нужны. А там, где три сотни зараз, больше трех сотен зараз и не заработаешь. Конкуренция… — Она деловито сплюнула жвачку прямо на грязный пол караулки. — Ну, кто первый?
— Че, пацаны, как будем? — спросил «тупой», подсаживаясь поближе. — Сразу?
— Я те дам сразу! — подал голос «тигр». — Я первый, а там можешь и «сразу».
— А че это ты всегда первый? — воскликнул ее проводник и отчего-то завелся. В караулке моментально запахло жареным.
— Заткнись! — рявкнул «сержант». Обстановка сразу разрядилась.
— А че он… — пробормотал проводник, поворачиваясь к бритому. Как-то жалко пробормотал, сразу сдулся. Девушка непроизвольно усмехнулась. Видать, шибко авторитет у них этот лысый!
— Кто сейчас на посту? — спокойно спросил «сержант». — Вот как отстоишь свое время — будет твоя очередь. А пока идут те, кто отдыхает. Сначала он, за ним Черт. Потом время Карася заканчивается. И только потом ты. Кто че не понял? — обернулся он к остальным.
Судя по рожам, поняли все.
— И если увижу, что кто-то не на месте, а с девкой кувыркается…
— Иди на пост! — Это уже к типу.
Тот недовольно засопел, но покорно развернулся и вышел.
Девушка вновь подала голос, словно ничего не произошло:
— Пока вас пятеро, мальчики. Что делать будем?
— Это пока пятеро. Народ еще подвалит. — «Сержант» усмехнулся. — Ты куда-то спешишь?
Она не спешила. Медленно кивнула и достала из сумочки миниатюрную планшетку.
— А всего сколько будет?
При виде планшетки у четверки оставшихся бойцов любовного фронта рожи скисли. Автоматический портативный регистратор контрактов. М-да, девочка подготовилась.
— Человек десять. Может, восемь… — пожал плечами лысый. — А это зачем?
— Гарантия. Что не кинете. — Девушка бросила на окружающих бандитов, коими присутствующие и являлись, победный взгляд. — Знаю я вас, орлов! Не первый день работаю! Кто первый? — повторила она вопрос, добавляя в голос нетерпения.
— Я. — «Тигр» подался вперед.
Девушка чуть было не скривилась. Из присутствующих — самая худшая кандидатура. Даже «сержанта» она оценивала ниже. Ну да ладно, справится.
— Денежки вперед! — покачала она регистратором.
Детина внимательно прочел текст контракта, кивнул и протянул руку с браслетом. Девушка считала с него информацию, затем поднесла регистратор к глазу будущего клиента и дождалась писка сканера сетчатки. Лишь после этого взяла карточку и провела по магнитке, списывая оговоренную сумму. Налоги и прочие выплаты тут же автоматически ушли на государственные счета, взамен же она получила гарантию, что, если что с ней случится, гвардия найдет ее обидчиков в течение нескольких минут. Хорошая гарантия, от всяких извращенцев и бандитов. Правда, очень дорогая — в некоторых районах страны до половины стоимости контракта, но по закону необходимая (хотя кто смотрит на законы ЗДЕСЬ?).
— Куда?
Иди за мной.
«Тигр» отворил дверь и повел ее новыми коридорами и комнатами. По ее подсчетам, шли они в глубь здания, и это хорошо. Вид окружающего убранства был не очень презентабелен, все-таки крыло для прислуги, но даже здесь отдавало уютом. Хорошо Мексиканец устроился и людей своих гоняет! Сказано — имперец!
— Сюда.
Ее спутник отворил неприметную дверцу и затащил девушку в помещение, сплошь заставленное швабрами, ведрами, ящиками, каким-то инвентарем и рулонами с чистящей тканью. Здесь сильно пахло моющими средствами и хлоркой — девушка поморщилась.
— Чего кривишься? Не аристократка, поди, не сдохнешь!
С последним высказыванием она могла бы поспорить. В иное время и с иным человеком. Но она уже давно предпочитала не вспоминать об этом в обычной жизни, не говоря о задании.
— Да, думала, тут есть что-либо приличнее этого свинарника… — потянула она.
— Где приличнее — там… Нельзя там, в общем! — ушел от комментария клиент.
«Угу, естественно, нельзя. Где приличнее — там стоят камеры внутреннего наблюдения. А за развлечение с девочками в его доме, в рабочее время, Мексиканец на кол посадит…»
Детина тем временем перешел к активной фазе действа, высвобождая такую прелестную и мягкую и притом упругую грудь из давящего корсета. Дыхание его сбилось, а рабочий орган напрягся до такой степени, что девушка испугалась, как бы он не кончил раньше времени.
— Ы-ы-ы-ы-ы!!!..
