ГЛАВА 15
СВЕРЧКИ-УБИЙЦЫ

После схватки с Гобдоу Майлс неожиданно почувствовал себя очень уставшим и был уложен в постель с его любимой ламинированной копией периодической таблицы элементов, которую он крепко прижимал к груди.

— Борьба с бесами истощает все силы, — констатировала Холли. — Поверь, я знаю. Утром он будет в полном порядке.

Они втроем уселись за столом Артемиса, словно собрались на военный совет — по сути, так оно и было.

Батлер начал с подсчета.

— У нас двое бойцов, — сказал он, — и никакого оружия.

— Если нужно, я тоже готов драться, — нерешительно возразил Артемис.

— Следует предполагать самое худшее относительно судьбы Мулча, — продолжил Батлер, явно отметая прочь замечание Артемиса. — Хотя он не раз сумел эффектно симулировать свою смерть.

— Наша конкретная цель? — спросила Холли.

Этот вопрос адресовался Артемису, который был их мозговым центром.

— Врата берсерков. Мы должны закрыть их.

— Каким образом? Напишем ультиматум?

— Обычное оружие не способно пробить магическую силу Опал. Она просто поглотит всю энергию выстрела. Но если бы у нас был суперлазер, можно было бы попытаться перегрузить Врата энергией. Образно говоря, погасить горящую спичку взрывной волной.

— Ты полагаешь, — демонстративно похлопала себя по карманам Холли, — что такой лазер мог заваляться у меня в кармане?

— Даже тебе не построить суперлазер всего за час, — сказал Батлер, недоумевая, зачем Артемис вообще тратит время на эту пустую болтовню.

По какой-то причине Артемис виновато потупился.

— Я могу знать, где имеется один такой лазер.

— И где же он может быть, Артемис?

— В сарае, на моем солнечном глайдере «Марк Второй».

Теперь Батлеру стало понятно смущение Артемиса.

— В сарае, где мы устроили тренажерный зал? Где ты собирался изучать приемы самообороны?

— Да. В том сарае.

Несмотря на ситуацию, Батлер был разочарован.

— Ты же обещал мне, Артемис. Сказал, что для занятий тебе нужна уединенность.

— Это так скучно, Батлер. Я пытался, правда, но не понимаю, как это тебе удается. Сорок пять минут колотить набитый кожаный мешок.

— И потому ты вместо того, чтобы держать данное мне обещание, строил там свой солнечный планер?

— Солнечные батареи оказались настолько эффективными, что их ячейки буквально лопались от энергии, и тогда на досуге я спроектировал легкий суперлазер, а затем построил его из всякого хлама.

— Ну, конечно, кому же не нужен суперлазер в носу семейного самолета?

— Тихо, девочки, — сказала Холли. — Давайте отложим разговоры о самолетах на потом, договорились? Артемис, какова мощность твоего лазера?

— Мощность… приблизительно как у вспышки на Солнце, — сообщил Артемис. — При максимальной концентрации можно проделать дыру во Вратах, не поранив при этом никого из стоящих рядом.

— Очень рада, что ты упомянул об этом.

— Но лазер не опробован, — произнес Артемис. — Я никогда не выпустил бы на волю такой мощный разряд энергии без самой крайней необходимости. Но судя по тому, что рассказал нам Майлс, у нас больше нет ни одной козырной карты.

— А Джульетта знает о лазере? — спросила Холли.

— Нет, я о нем никому не говорил.

— Это хорошо. В таком случае у нас может появиться шанс.

Батлер одел их всех в камуфляжную форму, которую достал из своего шкафа, и даже заставил Артемиса раскрасить лицо черными и оливковыми полосками маслянистой краски.

— Это в самом деле необходимо? — недовольно спросил Артемис.

— Абсолютно, — ответил Батлер, энергично нанося краску. — Конечно, ты можешь остаться здесь и дать мне уйти, после чего вы с Майлсом сможете отдыхать в своих любимых мокасинах.

Артемис проглотил эту насмешку, справедливо рассудив, что Батлер все еще слегка обижен на него за обман с лазером.

— Я обязательно должен идти, Батлер. Это суперлазер, а не какая-нибудь игрушечная пукалка. У лазера сложная активационная система, и у меня нет времени объяснять тебе, что за чем следует сделать.

