Первая встреча
К полудню дурнота немного отпустила, и Мила решила прибраться в квартире.
Протирая зеркало, она засмотрелась на себя и с грустью подумала о своем одиночестве. Но признаваться Катерине в своих печалях ей категорически не хотелось.
Та начнет громить ее обидными предложениями гадких и старых женихов, как слон в посудной лавке, со словами, типа: «ну, зачем сказочному принцу на коне нужна климаксоидная амазонка?», или «в нашем возрасте женщина приобретает в глазах молодых людей статус человека-невидимки». А Миле нравились молодые мужчины в расцвете сил и подтянутые, но вслух в этом она не признавалась даже себе.
Тяжелая депрессия от вчерашнего возлияния уничтожила все планы на выходные, хотелось остаться дома и никого не видеть и не слышать.
Плюхнувшись в кресло за компьютер, она нажала кнопку процессора. Деревянный «Касперский» начал медленно пережевывать мощные мозги машины. Мила чертыхнулась: тяжело, наверное, жить с фамилией, которую матерят каждый день тысячи пользователей.
На мониторе наконец-то открылось долгожданное окно.
– Как же он назвался? – напрягала память Мила. – Бабаза… Балаза… Восточное имя… Не помню!
На подоконнике сидела Нюся. Прижавшись лбом к стеклу, она разглядывала ворону, качающуюся на проводе.
– Нюся! Как же его звали? Ты же присутствовала, когда он представлялся.
Нюся обернувшись, кинула на Милу взгляд, в котором читалось: «моя хозяйка неудачница», и снова отвернулась к вороне.
– Сама такая, – буркнула Мила. – Базазаел! Точно, Базазаел!
Мила весело застучала по клавиатуре, заводя имя Базазаела в поисковое окно. Монитор моргнул и выдал обильную информацию.
«Падшие ангелы, Википедия», – первое, что прочитала Мила.
«Книга Еноха (полная версия апокрифа. Енох – 1)» – была вторая ссылка.
Мила усмехнулась, затем резко села в кресле с прямой спиной:
– Падшие ангелы?!
Нюся снова обернулась с выражением на морде: «Ну, что? Допрыгалась?».
Открыв ссылку «Падшие ангелы», Мила начала читать вслух:
– «Падшие ангелы – согласно представлениям христиан и иудеев, это ангелы, которые, как и все остальные, изначально были созданы Богом добрыми и светлыми, и призваны были бесконечно приближаться к Богу, то есть возрастать в добре, но отпали от Господа, образовав свое царство – Ад, когда Сатана (Денница) поднял мятеж. По другой версии, Ад – это то место, куда отправит их Господь Бог на Великом Суде. Он отправит их в Ад, где уже приготовлены вечные мучения из огня и серы. Считается, что отпала приметно третья часть всех ангелов».
Мила встала и нервно заходила по комнате, потом снова села за компьютер.
– «Дьявол желал, чтобы человек, которого создал Бог по образу и подобию Божьему, поклонялся дьяволу. И началась на небе война. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем».
Сделав несколько больших глотков остывшего кофе, она продолжила читать.
– «После падения ангелы стали демонами, духами злобы поднебесной, они стараются увлечь людей на путь греха и этим погубить их души, чтобы их тоже увлечь за собой в Ад. Спаситель называет дьявола «человекоубийцей от начала», имея в виду тот момент, когда он, приняв вид змия, соблазнил Адама и Еву, нарушив заповедь Божию, из-за чего они и их потомки были лишены бессмертия. Когда низвержен был великий дракон и ангелы его вместе с ним, они лишились жизни вечной. С тех пор, имея возможность влиять на мысли, чувства и деяния слабых людей, дьявол и его бесы стремятся ввергнуть людей все глубже в пучину греха и порока, в которой они сами погрязли. Для этого они нередко принимают на себя разные облики – и не только ангелов света, но также и святых и даже Иисуса Христа».