В голове мужика зашумело, он потерял контроль над происходящим. Она ему нравилась, эта шлюшка, как же нравилась! Ему всегда нравились латинос с большими сиськами! А цветные волосы…
Он жадно вдохнул их запах, развернув девку и прижал к себе. Обалдеть!
— Нравится?… — томно выгнулась она. Отвечать не было смысла.
Ну и что, что шалава? Именно таких он любит — высоких, грудастых… Таких сильных и гибких! А она сильная, не чета местным потаскушкам, и о-о-о-о! Очень гибкая!
Девчонка выгнулась дугой, обвивая руками его плечи.
…Пусть ею пользовались сотни людей, но он хочет, ХОЧЕТ такую! Хочет не на раз… Много раз! Он обязательно найдет ее в городе потом, она станет ЕГО женщиной…
— Я тебя раньше не видел здесь… — пролепетал он, прерывисто дыша.
— Новенькая… — пискнула девушка.
— Надолго?
— Да уж не на день. Мы говорить будем или дело делать? — усмехнулась она.
Он пропустил ехидство мимо ушей.
— Я хочу тебя! Не сейчас… После! Завтра! И сейчас, и завтра!..
Девушка довольно улыбнулась:
— Я тебе понравилась, да? — и накрыла его руки на груди своими.
— Да… — Мужик почувствовал, что теряет рассудок от желания. Он скользнул ей под юбку и одним движением разорвал трусы, проверяя, что у девчонки под ними. Обнаруженное там ему понравилось, он вновь издал нечленораздельный утробный звук.
— Не спеши… — Она убрала его руки. — Посмотри, как я умею…
— Ы-ы-ы-ы-ы!
Она играла с огнем, пластично двигалась, выгибаясь в его руках под разными углами, демонстрируя чарующий танец и в то же время ставя некий барьер: «Не сейчас! Я все равно буду твоя! Наслаждайся моим видом еще!» Она сводила его с ума, и делала это умело. Бандит, олигарх, преступник, госслужащий — перед нею в такие моменты все были равны.
— Ты готов? Иди сюда, мой хороший! — воскликнула она, подпрыгивая и обвивая его тело ногами, утыкая его лицо себе в грудь, обхватив затылок.
Мужик взревел. Утонул в ней, забыл обо всем на свете, вновь и вновь издавая что-то мычаще-матерное. Он придавил ее спиной к стене, да так, что у девушки потемнело в глазах. Но она терпела. Надо было доигрывать до конца.
— Нравится?
— Гы! — Детина приподнял голову, отрываясь от груди, лицо его расплылось в счастливой улыбке.
Это было потрясающе! Обычно проститутки тупо отрабатывали контракт, зачастую без лишних эмоций, а то и вообще без оных. Что такое оргазм на работе, знала едва ли треть из них. А тут такое шоу, да еще всего за сотню… У него почти снесло крышу, а они еще не начали!
Вот за это он и любил латинос — они живые, настоящие. И если что-то делают, то делают на совесть, потом вспоминаешь их выкрутасы очень долго.
— А хочешь, покажу кое-что еще? Совсем отпадное?
Подтверждения не требовалось.
Девушка медленно эротично повернулась, томно выгнулась…
…И резко, с разворота, опустила ребро ладони на основание шеи детины.
Проследив за падением тела и убедившись, что тот выведен из строя, девушка заправила грудь назад, в лиф, сняла бессмысленный ныне клочок тряпки, еще несколько минуту назад бывший нижним бельем, и грязно выругалась на венесуэльском диалекте испанского. После чего принялась вытаскивать из-за широкого пояса юбки, за которым эти дуболомы не догадались ничего проверить, шесть небольших предметов, которые, если собрать их вместе, превратятся в два миниатюрных игломета облегченной конструкции. Мужики!..
Пока она неспешно собирала детали, подгоняя замки к нужным пазам и вставляя в оружие лежащие в сумочке батарейки, «тигр» застонал. Быстро он! Сильная сволочь!
Девушка с силой ударила его ногой по лицу, отбрасывая назад и переворачивая на спину, затем приставила один из пистолетов ко лбу:
— На каком этаже центр электронного контроля?
— Ттттыыы…
Удар. Снова удар. Первый — носком в челюсть, второй — в промежность. Мужчина взвыл.
— Повторяю вопрос.
Слишком просто. Чересчур просто! Неужели они настолько теряют голову, что даже элитного бойца преступного мира, личного телохранителя пахана (в данном случае Мексиканца) так легко отделать? Она ожидала лучшей реакции, большего сопротивления. Большего самоконтроля, наконец! Потому и тянула резину с эротикой, рисковала.
«Так, не расслабляться, это только начало!» — одернула она сама себя.
— Уууууу!!!.. Су… — потянул тот.
