Книга: Конфуз в небесной канцелярии
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9

Глава 8

Олег пришел в себя после погони далеко не сразу. Сначала он долго и безуспешно пытался просто отдышаться. Потом вытирал выступивший на лбу пот. А потом неожиданно пожаловался:
— Парик достался батюшке в качестве трофея.
— Да, я это уже поняла.
— Вряд ли он мне его вернет, как вы считаете?
Яна считала, что это самое меньшее, что должно сейчас беспокоить Олега.
— Что у вас произошло с Пергаминоном?
— Он застукал меня.
— И вам пришлось уходить с боем?
У Яночки от волнения даже дыхание перехватило. Олегу стало неловко за то, что он подвергает эту милую девушку таким испытаниям.
— Сначала они меня не узнали, — ответил он, — хвала моему старому театральному реквизиту. Я даже начал надеяться, что все обойдется. Но потом, уже на лестнице, я случайно потерял парик, и сестры меня все-таки узнали.
— Как же вам удалось удрать от них?
— Чудом! — откровенно признался ей Олег. — Одним лишь чудом!
Яна помолчала, а потом произнесла:
— Мне показалось, что когда вы выбежали из дома…
— Да?
— Мне показалось, что вы… что вы видели дорогу и вообще все вокруг.
Олег смутился. Ему не хотелось обнадеживать Яну насчет своего исцеления. Она ведь не Раиса Никитична, которая была бы рада любому просвету. Для Яны нужна определенность. Либо он видит, либо нет. Такие временные и всегда неожиданно возникающие моменты… О них ей лучше не знать. Пока не знать, во всяком случае. Ведь, вопреки ожиданиям самого Олега, конечного исцеления может и не наступить.
Поэтому Олег промолчал. А у Яны уже был готов следующий вопрос:
— Вам удалось что-нибудь узнать?
— Кое-что… — уклонился от ответа Олег, которому сначала хотелось все хорошенько обдумать самому. — А куда мы сейчас едем?
Яна смущенно засопела, но потом призналась:
— Уже вечер. Я думала отвезти вас ко мне.
— К вам?
— Ну да, — пробормотала девушка. — И мне, и вам нужно отдохнуть. Или вам есть где остановиться?
Олег покачал головой.
— Нет. К Раисе Никитичне мне соваться нельзя, да там опечатано.
— Тогда чего вы спрашиваете? Сидите себе, ждите, когда вас доставят до места.
Олегу показалось, что Яна, с одной стороны, сердится, а с другой — вроде как довольна. Но весь предыдущий опыт общения с противоположным полом подсказывал Олегу, что сейчас ему лучше помолчать. У женщин бывают странные перепады в настроении, и в такие моменты, когда они и сами еще толком не определились, что они чувствуют, их лучше не трогать.
До Яны им пришлось добираться около часа. По пробкам путь до Оккервиля, где жила Яна, занял много времени и отнял у них обоих последние силы. Так что, когда пришло время выходить из машины, Олег едва смог выбраться. Да и то ему понадобилась помощь Яны, которая буквально за руку вытащила его затекшее туловище из слишком тесного для Олега салона.
— Что у вас за машина?
— «Матиз». А что?
— Нет, ничего.
Но Яне, видимо, показалось, что в вопросе Олега скрыт какой-то отрицательный подтекст, потому что она немедленно встала на защиту своего скакуна:
— Прекрасная машина, очень маневренная.
— Да, да.
И хотя Олег не спорил, Яна добавила уже с явным вызовом в голосе:
— Я бы не променяла ее ни на одну другую!
Решив, что лучше будет молчать, на подгибающихся ногах Олег добрел следом за своей провожатой до нужной квартиры, снял обувь и без сил повалился на кресло, к которому девушка его подвела.
— Есть хотите? — осведомилась Яна, все еще чуточку сердито.
— Не отказался бы. Откровенно говоря, просто умираю от голода.
