Глава 19
Лео

Вот она, перед моими глазами, огромная, сверкающая Византия, точно королева, подпустившая меня к себе слишком близко. Сколько раз я сидел на берегу у моста и восхищался этим городом, сколько раз представлял какой он изнутри, и как пахнет воздух, которым здесь дышат. Я Смертный, я противоборствующая сторона, но Византия пленила меня окончательно, хотя признаться в этом, я могу только себе.

Этот величественный город, точно живой организм, я слежу за его действиями и звуками с замиранием сердца. Жизнь на Окраине могу сравнить с жизнью в темноте, где я был словно лишен одного из чувств мироощущения, здесь же, в моем восприятии появилось что-то, способное расширить мой кругозор. Может быть какие-то новые, не узнанные мною до этого мечты, о которых я и не задумывался, выживая за пределами Византии?

Кем я был, кто я есть сейчас? Один из бедняков, борющихся за еду. Один из толпы бедолаг, не имеющих права мечтать. Ничего сверх меры. Никаких эгоистичных желаний. Ничего для себя! Борьба за борьбой, долгие темные дни, цель которых всегда была одна — выжить.

И вот, пытаясь обнять взглядом сверкающий миллиардами огней город, я словно впервые за всю жизнь прислушался к робкому голосу внутри себя. И оказалось, что я не просто животное, готовое убивать за еду. Я человек. Я личность. И у меня есть эгоистичные желания.

Смотря с высоты второго уровня на открывшуюся взору панораму ночной Византии, признаюсь честно, я не думаю ни о Саванне, ни об Авроре. Мне тяжело углубляться в размышления о том, что происходило между нами и о том, чему только суждено произойти. Я вспоминаю о своем друге.

За долгое время, оставшись наедине с собой, в огромном городе, который был моей мечтой, я представляю Спартака рядом с собой, его улыбку. Он был бы рад снова оказаться здесь после того, как его семью изгнали, это стало бы своеобразной победой.

Теперь остался только я. И я посвящаю свою победу ему.

Говорил ли я всерьез, предлагая Авроре сбежать со мной навсегда? Да, в тот момент, когда она смотрела на меня своим опьяняющим, соблазнительным взглядом — силы которого и сама не знает — я говорил искренне. Я и сейчас понимаю, что мы можем сделать это. Попытаться стать счастливыми вдвоем…

И только когда она предложила мне бессмертие, одна из нитей — одна из главных — будто оборвалась во мне. Я увидел в ней то, чего не замечал раньше, то, что в каком-то роде испугало меня, то, что есть и во мне самом. Готовность на все, чтобы привязать к себе человека.

Она так влюблена… И я задумался, хочу ли я такой любви от нее?

Я знаю, как должен любить мужчина, как умеет хотеть девушку и добиваться ее, но не знаю, что делать, когда все наоборот, когда хотят добиться моих ответных чувств. Свободный белоснежный город, соревнующийся в сиянии со звездным небом, натолкнул меня на важные мысли, разбираться в которых я не решался до этого момента.

Оставим мысли о Саванне в стороне. С ней мне еще не скоро предстоит расстаться. Лихорадка охватывает мою голову, когда я думаю об Авроре. Как неприятно признавать, но наш путь подходит к логическому завершению, и либо мы остаемся вместе (что, абсолютно возможно, прими я сейчас решение сбежать), либо я встаю на сторону Саванны. А это погубит Аврору…

Аврора. Так внезапно ворвавшаяся в мою жизнь, изменившая ее, научившая меня чувству, которого я не знал в себе прежде. Она навсегда останется для меня внеземной, странной и притягательной. Я не признавался поначалу даже себе, что очарован ею, пугал ее, унижал порой, и запретил себе считаться с ее любовью, но она приручила меня!

Я представляю, каким она видит меня: главным героем одной из книжных историй, мужественным и жертвенным. И, конечно, Аврора уверенна — что бы ни случилось, я всегда спасу ее, и любовь победит.