Еще удар. Хлесткий, в лицо. Раздался хруст переносицы.
Из разбитого носа обильно потекла кровь, заливая подбородок.
— На каком этаже центр электронного контроля?
— Пы покойница, плядина…
Удар, на сей раз в пах. Мужик вновь взвыл. Не давая ему прийти в себя, она перевернула его на спину и взяла в мягкий, но надежный захват.
— Значит, так, падаль! Сейчас я отрежу тебе яйца!
Раздался щелчок. Из ее руки, с боков от запястья, рассекая кожу, на свет выскочило два тонких пластиковых лезвия. Из раны заструилась кровь, придавая лезвиям зловещий вид.
— Видел это? — Она наглядно продемонстрировала запястье, развернув его чуть в сторону.
Мужик увидел. И испуганно задрожал. Он знал, что означают эти лезвия. И что у сделавших это вне закона должны быть такие покровители, рядом с которыми Мексиканец — навозная муха.
— Веришь мне? — переспросила она. — Что отрежу?
Детина закивал.
— На каком этаже центр электронного контроля?
— Ма втагом… — промямлил он, но получил удар в ухо.
Девушка била резко, сильно, но с некоей грацией, заметной только профессионалам. Мужчина относил себя к числу профессионалов и грацию оценить смог. Перед ним стояла не уличная торговка телом и не студентка, решившая зашибить деньгу. Перед ним стоял киллер, хладнокровный убийца, и все его потуги что-то сделать обречены на провал.
— Тгетьем… — прохрипел он.
— Вот так-то лучше! — злорадно усмехнулась она и сделала невозможное. Освободила захват и отступила на шаг назад.
Мужчина до этого момента еще на что-то надеялся, хотя осознавал, что его шансы невелики. Надеялся на то, что убийца на секунду откроется, подставится — всего лишь на секунду. Он сильнее и тяжелее ее, он справится — нужна лишь одна ошибка…
…Но такие не подставляются. Это мечты. И когда захват ослаб, его удивлению не было предела. Целых две секунды он искал подвох. Искал, но не мог найти. Он не верил, что эта тварь его освободит или пощадит, но и не видел козырей у нее в руках. Стоит, безоружная (не считая лезвий-«бабочек» на запястьях), мило улыбается, приглашая действовать. Но это шанс, как ни крути, и им надо воспользоваться.
Он так и не понял, чего она добивалась. Его бросок, в который он вложил всю мощь тренированного тела, такой быстрый и резкий, натолкнулся на пустоту. Затем чьи-то руки и чье-то тело развернули его, и он, ведомый собственной массой и набранным ускорением, начал заваливаться вперед, сделав кульбит в полете…
…Хрум!..
…Девушка какое-то время стояла над трупом, словно не веря, что тот мертв. Но у живых людей положение головы не может быть под таким огромным углом к туловищу.
Она могла пристрелить его, зарезать, убить множеством других способов. Но он — «тигр», боец и достоин смерти в поединке. Эдакая дань уважения одного профессионала другому…
* * *
— Это Огонек. Я внутри. Пока чисто, — произнесла она, выбираясь из каморки и активируя связь. Над ее левой бровью вихрился голографический козырек со схемой внутреннего расположения помещений. — План дома нашему не соответствует. Центр электронной защиты, предположительно, на третьем.
— Действуй по обстановке, — прозвучал голос в берушах.
Она действовала. Быстро, на случай, если операторы камер все-таки не зря едят свой хлеб, подбежала к виднеющейся в конце коридора бронированной двери-шлюзу, ведущей во внутренние, «хозяйские» помещения, и прислонила к счетчику карточку поверженного противника. Раздалось шипение, и шлюз отъехал в сторону. Она вошла.
Все, операция выполнена. На девяносто процентов. Конечно, до завершения еще очень далеко, но тому предшествовало самое трудное. Теперь она в любом случае доберется до операторского центра и отключит периметры охраны, разблокирует все двери и снимет сигнализацию — это лишь вопрос времени. Потом в дом ворвутся три группы захвата, из подвала, с улицы и с территории соседнего владения. Преград, отделяющих ее от центра, больше нет, а помешать ей не сможет никто. В какой-то степени все, находящиеся внутри дома, уже покойники.
Она быстро шла по коридорам, словно Немезида, ангел возмездия, распахивая интересующие ее комнаты и несясь дальше. Все встреченные ею люди не успевали удивиться или испугаться, получая раскаленную иглу в голову. Игломет — страшное оружие, особенно маломощный. Тяжелые армейские способны только на то, чтобы крошить людей в фарш, а от такого, с низкой скоростью иглы на выходе, закипают мозги. В прямом смысле слова. При полном внешнем благообразии трупа.
