Айку показалось, что с наступлением темноты стало еще жарче. Наконец они были одни, в Лима Оз, у фонтана, что затерялся во внутреннем дворе дворца. Пламя факелов лениво покачивалось в отражении воды. Айк полулежал на украшенной тонкой резьбой скамье, а Рия сидела у самой воды, свесив ноги.

– Жарко, – произнес Айк, допивая очередной стакан с холодной фруктовой водой.

– Это разве жарко? – развеселилась Рия. – Вот если отправиться еще южнее, там даже мне будет жарко. – Она встала и подошла к столу, взяла какой-то диковинный фрукт из вазы и протянула мужу. – На вот, попробуй. Должно помочь от жажды.

Айк впился зубами в кисло-сладкую мякоть неизвестного плода, откусил и с удовольствием проглотил. Действительно, сок освежал, а вкус напомнил те странные фрукты, что ему довелось попробовать в Великом Лесу, в гостях у А-ти. Задумавшись на мгновение о тех далеких временах, Айк протянул руку и взял еще. Стоявшая невдалеке девушка-прислужница немедленно принесла еще одну вазу с фруктами и бесшумно удалилась.

– Красиво здесь, – оглядывая террасу, ответил Айк. – Со всей этой войной я даже не успел осмотреть весь дворец. Все ли здесь так волшебно?

– Ятеп пристроил эту террасу почти перед самой своей смертью, недальновидный все же был у нас правитель.

Айк покачал головой, Рия поняла это как знак согласия, и продолжила:

– Он любил повеселиться, наш покойный Ятеп. Я не раз сопровождала во дворец женщин из Веселого квартала. – Рия замолчала, на минуту погрузившись в воспоминания. – Правда, именно этим местом он так и не успел воспользоваться, так что не волнуйся, этот фонтан девственен и непорочен.

– А ты покажешь мне весь дворец? – спросил Айк.

– Конечно, покажу, – улыбнулась воительница. Она села на край ложа. – Хочешь, мы можем сделать это прямо сейчас.

– Нет, прямо сейчас не хочу, – отказался Айк. – Лень. Ты лучше мне скажи, хватит ли нам места для гостей. Судя по списку, их ожидается сотни.

Рия смешно наморщила лоб, она что-то про себя считала.

– Должно хватить, – ответила она спустя какое-то время. – Хотя они все будут с супругами, так что придется все умножать на два.

Айк смотрел на нее с улыбкой. Чем больше он находился рядом с Рией, тем больше нового он открывал в этой суровой на первый взгляд женщине.

– Скажи, – хитро сказал он, – у всех здешних жителей глаза карие, а у некоторых просто черные… Как так получилось, что у тебя серые глаза?

– Отец говорил, что моя мать была с севера, – ответила Рия, немного смущаясь. – Я ее не помню, но, наверное, у нее были серые глаза. Она умерла, когда я была еще маленькой.

– У тебя очень красивые глаза, – ласково подметил Айк и обнял жену.

Стояла тишина, только где-то вдалеке протяжными голосами перекликалась стража, охранявшая дворцовый сад. Они сидели, обнявшись, и слушали звон цикад.

– А твоя мать? – спросила Рия, нарушая тишину. – Ты ее помнишь?

– Конечно, помню, – ответил Айк. – И ее, и отца, и сестру. Вот только не знаю, где они теперь… после того, как братья Ордена их забрали …

– Почему ты не воспользуешься своей магией и не поможешь им?

– Это не так просто.

– Неужели у тебя нет ни одного заклинания, способного найти родных?

– Увы, заклинаний я не знаю, – грустно ответил Айк.

– Как не знаешь? – удивилась воительница. – А как же все то, что ты сделал?

– Само как-то получается …

– Я не понимаю, – раздраженно заметила Рия.

– Пойми, магия бывает разная, – попытался объяснить Айк. – Моя, например, никаких заклинаний не требует…

Рия высвободилась из объятий мужа, и, сделав шаг в сторону спальни, сказала сухо:

– Я поняла. Пойдем, уже поздно.

Айку показалось, что жена обиделась, скорее всего решив, что он нарочно ей не рассказывает ничего про магию, а ведь на самом деле он действительно не мог ничего рассказать, потому что сам ничего почти не знал. Не знал заклинаний, не умел вызывать стихийные явления, варить колдовские отвары – и еще много чего.

Айк хотел было окликнуть воительницу, чтобы как-то оправдать себя, но в последний момент решил этого не делать. Вместо извинений он взял со стола еще пару вкусных плодов, так хорошо утолявших жажду, прошел за Рией в спальню и спросил:

– Как они называются?

– Наранхилла, – ответила воительница сухо, развязывая ленты на поясе. – Для простоты крестьяне называют его луло.

– Луло, – хмыкнул Айк, – ну и название! – он откусил большой кусок от фрукта, прожевал и добавил: – Впрочем, наранхилла не лучше.

Вдруг Айка словно окатило ледяной водой. Он застыл, не понимая, что происходит.

«Женщина-а-а… – Айк услышал змеиное шипение: – Жжешшшен… нщшшши… нааа», – шепот удалялся, теряясь где-то в подсознании.

– Замри, – сказал Айк жене. – Замри, а потом медленно отходи к дверям.

– Что случилось? – не поняла Рия.

– Просто медленно отходи к дверям, – без эмоций ответил он. Когда воительница отошла на более-менее безопасное расстояние, Айк пояснил: – Там змея.

