Сегодня распространено мнение, будто бы египетские мамелюки происходили от кавказцев, когда-то вывезенных в Египет. В этом разделе мы поясним, откуда взялось это ошибочное мнение.

Сегодня первоначальный смысл слова ЧЕРКАСЫ (черкесы), по сути, забыт. Историки внушают нам, будто бы историческая Черкасия находится на Кавказе. Хотя, как они сами признают, «В конце XV века… ее имя исчезает из исторических памятников» [347], т. 3, с. 267. Какие имеются основания помещать историческую Черкасию на Кавказ? По сути дела – никаких. Самоназвание современных кавказских черкесов – «адыги», а не «черкесы». Таким образом, кавказские народы до сих пор так и не усвоили упорно навязываемого им историками названия «черкесы». Энциклопедия сообщает: «Черкесы – название АДЫГЕЙЦЕВ» [85], том 47, с. 151. Город Черкесск, столица современной кавказской Черкесии, стал «Черкесском» лишь в 1937 году. До этого он был СТАНИЦЕЙ БАТАЛПАШИНСКОЙ (с 1931 года – город Баталпашинск) [85], том 47, с. 151. И только в 1937 году станице Баталпашинской присвоили, наконец, громкое историческое имя «Черкесск».

Заметим в этой связи, что даже известное слово «черкеска» – РУССКОЕ, а не кавказское. «Черкеска – РУССКОЕ наименование верхней мужской одежды, распространенной у народов Кавказа» [85], том 47, с. 150. В черкесках ходили РУССКИЕ КАЗАКИ. Кто у кого заимствовал эту знаменитую одежду – кавказские народы у казаков или наоборот, – вопрос отдельный. По нашему мнению, скорее всего, – кавказцы у казаков.

В этой связи поучительно выяснить, какие существуют СТАРЫЕ, исторические названия с корнем Черкес или Черкас? И где именно они сосредоточены? Оказывается, их довольно много, и почти все они – в России или на Украине, а не на Кавказе. В Большой Советской Энциклопедии перечислены следующие названия с таким корнем (кроме уже упомянутого города Черкасска):

1) «ЧЕРКАССКАЯ порода овец… издавна разводилась в САРАТОВСКОЙ губернии. Происхождение черкасской породы овец точно не установлено» [85], том 47, с. 149.

2) «ЧЕРКАССКИЙ бор – ценный лесной массив в Черкасской области УКРАИНСКОЙ ССР, вблизи города ЧЕРКАССЫ» [85], том 47, с. 150.

3) «ЧЕРКАССКОЕ – поселок городского типа… расположен на реке Лугани (правый приток Северского Донца)» [85], том 47, с. 150. Это – Луганская область.

4) «ЧЕРКАССКОЕ – поселок городского типа… Расположен в 15 км к западу от города Славянска… на линии Славянск-Лозовая» [85], том 47, с. 150.

5) «ЧЕРКАССКОЕ – село, центр Черкасского района САРАТОВСКОЙ области» [85], том 47, с. 150.

6) «ЧЕРКАССЫ» – город, центр Черкасской области. Пристань на правом берегу Днепра, в 243 км к юго-востоку от КИЕВА» [85], том 47, с. 150.

7) «НОВОЧЕРКАССК – город… в РОСТОВСКОЙ области… Основан в 1805 как административный центр области Войска Донского в связи с переносом центра области из ЧЕРКАССКА» [85], том 30, с. 106.

Итак, старая столица Войска Донского называлась ЧЕРКАССК. Но и последующая донская столица – Новочеркасск, – тоже, вероятно, весьма древний город. Так, например, известен знаменитый «НОВОЧЕРКАССКИЙ КУРГАН – курган в городе Новочеркасске, вскрытый случайно при земляных работах в 1864 году. Найденный при этом набор богатых, главным образом золотых ювелирных изделий часто неправильно (почему же «неправильно»? – Авт.) называют «Новочеркасским кладом». На самом деле (спешат охладить историки читателя, сгоряча подумавшего, что найденный на донской земле клад зарыт не кем-нибудь, а предками донских казаков – Авт.) вещи составляли имущество погребенной под курганом сарматской царицы (вот видите – «древней царицы», а не каких-то там казаков – Авт.). Большинство предметов Новочеркасского клада принадлежат к лучшим образцам сарматского ювелирного искусства 2 века до н. э. – начала 1 века н. э., для которого характерны многоцветность и звериный стиль. Самый замечательный предмет Новочеркасского клада – золотая корона… Кроме резного аметиста короны, в Новочеркасском кладе найдены и другие предметы, ПРИВЕЗЕННЫЕ ИЗ АНТИЧНЫХ ЦЕНТРОВ» [85], том 30, с. 107.