Мила сидела в оцепенении, уставившись в монитор. Мысли прыгали в голове, отказываясь выстраиваться в логическую цепочку. Стрелка сползла на ссылку «Книга Еноха».
Помедлив, Мила щелкнула мышью:
– «И вот имена тех ангелов, и эти имена их: первый из них Семъяйза, второй Арестикифа… тринадцатый Базазаел…» Тринадцатый Базазаел, – еще раз повторила она.
На кухне капала вода – символ свидетельства отсутствия мужских рук. Сосед сверху что-то с грохотом уронил на пол. Мила подскочила, как ошпаренная:
– Чтоб тебя!
Уже стемнело. Надо было что-то делать. Если он приходил две ночи подряд, значит, возможно, заявится и сегодня. Бежать? Разве от этого можно спрятаться?
Мила закрыла балконную дверь на кухне. Если он захочет снова явиться через нее, то только под ее контролем. Она сама откроет дверь, если сочтет нужным.
Поставив стул напротив балкона, Мила села, воинственно скрестив руки на груди. Капли из крана мерно отсчитывали время.
Было уже совсем темно, когда страшный грохот в спальне поверг Милу в ужас и пригвоздил ее к стулу. Все, что она смогла – это наклонить голову, чтобы лучше видеть дверь в спальню. В темноте дверного проема угадывались очертания человека. Через мгновение электрический свет люстры больно ударил по глазам.
– Какого черта в темноте сидишь?
Мила открыла сначала один, потом второй глаз. Перед ней стояла дерзкая красотка. Рыжая копна волос падала на плечи крупными кудрями, на белой фарфоровой коже тонкими и плавными линиями были вычерчены брови и ресницы. Вишни глаз и сочные губы, похожие на только что сорванные плоды, манили к себе все живое. Короткое платьице безупречно обтягивало идеальную фигуру и, еле прикрыв бедра, обнажало восхитительно длинные ноги, обутые в замшевые туфельки на высоком каблуке.
Мила не могла отвести глаз от ног – она всю жизнь мечтала о таких.
Красотка проследила за взглядом завистницы и, посмотрев на свои ноги, с ухмылкой продолжила:
– Его ждешь? Он не придет, не до тебя.
– А ты кто? – возмутилась Мила, задетая догадкой девицы.
– Герхама, если тебе это так интересно. Одевайся, нам надо спешить. И не забудь ключ от машины.
Герхама бесцеремонно направилась в спальню, и вскоре вынырнула оттуда с ночником в руках. Ночник был из пластмассы, в виде красной божьей коровки.
– Это что за фигня? Нормального фонарика в доме нет, – обратилась она к Миле.
Пощелкав выключателем и убедившись в том, что батарейки не сели, продолжила:
– Не тяни время, тебе же хуже будет. Одевайся. Я жду тебя внизу.
– А если я откажусь и никуда не поеду – что тогда будет? – крикнула Мила Герхаме, направившейся к входной двери.
– Не знаю, – искренне пожала плечами та. – Еще никто не отказывался, – и продолжила свой путь.
Когда входная дверь захлопнулась, Мила поднялась со стула и поискала глазами джинсы и свитер. Нет, не то, чтобы ее влекла какая-то неведомая сила, просто ей хотелось во всем разобраться и дать взбучку этой наглой девице.
Герхама стояла около подъезда, возле Милиной спортивной машины. В руках, перед собой, она держала ночник и с презрением разглядывала его:
– Я же просила поторопиться!
Не успела Мила глазом моргнуть, как ключ от машины был выхвачен из ее рук, и Герхама нырнула на водительское сиденье. Миле оставалось только расположиться на переднем пассажирском.
– Пристегнись! У вас здесь ездят все черти как!
С этими словами машина рванула с места и, закладывая крутые виражи, помчалась по дворам. Взбучку девице пришлось отложить. По дороге не попалось ни одного красного светофора, и все машины обгонялись, как вкопанные.
От страха Мила не запомнила дорогу. Через какое-то время она облегченно вздохнула, когда машина затормозила около облупившихся железных ворот. Судя по всему, они находились за городом.