– Где? – все еще не понимая мужа, переспросила воительница. И тут она заметила исчезающий под кроватью толстый чешуйчатый хвост.

– Стража!

Комната наполнилась людьми и светом. Через несколько минут ползучая тварь была посажена в мешок и уничтожена угрюмым бородатым воином, от которого за версту несло чесноком. Рия тут же начала допрос всех, кто заходил накануне в комнату. Она никого не жалела, видимо потому, что никто не признавался. Айк молча наблюдал за происходящим. От бесконечных вопросов у него разболелась голова, а до истины было также далеко, как и в самом начале расследования.

Вдруг, повинуясь какому-то внутреннему чувству, Айк встал, пересек всю комнату и заглянул под кровать. Там, у дальней стены, стояло блюдце, наполненное молоком. Он позвал жену и жестом пригласил ее посмотреть. Рия наклонилась. Увидев приманку для змеи, она немедленно все поняла, бросила понимающий взгляд на мужа, но ничего не ответила.

Вернувшись к столу, за которым сидела очередная жертва, Рия на секунду замерла, а потом вышла за дверь. Айк слышал, как она отдала распоряжения послать за Эмелиано. Они так и сидели в тягостном молчании, пока не услышали тяжелую поступь Марко. Когда тот вошел, воительница объявила:

– Покушение!

На лице Марко не дрогнул ни один мускул. Однако он тут же включился в работу. Эмелиано немедленно взял под стражу всех, кто хотя бы однажды побывал в покоях правителя.

– Ваше Величество, – обратился Эмелиано, – прошу передать охрану ваших покоев моей сотне.

– Хорошо, – разрешил Айк.

– А завтра утром я поменяю всю прислугу, – добавила Рия.

– Неужели это необходимо? Столько людей потеряет и работу, и жалованье… – начал было Айк, но жена перебила его.

– Мы не можем рисковать! – вспылила Рия. – Во дворце враг, и его нужно устранить!

– И ты думаешь, если уволить всех хороших людей, что столько времени, не покладая рук, работали на меня, это устранит угрозу?

– По крайне мере, осложнит жизнь врагам! Они отыскали лазейку, через которую могут приблизиться к тебе!

– То, что мы обнаружили змею, уже осложнило им жизнь, а простые слуги здесь не при чем, тем более, если их уволить, враг может сбежать, а так он будет думать, что остался вне подозрения… – настаивал Айк.

– Умный ход, – подхватил Марко. – Мы сделаем вид, что подозреваем кого-то чужого, все успокоятся, а мы будем следить и ждать, когда шпион себя выдаст…

– Именно! – согласился Айк.

Рия лишь фыркнула, но возражать не стала. Слуг решили не трогать, но и глаз с них спускать тоже никто не собирался.

После беседы Марко вышел за двери, пожелав супругам спокойной ночи. Айк и Рия сквозь опущенный занавес еще долго слышали, как он отдавал личные указания охране.

– Теперь, можно спать спокойно, – сказал Айк. Однако воительница, прежде чем лечь в постель, еще раз проверила все уголки комнаты, заглянув за все занавески, положила под подушку кинжал, а на пол со своей стороны кровати – короткий меч.

Уже в постели, когда напряжение стало ее отпускать, она неожиданно расплакалась. Айк лишь молча вытирал катящиеся из прекрасных серых глаз слезы и сжимал жену в объятиях.

Я очень переживал за друга, но и у меня проблемы множились с каждым новым днем. Штурм, как и предполагал Эйо, начался ближе к вечеру, когда холодное зимнее солнце уже значительно сдвинулось в сторону горизонта. Я кинулся к защитникам, на бегу обнажив меч. Поднявшись на стену и осторожно высунувшись из бойницы, я попытался разглядеть то, что происходило у моста.

Враги шли плотным строем, прячась за деревянными щитами. Атакующих было очень много! В какой-то момент я даже испугался: такой ли обычный будет штурм?! Может быть, Чираги решил именно сегодня покончить с защитниками города одним ударом?

Но, похоже, это все же был один из обычных приступов, призванных истощить силы фуркарс.

Враг упрямо пробивался по мосту к воротам. Первыми по атакующим ударили пращники. Нехитрое это оружие – ременная петля и камень, сделать его легко, а снаряды валяются прямо под ногами. Но при этом опытный стрелок может запускать свой снаряд далеко и очень точно.

Одна беда – нужно долго и помногу тренироваться. Камень вылетает из пращи с огромной силой. Если он улетит не туда, куда нужно, может случиться беда. Ну а если туда – то после точного попадания серьезной травмы или смерти было не миновать.

На врага обрушился град камней. Как завороженный, я смотрел, как падали люди, и под градом летящих с небес булыжников смешались порядки противника. Атакующие пытались уворачиваться, закрывались дощатыми щитами. Мне почему-то вспомнилось, что в Этории мало кто пользовался такими простыми щитами. Рыцари в конных сшибках больше надеялись на латы и на небольшой стальной щит-тарч, который усиливал доспех. Пехота чаще всего носила круглые щиты-рондаши, либо вытянутые и изогнутые павезы. Наемники предпочитали миндалевидные щиты-капли.

