Опасное мероприятие
Мила очнулась в хорошем настроении. Немного кружилась голова, сильно затекла щека и рука, на которой она лежала, а в целом жизнь была прекрасна и удивительна.
Оглядевшись вокруг, она с трудом начала вспоминать события последних часов. «А ларчик просто открывался» – крутилась у нее в голове ничего не значащая фраза.
Около миски для еды сидела обиженная, но с гордо поднятой головой, Нюся. А это означало, что корм давно закончился, и нечастное животное вынуждено напоминать хозяйке о ее безалаберности.
– Прости!
Хозяйка поспешила к шкафчику с заветным пакетиком. С шумом насыпов содержимое в миску, она взглянула на стол… и все вспомнила.
Стол был пуст. Ни портьеры, ни ларчика на нем не было. Кто-то побывал на кухне.
Стало страшно.
– Не хотел тебя будить, – услышала Мила в следующее мгновение голос из гостиной.
В кресле, с вальяжным видом, сидел Базазаел, небрежно покачивая в руке желтое граненое стекло в форме капли.
– Что это? – поинтересовалась Мила, припоминая, что видела этот предмет на дне ларчика.
– Это? – Базазаел надменно подкинул стекляшку в руке. – Эфемерная ценность, иллюзорное преимущество, тщетная надежда…
– Камень для гаданий? – попыталась угадать Мила.
Базазаел поднял брови:
– А мне нравится это сравнение. Так вот, его нужно передать одному человеку.
– Какому?
– Затрудняюсь сказать. Ты сама его найдешь. Но тебе нужна будет помощь профессионала. Кстати, ты с ним уже виделась, но он, к счастью, этого не помнит.
– Это опасное задание?
– Смертельно опасное.
Мила почувствовала жертвенную дрожь по телу:
– Я готова. Когда это надо сделать?
– Сейчас. Все участники в данный момент находятся на самых удачных пространственных и временных позициях. Со своим помощником встретишься в пивном ресторане. Он в данную минуту там чай заказывает, но ему одного чайника не хватит. Он закажет второй, к своему стыду.
– Почему к стыду?
– На месте все узнаешь. Тебе надо будет завязать с ним разговор, добиться его расположения и попросить о помощи.
– На какую тему я начну с ним разговор?
– Своевременно заданный вопрос, молодец, – Базазаел пропихнул руку под кресло и достал из-под него бейсболку. – Вот на эту тему.
На бейсболке красовалась надпись «200 лет МВД». Мила пожала плечами, взяв головной убор в руки.
– И это куда-нибудь спрячь, – Базазаел вложил в ладошку Милы «камень для гаданий».
В куртке, в джинсах и в бейсболке она стояла в дверях, с обожанием разглядывая своего повелителя.
– Удачи, – небрежно кинул он, не вставая с кресла.
– Я еще хотела спросить: а что со мной произошло, когда я открыла ларец?
– Сработала ловушка. Лопнула капсула с усыпляющим газом… к счастью, не с ядом.
– А мог бы быть и яд?
– Мог бы.
И снова все изнутри обожгло жертвенным огнем.
Мила смело перешагнула порог ресторана. Учтивый администратор удивленно поздоровался с надписью на ее голове.
– Вас, я так понимаю, ждут? – спросил он уже у нее.
– Ждут.
Войдя в зал, Мила испугалась, что не узнает свою цель, но все обошлось.
Он сидел в точно такой же бейсболке, с точно такой же надписью. Серые глаза, широкие скулы, смелый взгляд. Именно такие мужчины нравились Миле раньше, но теперь ее сердце было занято самым совершенным из мужчин.
– Добрый вечер! – улыбнулась Мила, плюхнувшись на диван напротив Петровича.
Вместо приветствия тот язвительно заметил, кивнув на бейсболку:
– И за какие заслуги коронуют подобными памятными знаками?
– Кто же, как не ты, должен знать ответ на этот вопрос, – и так же кивнула на головной убор собеседника.
Петрович резко стянул с себя бейсболку и с раздражением чертыхнулся:
– Семенов! Ну, ты мне ответишь за эту клоунаду!
– Что?
– Чем обязан, спрашиваю?
– Мне помощь нужна, – Мила сначала замялась, а потом решила сказать все, как есть. – Надо «камень для гаданий» передать одному человеку. Мероприятие очень опасное. Без профессионала в этом деле не обойтись. Вот, я и решила обратиться к тебе.
Петрович обвел глазами весь зал в поисках подпившей хохочущей компании, подославшей свою разбитную подружку пошутить над одиноким посетителем. Но все сидели тихо и пристойно.
– И с какой стати выбор пал на меня?
– У тебя кобура из-под куртки торчит, – наугад выпалила Мила, – и сработало. Петрович машинально одернул куртку.