Батлер накинул на хрупкие плечи Артемиса тяжелый бронежилет.

— ОК. Если ты должен идти, то моя задача — позаботиться о твоей безопасности. Давай заключим сделку. Если ты не начнешь ныть по поводу тяжести или бесполезности этого бронежилета — а такие мысли, я чувствую, уже начинают крутиться в твоих больших мозгах, — то я не буду вновь вспоминать об эпизоде с суперлазером. Идет?

«Этот жилет просто врезается в мои плечи, — подумал Артемис. — И он действительно такой тяжелый, что в нем я не перегоню и улитку».

Он вздохнул и ответил:

— Идет.

Когда сконструированная Артемисом система безопасности доложила о том, что по всему периметру чисто, они тесной группой выскользнули из кабинета, пробрались через кухню, миновали двор и оказались в аллее между конюшнями.

Нигде не было ни одного караульного, что показалось Батлеру очень странным.

— Я ничего не вижу. К этому времени Опал давно должна знать, что мы ускользнули от ее пиратов.

— У нее не хватает сил, которые она могла бы задействовать, — прошептала Холли. — Ее главная цель — Врата, и возле них она должна держать как можно больше берсерков, охраняющих ее сзади. Мы — цель номер два.

— Это будет ее ошибкой, — выдохнул Артемис, сгибаясь под тяжестью своего бронежилета. — Артемис Фаул никогда не будет номером два.

— А мне казалось, тебя зовут Артемис Второй, — съязвила Холли.

— Это совсем другое дело. И мне кажется, что мы на задании.

— Согласна, — произнесла Холли, а затем обернулась к Батлеру: — Это твоя епархия, старина.

— Верно, — согласился Батлер. — Я поведу группу.

Они осторожно и не спеша пересекли поместье, настороженно всматриваясь в любое живое существо, попадавшееся им по дороге. Берсерки могли оказаться в любом земляном червяке или крупном сверчке, которых в поместье Фаул водилось множество — по ночам они устраивали целые концерты под Луной.

— Старайтесь не наступать на сверчков, — попросил Артемис. — Мама обожает их слушать.

Необычайно крупным сверчкам, о которых идет речь, энтомологи из Дублина дали прозвище «джиминиз» — это искаженное на ирландский манер «Джезу домини», что на латыни, в свою очередь, означает «черт побери!». Круглый год джиминиз встречались только в поместье Фаул и только здесь вырастали неимоверно крупными, иногда размером с мышь. Теперь Артемис понимал, что все это было побочным эффектом от просачивающегося сквозь землю излучения магической силы. А вот чего не знал Артемис, так это того, что эта сила воздействовала на нервную систему сверчков таким образом, что они начинали испытывать определенную симпатию к берсеркам. И эта симпатия выражалась у сверчков не в том, чтобы, рассевшись ночью у походного костерка, травить байки о легендарных и отважных эльфийских воинах, а в агрессивной реакции на все, что могло угрожать берсеркам. Проще говоря: если Опал тебя не любит, то и для сверчков ты нехорош.

Увидев на дорожке рой сверчков, Батлер начал медленно опускать на них ногу, ожидая, что сейчас сверчки уберутся прочь. Они остались на месте.

«Я же раздавлю их сейчас, — подумал Батлер. — У меня нет времени на игры с этими милашками».

— Артемис, — позвал он через плечо. — Что-то мне не нравятся эти джиминиз.

Артемис упал на колени.

— Посмотри, они совсем не проявляют природной осторожности, — восхищенно сказал он. — Ведут себя так, будто мы им очень не нравимся. Обязательно нужно будет изучить этот феномен в лаборатории.

Самый большой из сверчков открыл челюсти, высоко подпрыгнул и укусил Артемиса в колено. Хотя зубы сверчка и не смогли проникнуть сквозь толстую камуфляжную ткань, потрясенный Артемис откинулся назад и наверняка растянулся бы, не подхвати его вовремя Батлер.

— Давай отложим на время твои лабораторные опыты, — произнес он.

Артемис возражать не стал.