Сколоченные щиты применяли только отчаянные сорвиголовы или те, кто не мог себе позволить что-то более солидное. Даже среди пиратов такие щиты уже не использовались. Пираты надеялись на неожиданный натиск, лихой абордаж, а не на деревянный щит. В этом смысле военная культура нордов выглядела отсталой. Тут почти никто не носил доспехи. Оружия из железа не было и в помине. Ценилась личная доблесть и храбрость на грани самоубийства. Смерть в бою считалась почетной, а норд, который слишком заботился о собственной безопасности, выглядел трусом и чаще всего не доживал до окончания битвы или охоты.

Когда сорхор подошли ближе, со стен полетели большие камни и бревна. Последние слетали со стен и, подскакивая, катились, ломая врагу ноги. Нападающие несли потери, но все же отступать не собирались. Первые лестницы стукнулись о камень стены, и вот уже воины врага карабкаются по ним через баррикады!

– А ну, навались! – раздался рядом зычный голос Эймса.

Он и несколько солдат с помощью длинной жердины оттолкнули лестницу в сторону. Раздались истошные вопли покалеченных врагов. Сержант нацелился на следующую лестницу. Я поспешил на помощь его команде. Мы уперли раздвоенный конец жердины в верхнюю ступеньку лестницы, толкнули. Еще одна лестница дрогнула и заскользила вдоль стены, сбивая стоящие рядом. Вновь закричали падающие. На головы штурмующих продолжали лететь камни и бревна. Тех, кто умудрялся подняться, кололи пиками и били тяжелыми топорами на длинных древках. Я, с мечом наготове, метался от ворот к завалу и вверх, на стену.

Бросив затею с лестницами, враги попытались атаковать завал в пешем строю, но тут их ждал сюрприз в виде подготовленных накануне ледяных горок. Оскальзываясь, враги скользили вниз, а вдогонку летели камни.

Неожиданно со стороны врага затрубил рог. Противник начал отход. Норды не побежали под нашим натиском, а именно отошли, организованно, как настоящие воины. Фуркарс опустили топоры. Эймс и его люди присели, тяжело дыша. Стало ясно, что это конец штурма. Я спустился со стены и поспешил к пролому. Там я повстречал Эйо.

– Ну как? – спросил я.

– Весело, – махнул рукой рыжий, пот струился по его лицу. – Скользкие горки оказались для них исключительным сюрпризом. Моим ребятам даже не пришлось пускать в ход топоры. Конечно, лучники доставили нам немного хлопот, но в целом испытание ледяной баррикады прошло успешно. Самых ловких мы просто накалывали на копья. Удивительно, насколько беззащитным становится человек, оказавшись на скользкой поверхности.

– На стенах тоже все в порядке. Ни один не взобрался, – сказал я.

– Ясно, – протянул Эйо. – Не нравится мне это.

– Почему? – спросил я.

– Штурмовали не в полную силу.

– Как «не в полную»? Мы же столько народу положили!

– Вот это меня и волнует, дружище, – Эйо потер лоб. – Если этот их великий вождь может запросто пожертвовать столькими бойцами, представляешь, сколько еще у него народу там, в лагере?

Я задумался, но не о количестве врагов, а о том, почему норды продолжали пытаться взять руины, почему выполняют самоубийственные приказы вождя и до сих пор не взбунтовались? Подошел Эймс, снял шлем, посмотрел на меня.

– Ты чего, дружище?

Я пояснил.

– Видишь ли, – ответил сержант, – я и сам этими вопросами задавался, а потом с нордами поговорил… не хотят они иной участи. Подчинение вождям у них в крови.

– Не бывает таких людей, которые бездумно стремились бы к смерти.

– Они не хотят умирать, они хотят побеждать и захватывать, любой ценой, и чем страшнее и сильнее враг, тем слаще для них победа. Это страсть, да такая сильная, что ради нее они готовы пожертвовать жизнями.

Я ничего не ответил, лишь хлопнул сержанта по плечу и направился к полуразрушенному куполу проведать сестер. Они ухаживали за ранеными. Новоприбывших было немного, лишь несколько воинов с резаными ранами и несколько раненых стрелами. В легких случаях норды старались обойтись без помощи, многие даже отказывались от нее, боясь, что не останется заслуженных шрамов, а ведь для норда шрамы лучше любого ордена. Ули и Аги деловито помогали тем, кто не мог самостоятельно ходить, следили за тяжелыми. Работы хватало.

Я долго наблюдал за ними, молча стоя в стороне. Они были так увлечены, что мне не хотелось им мешать. Я уже собирался уйти, но что-то задержало внимание. Я присмотрелся. Ули меняла повязку одному из воинов. Все как обычно, норд лежит с закрытыми глазами. Повязка чистая, пациент явно идет на выздоровление. Но что же? Что?

И вдруг я понял – кристал-лампиер, что висел на шее у воина – светился! Не так ярко, как у Арка, но все же – светился! Я присмотрелся. Сомнений быть не могло. Кристаллы реагировали на действия сестры.

– Вот это да… – прошептал я. – Неужели и они получили часть дара Духа Дормира?

Неслышно я вышел из лазарета. Почему-то очень захотелось побыть одному. Я пошел прочь, долго бродил по развалинам. Стемнело. Перекрикивались воины, дежурившие на стене. Горели сторожевые костры. Наконец я нашел место, где меня никто не мог бы побеспокоить. Я сел под огромным камнем, бывшим когда-то частью постамента, завернулся в плащ и закрыл глаза. Сознание долго не хотело успокаиваться, лезли разные посторонние мысли. Но вот через некоторое время я расслабился и перед внутренним взором заструился знакомый колдовской туман.