Здесь мы напрямую сталкиваемся с простым, но действенным приемом, который используется историками довольно часто, когда они хотят лишить тот или иной народ его подлинной истории. Прием состоит в том, что археологические находки намеренно объявляются «очень древними, из времен, когда здесь жили еще совсем другие народы». И не местного производства, а «привезенные из античных центров». Когда же наоборот, хотят приписать кому-нибудь громкую историческую славу – иногда без всяких на то оснований – в ход идут беззастенчивые передергивания, подделки или простой рекламный «нажим».

Итак, что такое историческая ЧЕРКАСИЯ, из которой вышли мамелюки? Ответ лежит на поверхности. Словом ЧЕРКАСЫ в России до XVIII века называли ДНЕПРОВСКИХ КАЗАКОВ (в отличие от Малороссиян – других украинцев) [347], т. 3, с. 272. «Полное Собрание Законов Российской Империи пользуется термином ЧЕРКАСЫ (в смысле: днепровские, малороссийские казаки – Авт.) еще и в 1766 году» [347], т. 3, с. 272. Немецкие историки конца XIX века писали: «Как учреждение, так и имя казаков – татарского происхождения… Казаки черкасские были настолько известны, что позднее КАЗАКИ, ВООБЩЕ, НАЗЫВАЮТСЯ ЧЕРКЕСАМИ» [eg18], т. 5, с. 543.

Согласно нашей реконструкции, египетские мамелюки-черкесы происходили, скорее всего, из русских черкасов-казаков, а не из кавказских адыгов, впоследствии названных «черкесами». Тогда и вся картина сразу же проясняется. Понятно, почему очевидцы описывают мамелюков именно как славян и европейцев, а не как кавказцев или арабов.

Теперь попробуем разобраться с мамелюками-«грузинами». Здесь опять нам поможет дневник Сергея Плещеева, в котором читаем следующее: «от известнаго Египетскаго Владельца Алибея прислан был Зюльфигар-Бей, имеющий достоинство полководца… Зюльфигар-Бей природою Грузинец, человек веселого нрава и весьма слабый последователь Магометовых предписаний» [eg15], с. 3. Эти слова Плещеева свидетельствуют о том, что среди мамелюков – и более того, среди высшего их состава – действительно были ГРУЗИНЫ. Однако речь идет совсем не о предках нынешних грузин. Оказывается, название «грузины» раньше имело совсем другой смысл, чем сегодня.

Из дальнейшего рассказа Плещеева становится ясно, кого именно он имеет в виду под словом «ГРУЗИНЫ». Плещеев прямо пишет, что ГРУЗИНСКИМИ ДВОРЯНАМИ в его время называли ТЕРСКИХ КАЗАКОВ. Которые действительно жили на Кавказе, в частности, в Грузии. И, скорее всего, владели этими местами.

Так, Плещеев рассказывает, что наиболее близкие и дружеские отношения из всего русского посольства у «грузина-мамелюка» Зюльфигар-Бея установились лишь с ТЕРСКИМ КАЗАКОМ Осипом Парамоновым – «УРОЖЕНЦЕМ АСТРАХАНСКИМ И ГРУЗИНСКИМ ДВОРЯНИНОМ». Плещеев называет его буквально так: «Терской Козак Осип Париаманов, уроженец Астраханской, дворянин Грузинской» [eg15], с. 3–5.