– Я на государственной службе состою, частными заказами не занимаюсь. Это не ко мне, – отрезал Петрович и поманил к себе официанта для расчета.
– Да наплевать, где ты состоишь. Мне нужен ты, и точка.
Петрович оторопел от такого напора:
– Со мной небезопасно так разговаривать.
В это время подоспел расторопный официант с чеком в бархатной книжечке. Петрович вынул чек и замер, изменившись в лице.
Миле сразу стало все понятно:
– В московских ресторанах прежде, чем делают заказ, тщательно изучают меню, – и вложила в книжечку свою кредитку.
– Я отдам, – буркнул Петрович, уязвленный дважды – своей неплатежеспособностью и очевидной всем провинциальностью.
– Не стоит беспокоиться, для меня это сущие пустяки, – теперь уже язвила Мила. – Я спасла тебя от бесчестья, и теперь ты не имеешь права отказать мне в просьбе.
Сказанное возымело действие, и уже через несколько минут Мила старалась успеть за широким шагом Петровича.
В своем «Москвиче» Петрович стал нервничать еще больше:
– По какому адресу находится твое опасное дело?
Она молчала, с ужасом понимая, что дальнейших инструкций у нее нет.
– Куда едем, спрашиваю?
– К тебе! Сначала деньги отдашь за ресторан, а потом все остальное.
– А была такой великодушной! – Петрович рывком тронул машину с места.
Когда влажные московские проспекты и шоссе сменились на неизменно перегруженный МКАД, Мила встрепенулась:
– А ты где живешь-то?
– За городом.
– Где?! Я туда не поеду.
– Ты вообще нормальный человек или нет? Сначала садишься в машину с незнакомым мужиком, и только потом спрашиваешь: кто он и откуда.
– О чем тебя спрашивать-то, мужик? У тебя на лбу все написано.
У Петровича от раздражения свело скулы, и он рванул с головы бейсболку, перестав стесняться своих бинтов.
– Последний раз тебя спрашиваю: куда едем? Или выметывайся из автомобиля прямо сейчас!
– Спокойно! Едем ко мне домой на Наметкина. Как ты ухитрился оказаться в наших краях воскресным вечером?
– Не твое дело! И не к тебе домой, а до твоего дома.
– Да кому ты нужен!
– Еще одно слово, и ты останешься на проезжей части – ловить попутку, – вдруг очень тихо и спокойно произнес Петрович, и Милино женское чутье подсказало, что больше слов не будет, а будут только решительные мужские действия.
На ближайшем съезде с МКАДа была пробка. Нарушая все существующие нормы правил и водительского этикета, Петрович втиснулся в узкую горловину развязки, оправдывая себя жгучим желанием избавиться от попутчицы.
Короткими и нудными толчками железный поток продвигался в сторону города. Спереди испуганно кралась салатовая малолитражка с восклицательным знаком на желтом фоне во все заднее стекло. Оставляя перед собой огромное расстояние до следующей машины, в которое постоянно протискивались ушлые автомобилисты из правого ряда, малолитражка почти не двигалась с места.
Нервы Петровича сдали, и он рванул на пустую встречку, чтобы обогнать злосчастного «новичка автомобильного движения». И здесь же услышал пронзительный визг тормозов встречной машины.
Черный «Фрилендер» на полном ходу, чтобы уйти от лобового столкновения, врезался в дорожное ограждение, подмяв под себя металлический отбойник, который острыми краями, как бритвой, срезал покрышки передних колес, остановив кроссовер на газоне на практически голых дисках.
Дверь водителя распахнулась и, вопреки всем ожиданиям, вместо здоровенного амбала (обязательного атрибута подобных моделей), с водительского места выпорхнула аккуратная блондинка с интеллигентной внешностью. Она бросилась к задней дверце пассажирского сиденья, и Мила подумала, что сейчас она начнет доставать из салона своих испуганных детей. Но и здесь вышла ошибочка. Вместо детей, подставляя свои хрупкие плечи, она помогла спуститься с подножки миловидному старику в странных черных одеждах.
Блондинка что-то говорила старику, закрывавшему рукой левую сторону лица. Она пыталась заглянуть под его ладонь, вероятно, чтобы оценить степень ранения от удара при резком торможении.
Петрович и Мила, не сговариваясь, выскочили из салона и побежали к пострадавшим, которые даже не смотрели в их сторону. Они продолжали говорить между собой явно не на русском языке, – может, на итальянском, или на испанском.
– Lo que es una molestia! – причитал старик. – Es la ira de Dios!
– Calmarse, padre Ambrosio. Ya pensaremos en algo.
Блондинке наконец-то удалось отнять ладонь от лица старика. Краснота под его глазом угрожала превратиться в синяк.