«Вар Ло!» – позвал я.

«Я здесь», – отозвался голос.

«Мне нужно тебя кое о чем спросить».

«Что тебя интересует?»

«Тот дар, что мы получили в Виллоне, он достался только нам или был еще кто-то?»

«Почему ты спрашиваешь?»

«Я видел сегодня, как Ули зажигает кристаллы у нордов».

«Я повторю то, что говорил тебе уже много раз. Магия – это сложная штука, – ответил Вар Ло. – У нее свои часто совершенно непонятные законы. И нет никакой возможности точно предугадать, какие последствия будет иметь то или иное магическое действие».

«Насколько я помню, хранители думали иначе…»

«Хранители… – Вар Ло задумался. Пауза продлилась долго, но я терпеливо ждал. Наконец голос зазвучал снова. – Хранители были глупцами. Они наивно полагали, что могут управлять магией, как правили своей империей. Но магия не империя. Магия – великая могущественная сила! А хранители этого так и не поняли, и когда, желая перехитрить дорсов, решили использовать магию, чтобы пробудиться, они запустили процесс с необъяснимыми последствиями. Ты спрашиваешь, откуда у твоей сестры частичка дара Духа? Я думаю, в тот миг, когда невежда Дормир выпустил свою энергию в мир, она досталась всем виллонцам, просто кому-то досталась лишь частичка, а кому-то огромный кусок!»

«Если у сестер тоже есть дар, что с ним делать?» – спросил я.

«Думаю, было бы правильно развивать в них это умение».

«Как?»

«Так же как я развиваю его в тебе».

«Не уверен, что эта идея мне нравится…»

«Ты чего-то боишься?»

«Магия опасна. А сестры так много пережили. Я боюсь, что для них это будет слишком большим испытанием».

«А мне кажется, это отвлечет девушек от той боли, которая мучает их».

«Ты так думаешь?»

«Магия способна творить чудеса, Дарольд».

«Пока что она принесла нам одно только горе».

«Нет-нет! – горячо возразил Вар Ло. – Магия удивительна! Горе приносят люди. Магия же чиста! Ах, Дарольд, ты так мало знаешь о ней… Позволь мне помочь! Твои сестры достойны того, чтобы забыть о страданиях».

Я промолчал. Во мне боролись два желания. С одной стороны, очень хотелось помочь Ули и Аги. С другой – хотелось оградить их от всяких бед и волнений, и уж тем более от невидимого «друга». На долю сестер выпало слишком много. Они будто бы разом повзрослели, и я ничего не мог с этим поделать. Может быть, стоит предоставить выбор им самим?

«Мне нужно подумать», – ответил я.

«Верно, Дарольд. Всегда следует подумать, прежде чем принимать серьезное решение».

«Вар Ло, можно еще вопрос?»

«Можно».

«У наших врагов есть вождь…»

«Ты сам способен узнать все, что нужно», – оборвал меня Вар Ло и исчез.

Я вновь увидел себя в осажденном городе. Но не как обычно, а в нескольких метрах над улицами. Я хорошо видел себя самого, сидящего у большого камня. Видел постовых, что стояли на стенах. Осмотревшись по сторонам, я поднялся выше, преодолел стены и направился к лагерю врага. Хотя я делал это уже не раз, видеть реальность через призму магии было непривычно. Невидимый, я парил среди людей. Но и они были сейчас другими. Магия даровала мне возможность заглянуть сквозь время, и я понимал, кто из нордов погибнет в завтрашнем штурме, кто выживет, кто будет ранен. Судьба каждого была написана у него на челе.

Изменилось и мое обычное зрение. Я четко видел живых – людей, животных. Но постройки, шатры и телеги – все это было укрыто сумраком, все, кроме шатра главаря. Высокая треугольная палатка светилась изнутри. Осторожно я подлетел ближе, проник внутрь. Вождь вражеского войска стоял у столба, глаза его были закрыты, он был облачен лишь в штаны серого цвета, голые ступни утопали в черной медвежьей шкуре. Норд был огромен: высокий, выше любого из соплеменников, широкоплечий, волосатый, со звериными чертами лица и крепкой мускулатурой.

Я подобрался близко-близко, всматриваясь в лицо человека, жаждущего и моей смерти. Кто же он, этот Чираги? Почему его собственное племя и племена союзники так безропотно идут на смерть? Просто ли он могучий воин или что-то еще?

И вдруг вождь открыл глаза!

Это произошло так неожиданно, что я отпрянул в испуге!

Чираги не мог меня видеть, не мог, но… но мне показалось, что он почувствовал чужое присутствие…

Норд развернулся, и я заметил, что по всему торсу у него нанесена тонкая татуировка. По коже змейкой бежали угловатые, сложные символы, похожие на те, которые я видел на камнях портала!

«Да ведь это заклинания! – сообразил я, – Он весь покрыт заклинаниями!»

– Кто здесь!? – зарычал Чираги, выдергивая из ножен меч, явно сработанный в древние времена.

Норд махнул не глядя, я отшатнулся, почувствовав дуновение ветерка от лезвия, и увидел, как едва заметно светятся на мече все те же угловатые символы. Заговоренный! От такого нужно держаться подальше.

И тут… он увидел меня!

Волчий, дикий взгляд остановился на том месте, где я находился.

– Кто ты?! – взревел вождь. Он сделал молниеносный выпад в мою сторону. Я отступил, поднялся выше, к самому потолку. В лагере врага поднялась тревога. Я понял, что нужно бежать, и немедленно!

