Владислав провел тревожную ночь без сна. Он даже не ложился, а до рассвета просидел в Гостиной в кресле перед беззвучно работающим телевизором, около полуночи заказал ужин в номер, но кусок не лез в горло… Телефонный аппарат, рядом с которым он выложил два своих сотовых, упрямо молчал.

Вчерашнее происшествие перечеркнуло все его планы и потребовало принятия безотлагательных, но трезвых и продуманных решений. Он никогда-не действовал сгоряча и в нынешней ситуации решил не торопиться. Тем более что похитители все равно дали ему день. «Мы тебе позвоним» — значит, оставалось одно: сидеть и тупо ждать их звонка, продумывая стратегию своих действий.

Даже то, ради чего он приехал сейчас в Америку, — поиски Сапрыкина и украденного им общака — отошло на второй план, как и прочие не менее важные мероприятия, которые он запланировал на неделе в Нью-Йорке. Вчера Варяг отменил все деловые встречи, назначенные для него Билли Лайлом на ближайшие два дня. Ситуация казалась тупиковой: он был связан по рукам и йогам.

Только около семи утра ему на мобильник позвонил Чижевский из Москвы. Первым делом участливо осведомившись, нет ли новостей по поводу Лены и Лизы, Николай Валерьянович сообщил, что Сержант без проблем вылетел из Питера в Нью-Йорк.

— Степан взял билет на имя Нащокина, — деловито рапортовал Николай Валерьянович. — У него в американской ксиве, оказывается, не был проставлен вылет из страны — и он решил не светить этим паспортом, чтобы не рисковать. А у российского гражданина Нащокина, как выяснилось, все еще действует многоразовая трехгодичная виза. Он с вами свяжется по этому номеру, как только совершит посадку в аэропорту Кеннеди. Теперь второе. Я предварительно прощупал ситуацию здесь — не очень похоже, чтобы это были люди Шоты. У них сейчас своих проблем невпроворот. Да и не в его это стиле, насколько я знаю, так действовать. Не его это почерк. Тем более что, как я понимаю, теперь ему с вами делить нечего… — мрачно пошутил Чижевский.

— Вы правы, — согласился задумчиво Владислав. — Шота бы не стал опускаться до похищения женщины и ребенка — он бы просто послал бригаду, чтобы подкараулить меня, пустить пулю в затылок или бомбу под автомобиль подложить. Так что будем считать, что это не его рук дело.

— А вот чего я не исключаю, Владислав Геннадьевич, так того, что это могут быть люди из органов. Наших родных. Но это предположение еще требует проработки.

— Из органов, говорите? — повторил Варяг, крепче прижав мобильник к уху. Николай Валерьянович словно прочитал его мысли. — Что вы имеете в виду?

— Имею в виду, что вы же как-никак в федеральном розыске. И имею в виду, что по вашему следу из Москвы могли направить прокурорских ищеек…

— Ищеек, но не головорезов! — Владиславу вдруг представилось, что эти чертовы похитители могли причинить боль и страдания Лене и маленькой Лизе — эта последняя мысль буквально терзала ему душу. Он в бессильной ярости заскрипел зубами. «Достану этих сук — сорву на куски», — подумал он. И вслух возразил Чижевскому: — Но если это официальные эмиссары прокуратуры или МВД — не стали бы они так грязно работать!

— Если официальные, не стали бы, — спокойно заметил Чижевский. — А если неофициальные? Вот это мне и надо проверить… Теперь кое-какие дополнительные сюжеты. Помните нашего доблестного главбуха Авраменко? Я встречался с ним. Валера не стал отпираться и рассказал, что некоторое время назад к нему домой наведался генерал Урусов со своими быками. И Авраменко пришлось подтвердить ему, что вы уехали за границу.

— Что значит «подтвердить»? — насторожился Варяг.

— Значит то, что Урусов и без него был в курсе. Ему было известно о вашем вылете. Во всяком случае, так говорит Авраменко. И похоже, не врет.

— Известно? Но откуда?

— Генерал Урусов не лыком шит, он нашел Сергея Сучкова — настоящего Сучкова в Ставрополе, — вызвал его к себе повесткой в Москву, на Мытную, и имел с ним разговор. К счастью, наш Сучков оказался молодец — держался как Зоя Космодемьянская на допросе, не проговорился… А потом отзвонился мне и все выложил, видно, боялся, что мы его в чем-то заподозрим.