Яна удовлетворенно хмыкнула и удалилась на кухню, откуда вскоре раздался звук льющейся воды, застучали крышки кастрюль, захлопали дверцы шкафов. Все эти звуки были какими-то удивительно знакомыми и родными. Олег откинулся на спинку кресла и наконец-то смог расслабиться. Итак, что же ему удалось узнать сегодня, лежа под кроватью в доме Пергаминона?
Во-первых, если говорить в общем и целом, то Пергаминон казался Олегу непричастным к убийству тещи. Хотя, конечно, глаз на ее квартиру Пергаминон положил. И неспроста он упрашивал своих сообщниц обеспечить ему алиби. Чуял, что следствие уже заинтересовалось его личностью, а также его знакомством с покойной. Но в то же время Пергаминон выслушал от своих сообщниц доклад, из которого следовало, что никто из них к смерти Раисы Никитичны причастен не был. Смерть старухи явилась для них полнейшей неожиданностью.
Они просто хотели поживиться за счет доверчивости пожилого человека. Расчет их был прост: если бы я не вернулся или от меня удалось бы избавиться, то Раиса Никитична могла бы со временем завещать им свою квартирку.
Олег даже не исключал вероятности того, что члены этой общины охотно бы ухаживали за пожилой дамой и ничем не стали бы приближать ее естественный конец. Но чему быть, как говорится, того не миновать. Рано или поздно старушка бы плавно отъехала на тот свет, а Пергаминон сделался бы обладателем еще одной квартиры.
Незаметно мысли Олега потекли в направлении того, а как же вообще получилось, что Пергаминон или кто-то другой смог претендовать на это жилье. Олег погрузился в некое забытье, пограничное состояние между сном и явью, а затем в его памяти неожиданно всплыло продолжение последнего дня, который они с его покойной женой Леной провели вместе.
Из больницы Лена его забрала, это Олег помнил теперь очень хорошо. Они вышли на улицу, ярко светило солнце. Все вокруг, да и сама жизнь казалась просто замечательной. Тем не менее Лена казалась грустной и озабоченной. Велев Олегу пристегнуться, она села за руль. Наблюдая за ней, Олег еще порадовался, как ловко за последнее время жена научилась управляться с машиной. Он еще пошутил, что еще немножко — и можно будет ее отпускать на дорогу одну.
Лена шутки не поняла, надулась. Она вообще была какая-то напряженная, все время дергалась и огрызалась. Но объяснить, в чем причина ее нервозности, не хотела. Олегу казалось, что это связано с той встречей, на которую они направлялись. И не ошибся.
— Мне назначил встречу один человек, — объяснила Лена своему мужу. — Позвонил сегодня утром, сказал, что знал моего отца и хочет повидать меня. Сказал, что специально для этого прилетел из Нью-Йорка. И что если я боюсь идти на встречу с ним одна, то могу прийти с мужем или матерью.
— Он и про нас знает?
— Да. И знаешь… этот человек меня пугает.
— Чем?
— По телефону он сказал, что мой отец умер.
— Вот как! Я этого не знал.
— Я сама этого не знала! — воскликнула Лена. — Но хуже того: этот человек уверен, что отец умер не своей смертью, что, по всей видимости, его убили.
— Ого!
Теперь Олег был не на шутку заинтригован и сам. Кто тот человек, который припас для его любимой женщины такие неприятные новости? Но, оказывается, это было еще далеко не все.
Лена продолжила говорить:
— Кроме того, он считает, что и мне тоже может угрожать опасность.
— От кого?
— От тех людей, которые уже прикончили моего отца.
— Но при чем тут ты? — удивился Олег. — Вы же с отцом не виделись много лет.
— Я это знаю не хуже тебя! И я сама ничего не понимаю. Этот человек отказался мне объяснять подробности по телефону. Лишь сказал, что будет лучше, если до встречи с ним я предприму хотя бы элементарные меры безопасности. Понимаешь, почему я хочу, чтобы ты поехал на эту встречу вместе со мной?
