ГЛАВА 17
ПОСЛЕДНИЙ СВЕТ

В Подземной полиции имелось несколько оперативников, работавших под прикрытием среди людей, в их парках отдыха. В таком парке никого не удивит стоящий возле американских горок гном или эльф или бродящий по дорожкам единорог. Однажды Фоули видел фильм о катастрофе на скачках в Орландо. Кстати, некоторые аналитики в Совете были уверены, что этот ипподром является тренировочной базой для подготовки секретной государственной группы эльфов-киллеров. Итак, прибывшие на ипподром в Орландо посетители сели в поезд метро, который должен был отвезти их на подземную станцию, на которую в тот день и обрушились все природные бедствия, известные людям или эльфам. Вначале подземный толчок расколол туннель, затем пролетел ураган, несущий груды мусора, потом наводнение смыло с поверхности и сбросило вниз автомобили, и, наконец, хлынул поток лавы, заливший окна.

Вернувшись в свой офис, Фоули смотрел на улицы Хэвена с четвертого этажа Полицейского управления, и любимый город напоминал ему ту несчастную станцию подземки в Орландо. Город был разрушен полностью, до неузнаваемости.

«И мой город не соберешь заново простым нажатием кнопки».

Фоули прижался лбом к холодному стеклу, наблюдая за работой магических аварийных команд.

Колдуны-парамедики лечили раненых, выпуская в них короткие заряды магической силы из своих рукавиц с тепловой изоляцией. Гномы-пожарные пробивались с помощью лазеров через завалы, расчищая дорогу для врачей скорой помощи, а строители спускались с потолка подземной пещеры на альпинистских веревках, заливая трещины в стене монтажной пеной.

«Забавно, — думал Фоули, приложив пальцы к стеклу. — Я всегда опасался, что люди уничтожат нас. Нет. Мы не уничтожены. Мы восстановимся».

Все созданные с применением новых технологий машины взорвались, но оставалось и много старых машин, не списанных из-за урезания бюджета. Так, например, на ходу было большинство пожарных машин, и резервные генераторы за последние пять лет никто не ремонтировал. Командор Келп имел опыт проведения полицейских зачисток в невиданных для Хэвена масштабах. Он наблюдал за ними в Атлантиде, которая пострадала не меньше, чем Хэвен, а может быть, и больше.

«У нас хотя бы купол уцелел. Если бы он обрушился, жертв было бы намного больше».

И все из-за того, что одной свихнувшейся пикси захотелось порулить миром.

«В скольких семьях сегодня потеряли родных. Сколько эльфов сейчас страдают от ран или погружены в депрессию».

Мысли Фоули перескочили на Холли, которая оказалась на поверхности и пыталась справиться с возникшей ситуацией без поддержки ПП.

«Только бы она была жива. Только бы все они были живы».

Живы они или нет, Фоули не знал. Все средства дальней связи были уничтожены, поскольку большинство из них было установлено на человеческих спутниках, превратившихся теперь в космический мусор.

Фоули пытался успокоить себя мыслью о том, что с его подругой находились Артемис и Батлер.

«Если кто-то и сможет пресечь Опал, так это Артемис».

«Пресечь? — продолжал размышлять он. — Теперь я использую такие полицейские словечки, как „пресечь“. Опал бы это понравилось. Она бы почувствовала себя суперзлодейкой».

Рядом раздалось цоканье копыт Мейна.

— Мак дак джибалл, Онкль. На экранах в твоей лаборатории что-то есть.

Племянник Фоули свободно говорил на языке единорогов, но выражаться точно и по сути дела пока не научился. Туповат он был.

— Это большие экраны, Мейн. Обычно на них всегда что-нибудь есть.

— Я знаю, — нетерпеливо поскреб передним копытом Мейн. — Но это действительно интересно.

— Конечно. Сегодня происходит масса интересных вещей, Мейн. Ты не мог бы говорить определеннее?

— Определеннее, — нахмурился Мейн. — Это значит, определить кого-то, ты это имеешь в виду?

— Нет. Я хочу сказать, ты можешь говорить конкретнее?

— Конкретнее? — переспросил Мейн.

Фоули поскреб копытом, царапая кафель на полу.

— Просто расскажи, что интересного ты увидел на экране. Мы все сегодня очень заняты, Мейн.

— Ты пил сегодня кофе? — поинтересовался его племянник. — Тетушка Кабаллина говорила, что после двух чашек кофе ты становишься немного нервным.

— Что там на экране? — произнес Фоули тоном, который сам он считал повелительным, но который на самом деле походил на пронзительное ржание.

Мейн слегка попятился назад, потом взял себя в руки, удивляясь тому, что все окружающие реагируют на него именно таким образом.

— Помнишь те АРК-лайтс, которые ты послал в поместье Фаул?

— Разумеется, помню. Все они погибли. Я посылал их, а Артемис их находил и отключал. Это было у нас с ним чем-то вроде игры.

Мейн ткнул большим пальцем себе за плечо, в направлении экрана, где должен был находиться пустой квадрат.

— Так вот, один из этих жучков ожил. Это я и пытаюсь так долго вдолбить тебе.

Фоули замахнулся на Мейна, но тот уже успел отскочить на безопасное расстояние.