Новые сверчки взмыли в воздух. Они дружно, как один, отталкивались от земли своими сильными задними лапками и прыгали, образуя колышущуюся зеленую волну, которая полностью перекрыла дорогу перед Батлером. К прежним сверчкам прибавлялись новые и новые — они непрерывным потоком текли из травы и ямок в земле. Двигаясь, созданная ими волна потрескивала — так плотно были набиты в ней сверчки.

«Хорошо, что они только прыгают, а не летают, — подумал Батлер. — Иначе нам было бы не убежать».

Обретя равновесие, Артемис вывернулся из поддерживавшей его руки Батлера и побежал на своих двоих. Большой сверчок все еще болтался у него на колене, продолжая трепать камуфляжную ткань. Артемис шлепнул сверчка ладонью — было ощущение, что его рука ударилась об игрушечный автомобильчик. Сверчок остался на месте, а на ладони Артемиса появилась ранка.

Размышлять в таких условиях было сложно даже Артемису, точнее, было сложно из бурного потока мелькавших в его голове мыслей выхватить хотя бы одну более или менее разумную.

«Сверчки. Сверчки-убийцы. Какой тяжеленный жилет. Слишком много шума. Слишком много. Свихнувшиеся сверчки. Может, у меня снова начались глюки?»

— Четверка! — сказал он вслух, просто чтобы удостовериться. — Четверка.

Батлер догадался о том, что волнует Артемиса.

— Все в порядке, — проговорил он. — Не волнуйся, они тебе не мерещатся.

Артемис, пожалуй, предпочел бы, чтобы сверчки ему мерещились.

— Это очень серьезно! — крикнул он, чтобы перекрыть голосом грохочущее в его ушах сердце.

— Нам нужно попасть к озеру, — сказала Холли. — Пловцы из сверчков никудышные.

Сарай был построен на холме возле Красного озера — так его назвали потому, что оно полыхало алым светом на закате, особенно если смотреть на него из окна гостиной в доме. Зрелище было эффектным: казалось, что под прозрачной водой загораются адские огни. Днем на озере плескались утки, а вечером оно превращалось во врата в преисподнюю. Мысль о тайной природе воды всегда увлекала Артемиса, а сама эта тема оставалась одной из немногих, где он позволял себе дать волю своему воображению. Сейчас озеро казалось просто тихой гаванью.

«Похоже, этот жилет своей тяжестью сейчас утащит меня прямо вниз», — подумал Артемис.

Холли двигалась сзади и постоянно подталкивала его локтем в бедро.

— Поторапливайся, — твердила она. — Убери этот тусклый взгляд со своего лица. Не забывай, теперь за нами гонятся еще и эти убийцы-сверчки.

Артемис перебирал ногами, стараясь бежать быстрее и жалея о том, что он не Беккет — вот уж кто мог пробегать без остановки полдня безо всяких усилий!

Они пробежали несколько делянок, разделенных временными изгородями из кустарников и межевых столбов. Батлер крушил все, что загораживало им дорогу.

Его ботинки безжалостно вышибали из грядок молодые картофелины, расчищая путь для Артемиса и Холли. Сверчки не отставали — им-то ничто не мешало двигаться. Звон сверчков был громким и зловещим — какофония звуков, напоминавшая невнятное бормотание. Замышляющие недоброе насекомые.

Сверчки, скакавшие впереди, вцеплялись в ботинки Холли, прилеплялись к ее лодыжкам, впиваясь в ткань своими жвалами. Инстинкт подсказывал Холли остановиться и стряхнуть с себя насекомые, но солдатская выучка приказывала продолжать бег, не обращая внимания на укусы. Остановиться сейчас было бы фатальной ошибкой. Холли чувствовала, как сверчки громоздятся на ее лодыжки, слышала противный мокрый хруст их панцирей, раздавленных ее ботинками. У нее было ощущение, что она бежит в облаке шариков для пинг-понга.

— Далеко еще? — спросила она. — Сколько?

В ответ Батлер поднял два пальца.

«Что это означает? Две секунды? Двадцать секунд? Две сотни метров?»

Они миновали делянки и бросились по распаханному склону к краю воды. Луна отражалась на поверхности озера, словно глаз бога, а на дальней стороне озера начинался пологий подъем к холму. Сверчки уже облепили их, Холли была покрыта коркой насекомых до самой талии. А сверчки все прибывали, спеша сюда со всех уголков поместья.