— Понимаю, — серьезно ответил Олег. — А что это за человек?
— Говорю же: я ничего не знаю! — снова огрызнулась Лена и стала еще более раздраженной и несчастной. — Он представился мне старым другом моего отца. Сказал, что они познакомились в США. Что они вместе работали. И… и все!
Расспрашивать дальше Олег не стал. Ему было достаточно и того, что рассказывала Раиса Никитична о том, что же произошло с ее мужем. По ее словам, муж бросил ее с маленькой Ленкой, когда девочке было всего три года.
— В Америку проклятую подался, — признавалась теща Олегу, которого считала родным. — Как укатил на этот свой симпозиум, так и все, только мы с Ленкой его и видели.
Свой побег муж Раисы Никитичны подготавливал долго и старательно.
— Думаю, что он даже женился на мне специально для того, чтобы выездным стать. Холостых ведь неохотно выпускали из Советского Союза. А женатый человек, да еще с маленьким ребенком, — такие были на хорошем счету. Мол, никуда от семьи не денутся, вернутся. Да и то сказать, таких подлецов, чтобы жену и дочку бросить, мало находилось.
Заранее настроенный тещей против всего, что могло исходить от ее подлеца мужа, Олег был готов защищать свою любимую жену.
Между тем Лена, ничего больше не объясняя, остановила машину у тротуара и указала кивком головы на небольшое кафе через дорогу.
— Он будет ждать нас тут.
Олег внимательно взглянул на кафе. Оформлено оно было в шоколадно-кремовой гамме. На витрине было нарисовано множество фирменных картонных стаканчиков, в которых кофе продавали на вынос. Зерна самого кофе были разбросаны между стеклами. И даже через дорогу можно было учуять сильный аромат этого напитка, который вырывался на улицу, едва только кто-нибудь из посетителей открывал дверь кафе.
— Через десять минут, — произнесла Лена, но почему-то говорила она при этом голосом Яны.
Олег удивился и… и проснулся.
— Через десять минут, — услышал он снова рядом с собой.
— Что?
— Ужин будет подан через десять минут.
После этого Яна сообщила, что для ужина почти все готово, через указанное время можно будет садиться за стол. В ожидании этого момента она изъявила желание посидеть рядом с Олегом и выслушать его соображения по поводу сегодняшнего дня.
Олегу стоило немалого труда переключиться на эту тему. Он был слишком потрясен воспоминаниями, которые вдруг совершенно неожиданно вздумали вернуться к нему. И надо же такому случиться, что они надумали это сделать, когда ему, честное слово, было совсем не до них!
— Так что же вы все-таки извлекли для себя, повалявшись под кроватью старины Пергаминона? — вновь вернул его к реальности голос Яны.
Самому Олегу больше хотелось обдумать воспоминания, вернувшиеся к нему столь нежданно, но также ему не хотелось обижать милую Яночку, которая столько для него сегодня сделала, а теперь еще и собиралась накормить ужином. Надо надеяться, сытным, потому что Олег чувствовал себя просто зверски голодным. И это было восхитительно. Ведь такого здорового чувства голода Олег не испытывал уже очень давно!
С того момента, как он первый раз угодил в больницу, а потом почти сразу же снова оказался на больничной койке уже без воспалившегося аппендицита, но зато со сломанными конечностями, травмированным позвоночником и слепым, он как-то совсем потерял интерес к еде. Кто-то его укорял и говорил, что если он не будет есть, то у него не появятся силы для выздоровления. А другие говорили, что, наоборот, хорошо, что он похудел, потому что травмированным ногам будет легче носить постройневшее тело.
Олег равно одинаково кивал и тем, и другим. На самом деле ему было все равно. Даже если бы он и очень захотел, то все равно не смог бы начать есть как прежде. Аппетит у него совершенно пропал. А теперь вот вернулся. И Олег с нетерпением принюхивался к вкусным ароматам, доносящимся из кухни.
