8

По дороге в лечебницу, где поправляло свое драгоценное здоровье приложение к одной из самых роскошных грудей города, я почувствовал легкое раздражение из-за недостойного поведения господина Ланды. Такому возглавлять фирму просто не следует, оттого, что выводы делать не умеет. Тебя же в свое время не просто ограбили, а, как бы это помягче сказать, опустили на исходные позиции. А когда ты снова приподнялся – ментов озадачили. Правильно, Юрик, нечего правила игры нарушать, внедрять пресловутые ноу-хау по увеличению товарооборота путем сброса цен. Тоже еще, свободный предприниматель выискался, я и то правила игры соблюдаю. Потому никому не звонил, тем более у тебя своя крыша, которая почему-то даже не шевелится. Интересно, отчего, вряд ли Гусь убежден, что деньги бывают лишними.

Элементарная горизонталка, как изволил выразиться мой сотрудник. Ну да, других к своей кормушке Гусь не подпустит. Стоит сказать нашему Юрику, у кого он под охраной, как любая бригада из корпоративных соображений тут же перестанет интересоваться фирмой «Олли». Зато, когда на фирму менты наехали, Гусь даже крылья не расправил. Все верно, начнет гигикать, внимание к себе вызывать, охотники тут же эту дичину на прицел возьмут. Пару зарядов нулевки из ружья-вертикалки – и нет гуся.

Вертикалка – это тебе не горизонталка элементарная. К фирмам, обеспечившим себе такую охрану, менты рвения не проявят. Из тех же корпоративных соображений или по еще более серьезной причине. Они ведь тоже соблюдают правила игры.

Попав в больницу, сходу убеждаюсь – слухи о бедственном положении лечебных учреждений сильно преувеличены. Ничем не примечательная, кроме своей груди, гражданка Лидочка лежит в отдельной палате, с цветным телевизором, телефоном, сиделка от нее не отходит. На столике букет свежих цветов, с импортными лекарствами проблем нет, холодильник, как понимаю, тоже не пуст. Чем это люди недовольны, когда речь о медицине заходит; им же бесплатная лечебная помощь основным законом страны гарантирована, о чем еще вообще можно говорить?

Жаль только, Лидочка вряд ли осталась довольной окончательным курсом лечения. Мне он тоже сильно не понравился; такой вывод я сделал в долю секунды, когда услышал звук звякнувшего стекла, и мгновенно бросился на пол. Сиделка моментально доказала, что не даром жует хлеб при медицине, распластавшись сверху на моей спине. Тяжел медбратик, действия сковывает, однако я сумел машинально извлечь из кобуры пистолет, хотя прекрасно понимал – в такой ситуации он вряд ли поможет. Ствол навстречу опасности – всего лишь одна из привычек, доведенная до автоматизма.

Пистолет я отдал группе прикрытия, которая со своей задачей явно не справилась, а сам сидел, тупо уставившись в стенку возле кровати, где лежала Лидочка с развороченной головой. Вот тебе и уровень, Рябов, да и мне щелчок по носу, о каком уважении речь? Если бы Лидочку убрали тонко, спихнув последствия на плохо проведенную операцию, а не из снайперской винтовки, нарочито грубо, словно бросая вызов – с кем вы тягаться вздумали, мальчишки? Ваши прямые действия мы просчитали, вычислили группу прикрытия, а потому не замедлил явиться к подсадной утке самый надежный связной, упокоив ее навеки. И ты, хоть ворон, но особо крыльями не трепещи, в другой раз пуля вместо утки тебя найти может. Естественно, совершенно случайно, чтобы стая не всполошилась.

Своими крыльями я трепетал по другому поводу. Еще бы, совершено покушение на генерального директора фирмы «Козерог», сам господин прокурор в больницу примчался вместе с главным ментом города. Я бился в истерике чуть ли не на их руках, визжа отборным матом: в мою сотрудницу пуля попала случайно, сами понимаете, кто был настоящей мишенью. Ну вы-то, слуги закона, убийцу в два счета вычислите, заказчика по горячим следам обнаружите, мне ведь законодательство запрещает не только от снайперов отстреливаться, но и пули бронежилетом ловить. В общем, вся надежда на вас, я до того законопослушный налогоплательщик, что и после такого злодейского покушения даже не примерю незаконный бронежилет.

Деятелей, стоящих на охране правопорядка, понятное дело, сейчас больше всего волнует не смерть девушки, а мое дальнейшее поведение. Фирмач явно с катушек от страха пошел, того глядишь, глупостей сотворит, его взрывной характер хорошо известен. И тогда начнется катавасия, хоть святых выноси. Пусть даже его потенциальных противников вряд ли таковыми можно считать, но состоятся такие выносы вперед ногами, какие вряд ли добавят спокойствия в городе и авторитет ментовскому руководству. Тем более, бизнесмен своими нервными воплями подтверждает это рассуждение.

Я разошелся до того, что порывался звонить господину губернатору, попутно требуя от прокурора обеспечить мою безопасность любыми средствами, вплоть до пластической операции.