«У нас еще никогда не возникало проблем со сверчками, — подумал Артемис. — И откуда их взялось столько?»

Они чувствовали на своих ногах укусы, горевшие, как маленькие ожоги, а бежать дальше становилось все труднее, почти невозможно, с руками и ногами, покрытыми плотной коркой копошащихся сверчков. Холли сбежала вниз первой, за ней Артемис, и оба думали в этот момент о том, что худшую смерть, чем от взбесившихся сверчков, придумать очень сложно.

В какой-то момент Артемис уже прекратил борьбу, но тут сквозь звенящую массу насекомых протянулась чья-то рука и потащила Артемиса за собой.

В лунном свете он увидел вскочившего на его нос сверчка и сумел поднять руку, чтобы сжать его пальцами. Тело сверчка противно хрустнуло в ладони Артемиса, и впервые в жизни он ощутил радость победы в рукопашном бою. Он был так горд собой, словно раздавил не одного, а всех этих сверчков.

Рука, которая ухватила и спасла его, конечно же была рукой Батлера. Повернувшись, Артемис увидел свисавшую с другой руки телохранителя Холли.

— Теперь вдохните поглубже, — приказал им Батлер и швырнул их обоих в озеро.

Спустя пять минут Артемис, задыхаясь, доплыл до противоположного берега озера. Бронежилета на Артемисе уже не было. Пусть Батлер говорит все, что ему вздумается, но выбора у Артемиса не было — либо сбросить жилет, либо утонуть. А лежать пуленепробиваемым на дне озера — это, знаете ли, как-то ни к чему.

Артемис с радостью обнаружил лежавших по бокам от него Холли и Батлера, которые, казалось, вовсе не запыхались после заплыва через озеро.

— Мы потеряли сверчков, — сказал Батлер, отчего Холли вдруг дико расхохоталась и принялась утираться рукавом своего комбинезона.

— «Мы потеряли сверчков»! — повторила она. — Даже о них ты говоришь как солдат.

— Я Батлер, — ответил он, смахивая ладонью воду со своих коротко остриженных волос. — Я всегда говорю как солдат. А теперь давайте выбираться отсюда.

Артемису казалось, что его одежда и ботинки впитали в себя половину озера, настолько тяжелыми они показались ему, когда он с трудом выбрался из воды. Артемис часто присматривался к тому, как энергично и красиво выпрыгивают из воды на берег герои телесериалов, но сам всегда с трудом переваливался через край бассейна или шлепался на живот, вылезая из речки. Его выход из озера получился еще менее изящным — со стороны Артемис напоминал выбирающегося на берег тюленя. Подняться на ноги ему помог Батлер, подхвативший его под локоть.

— Скорее, Артемис. Мы теряем время.

Артемис выпрямился, чувствуя, как с его брюк ведрами стекает остывшая за ночь вода.

— Здесь уже близко, — сказал Батлер. — Две сотни метров.

Артемис всегда восхищался умением Батлера отсекать все свои эмоции. По сути, они все трое должны были бы сейчас находиться в шоке от того, что им только что довелось пережить, но Батлер, как всегда, отодвинул все неприятные воспоминания в дальний уголок своей памяти — к ним он сможет вернуться позднее, когда опасность окажется позади. Артемису всегда придавало сил даже ощущение рядом плеча Батлера.

— Тогда чего мы ждем? — спросил Артемис и первым начал подниматься по склону холма.

Звон сверчков затихал где-то далеко позади и вскоре утонул в шорохе ветра, качавшего высокие сосны. Ни одного другого враждебно настроенного животного им не встретилось, и они благополучно добрались до вершины холма, до сарая, который никто не охранял.

А впрочем, зачем, в самом деле, нужно было охранять его? Какой горе-стратег будет перемещать свои силы из надежного дома в какой-то легко воспламеняющийся сарай?

«Наконец-то хоть капелька везения, — подумал Артемис. — Иногда окольные пути оказываются самыми прямыми».

Еще раз судьба преподнесла им подарок уже внутри сарая, где Батлер вытащил из привинченного к дальней стенке ящика с кодовым замком пистолет «Зиг Зауэр».

— Не один ты прятал кое-что в этом сарае, — сказал Батлер Артемису, с нескрываемым наслаждением проверяя пистолет.