— Не шмыгайте своим носом, — заметив это, засмеялась Яна. — Пока не расскажете, все равно ничего не получите. Ну? Я жду!
— Эти сестры Дятловы и другие из общины церкви Пергаминона — они кажутся искренними в своем намерении делать добро, — бросил Олег пробный камень. — А вам самой как кажется?
— Так и есть, — серьезно ответила Яна. — Эти люди искренне желают спасти свои души посредством добрых дел, уходом за старыми, немощными и больными.
— А вот Пергаминон ловко пользуется этим!
— Скажем так, он их организует, — деликатно возразила девушка. — Не было бы Пергаминона, как бы те же сестры Дятловы вышли на вашу тещу?
— Уж нашли бы как, — проворчал Олег. — И потом, совсем необязательно для этого задействовать какого-то жирного мошенника. Стоит оглядеться по сторонам, и наткнешься на человека, которому действительно нужна помощь.
Яна внимательно слушала. Но оказалось, что совсем не философствование Олега восхитило ее.
— А откуда вы знаете, что Пергаминон жирный? — неожиданно спросила девушка, и Олег мигом прикусил язык.
Но Яна ждала ответа. И Олег сказал:
— Я предположил это. Он так пыхтел, когда гнался за мной. Я подумал: чувак-то упитанный. Я не прав?
— Правы.
При этом голос Яны звучал так недовольно, словно молодая женщина чувствовала: Олег говорит неправду. И это вызвало у него недоумение. Откуда она знает? Чувствует? Вот Ленка — та всегда умела чувствовать вранье. Что да, то да. Водилась за ней такая странность. Непостижимым образом жена Олега вычисляла даже самую крохотную ложь. И не только в отношении Олега она была такой большой специалист, Ленка умела распознавать ложь и других людей. Самый невинный и, казалось бы, незначительный обман тут же бывал ею разоблачен.
Приврет подружка, что не полторы тысячи платье стоило, а все пять, Ленка тут как тут, смотрит, изобличает молча, а при случае тихонько отведет в сторонку приятельницу и скажет, что кому другому та и может втирать про платье, а ей-то не надо. Знает, мол, что не пятерку оно стоило, а куда меньше.
Ну а если Олег приврет, что новый спиннинг стоил всего-то пару тысяч, тут уж Ленка стесняться не станет. При всех выпытает, о чем именно он соврал. Насчет ли цены на спиннинг или еще чего купил, о чем умолчать надеялся.
— Как ты это делаешь? — восторгались все вокруг. — Ну объясни, как?
— Не знаю, — пожимала плечами Ленка. — Просто вижу. Иногда и не хочу, а все равно вижу.
Однажды Олег решил разобраться в этом феномене раз и навсегда. Очень уж его достало, что жена неизменно находит все его заначки, лишь ориентируясь на его ответы «да» или «нет», когда она называет возможные места для его маленького клада.
Ленка приступала к делу всегда одинаково, задавала кучу наводящих вопросов и по ответам, неважно — правильным или нет, всегда выходила к цели.
— В этой комнате? — спрашивала она. — На кухне? Ах, на кухне. В навесных шкафчиках? Под плинтусом? Ах, под плинтусом. И где? Возле плиты? Возле холодильника? Ага! Все понятно!
Уходила и возвращалась с припрятанным Олегом заработком, полученным за сверхурочные на работе. Однажды, когда урон от такого допроса был особенно велик, раздосадованный Олег приступил к супруге с расспросами:
— Ну колись, как ты это видишь? Что при этом происходит? Пламя вспыхивает или звонок в голове звенит?
— Нет. Просто я вижу.
— Что ты видишь?
— Вижу.
— Но что именно?
— Сначала скажи: ты не станешь считать меня сумасшедшей?