Хорошо, что она не видит сейчас, как я ухмыляюсь.

Я благодарен ей за чувства, но мне чужда их сила. И все оказывается гораздо проще, если отвлечься от происходящего и потратить время на размышления. Я ее не люблю. Вернее люблю, но не той любовью, какой бы ей хотелось. Между нами возникла связь, она развивалась во время путешествия и даже достигла своего пика, когда я предложил Авроре стать моей, только вот сделал я это не по своей воле…

Зачем лукавить самому себе, я имею представления, чем все закончится. И могу себе представить, что случится с Авророй, когда она увидит мое истинное лицо, когда вся правда обрушится на нее безжалостной лавиной.

Время близится, встреча назначена на два ночи на первом уровне у свалки машин, и я узнаю, как мне поступить дальше. Я спас Руфь и ничего важнее этого не было, сейчас она в безопасности, и я сделаю для нее куда больше, но для этого мне придется предать свою совесть и честь. Значит, так тому и быть! Я не робот. Не безликий воин из легиона.

В машине ко мне снова возвращается воспоминание об Авроре, о том, как не больше часа назад она была здесь и то, с какой нежностью и желанием смотрела на меня. Это подкупает, не может не подкупать! И если она решит, что поступки, на которые я шел и на которые иду, даются мне легко, она будет не права. Все решения, принятые мной и неким образом задевающие ее, ранят и меня. Но я уже не могу по-другому…

Черт возьми, это точно знак! Что я вижу, на полу!? Смятый клочок бумаги… Она оставляет их за собой, словно хлебные крошки, ведущие по важному пути. Точно она желает, чтобы я ее искал, не терял из виду никогда, спасал ее, если понадобится и всегда знал, что она меня ждет.

Пришло время попрощаться навсегда.

Если что-то пойдет не так, или план с треском провалится, я должен оставить Авроре что-то после себя. Слишком, слишком жестоко уходить навсегда, даже не попрощавшись! Поэтому я сделаю это, знакомым ей способом.

Рыскаю в бардачке среди всевозможного мусора, начиная от конфетной обертки и заканчивая гаечным ключом, нахожу обломок карандаша. Смотрю на время. У меня есть еще приблизительно полчаса, чтобы добраться до назначенного места встречи. А как сделать так, чтобы прощальная записка от меня попала Авроре в срок? Есть одна мысль… Тот влюбленный в нее блондин!

Итак… Я знаю, чем все может закончиться, поэтому могу писать, будто все уже произошло. И главным смыслом написанного должно стать слово прости.

Через десять минут последнее сообщение от меня к Авроре готово, и я еду по магнитному шоссе, ведущему на первый уровень.

Все время пути я тренирую себя на хладнокровность, мне больше нельзя с теплотой думать о византийке, иначе ничего из задуманного не выйдет. Хотя одна мысль о грядущем, меня периодически беспокоит: не играла ли Саванна в тройную игру? Изначально у нее был сговор с Блэком, но параллельно она вела дела со мной, запутывая все до такой степени, что правду найти, будет сложно даже ей самой. А что если, она играет и против меня? Ведь она до последнего молчала, зная о местонахождении Руфь. С Саванной никогда не угадаешь, кого из игроков она ужалит.

Вновь добираюсь до пункта назначения незамеченным Стражами. Останавливаюсь у высокого металлического забора, за которым гниет отжившая свое техника. В темноте ночи оглядываюсь на территорию первого уровня и с досадой отмечаю разницу между тем, где я только что был, и где оказался.

Я думаю, люди здесь живут даже хуже, чем жили мы на Окраине, у нас хотя бы была свобода, и мы могли биться за нее. На первом уровне Византии люди подчинены власти, и вся цель их жизни сводится лишь к одному — ублажению нужд богачей.