Стражи закона стали тревожно переглядываться, когда зазвучали слова о миллионах, положенных мне по программе защиты свидетелей, наверняка сделав вывод – меня лучше всего спрятать в другой больнице. Вместе с перепуганной донельзя сиделкой и окончательным диагнозом по поводу обострившейся шизофрении. Действительно, государственные миллионы для чьей-то защиты… Да за такие деньги пусть этих свидетелей по три раза в день мочат, на кой они вообще надо?

Таким образом я добился поставленной цели. Допрашивать свидетеля в моем состоянии просто глупо, тем более, для полноты картины полной деградации личности я все-таки связался с господином губернатором. Константин Николаевич встревожился не на шутку. Как же иначе, совершено покушение на известного бизнесмена-филантропа, вливающего в губернскую казну огромные средства. Я дрожащими руками передал радиотелефон следствию, прекрасно понимая, какими словесами сейчас накачает ментуру-прокуратуру господин губернатор. Все верно. Случись что со мной, кто-кто, а он быстро почувствует. Да и супруга Константина Николаевича сильно расстроится. Того глядишь, от переживаний по поводу смерти главы «Козерога» мужу в лоб мясорубкой закатит, если заподозрит, что он плохо позаботился о моей безопасности. Любит эта дама всякие побрякушки, начиная с полкарата, но кто, кроме меня, способен в нашем городе снабжать ее не новоделами, а подлинным антиквариатом?

Однако господин губернатор заинтересован в моей бурной производственной деятельности еще больше супруги. Он ведь, кроме всего прочего, мой пациент с двадцатилетним стажем.

Судя по мордам стражей правопорядка, они сильно переживают по поводу неудачного покушения. Наверняка клянут снайпера-мазилу: вот сволочь, стрелять как следует не умеет. Лучше бы наповал грохнул этого типа, вряд ли тогда господин губернатор так рвал им нервы и очко посредством телефонной трубки.

Очутившись в машине рядом с водителем Сашей, я так быстро успокоился, словно после разговора с губернатором мент и прокурор едва успевали поочередно впихивать в меня элениум столовыми ложками.

– Где Рябов? – спрашиваю водителя, извлекая из бардачка сотовый телефон.

Саша молча пожал плечами. Обычное дело. Он такой разговорчивый, как ходячий микрофон Лидочка во время нашего последнего свидания.

– Куда ты едешь?

– Домой.

– Поворачивай на фирму, – командую водителю, но Саша ведет себя так, словно трудится не в «Козероге», а у президента общества глухонемых Вергилиса. Ясно, Рябов им уже поруководил. Саша – мой водитель, однако подчиняется коммерческому директору. Когда речь заходит о безопасности, даже я обязан повиноваться требованиям Рябова.

– Саша, где Воха?

– Дома.

– Неприятности?

– Не знаю.

– А что ты вообще знаешь? – пытаюсь вывести его из себя, но Саша – это не прокурор, мои примочки на него не действуют. Напрасно на него злюсь, ведь Сашка голову готов за меня положить, не раз это доказывал.

Подойдя к дому в окружении охраны, я повел себя так, как и положено человеку, на которого только что совершили покушение.

– Дайте пистолет, – категорически требую у рябовских спиногрызов.

Вместо того, чтобы выполнить эту невинную просьбу, ребята мгновенно взяли меня в плотное кольцо. Да, рябовская школа, а значит безопасность прежде всего, хотя охрана уверена: в доме, кроме квартирантов-телохранителей, посторонних нет, но моя просьба вызвала у нее вполне прогнозируемую реакцию.

– Возьми, – ткнул мне в руки «ЗИГ-Зауэр» прорезавший кольцо Саша.

– Спасибо. Ты, значит, времени зря не терял, – отмечаю работу водителя и то обстоятельство, что один из рябовских парней связывается с моим домом по рации.

Саша по обыкновению промолчал.

– Чисто, – сказал парень с рацией.

– Ну да, чисто, – не соглашаюсь с ним. – Рябов вам головы оборвет. Там засада.

Охранник недоверчиво посмотрел в сторону двери и снова припал к рации. Через полминуты на пороге моего дома вырос заместитель коммерческого директора Воха. Я пристально посмотрел на Андрея и после того, как услышал за спиной взревевшие моторы машин, сказал:

– Воха, в доме мне ничего не угрожает?

– В доме нет, – с особым смыслом заметил заместитель коммерческого директора.

– И это говорит человек, который отвечает за безопасность фирмы, – печально качаю головой. – Я точно знаю – там где-то спрятался киллер, выписанный из-за границы.

Воха – не прокурор, не командир всех ментов города, он годами рядом со мной. Потому Андрей запросто попал в цвет:

– Не бойся. Педрило нажрался валерьянки. Спит вместе с Гариком.

– А его подручная? – не сдавался я.

– Сабина Леонардовна плохо себя чувствует.

– Вот теперь, Воха, я окончательно спокоен за свою бесценную шкуру. Или мне по-прежнему что-то угрожает?

– Думаю, нет. Но об этом лучше говорить в доме.