И что ответить на такой вопрос, который задает тебе любимая жена? Во всяком случае, у Олега не нашлось другого ответа, кроме как заверить Лену: в чем бы она ему сейчас ни призналась, меньше он ее любить не будет. Только после этого жена рассказала, как у нее это происходит. Да и то без особого желания, лишь потому, что видела: иначе Олег от нее не отстанет.
— Когда у меня это началось, я не знаю. Думаю, что всегда такое было. Одно время я даже думала, что ничего необычного не происходит, что все люди так видят. Потом, с годами, конечно, разобралась, что это не так, но все равно не понимаю, откуда это у меня есть.
— Да ты по делу говори.
— Одним словом, когда человек говорит правду, то я вижу, что дыхание из него вырывается ровное и гладкое. Если небольшая волна и идет, то ее загибы такие все из себя симметричные, ровные и правильные. А стоит тому же человеку сказать неправду, как на этом ровном дыхании тут же появляется завихрение. Если маленькая ложь, то и завиток совсем незаметный. Но если ложь большая или ее много, то все дыхание превращается в такие завитки, со временем они даже могут образовывать сгустки, которые потом еще очень долго не рассасываются. Вроде бы человек уже и не врет давно, а все равно какая-то бяка рядом с ним вырисовывается. Темное такое облако, которое может не рассасываться иной раз годами. Ты никогда такого не замечал?
Тогда Олег в подобное сверхвидение своей жены не очень-то поверил. Но все же с тех пор нет-нет да и задумывался. Ведь приступы правдолюбия у Ленки со временем не только не прошли, но даже еще и участились. Так что пришлось Олегу приучиться говорить одну лишь правду. Не так-то приятно, когда родная жена тебя постоянно выводит на чистую воду. Лучше уж вовсе не давать ей такого повода.
Ленка вообще была у него с причудами. Она хоть и обожала читать, но книги производили на нее довольно странное впечатление. Например, незадолго до трагедии она заставила Олега раздеться до пояса, сама тоже разделась и заявила, что хочет стать с ним одним целым. Олег подумал, что ему предлагается заняться сексом, и даже обрадовался. Секса у них с женой не было уже несколько дней, и он успел сильно соскучиться.
Но дальнейшее развитие событий заставило его испытать шок. Вместо того чтобы приласкать мужа, неожиданно жена взяла острый нож, лезвие которого сначала коснулось груди Олега, а в следующий миг Лена провела у себя под левой грудью, откуда немедленно закапала алая кровь.
— Что ты делаешь? — испугался Олег. — Зачем ты меня порезала? И себя тоже?
Но Ленка вместо ответа лишь прижалась своей раной к его. На ее лице появилось удовлетворенное выражение.
— Ты зачем нас порезала, а? — допытывался огорошенный Олег, которому было больно и у которого от боли из головы вылетели все романтические мысли.
Ему больше не хотелось целовать жену. А хотелось лишь треснуть ее посильнее, чтобы впредь ей было бы неповадно выкидывать такие штуки.
Однако сама Ленка была довольна.
— Теперь мы стали единым целым, — произнесла она мечтательно. — Как Изабелла Французская и ее любовник Мортимер.
Олег скосил глаз и увидел, что на тахте лежат книги Мориса Дрюона, которыми зачитывалась жена в ту пору. Олег понял, что этот эпизод навеян его впечатлительной жене автором этих книг.
— Твоя кровь смешалась с моей, — шептала Ленка, — теперь твоя жизнь окончательно сплелась с моей.
— Ты чокнутая чудачка.
Олег не знал, злиться ему или смеяться.
А Лена в ответ произнесла:
— Может, я и чокнутая. Но и ты теперь тоже станешь таким!
— Никогда! — заверил ее Олег и для убедительности еще и прибавил: — Не дождешься!
Однако теперь он думал, что с ним самим в последнее время происходило настолько много всякого странного, что он уже не знал, правильно ли тогда поступил, что засомневался в словах жены?