— Выходит, Урусов почти с самого начала был в курсе моих перемещений… — задумчиво пробормотал Варяг. — И если это так, то, вероятно, он уже вчера знал, что я в Нью-Йорке…

Это предположение кое-что проясняло. То, что похищение. Лены и Лизы, вполне возможно, организовал Урусов, точнее, не сам, конечно, а через своих оперов, которые действуют в Америке… Во всяком случае, это как раз в его стиле. Но какай у них может быть цель? Зачем им похищать женщину и ребенка и требовать в качестве выкупа — смешно сказать — пять миллионов долларов, когда на кону совсем другие бабки. Причем самое загадочное, подумалось вдруг Варягу, что Урусов почему-то до сих пор не объявил в розыск Сучкова — не того, ставропольского, а его, лже-Сучкова. Раз ему известно, что Игнатов путешествует по миру по документам Сучкова, отчего же не дублировать ордер, выданный на задержание Игнатова? Почему эмвэдэшный генерал не ищет Сучкова? То ли потому, что ему незачем его искать, то ли потому, что он вовсе не собирается официально его найти? Может, у него есть-какой-то свой тайный резон оставить его на свободе?

— Хорошо, я вас понял, Николай Валерьяныч. Мне ясно, что ничего не ясно, — решительно подытожил Владислав. — Держите меня в курсе событий. А Валере Авраменко передайте от меня приветик!

Алексей Васильевич Кортиков был весь на нервах. Он понимал, что операция с похищением близких Игнатова, которая так удачно началась и вроде бы удачно осуществилась, может в любой момент сорваться из-за какой-то мелкой оплошности — либо из-за дьявольского коварства этого опасного человека, каким представлялся ему смотрящий России, вор в законе, о чьей жестокости и хитрости ему все уши прожужжал в Москве Урусов. Но выбора у него не было — надо любым способом вырвать из этого денежного мешка выкуп. Пятьсот штук баксов, двести, сто штук — да хоть сколько-нибудь, хоть бы свои тридцать вернуть!

Как только ему в голову пришла мысль о том, что именно с Игнатова можно будет выбить тридцать тысяч долларов и тем самым компенсировать так позорно выкраденные у них американскими проститутками командировочные, он и не помышлял о большем. Но потом, когда все закрутилось, Кортикова понесло, и он, как обычно бывает, позарился на большее — и его обуял горячий азарт, как игрока-везунчика, который случайно зашел в казино и дуриком сорвал на рулетке крупный куш. Правда, Алексей Васильевич немного сомневался — выгорит ли вообще это дело. Клюнет ли Игнатов на записку? Может, он вообще отмороженный, забьет на своих жену и дочку, — что тогда делать? Ну, а если клюнет? Сколько реально отстегнет?..

Пребывая в глубочайших сомнениях, Кортиков сидел в своем номере в отеле «Россия», попивал маленькими глоточками джин со льдом, снова и снова прокручивал в голове события прошедшего дня.

…По каким-то отрывочным сведениям — то ли по данным эмвэдэшных сводок, то ли под впечатлением от американских фильмов, то ли по чьим-то рассказам — Кортиков помнил, что в северной части Бруклина имелась масса свалок и старых, заброшенных, полуразрушенных фабричных корпусов — там можно было втихаря сховать не только двух вусмерть перепуганных заложниц, но при необходимости целую сотню десантников-террористов. Действительно, приехав в Бруклин, троица Кортиков, Левкин, Свиблов после получасовых поисков натолкнулась на пустой цех. Вспугнув стаю ворон, Кортиков прошелся по цеху и отыскал подходящее помещение-подсобку. Быстро затолкав женщину и девчонку в эту подсобку, он затворил дверь снаружи на засов, пригрозив, что они не получат воды и пищи, если поднимут хоть малейший шум, и наврав, что его ребята останутся тут на ночь. Они вернулись в отель «Россия» и разошлись по комнатам. Кортиков лег спать и, несмотря на все нервное напряжение от бурных событий первого дня в этом проклятом Нью-Йорке, заснул как убитый.