Створки ворот распахнулись, и они въехали на огороженную территорию площадки. Свет фар выхватил заржавевшие механизмы, расставленные вдоль высокого бетонного забора. Все напоминало заброшенный склад какого-то завода.
Фары погасли.
– Выходи, – скомандовала Герхама, перекинув свои длинные ноги из салона авто на бетонные плиты площадки.
Привыкнув к темноте, Мила увидела в дальнем углу низенький сарайчик, над дверью которого зажглась тусклая лампочка, и стало понятно, что это – вход в подземную часть, может быть, бункера или подземного хранилища. Она направилась туда вслед за Герхамой.
Навесной замок был продет только в одну петлю, и дверь легко поддалась резкому рывку Герхамы.
– Где мы? – поинтересовалась Мила, разглядывая в красном свете ночника уходящие вниз ступени.
– Не бойся, не в преисподней, – пошутила Герхама и зашагала вниз.
На самом деле Миле почему-то было не страшно, от Герхамы не исходило никакой опасности, а ее хамоватость казалась беззлобной.
Стены тоннеля были влажными и покрыты старым, порыжевшим мхом. Они долго шли по тоннелю, который казался бесконечным. Мила попыталась прикинуть, сколько они прошли: километр или два?
– Здесь, – остановилась Герхама.
Прикрученная к стене болтами железная лестница уходила вверх, теряясь во мраке колодца.
– Мы что, полезем туда? – закапризничала Мила.
– Можешь туда взлететь, если умеешь.
Герхама начала ловко карабкаться по лестнице вверх.
Мила с завистью проводил взглядом ее каблуки, на которых она за все время их пути даже ни разу не споткнулась.
Ноги тряслись от страха, по спине струйками бежал пот. Внизу черная пропасть, вверху колышется красный ночник, охваченный кольцом колодца.
– Я больше не могу, – заскулила Мила.
– Грохнешься, костей не соберешь.
Они остановились. Над головой преграждало путь бетонное перекрытие. Герхама толкнула плиту, и она бесшумно отъехала в сторону.
Последний рывок оказался самым сложным. Подтянувшись, Мила легла грудью на поверхность и, перевернувшись на спину, обессилено раскинула руки. Прохлада мраморного пола приводила в себя.
– Некогда лежать, – нависла сверху Герхама.
Мила села и огляделась. Огромный зал был богато убран мрамором и позолотой. В красном свете ночника убранство напоминало замок Дракулы. Стрельчатые окна во всю стену, тяжелые портьеры и массивные зеркала выглядели торжественно зловеще.
Герхама подошла к дальней стене и стала ее простукивать; что-то привлекло ее внимание, и она начала суетиться около этого места. Минут через пять настенные плитки вздрогнули и разъехались в разные стороны.
«Просто «Индиана» какая-то», – подумала Мила.
– Иди сюда. Быстрее! – поманила Герхама. – Набирай код.
– Какой?
– Прямой! Кривой! Любой! Шевелись уже. Времени не осталось.
Мила суетливо набрала код, который обычно забивала во все сейфы отелей, в которых останавливалась во время отдыха и путешествий: дата, месяц и год своего рождения. Сейф замигал огоньками и застрекотал электронными мозгами.
– Все. Начал рассылать запросы на подтверждение операции, – прокомментировала Герхама.
– Кто-то должен дать согласие на нашу операцию?
– В том-то и дело, что этой ночью некому, – усмехнулась чертовка. – Откроется по умолчанию. Тихо!
Герхама напряженно посмотрела в сторону проема зала:
– За мной! – схватив за руку, она втолкнула Милу за портьеру, висевшую на простенке между окнами. – Я же говорила – торопиться надо, хуже будет.
В абсолютной темноте были слышны чьи-то шаги и щелчки замка сейфа. Рука почувствовала металлическую ручку какого-то тяжелого предмета, аккуратно вложенного Герхамой.
Толчок в спину, и Мила оказалась за спиной мужчины, стоящего около раскрытого сейфа. Он обернулся и уставился на нее властным взглядом.