 

На ужин у Яны оказалась очень вкусная рассыпчатая гречневая каша, которую она посыпала свежими шкварками с жареным репчатым луком. Это уже само по себе было целое пиршество, но Яна еще умудрилась поджарить в кляре крохотные кусочки какого-то филе, которое пахло морем.
— Это что такое? — удивился Олег. — Мясо?
— Морские гребешки. Мне их из Мурманска привозят. А мяса я не ем.
— А как же вот это?
И Олег обличающе указал на свиные шкварки, которые прекрасно учуял по запаху. Он даже мог сказать, где именно находится тарелка с поджаренными кусочками свиного жира.
И теперь он ждал ответа.
Но Яна вместо ответа неожиданно предложила:
— Может, уже будем говорить друг другу «ты»?
— Согласен! Так что это, если не мясо?
— Это все только для тебя. Тебе нужны силы, чтобы поправиться окончательно.
Яна и впрямь очень аккуратно отделила себе лишь чистой гречки, даже не затронув область с жирком, а потом положила на свою тарелку еще пару гребешков. Все остальное она придвинула гостю.
— Ешь на здоровье, — пожелала она Олегу.
Тот не стал дольше церемониться и накинулся на еду. Оказывается, ему не показалось, он и впрямь проголодался просто зверски. Яна была голодна не меньше, но Олег заметил, что она тщательно прожевывает каждый кусочек, прежде чем проглотить его. Ее вилка лишь изредка стукалась о тарелку, и Олег не понимал причины такой медлительности. Ну, гребешки, понятно, жестковаты немного, что есть, то есть. Хотя Олег скорей бы согласился отрезать себе язык, чем ляпнуть подобное. Всякий мужчина чуть ли не с пеленок усваивает: никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя говорить женщине о том, что ее стряпня — это отстой или хотя бы даже просто не ахти как вкусно.
Самый первый печальный опыт Олег получил при общении с собственной мамулей, которой в возрасте шести месяцев осмелился дать понять, что приготовленный ею кабачок на пару она может съесть сама, потому что это жуткая гадость. После этого он уже никогда не решался на подобный подвиг и обычно покорно открывал рот и даже улыбался, чтобы мама не заподозрила какого-нибудь подвоха.
Ладно, рассуждал про себя Олег, гребешки у Яны получились такими, что с ними стоило побороться. Но каша-то чего? Кашу-то она чего жует?
Он спросил об этом у Яны и получил исчерпывающий ответ:
— Когда быстро глотаешь, мозг не успевает зафиксировать процесс насыщения. В итоге еда попадает в желудок раньше, чем мозг успевает сообразить, что происходит. Это затрудняет пищеварение и к тому же ведет к перееданию. К тому моменту, когда в мозг наконец поступает достаточное количество сигналов и он трубит отбой, мы уже съели в несколько раз больше, чем нам было нужно.
Олег попытался жевать более тщательно и неожиданно нашел в этом своеобразное удовольствие. Это было как в сексе, когда вроде бы уже хочется закончить мероприятие, но ты оттягиваешь этот момент, чтобы еще немножко продлить кайф, и при этом точно знаешь: в конце концов, оно все равно будет твое!
— Знаешь, а так тоже неплохо.
— Рада, что ты понемногу начинаешь вновь ощущать вкус к жизни.
Яна дружелюбно улыбнулась. И Олег внезапно поймал себя на том, что видит это. Он замер, стараясь не спугнуть это восхитительное мгновение. Наконец-то он может разглядеть Яну во всех подробностях. Вот она, оказывается, какая! Олег был рад убедиться, что мысленно нарисовал образ Яны, очень близкий к оригиналу. Девушка и впрямь была похожа на миниатюрную фею. Глаза у нее были огромные, какого-то причудливого фиолетового оттенка. Волосы каштановые, пушистые и блестящие. Они были подстрижены полукругом, что смягчало худенькое лицо девушки.