Артемис закрыл за собой дверь кабинета и включил камеры и сенсоры наружного наблюдения. Ему нужно было убедиться, что в данный момент он и его друзья находятся в безопасности. Все было, как он и ожидал. Единственная активность отмечалась примерно в километре от дома, там, где раньше стояла башня Мартелло, а теперь был кратер, внутри которого находились Врата берсерков. В целях безопасности он установил на пульте режим «Осада», включающий защитные системы, которые не использовались в обычных условиях, такие, как подача напряжения на окна и активация флэш-бомб в тамбурах. Поместье Фаул перестало быть обычным домом с тех пор, когда Артемис решил спрятать в его подвале похищенную им эльфиню.

Убедившись в том, что дом надежно защищен, Артемис открыл запертый на кодовый замок ящик своего стола и вытащил из него маленький свинцовый ларец. Постучав по крышке ногтем, он с радостью услышал негромкое шуршание.

«Жива».

Артемис сдвинул крышку ларца. Внутри находилась присоединенная к трехвольтовой батарее маленькая биомеханическая стрекоза. Одна из игрушек Фоули, которые Артемис обычно пришибал мухобойкой, но эту стрекозку решил сохранить на тот случай, если ему потребуется секретный канал связи с кентавром. Он надеялся, что камера этой стрекозы зафиксирует их успешную атаку на Врата берсерков, но ей придется передать более унылое сообщение.

Артемис вытряхнул стрекозку на стол, где она покрутилась немного, затем идентифицировала Артемиса как главную цель и решила сосредоточиться на нем. В глазах АРК-лайтс неслышно повернулись крохотные линзы, а из усиков-антенн выдвинулась пара микрофонов.

Артемис наклонился к столу и начал тихо говорить, словно не желая, чтобы его подслушали, хотя сенсорные датчики утверждали, что ближайшее к нему излучающее тепло и достаточно массивное тело находится на расстоянии шести метров.

— Доброе утро, Фоули. Я знаю, что в этом маленьком создании нет ни единого атома, имеющего отношение к технологиям Кобой, поэтому теоретически сообщение должно дойти, и я надеюсь, что ты жив и сможешь получить его. Здесь дела плохи, дружище, очень плохи. Опал открыла Врата берсерков и работает сейчас над вторым замком. Если ей удастся его взломать, высвободится волна закодированной земной магии, которая полностью уничтожит человечество. Это, как мне кажется, не есть хорошо. Чтобы предотвратить катастрофу, нужно, чтобы ты прислал мне пару вещей в одной из твоих беспилотных горнопроходческих капсул. Сейчас нет времени на получение разрешений от всяких комиссий. Эти предметы должны быть в поместье Фаул в течение двух часов, иначе будет поздно. Сделай то, о чем я прошу, Фоули.

Артемис наклонился еще ближе к маленькой живой камере и убедительно прошептал:

— Две вещи, Фоули. Две вещи, чтобы спасти мир.

После этого он сказал, что это за вещи и куда именно их отправить.

Краска отлила от лица Фоули.

«Кобой взламывает второй замок».

Это было ужасно, хотя многие эльфы танцевали бы на улицах, празднуя уничтожение людей, но это неразумные эльфы.

«Две вещи».

С первой из них проблем не было. Это была просто игрушка.

«По-моему, одна такая есть у меня в столе». Но вторая вещь. Вторая.

«Вот это большая проблема. Главная».

Есть вещи легальные и запрещенные.

Стоит ему упомянуть о второй вещи в Совете, как они потребуют создать особую рабочую группу и подкомитет.

То, о чем просил Артемис, технически было выполнимо. В отделе испытаний у него есть один прототип беспилотной капсулы. Нужно лишь ввести координаты в ее навигационную систему, и капсула рванется вверх, к поверхности. Построенная для транспортировки шахтеров из провалов в породе, капсула выдерживала огромные давления и могла передвигаться по миру со скоростью три маха — втрое быстрее звука. Так что установленный Артемисом лимит времени не проблема.

Фоули пожевал палец. Должен ли он сделать то, о чем просит Артемис? Хочет ли он сделать это? Эти вопросы кентавр мог задавать себе бесконечно долго, но, по сути, ему нужно было ответить только на один из них:

«Я верю Артемису?»

За своей спиной Фоули услышал дыхание и понял, что в комнату вошел Мейн.

— Кто здесь еще был? — спросил Фоули у своего лаборанта.

— Здесь? — всхрапнул Мейн. — Ты думаешь, что сейчас кому-то есть время толкаться тут, когда в городе творится такое? Никого здесь не было, и никто не видел эту запись. Кроме меня.

— Хорошо, — сказал Фоули, меряя шагами комнату. — Юный друг мой Мейн, ты хотел бы перейти на полную ставку?

— А что я должен буду делать? — подозрительно покосился Мейн.

Фоули вынул из ящика своего стола предмет номер один и направился к двери.

— То же, что всегда, — ответил он. — Слоняться без дела по лаборатории и всем мешать.

Мейн сделал копию сообщения Артемиса на случай, если его начнут обвинять в чем-то вроде государственной измены.

— Это я могу, — произнес он.