– Alli, mi angel?
– Herira.
– La Virgen Maria!
Мила без перевода сообразила, что фингал под глазом старика волнует этих двоих больше, чем их разбитая машина.
– Вот, приложите, – она достала из куртки «камень для гаданий» и отдала старику.
– Спасибо, – поблагодарила блондинка на русском.
В следующее мгновение Мила услышала странное стрекотание за своей спиной. Обернувшись, она увидела нескольких журналистов. Объективы их камер и фотоаппаратов были нацелены на старика, одной рукой прижимавшего к глазу желтую стекляшку, а второй пытавшемуся беспомощно закрыться от объективов. Журналистов с каждой секундой становилось все больше. Они, как простейшие одноклеточные, делились и размножались в геометрической прогрессии.
– Откуда их столько? – изумилась Мила.
– Пресса преследует отца Амбросио, чувствуя важность его миссии. Он должен через тридцать минут встретиться с Патриархом.
– С кем?
– С Патриархом, который сейчас освещает новую церковь в двадцати минутах езды отсюда, – блондинка отошла на несколько шагов от машины, чтобы рассмотреть повреждения. – У нас был шанс встретиться с ним вне протокола, который расписан на несколько месяцев вперед. А теперь шанс упущен.
– Простите нас.
– Это вы были во встречной машине?
– Мы.
– Вы себе даже не представляете, что произошло, – блондинка тяжело вздохнула. – Только что изменился ход мировой истории. Не знаю, сможете ли вы это когда-нибудь понять.
– Я все понимаю, – живо откликнулась Мила, на своем руководящем посту привыкшая принимать молниеносные решения. – Мы все исправим в лучшем виде, и ваш «Фрилендер», и мировую историю.
Она поискала в толпе своего помощника. Петрович стоял за толпой журналистов, втянув голову в высоко поднятый воротник куртки.
– Опер, одним словом, – злобно хмыкнула себе под нос Мила.
Встретившись с ним взглядом, она кивнула в сторону его машины, и к своему удовольствию обнаружила, что тот все понял.
– Пойдемте быстрее в нашу машину, мы отвезем вас на эту встречу, а с аварией разберемся потом.
Блондинка бросилась к старику:
– Vamos, el padre Ambrosio. Somos salvos. Tenemos que darnos prisa.
Уже около «Москвича» Петровича, когда участники происшествия открывали двери машины, с пронзительным сигналом, перекрыв пути к отступлению, подъехала автомашина ГИБДД, из которой почти на ходу выскочил человек в форме:
– Стоять! Куда это вы все собрались?
Петрович выхватил удостоверение:
– Старлей, дружище, выручай! Я не могу здесь перед камерами светиться. Я к тебе в отделение подъеду, в понедельник, и мы все оформим. Отпусти нас, мне надо перед пострадавшими вину загладить. Это их условие.
Старлей недоверчиво изучил удостоверение, затем подошел к Москвичу:
– Раненых нет?
– Нет, – решительно ответила блондинка. Старик, прикрывая стекляшкой глаз, добродушно улыбнулся.
– Ты данные свои оставь, – обратился гаишник к Петровичу.
– Вот, – порывшись в карманах куртки, Петрович извлек ордер на вселение в общежитие и визитку. – Здесь все.
– Завтра в 11.00 жду по этому адресу, – гаишник протянул бумажку. – «Фрилендер» будет на штрафстоянке, там же. Другого сервиса предложить не могу.
– Спасибо, дружище! Никогда тебе этого не забуду. Обращайся, если чего. И еще… если можно, перекроешь дорогу журналюгам?
– Можно. У тебя будет десять минут форы, не больше.
– По гроб жизни буду тебе обязан!
Через несколько минут все четверо мчались по загородному шоссе к населенному пункту, где проходило освещение церкви. Ее золотые купола на стройных башнях были видны издалека.
– Belleza sobrenatural. Celestial! – восхищался старик.
Заботливая блондинка, пользуясь моментом, пыталась запудрить подбитый глаз:
– Sientese en silencio, su padre Ambrosio. Al menos cinco minutes.
Около церкви было людно. Несколько кордонов из ограждений по всему периметру. Милиция в белых рубашках и люди в черных костюмах всем своим видом подчеркивали важность момента.
– Спасибо! – уже на бегу кричала блондинка.
– Да как бы не за что… – ответил Петрович сам себе.
Мила наблюдала, как люди в черном раздвигают металлические ограждения при виде скрученного свитка в руках блондинки.
– Ну что? Домой? – спросил Петрович.
– До дома, – поправил его Мила.
Петрович медленно, чтобы не подавить людей, начал маневр разворота.