Полет, удар, и я пришел в себя среди руин. Неподалеку слышался топот ног и крики. Я вскочил и побежал на шум.

– Эй, что случилось? – схватил я за руку ближайшего воина.

– Сорхор на мосту, – ответил тот, вырвался и побежал к стене.

Я поспешил за ним.

У моста со стороны врага горели факелы. Сорхор, рукари, морки молча стояли и смотрели на нас, а мы на них.

– Поганые фуркарс! – раздался громкий крик. – Слышите?! Это говорю я, Чираги! Самый сильный и самый бесстрашный норд во всей пустоши! Слышите? Меня нельзя убить! И я не боюсь ваших рускас! НЕ БОЮСЬ! Я видел вашего рускас! Он приходил! Он хотел меня убить, но я быстрее! Он испугался меня и убежал! Слышите, поганые фуркарс, он испугался МЕНЯ!!! ЧИРАГИ!!

Фуркарс продолжали молчать, молчали Арк и Роб, я тоже не проронил ни звука. А Чираги продолжал кричать, причем на чистом Северном наречии:

– Я возьму ваши старые развалины! Я вас убью! Всех убью! Нордов, скинов, рускас, чужих и залетных, всех убью!

Вражеский вождь еще что-то кричал, грозил, выскакивал вперед, размахивал факелом, бил себя в грудь кулаком, но я его не слушал. Мне вдруг очень захотелось вернуться к разговору с Вар Ло. Я спустился со стены и позвал его.

«Я слушаю», – отозвался ветер через какое-то время.

«Думаю, ты прав. Нужно обучить сестер управляться с магией».

«Верное решение».

«Что я должен сделать?»

«Поговори с ними, расскажи обо мне и моем предложении… и не обманывай, не утаивай ничего. Сейчас и всегда важна правда».

Вар Ло исчез, а я пошел туда, где чуть раньше стояли мои друзья и сестры. Я приготовил множество доводов. Раз за разом я проговаривал все в голове, задавал вопросы, сам же отвечал. Все же магия была для них чем-то незнакомым, может быть, даже пугающим. Я опасался того, как они отреагируют на мое общение с невидимым древним магом. Но, к моему удивлению, особо уговаривать никого не пришлось. И сестры и друзья-вилонцы легко согласились обучаться магии. У меня сложилось впечатление, что они все уже знали или догадывались.

Не знаю, почему, но Чираги прекратил ежедневные бессмысленные штурмы, зато его скины начали сооружать осадные машины. К сожалению, я не мог разглядеть, какие именно. На площадке напротив ворот медленно росли корявые, но грозные с виду сооружения.

– Как думаешь, – спросил я у Эймса. – Получится сделать вылазку и сжечь эти деревяшки?

Сержант вздохнул.

– Я сам об этом постоянно думаю, но у нас слишком мало сил. А эти сорхи – или как их там? – мост стерегут и днем и ночью, без боя не пробиться. Конечно, если бы у меня были мои ребята из старого гарнизона, я бы решился. Но с нордами, боюсь, не получится. Они неплохо дерутся, но с дисциплиной у них паршиво, да и понимают не всегда. В условиях вылазки может случиться все, что угодно. Мне жаль, но, думаю, нам осталось недолго. Как только эти штуковины будут достроены, враги возьмут баррикады и стену. А дальше мы их натиска не выдержим и будем вынуждены столкнуться с этими ребятами в настоящей рубке.

Я грустно вздохнул. Положение было серьезное, последний штурм казался неизбежным. Пока вражеские племена готовились, я проводил время в размышлениях. Я почти ни с кем не разговаривал, иногда даже прятался от людей. Одна мысль не давала мне покоя. В своих видениях об Айке я не раз видел, как мой друг выходил из тела и, пересекая расстояния, физически воздействовал на своих врагов, душил их, толкал, бросал. Однажды он даже разрушил целую осадную башню. Эта способность была частью его дара, такого же дара, что достался и мне.

«Вот мне бы так – выскочить из тела, добраться до вражеского лагеря, и переломать там все», – думал я, сидя вечерами у дозорного костра возле башни. Но увы, этого у меня никогда не получалось, все, что я мог – переноситься и слушать, наблюдать, но не действовать. А так хотелось именно действовать!

Неоднократно я вызывал Вар Ло, но тот, как назло, молчал. Хотя часть меня тоже хотела, чтобы я добился успеха сам, нашел подход к магии, научился ею управлять. Сам, а не с помощью призрачного мага!

Мне казалось, что знаний о магии у меня уже достаточно, чтобы открывать новое. Пусть не новое для такого могущественного существа, как Вар Ло, но новое для меня. Но не гордыня ли говорит во мне? Не заигрался ли я? Ведь на кону стояли жизни людей.

Когда заревели вражеские рога, я был не готов. Но война не спрашивает, готов ты или нет. Чираги повел своих людей на штурм моста. Появились осадные машины – три кривые катапульты. Раздался залп. Один камень перелетел через стену и разбился об основание одного из зданий, другие два не долетели и шлепнулись прямо на мост, от чего древнее сооружение издало неприятные скрежет и затряслось.

– Слабовато! – услышал я крик Эймса. Он стоял неподалеку и рычал на солдат и фуркарс, размахивая мечом.