— Великолепно, — сухо заметила Холли. — Теперь мы сможем перестрелять дюжину кузнечиков.

— Сверчков, — поправил Артемис. — Но давайте лучше поднимем в небо этот глайдер и прожжем большую дыру в планах Опал.

Легкий корпус и крылья глайдера были покрыты фольгой солнечных батарей, вырабатывавших энергию для двигателя. Поднявшись в воздух, аппарат мог лететь как с помощью двигателя, так и свободно планируя, в зависимости от поступавших с компьютера команд. Если пилот собирался долго парить в восходящих воздушных потоках, двигатель ему требовался только для взлета и набора высоты. Во время такого полета глайдер практически не отравлял атмосферу углекислым газом.

— Тот глайдер вон там, — сказал Батлер. — За ненужной боксерской грушей и блестящими гирями с нетронутыми ручками.

— Да, это тот самый глайдер, — тяжело вздохнул Артемис. — А теперь не мог бы ты забыть на время о грушах и гирях и снять эту птичку с тормозов, пока я запускаю ее? До того момента, когда мы будем готовы взлететь, дверь сарая должна оставаться закрытой.

— Хорошая машина, — похвалила Холли. — Позволь мне заглянуть внутрь.

Она прошла по сараю, оставляя за собой грязные следы, и потянула ручку, чтобы открыть заднюю дверцу глайдера.

Этот глайдер Артемис назвал «Хуфу» в честь фараона, для которого древние египтяне построили солнечную лодку (на ней мумия фараона отправилась в свое загробное плавание). Глайдер был кардинально модифицированным легким спортивным самолетом, который Артемис превратил в экологически чистый пассажирский летательный аппарат. Его крылья, обвитые сверху и снизу тонкой паутиной распорок, были вполовину длиннее крыльев обычного самолета. Весь корпус, включая колпаки колес, покрывала солнечная фольга, становившаяся в воздухе постоянным источником энергии для батарей глайдера. Силовой кабель, протянутый от хвостовой муфты «Хуфу» на южный скат крыши сарая, поддерживал батареи заряженными, поэтому глайдер всегда был готов к взлету.

Из темного внутреннего пространства глайдера вынырнула голова Холли.

— Все чисто, — произнесла она шепотом, словно боясь спугнуть громким звуком улыбнувшуюся им удачу.

— Отлично, — сказал Артемис, направляясь к дверце глайдера и вспоминая на ходу последовательность действий при запуске двигателя. — Батлер, ты сможешь раскрыть двери сарая, как только я запущу пропеллер?

Телохранитель кивнул, вытаскивая из-под колеса белый деревянный клин. За ним последовали две оставшихся тормозных колодки.

Артемис забрался в глайдер и тут же понял: что-то пошло не так.

— Здесь чем-то пахнет. Это духи Джульетты.

Он опустился на колени между пассажирскими креслами и потянул металлическую защелку, чтобы открыть люк нижнего отделения. Там, посреди туго переплетающихся кабелей, появилось небольшое свободное пространство на том месте, где по идее должен был находиться прямоугольный ящичек.

— Батарея? — спросила Холли.

— Да, — ответил Артемис.

— Значит, взлететь не сможем?

Громко щелкнул закрываемый люк. Теперь шум уже не имел значения.

— Взлететь не сможем. И выстрелить тоже.

— Что за грохот? — спросил Батлер, просовывая голову внутрь глайдера. Ему хватило одного взгляда на лицо Артемиса, больше никакие объяснения не требовались.

— Итак, это ловушка. Похоже, ушки у Джульетты острее, чем мы думали, — Батлер вытащил из-за пояса свой «Зиг Зауэр». — ОК, Артемис, ты остаешься здесь. Пришло время повоевать нам, солдатам.

В этот момент снаружи в сарай влетел обжигающий луч магической силы, и лицо Батлера исказилось от удивления и боли. Луч окутал голову и торс телохранителя, навсегда расплавил и сжег каждый волосяной мешочек на его голове и отшвырнул в хвостовую часть глайдера, где Батлер рухнул как подкошенный.

— Да это ловушка, — угрюмо сказала Холли. — И мы сами засунули свои головы в петлю.