Данное свидетельство лейтенанта Сергея Плещеева многое проясняет. Вероятно еще в XVIII веке терские казаки владели Грузией или значительной ее частью. А потому, естественно, именовались ГРУЗИНСКИМИ ДВОРЯНАМИ. Слово «дворяне» в русском языке того времени означало правящее сословие. Поэтому «грузинские дворяне» – это те, кто правил Грузией. Все просто. По свидетельству Плещеева, это были ТЕРСКИЕ КАЗАКИ. Некоторые из которых были родом даже не с Кавказа, а из Астрахани, например. Поэтому МАМЕЛЮКИ-«ГРУЗИНЫ», – это, скорее всего – все те же МАМЕЛЮКИ-КАЗАКИ. Только в первом случае имелись в виду казаки запорожские или донские. Во втором – терские и гребенские.

О том, что слово «грузины» используется сегодня в ином, отличном от прежнего смысле, писал, в частности, исследователь XIX века Иван Шопен в своей книге «Новые заметки на древние истории Кавказа и его обитателей» (Спб, 1866). Шопен пишет: «Объяснив, таким образом все придаточные названия, которыми так НЕПРАВИЛЬНО и так продолжительно именовали и именуют страну, известную у нас под именем ГРУЗИИ, остается сказать, что из тамошних туземцев никто не признает ни одного из сих наименований (Грузины, Georgiens, Джорджаны, Газраны – Авт.), считая их в отношении себя совершенно чуждыми. Они, безусловно, называют себя Картвелами или Картули, а землю свою – Картли» [eg76], с. 210. Русским словом «грузины» – то есть, вероятно, «жители ГРУЗНЫХ, больших гор», «горцы» – их назвали в Санкт-Петербурге после завоевания Грузии в первой половине XIX века.

Даже в современном грузинском языке Грузия называется не «Грузией», а «Сакартвело», грузин же – «картвели». Как мы начинаем понимать, ничего общего с историческими грузинами, упоминаемыми в старых документах – то есть с терскими и гребенскими казаками, – современные «грузины»-картвелы не имеют. Отождествление исторических грузин с картвелами – еще одна историческая подтасовка времен династии Романовых. В свете нашей реконструкции совершенно ясно, зачем это им понадобилось. После разгрома Пугачева в конце XVIII века (см. нашу книгу «Пугачев и Суворов. Тайна сибирско-американской истории») руки Романовых впервые дотянулась до Кавказа, одного из последних оплотов старого Русско-Ордынского правления. Скорее всего, у власти там еще оставались гребенские казаки, именуемые в документах XVI–XVIII веков грузинами. Вероятно, именно с ними в первую очередь и воевали Романовы во время жестокой и кровопролитной Кавказской войны. Уничтожив гребенских казаков (и изобразив эту войну как войну «с чеченцами и прочими горцами»), Романовы заявили, что Грузия, мол, «добровольно» присоединилась к России по воле «грузинского народа». При этом роль «грузинского народа» была отведена картвелам. Подобно тому, как примерно в то же время, в конце XVIII века, роль летописных пермяков была отведена коми-зырянам, летописных вятичей – русскому населению отдаленного города Хлынова, переименованного при этом в Вятку, и т. п. См. наши книги «Новая хронология Руси» и «Библейская Русь».

Вернемся к книге Плещеева. Он описывает любопытную сцену, показывающую, в частности, что терские казаки – они же грузинские дворяне, – прекрасно знали не только русский, но и татарский язык. Показательно, что самому Плещееву (офицеру романовских войск), а также сопровождавшим его западноевропейцам, это «безобразное использование русскими казаками татарского языка» очень не понравилось.

А именно, Плещеев рассказывает, что по просьбе «мамелюка-грузина» Зюльфигар-Бея терский казак и грузинский дворянин Осип Парамонов устраивал «непростительные бесчиния», а именно – ПЕЛ ТУРЕЦКИЕ ПЕСНИ. Этим он вызывал глубокое негодование члена российского посольства, пруссака, господина Клиненгау. Плещеев пишет: «Господин Клиненгау, природный Прусак… Его НЕСКАЗАННО ПЕЧАЛИЛО, что Бей за столом преклонял прозьбами бывшаго с нами Терского Козака Осипа Париаманова петь Турецкия песни. Он считал все сии безчиния непростительными, думая, что Бей воспитан по княжески, согласно с воспитанием Европейских Принцов» [eg15], с. 7.