– Бей! – скомандовала Герхама.
Мила резко опустила поднятую над головой руку. Предмет глухо ударился об голову мужчины и тот, закатив глаза, повалился на пол.
– Господи! Что я наделала!
– Не вспоминай всуе имя Его, – язвительно заметила Герхама. – А теперь валим, скоро подмога подоспеет.
Ловко сдернув портьеру, Герхама расстелила полотно на полу:
– Хватай ларец и ставь посередине!
Только сейчас Мила заметила, что в раскрытом сейфе стоит переливающийся от подсветки серебряный ларец. В мгновения ока она исполнила все указания Герхамы.
Обернув ларец тканью, чертовка забросила его за спину.
Обратный путь в туннеле показался короче. В машине Мила села уже на заднее сиденье и зажмурилась. Глаза открыла только тогда, когда машина затормозила около ее подъезда.
– Может быть, ты объяснишь, что все это значит? – запоздало попыталась возмутиться она.
– Своим батракам на работе ставь подобным образом вопросы, – хамнула Герхама, важно вышла из машины и исчезла.
Опустошенная и уставшая, Мила посидела еще какое-то время в машине. Потом, перегнувшись через переднее сиденье, вытащила ключ зажигания и, собрав концы портьеры, положила ларец на колени. Не оставлять же его здесь.
Перешагнув порог своей квартиры, она заметила свет на кухне.
Странно, ведь перед уходом все было везде выключено.
Мила пошла на свет.
Откинувшись на спинку диванчика, на кухне сидел он, – ослепительно свежий, как первомайский ландыш. Белоснежная рубашка из тончайшей ткани была застегнута именно на той пуговице, ниже которой начиналась неуместность. Смуглая кожа в разрезе ворота притягивала взгляд. Синие глаза из-под черных ресниц смотрели с нежностью и истомой. А рядом, прижавшись всем телом, сидела эта наглая рыжеволосая девица.
Моментально на смену усталости пришла обжигающая ревность и ярость.
– Заждались? Боюсь спросить, – Мила с наездом шагнула к парочке.
– Не очень, – ответила девица.
– Замолчала и отсела от меня, – обдал холодом Герхаму Базазаел. – И никогда ко мне так не прижимайся.
Девица, ссутулившись, отодвинулась на другой конец диванчика. Мила почувствовала в уголке своего сознания щенячью радость.
– Присаживайся, – с нежностью в голосе и в руках Базазаел подхватил Милу под локоть и усадил рядом с собой.
– Почему меня заставили это сделать? – спросила Мила, смягчившись.
– Заставили?
– Ну… не предупредили?
– Боялись напугать.
– А Герхаму нельзя было отправить на задание без меня?
– Ты же уже все знаешь про меня, я не имею права вмешиваться в жизнь людей.
– А я не человек?
– Ты – необыкновенный человек.
Мила расплылась от глупого счастья.
– Вот, – с этим словом она водрузила на стол портьеру с ларцом.
– Мне это не принадлежит, – нежно улыбнулся Базазаел.
– А кому это принадлежит?
– Я тебя позже сведу с этим человеком. Бокальчик вина не желаешь? – Базазаел поднес невесть откуда взявшийся бокал красного вина.
– Ну, если только один бокальчик.
– Конечно, только один.
«Бокальчик» полностью соответствовал своему названию – на тонкой ножке, с симпатичным нежным орнаментом из луговых цветов. Мила не помнила такого в своей посуде.
– Там код был составлен из цифр моего дня рождения.
– Я знаю. Садись поудобней.
Базазаел обнял Милу за плечи и ласково прижал к себе. Тело поплыло по волнам блаженства.
Зажав сигару в тонких пальцах, он медленно вдохнул и выпустил клубы сизого дыма.
– Будешь?
– Я не курю, – с этими словами Мила взяла сигару и вдохнула в себя ароматы ванили, вишни и корицы.
– Отдыхай, – прошептал он и прижался теплыми губами к ее виску.