В тот момент, когда Олег разглядывал лицо Яны, девушка подняла на него взгляд, столкнулась с ним глазами, нахмурилась и через какое-то время произнесла:
— Знаете, иногда мне кажется, что вы все отлично видите и только притворяетесь слепым.
Олег отметил, что она снова перешла с ним на «вы». Он догадывался, что причина этого — отсутствие полного доверия к нему, которое вновь начала ощущать эта девушка.
Он напомнил ей:
— Вы же видели мое пенсионное удостоверение.
— И все равно вы не похожи на других слепых.
— А вы со многими были знакомы?
Яна не ответила. Она как-то потеряла интерес к диалогу на эту тему. Да и тьма вновь застлала глаза Олега, но теперь он научился относиться к этому процессу философски. К тому же промежутки просветления продолжали увеличиваться. Пусть и ненамного, но все же лучше, чем ничего.
Олег молча доел то, что у него было на тарелке, и неожиданно почувствовал, что уже наелся.
— Яна, я хотел поговорить с вами об одном воспоминании, которое мне сегодня пришло на ум.
— О чем именно?
— Понимаете, если выяснится, что Пергаминон и его братия к убийству Раисы Никитичны не имеют никакого отношения, а судя по подслушанному мной разговору, это именно так и есть, тогда возникает закономерный вопрос: если не они, то кто?
— И что вы думаете? Кто?
— Я не знаю. Но точно, что не я. И я вам объяснял почему.
— Исчезнувшие ключи?
— Они самые. И еще я слышал, как женщины, ухаживающие за моей тещей, говорили о некоем молодом человеке, который крутился возле нее.
— Что за молодой человек?
— Никаких подробностей об этом типе тетки, к сожалению, не знают. Говорят, что внешне он очень симпатичный. Но вроде как они сумели оттереть Раису Никитичну от него, обложили ее круглосуточной заботой.
— Все равно, если он был, то надо бы про него выяснить поподробнее, — задумчиво пробормотала Яна. — Но пусть этим займется полиция.
Услышав, что Яна заговорила про полицию, Олег снова заволновался:
— Но это еще не все, — торжественно произнес он. — Самое главное, что я кое-что вспомнил.
— Вспомнили? Что?
— Я же вам говорил, что полгода назад овдовел?
— Да. Вы с женой попали в серьезную автокатастрофу, в которой вы и потеряли зрение.
— Не только зрение, но частично еще и память! Тот ужасный день совершенно выпал из нее. Все эти полгода я тщетно пытался вспомнить, как же все произошло, но безрезультатно. Я не мог даже вспомнить, как получилось, что мы вообще оказались в том месте, где произошло ДТП, унесшее жизнь моей жены. Это ведь было довольно далеко от нашего дома, совсем в другом конце города. А из больницы после наспех залеченного перитонита меня выписали хоть и быстро, но при этом я был в таком состоянии, что едва мог доплестись до машины, мечтал о том, чтобы снова прилечь, и мне точно было не до прогулок по городу.
— И что?
— А то, что только теперь я вспомнил, как все получилось.
И Олег рассказал Яне о воспоминаниях, нахлынувших на него. Яна слушала его очень внимательно, ни разу не перебила. А когда Олег закончил свой рассказ, произнесла:
— Это очень интересно, но я вижу, вы придаете этому воспоминанию какое-то особенное значение. Почему?
— Ну как же, разве не ясно? А что, если мы с Леной не просто так попали в аварию? Что, если тот друг ее отца неспроста говорил об угрожающей жене опасности? Что, если авария, унесшая жизнь Лены, вообще была подстроена?
— Кем? Другом ее отца?
— Или теми, кто убил отца Лены.
Яна помолчала, а потом спросила:
— Вы что-то вспомнили еще?