Итак, Плещеев свидетельствует, что терские казаки, они же грузинские дворяне, прекрасно владели татарским (турецким) языком. И даже пели турецкие песни.

Старый обычай терских казаков говорить В СВОЕМ КРУГУ по-татарски был отмечен и Львом Толстым в его известном рассказе «Казаки (Кавказская повесть)». Причем – с тем же самым нескрываемым оттенком неприязни, что и у Плещеева. Толстой пишет: «Молодец казак щеголяет знанием татарского языка и, разгулявшись, даже со своим братом говорит по-татарски. Несмотря на то, этот христианский народец… считает себя на высокой степени развития и признает человеком только одного казака; на все же остальное смотрит с презрением» [eg19], том 3, с. 160.

Поразительно, как одинаково неприязненно относились и Толстой и Клиненгау и Плещеев к тому, что русские православные люди – терские и астраханские казаки, – говорили по-татарски. Причем, не как на иностранном, а как на СВОЕМ языке, МЕЖДУ СВОИМИ.

Нетрудно понять источник этой неприязни. Романовские историки веками внушали русскому обществу, будто бы татарский язык – чужой для русских. Дескать, это язык «плохих завоевателей», которые целых триста лет томили русский народ под «монголо-татарским игом». Это естественным образом вытекало из лживой романовской теории о монголо-татарском завоевании Руси.

Но то, что РУССКИЕ казаки ГОВОРИЛИ ПО-ТАТАРСКИ МЕЖДУ СОБОЙ КАК НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ, плохо вяжется с теорией о монголо-татарском завоевании. Факты – вещь упрямая. Их приходится как-то объяснять. Конечно, историки с готовностью объяснят все, что угодно. Втискивать факты в прокрустово ложе неправильных исторических версий – их профессия. Но людям военным, не любящим демагогию, как, например, Сергей Плещеев или Лев Толстой, в таких случаях приходилось, видимо, непросто. Отсюда, вероятно, – и охватывавшее их чувство раздражения. Толстой даже не удержался от того, чтобы презрительно обозвать терских казаков «христианским народцем». Дескать, «народец» – что с него взять. Отметим, что Толстой довольно неуклюже постарался обойти острый угол, заявив, что казаки говорят по-татарски «когда разгуляются». То есть, когда напьются. Но напившись, люди, скорее начнут говорить НА СВОЕМ РОДНОМ, А НЕ НА ЧУЖОМ ЯЗЫКЕ. Поэтому, если терские казаки говорили по-татарски «разгулявшись», как пишет Толстой, то еще более усиливается впечатление, что татарский язык был для них РОДНЫМ. Так же, как и русский.

Точно также – по-татарски и по-русски – говорили между собой и египетские мамелюки, см. выше.

В нашей книге «Новая хронология Руси» мы уже высказывали мысль, что татарский язык был, вероятно, старым простонародным языком значительной части русского народа. А русский язык, на котором мы говорим сегодня, произошел от церковно-славянского – одного из государственных языков Империи и священного языка Православной церкви. Церковно-славянскому языку наши предки научились во время церковных богослужений. Со временем, он стал, после некоторого упрощения, разговорным языком Руси, вытеснив прежний татарский язык. Но во многих местах еще долго сохранялось двуязычие. Знали и русский и татарский, и для общения использовали оба языка. Такое двуязычие во времена правления династии Романовых всячески искоренялось. Резко отрицательное отношение к нему ярко звучит в приведенных выше цитатах.

Что же касается мусульманского населения Руси, то оно слушало богослужение не на церковно-славянском языке, а на АРАБСКОМ. Вероятно, арабское произношение оказалось слишком чужеродным. Поэтому татары (русские мусульмане) продолжают говорить по-татарски, на старом народном языке Руси.

Но – скажут нам, – почему тогда татар не называли русскими? Ответ прост. Вплоть до XVIII века слово «русский» использовалось не для обозначения национальности, как сегодня, а для обозначения ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ. Слово «РУССКИЙ» означало «ПРАВОСЛАВНЫЙ», см. нашу книгу «Новая хронология Руси». Потом слово «русский» изменило свое значение и приобрело нынешний смысл.