Я бы предпочел умереть, чем день за днем быть кому-то слугой. Неужели народ первого уровня никогда не думал о восстании? Где их воля, желание обрести свободу? Чудовищное место! Они отправляют сюда стариков, отдавших жизни на служение городу, так и не успевших совершить Переход. Люди без судеб, без мечты, утратившие молодость и шансы на достойную старость, все они здесь! Кроме того, любая из проживающих на первом уровне девушек должна быть готова к тому, что однажды к ней придут представители закона и потребуют отдать ребенка одной из Бессмертных пар, так как своих они иметь не могут. Чудовищно! И ведь детей отдают… Нет, эти люди точно другие, что-то неправильное, до омерзения жестокое поразило весь город, добралось до корней.

Есть ли на земле такие места, где человеку без денег может быть спокойно? Ответ знают все. Людям никогда не было покоя и уже не будет… Мне нужно помнить, что я единственный, кто поможет мне выжить и не оказаться в месте, подобном этому!

— Иногда мне кажется, что в твою голову встроены часы. Безукоризненная пунктуальность. — отрывает меня от размышлений голос Саванны. Она наклонилась к полуопущенному стеклу с водительской стороны, будто прося ее подвезти.

Я смотрю на нее. Так, как смотрел несколько лет назад, в момент нашей первой встречи. Я чувствую себя псом, принесшим хозяину кость. Только хвостом не виляю. И вот о чем думаю… может у нее есть какой-то прибор, которым она переключает мое настроение? Я не любил ее, когда находился с Авророй — клянусь всем — а теперь, я не представляю как жил без нее.

Она выпрямляется и привычным жестом откидывает тяжелые черные волосы за спину. Выхожу из машины и становлюсь напротив нее. Ну, что за новость она сейчас на меня вывалит?

— Первое, я хочу тебя поблагодарить за проделанную работу. — формальным тоном говорит она, без тени эмоций на лице. Внутри меня все сжимается, точно она хочет попрощаться. — Ты выполнил первую часть договора, украл девчонку и заставил ее папашу поволноваться и… это возымело успех!

На последних словах губы Саванны расходятся в улыбке и в этот момент она больше всего похожа на обычную, милую девушку, которой подарили самый желанный подарок на свете. Невольно, ее настроение передается и мне, отчего я позволяю себе обнять ее за талию.

— Я в списке, Лео! Я участник предстоящей Церемонии! Все что мы делали, риски на которые шли, наконец-то оправдались! — Саванна взвизгивает, обнимает меня и несколько раз целует в губы. Меня пробирает дрожь от ее поведения; чтобы искренне обрадоваться, ей понадобилось всего-навсего добиться бессмертия. — Ну, что ты молчишь, разве ты не рад? Или дело в девчонке?

Саванна мрачнеет, и я даю руку на отсечение — погода следует ее примеру. Высоко над крышами Византийских небоскребов, гремит гром, а за ним вспыхивают бело-голубые молнии. Погоде надоело что и без того выкрашенный в белое город, наслаждается еще и чудесным первым снегом, поэтому она вознамерилась обратить все в грязь.

— Византийка не причем. Она предложила мне бессмертие. Думаю, если бы понадобилось, отдала бы свое яблоко.

— Тогда в чем проблема? Почему ты так переживаешь из-за нее, она просто материал для достижения наших целей! — гневается Саванна.

— Прекрати, она ничего не значит. — нагло вру я Саванне прямо в лицо. — Я переживаю о том, получится ли задуманное.

— Лео, Лео… Я позаботилась о своем будущем, теперь очередь за тобой. Чего ты хочешь на самом деле? Если ты выберешь ее, я даю тебе обещание — а они ты знаешь, имеют вес — ты никогда меня не увидишь.

Я молчу, смотря вдаль, на темнеющее, то снова озаряющееся пламенем небо. И понимаю: я на перепутье. Мне не угодить всем, я могу либо покориться голосу совести, умоляющему меня выбрать Аврору, либо навсегда обрести тишину, согласившись на все, что предложит Саванна.

— Итак… Мой совет тебе перед началом всего — убей девчонку! Иначе, ты сделаешь ее жизнь невыносимой, потому что девушка с разбитым сердцем — это убийца без страха.