— Пока нет, но уверен, что вспомню. Однако теперь я хорошо помню главное: Лена уверяла, что над ее жизнью нависла опасность!
— И вы думаете, что есть какие-то люди, которые убили сначала вашу жену, а затем и Раису Никитичну?
— Вот именно!
Яна снова помолчала, обдумывая слова Олега. А потом сказала:
— Судя по вашему описанию, я знаю сеть кофеен, в одной из которых вы и встречались с тем человеком. Все их помещения оформлены в едином фирменном стиле компании. Таких кафе в городе не меньше десятка, они находятся в самых разных его концах. Вы не помните, где именно была ваша кофейня?
— Помню! Выйдя из больницы, мы отправились в сторону станции метро «Озерки». Мы его миновали, а потом свернули на какую-то улицу и почти сразу остановились.
— Значит, метро «Озерки», — пробормотала Яна. — Хм… Сейчас посмотрим.
Судя по цокающим звукам, она взяла в руки планшет или смартфон и принялась вбивать в строку поисковика необходимые данные.
— Неподалеку от станции метро «Озерки» находятся сразу две точки. У вас есть еще какой-нибудь дополнительный ориентир?
— Там возле кафе была детская площадка!
Яна кашлянула:
— Понятно. Ну ничего, найдем мы с вами завтра это ваше кафе. Вы ведь хотите туда наведаться?
— Хочу! — признался ей Олег. — Конечно, я понимаю: вероятность того, что спустя полгода мы сумеем найти там что-то полезное, ничтожно мала, но… но я должен, нет, я просто обязан воспользоваться этим шансом!
Горячился он напрасно. Яна и не думала ему возражать. Вместо этого она мягко произнесла:
— Если убийства матери и дочери как-то между собой связаны, мы должны попытаться выяснить истину. Это поможет вам окончательно снять с себя все подозрения в убийстве вашей тещи.
Ее слова заставили Олега поежиться, потому что напомнили мужчине о том, что ему надо не просто снять с себя подозрения, ему надо еще очень и очень постараться, чтобы искупить свою вину также и за сегодняшний побег. Олег понимал, что совершил противоправное действие, сбежав из-под стражи. И пусть формально ему еще не было предъявлено никаких обвинений, можно было не сомневаться, что теперь следствие бросило все силы на поиски беглеца.
Олег не был склонен переоценивать свои силы. С помощью доброй и отзывчивой Яны он может прятаться еще день, ну максимум, два дня, но потом ему все же придется сдаться в руки полиции. Олег всю жизнь был законопослушным гражданином. И мысль о том, что теперь его персона является целью неустанных поисков полицейских, доставляла ему неудобство.
Нет, терзаться он не собирался, он знал, что, сбежав, выбрал единственно верный путь, но все же рано или поздно ему предстояло вернуться. И будет лучше, если к этому времени у него уже будет готовый подозреваемый, которого он и сможет предложить полиции вместо своей скромной кандидатуры.
За свою жизнь Олег успел убедиться, что в нашей стране, если хочешь жить даже не хорошо, а просто сносно, надо изрядно побегать и потрудиться. Также он не испытывал никаких иллюзий насчет работы полиции. Конечно, специально никто не стал бы сажать его за решетку, но тут соблазн и впрямь велик. Олег — наследник. Олег провел с тещей всю ночь под одной крышей. Кроме них, в квартире никого не было. Да еще и эксперт заявил, что убийцей Раисы Никитичны был мужчина приблизительно той же комплекции, что и Олег.
И как в такой ситуации могли поступить полицейские? Конечно, они набросились на Олега, даже не потрудившись поглядеть по сторонам в поисках другого подозреваемого. Да и положа руку на сердце, сам Олег, окажись он вдруг на месте этих полицейских, постарался бы выжать из себя самого максимум информации. Выжать, выбить или добыть ее любым другим приемлемым или даже не очень приемлемым способом.
Назад: Глава 7
Дальше: Глава 9