– На что дураку стеклянный… – далее сержант завернул такую сложную ругательную конструкцию, что Эжен и Дово заржали, как кони. Фуркарс тоже посмеивались, видно было, что в Эймсе они души не чают. Это был хороший признак.

Тем временем за катапультами к стенам двинулась неуклюжая и скрипучая штурмовая башня. За ней шли готовые к броску воины. На стенах приготовились, но стоило башне войти в зону обстрела, как по стенам открыли огонь вражеские лучники. На позиции фуркарс обрушился смертоносный ливень.

Я знал, что произойдет дальше. Сначала под прикрытием лучников подойдет башня, и с нее перебросят штурмовой мост. На стену и на баррикады полезут враги, и тогда наша судьба будет решена в считаные мгновения.

Я выглянул из-за камня. Прямо на меня надвигалась уродливая громада. Фуркарс притихли, пораженные мощью штурмовой башни, слышался только голос Эймса, проклинающий захватчиков. Я закрыл глаза, сосредоточился. И вдруг… я начал собирать жар тусклого зимнего солнца, потом подхватил тепло еще горящих костров и даже человеческих тел – все, до чего смог дотянуться. Я чувствовал огонь внутри себя, чувствовал, как становится невыносимо жарко, как мне тяжело дышать… По щекам потек пот, и я понял, что если сейчас не выпущу наружу весь этот жар, то сгорю изнутри.

В голове возникла осадная башня врага. Она была точно наяву, зримая, осязаемая, реальная вплоть до самых мельчайших деталей… и я направил на нее все тепло, что сумел собрать. Если бы я не был так погружен в себя, я бы заметил, как холодно стало на поле боя…

Однако меня заботило в этот момент только одно – уродливая конструкция впереди! Невероятным усилием я исторг из себя поток огня и сквозь застлавшую все вокруг пелену услышал вопли ужаса и крики торжества!

Фуркарс радостно орали и размахивали оружием, враги вопили от страха. Огромная, движущаяся осадная башня неожиданно, у всех на глазах, вдруг вспыхнула! Целиком! И никакие ведра с водой не могли загасить этот огонь.

– Получилось! – закричал я, вскакивая. – Получилось!

К сожалению, огненное представление прервало штурм лишь на минуту. Гонимые плетьми скины столкнули горящую конструкцию с моста, а норды ринулись к баррикадам. Я снова закрыл глаза, но понял, что больше огня мне не собрать. Вокруг было невероятно холодно, и жесткий северный ветер кидал в лицо колкие снежинки.

«Ветер! – вдруг пришла новая мысль. – Ветер – стихия, столь же могучая, как и огонь…»

И вновь я, действуя по наитию, буквально на ощупь, начал собирать тонкие нити воздушных потоков, постепенно сжимая их в тугой и упругий кулак. Новоприобретенное умение требовало массы усилий. Я чувствовал, что задыхаюсь, что силы мои на исходе. Судорожно вдохнув, я представил толпу вражеских воинов на мосту. Дальше было проще – собранная мощь воздушной стихии вырвалась из меня и обрушилась на врага.

Со стороны казалось, что на противника внезапно налетел ураган невероятной силы. Он за мгновение разметал тяжелых мужиков, словно пыль, сбросил многих вниз, покатил по мосту. Десятки криков разнесло по ущелью эхо.

Что было потом, я узнал из рассказов других – сознание оставило меня, слишком велики оказались потраченные на магическую атаку усилия.

Сколько погибло врагов на мосту, никто не считал, но Эйо говорил, что в пропасть улетело человек сто, не меньше. Уцелевшие продолжили атаку, пытаясь сконцентрировать свои усилия на баррикаде у ворот, но там они встретили отчаянное сопротивление фуркарс. Эймс руководил ходом боя и снова показал себя толковым командиром. Ворота фуркарс отстояли, и тогда враги ринулись к пролому в стене. Там становилось жарко. Фуркарс бились отчаянно, Арк и Роб были рядом, но в бою не участвовали. Они буквально сжигали себя, но на воинах фуркарс раны заживали практически моментально.

Чего это стоило моим друзьям, я боялся даже представить. Они едва стояли на ногах. Но мы все равно несли серьезные потери, потому что никто из нас не мог поднять мертвых.

А потом в бой вступил сам Чираги. Огромный, не ведающий страха вождь врубился в самую гущу схватки, убивая налево и направо. Ему достаточно было одного удара, чтобы размозжить человеку голову. Вокруг него громоздились трупы. Казалось, еще немного – и ему одному удастся сломить сопротивление защитников города. Чираги медленно продвигался вперед, и никто не решался преградить ему дорогу. Никто – кроме Ули. Фурия! Вот то слово, которое могло бы охарактеризовать ее! Как и Чираги, она сеяла вокруг себя смерть. Ярость, с которой она бросалась на врагов, пугала больше, чем оружие в ее руках.

Раненый Эйо увидел, как Ули ринулась на Чираги. Рыжий вояка попытался пробиться к ней, но его оттеснили. На какой-то миг он потерял из виду мою сестру, а когда она вновь появилась в поле зрения вновь, то Эйо с трудом поверил в увиденное.

Она стояла над поверженным телом, а в ее вытянутой руке скалилась отрубленная голова Чираги. В тот же момент все фуркарс взревели и бросились на врагов. Те дрогнули и побежали.