– Стойте! – блондинка бежала обратно к машине. – Вы чуть не забыли свою стекляшку, – она сунула Петровичу в открытое окно «камень для гаданий». – Еще раз спасибо! – И рванула обратно.
Наученный горьким опытом, Петрович больше не раздражался на медленный железный поток, вползающий воскресным вечером в город.
Весеннее солнце, отразившись в стеклах многоэтажек кроваво-красным, быстро ушло за горизонт, погрузив улицы в короткие сумерки. Кода машина въехала на улицу Наметкина, было уже совсем темно.
– Здесь остановись, мне в магазин надо зайти, – скомандовала Мила.
– Наше опасное мероприятие окончено? Даже телефона у меня не возьмешь?
– Возьму, – Мила выхватила визитку у ухмыляющегося Петровича.
– Когда ждать звонка?
– Не знаю. Когда возникнет необходимость. Может, никогда, – и вышла, хлопнув дверью.
Петрович не мог себе объяснить, почему он не уезжает. Он смотрел вслед этой странной женщине, мало похожей на ненормальную, но и на нормальную она тоже не очень тянула.
Вдруг рядом с ней поравнялся низкорослый мужчина в кепке и потянул ее за локоть на боковую дорожку. Это не походило на встречу давних знакомых, и Петрович, выйдя из машины, устремился за ними.
– Эй, вы двое, остановитесь! Полиция!
«Низкорослый» метнулся в кусты, а «нормально ненормальная» начала оседать на дорожку. Петрович еле успел подхватить ее за талию.
– Кто это был?
– Не знаю… я не разглядела его в темноте. Он хотел ограбить меня.
В это время из кустов вырвалась вспышка, и раздался оглушительный выстрел. Петрович, ломая кусты с противоположной от выстрела стороны дорожки, повалился на мокрую землю, увлекая за собой Милу. Закрыв ее своим телом, он выхватил пистолет и сделал два выстрел в ответ.
Подождав немного, он схватил Милу за шкирку, как котенка и, подняв с земли, спрятался с ней за деревом. Все стихло. Только на освященном пяточке перед магазином суетились и громко восклицали испуганные выстрелами люди.
– От кого ты знаешь, что ты участвуешь в опасном мероприятии? Кто тебя втянул в это дело?
Вместо ответа Петрович услышал прерывистое всхлипывание. Похоже, начиналась истерика.
Патруль, вызванный очевидцами, приехал быстро. Следом за ним подоспело еще несколько машин. Весь скверик наполнился полицейским с фонариками, которые фиксировали следы преступления и собирали гильзы в прозрачные пакетики.
Петрович быстро нашел общий язык со своими:
– Сопровождал свою знакомую домой. Попал под обстрел, – объяснял он старшему группы. – Нападение не связываю со своей профессиональной деятельностью. Скорее, покушались на нее.
– А знакомая-то где? – поинтересовался тот в ответ.
Петрович осмотрелся вокруг:
– Вот дуреха! Сбежала. Ей же опасность угрожает!
– Как зовут, где проживает?
Петрович беспомощно молчал. Старший доверительно приблизился:
– Ты эту бабу подснял что ли?
– Какая разница. Ее надо срочно найти. Она где-то здесь живет.
– Понимаю. Поищем. Нам бытовуха на почве ревности тоже не нужна. Поехали в отделение. Там бумаги оформим и прикинем, что делать дальше.
В отделении дежурный налил чашку горячего чая и начал заполнять протоколы.
Петрович разглядывал на рукаве куртки круглую дырку с обожженными краями:
– Вот гад, – обращался он к дежурному, – попал все-таки. Куртку жалко, – с утра оттирал ее от крови, вечером буду зашивать от пули. Представляешь? Я так не то, чтобы до пенсии не доживу, до завтрашнего утра могу не дотянуть.
После этих слов Петрович осекся и уставился на экран телевизора, стоявшего за спиной дежурного. По телевизору шел новостной репортаж о дорожном происшествии с участием черного «Фрилендера». Миловидный старик прижимал к глазу граненое желтое стекло, интеллигентная блондинка что-то объясняла даме, стоящей к камере спиной. Когда дама обернулась, Петрович закричал на все отделение:
– Это она! Моя знакомая! Мужики, сделайте телик погромче.
Голос комментатора подытожил репортаж:
– После чего отец Амбросио скрылся в неизвестном направлении. Пресс-секретарь Патриархии отказался давать комментарии о цели визита представителя Ордена Иезуитов, пояснив, что его визит в страну носит частный характер.
– Что он сказал? – переспросил Петрович. – Орден Иезуитов? – и, схватившись за голову, откинулся на спинку стула. – Все, мужики. Если мы не поймем, в какую сторону побежала эта глупая курица, то к утру обнаружим только оперение от нее.