Битва окончилась. Но, похоже, Фурии этого было мало. Она гналась за бегущими нордами и убивала одного за другим. Эйо вместе с другими воинами попытался остановить ее, но в Ули словно бес вселился. Она не слышала слов. Она хотела убивать! Мстить – за мать, за Аги, за себя, за все унижения, грязь и насилие, которые ей довелось пережить. За свою поломанную жизнь…

Может быть, будь я в полном сознании, я бы образумил сестру. Но я даже не мог пошевелиться. Ули и еще несколько женщин-фуркарс, те, у которых погибли самые близкие, преследовали врагов до тех пор, пока не уничтожили всех, кого смогли найти в окрестностях руин. Уже позже до меня дошли рассказы о жестокости, с которой Ули убивала несчастных, и это наводило на самые печальные размышления.

– Ули? – позвал я, когда все закончилось. Сестра зло посмотрела на меня. – Мне сказали, что все сорхор погибли, это правда?

– Да, братец. Нет теперь такого племени…

– А как же женщины, дети…

– Их в лагере не было…

– Что ты собираешься делать дальше?

– Не знаю. Я не думала. Да и кому какое дело?

– Мне есть до этого дело, ты же моя сестра.

Ули вскинула на меня ледяной взгляд:

– Где ты был, когда нас с матерью схватили братья Ордена?! Где ты был, когда нас утащили в Крепость?! Когда били, насиловали, продавали?

– Ты же знаешь, где я был… – я опешил от той ярости, которая пылала в словах сестры. Это была уже совсем не та Ули, которую я знал.

– Впрочем… не важно! Я научилась жить без тебя! И я сама буду решать, что делать, – Ули отвернулась. – Теперь никто, слышишь, никто на свете не будет мне приказывать! Меня будут вести вперед только мои чувства и мои желания!

– А как же разум?

Ули презрительно фыркнула.

– Многим он тебе помог, твой разум?

– Он помог вытащить тебя из плена.

– Это Вар Ло помог тебе, – Ули топнула ногой. – Твой разум ничего не дал, слышишь, ничего! В этом мире правит тот, кто сильнее, а не тот, кто разумнее. А я не желаю больше быть разумной, я хочу быть сильной.

Она стукнула себя в грудь, что-то прорычала и ушла, оставив меня наедине с невеселыми мыслями. Радовало лишь то, что Аги не пошла по пути сестры. Она по-прежнему занималась врачеванием, используя свои новоприобретенные познания в магии. А еще я видел, что Эжен стал чаще появляться рядом с Аги, а несколько раз я видел их вдвоем, прогуливающимися по крепостной стене под звездами. Я надеялся, что сестра найдет свое счастье, и очень боялся за Ули. Но сделать ничего уже не мог. Сестры жили своей жизнью. И с этим надо было примириться.

Через несколько дней Ули нашла меня сама.

– Мне нужно поговорить с тобой, Дарольд.

– Да, конечно, – я обрадовался, но, как оказалось рано.

– Ты знаешь, что под городом есть катакомбы?

– Знаю, мы же вместе оттуда и пришли!

– Я хочу их исследовать.

– Зачем?

– Мне нужно знать, что скрывается у нас под ногами.

Я не успел возразить, а Ули ушла прочь. Обеспокоенный я позвал Вар Ло.

«Я слушаю», – голос древнего мага был спокоен. Казалось, что он плавает в облаке безмятежности.

«Ули… она хочет отправиться в местное подземелье…»

«Значит она почувствовала», – с какой-то грустью сказал Вар Ло.

«Что почувствовала?»

«Ты, возможно, полагаешь, что война закончилась? Нет, Дарольд, война только начинается. Быть может, скоро вся Этория погрузится в пучину хаоса. Но об этом чуть позже. Мне трудно говорить подолгу. Сил у меня не хватает, я слишком много энергии растратил, помогая вам в битве с Чираги. Так что давай остановимся на одном важном вопросе. Ули неспроста заинтересовалась катакомбами. Там находится убежище Хранителей!»

«Как?!»

«Во времена Ша Мира это город именовался Ра Мирс. Его вместе с Рам Диром и Дарим Сиром Хранители выбрали для своего спасения. Но город не устоял».

«Кто же его разрушил?»

«Не кто, а что, – поправил меня Вар Ло, – силы природы могущественнее любой магии. Очень давно здесь произошло страшное землетрясение, в результате которого стены и здания города обрушились. Стражи погибли, завеса сошла, а спящие Хранители остались отрезанными от внешнего мира. Очень долго они пытались выбраться из вынужденного заточения, затем – установить связь с людьми, чтобы получить помощь, но места здесь пустынные, а норды к магии совсем не расположены. Лишь рускас могут чувствовать и немного ею управлять. Уверен, хранители не раз пытались убедить их помочь, но, судя по всему, те не согласились… Сейчас, правда, все изменилось, я чувствую, что кто-то проник в Ра Мирс и связался с Хранителями. Думаю, именно этот «кто-то» подтолкнул Чираги привести сюда войско.

«Странно, я Хранителей не чувствую… ни одного… даже самую малость…»

«Я оберегаю и тебя и твоих спутников от их влияния».

«Почему?»

«Это коварный враг, Дарольд!»

«Опять старая песня», – огрызнулся я.

«Дарольд! Сейчас нужно не злиться, а действовать!»

«Дай угадаю, нужно уничтожить местных Хранителей, пока они не вырвались из убежища, так?!»

«Да», – произнес Вар Ло.

«И как же мне это сделать?»

«Магия, Дарольд, твоя магия!»

«Мне это не нравится…»

«Это все равно что отказаться от железа, только потому, что из него делают мечи…» – ухмыльнулся Вар Ло.

«Но…»

«Тебя терзают сомнения. Это естественно для человека. Но рано или поздно нужно будет принимать решение – как жить дальше. И лучше, если решение примешь ты сам, потому что вокруг слишком много тех, кто решит все за тебя!»

Неожиданно Вар Ло исчез.

«Что это было? – подумал я. – Скрытая угроза? Или предупреждение?»

Я нахмурился и поспешил к Ули.

– Что сказал тебе Вар Ло? – с порога спросил я.

– Ничего.

– Не ври!

– Мы говорили про магию…

– Уверена?

– Да…

– Не ври мне! – крикнул я.

Ули задумалась, потом вздохнула и добавила:

– Он рассказал мне про катакомбы… и про Хранителей…

– Что еще?

– Он сказал, что знает, как уничтожить их. Но… он хотел, чтобы я вначале поговорила с тобой…

– Ну так говори!

– Я… Дарольд… их нужно уничтожить! – Ули сурово сдвинула брови.

– Зачем?

– Они – зло! Ты же сам знаешь, на что они способны, ты сам рассказывал…

– А если у нас не хватит сил? Если мы не справимся, и вместо того чтобы уничтожить – выпустим магов из заточения? – я запнулся, перевел дыхание и добавил: – Пойми, Ули, бороться с Хранителями непросто… Это опасно. Вар Ло сейчас слаб. Я тоже. Даже общаться с ним трудно. Да и пользоваться магией для убийства… Пусть даже Хранителей…

– Знаешь, когда я сделала это впервые, мне было тяжело, – сказала Ули, глядя в сторону. – Но потом… потом стало легче.

– Я этого и боюсь! Я боюсь, что это превратится в страшную привычку!

– Знаешь, чего я на самом деле боюсь, братец? – спросила Ули, – я боюсь глухих темных ночей, когда спишь в хлеву, вместе со свиньями, а на шее у тебя тяжелый ошейник, который натирает шею в кровь. И свиньи чувствуют этот запах. А ты лежишь и молишься, чтобы одна из них ночью не перегрызла тебе горло. Они же всеядные, эти твари. Я боюсь шагов в темноте. Потому что это пришел пьяный норд, который будет меня бить и насиловать долго-долго, пока не устанет и не заснет. Я боюсь свиста плетей. И мужчин. Я боюсь всех мужчин, Дарольд! Слышишь – всех!

В этот момент я вдруг понял, что ничего уже не смогу изменить. Сестра навсегда стала чужой. Ее до неузнаваемости изуродовала жизнь.

– Так что не рассказывай мне о том, что боишься убивать, – продолжала тем временем Ули. – Я этого не боюсь. А ты и понятия не имеешь о том, чего действительно следовало бы бояться. Так что я сделаю то, что считаю нужным! Уничтожу всех Хранителей, что прячутся у нас под ногами! Если у тебя нет ни сил, ни смелости, – не мешай! Понял, братец?

Я ничего не смог возразить. Я просто развернулся и ушел и потом еще долго бродил по городу, размышляя и переживая. А на следующий день Аги и Ули поднялись на самую высокую башню в древнем городе. Я почувствовал, как напряглось все вокруг, как еле ощутимо затряслась земля под ногами, и понял, сейчас случится что-то невероятное. Я заметался, не зная, что делать, выскочил на улицу, побежал к башне, но замер, когда сестры подняли руки к небу и запели на незнакомом языке.

Это была древняя магия. Чужая, пугающая.

Небо над городом потемнело. Вдалеке зарокотал гром. Приблизился, раскатисто ухнул. Земля отозвалась тяжелым гулом, словно кто-то невидимый бил там, под камнями, в огромный барабан.

Сестры пели страшную песнь, раскачиваясь из стороны в сторону, и в такт с ними дрожала земля. Я чувствовал, как набухает что-то там, в глубине. Надувается, словно огромный нарыв, который готов прорваться! Еще один удар грома и…

Камни древней мостовой под ногами задрожали. Посыпалась черепица с крыш. Крики ужаса наполнили развалины. Вот оно. Началось!

Но даже я не был готов понять и поверить своим глазам, когда из всех подвалов вдруг хлынула вода! Сильные струи били вверх, текли по улицам, заполняли канавы. Люди искали спасения на крышах и верхних этажах. Потоп был внезапным, но быстро закончился. Когда вода схлынула, Ули и Аги спустились вниз. Я побежал к входу в катакомбы. Там плескалась вода, черная, как безлунная ночь. Ледяная вода подземных рек. Обернувшись, я увидел глаза торжествующей Ули. Стало как-то не по себе, я поежился. В голове появилась четкое, ясное понимание, что все те, кто прятался под землей в надежде однажды проснуться, мертвы. Хотя нет, смерти я не чувствовал, я чувствовал одиночество и страх, не свой, а их, Хранителей. И еще я ощутил, как кто-то пытается достучаться до меня, кто-то очень далекий и знакомый. Я закрыл глаза, напрягся…

На краю сознания я с помощью дальновидения заметил … Жимора, того самого Духа-хранителя из Великого Леса. Он что-то кричал, пытался подойти поближе, но не мог – невидимая сила сдерживала его, заглушая голос. Мгновение спустя Дух исчез, а через магический туман скользнула знакомая тень. Я знал, что это был Вар Ло, и он держал Духа на безопасном расстоянии.