А проснулся он до рассвета, часа в четыре: дала о себе знать шестичасовая разница во времени с Европой — организм отказывался спать. Алексей Васильевич встал, оделся и откупорил бутылку джина. Теперь осталось самое главное и неприятное: звонок Игнатову. Нет, так рано он не станет звонить этому гондону. Пусть посидит, за жизнь покумекает. Пусть понервничает.

Дождавшись девяти утра, Кортиков собрался-таки с духом и набрал по рекламной карточке отеля нужный номер. Трубку снял портье, и Алексей Васильевич произнес, тщательно выговаривая английские слова:

— Мистер Сучков, плиз!

Через несколько секунд в трубке послышался ровный мужской голос:

— Хелло!

— Надеюсь, ты прочитал наше письмо? Все усек? — волнуясь, хрипло выдавил из себя Кортиков. — Гони выкуп, падла! А не то твою бабу замочим! — Лоб Алексея Васильевича в одно мгновение взмок, рука, сжимающая пластиковую трубку, тоже вспотела. Он ждал ответа Игнатова, точно смертного приговора.

— Смотри, пупок не надорви, паскуда, — глухо отозвался в трубке спокойный голос Игнатова. — Я ж тебя из-под земли выковыряю. И тебя, и всех, на кого ты работаешь.

Кортиков никак не ожидал услышать такой ответ. Сначала он просто опешил, но потом его заклинило и перещелкнуло. И он, наоборот, не сробел, а почему-то почувствовал себя увереннее. Ему вдруг стало-ясно, что если не пять миллионов, то, по крайней мере, сто или двести тысяч этот фраерок им отстегнет обязательно! Как пить дать! Никуда он не денется! И тогда ту обидную историю с чернокожими бруклинскими проститутками можно будет забыть… И забить на них.

— Ты не хорохорься, Игнатов! — надменно брякнул Костиков. — Тут тебе не Москва и не воровская сходка, где ты привык верховодить. Я второй раз повторять не стану! Хочешь увидеть жену и дочку живыми и здоровыми — гони бабки. И точка!

По первым же секундам этой странной беседы Владислав понял, что имеет дело с дилетантами. Таких ничего не стоит взять на понт, а потом просто окунуть рожей в парашу. Но дилетанты опасны тем, что они с перепугу могут совершить какую-нибудь непоправимую глупость — и тогда уже ничего нельзя будет исправить. Люди, которые организовали его похищение в ноябре, были отнюдь не дилетанты. А эти… не зная их повадок, не зная логики их поведения, как же можно наперед вычислять — и упреждать — их действия? Никак. Следовательно, тут придется действовать наобум, от балды… И главное, для начала надо принять их тактику игры. Этот козел знает его фамилию, знает — или думает, что знает, — что Игнатов — крупный воровской авторитет, что ж… Надо только потянуть время до завтрашнего дня. Завтра утром прилетает Сержант. Вдвоем с Сержантом они с этими идиотами разберутся.

— Ладно, забьем стрелку! — стараясь выдержать правильный тон, предложил Варяг. — Завтра. В обед. Я подъеду, и потолкуем.

Алексей Васильевич повеселел. Похоже, этот блатняга клюнул, подумал он.

— Валяй. Встретимся сегодя в Бруклине…

— Нет, — обрезал его собеседник, в чьем голосе послышались металлические нотки. — Место назначим завтра. В Бруклине, говоришь? А куда я могу тебе позвонить?

Тут Кортиков забеспокоился. Что ж, я ему дам номер своего отеля? Чтоб он меня сегодня же ночью тут за голую жопу взял железными клещами? Хрен-то!

— Я тебе, Игнатов, сам завтра отзвоню. В десять утра.

— В десять меня не будет. В двенадцать! — таким же железным тоном уточнил Игнатов и добавил угрожающе: — С моей женой и дочкой должно быть все в порядке.

— Пока живы, — двусмысленно ответил Кортиков. — Если будут себя вести хорошо, будут сыты. Они в безопасном месте, будь спок! — добавил он и почувствовал, как на лбу у него опять выступили предательские капли пота.

— Ну смотри, сучонок, если с ними что случилось — я тебе яйца в глотку затолкаю! Тебе и всей твоей шобле! — И Игнатов повесил трубку.

Сержант объявился утром. В половине десятого мобильный проиграл свою замысловатую трель, и Владислав с волнением включил аппарат:

— Степан, ты?

— Так точно, — прозвучал в трубке тревожный голос Сержанта. — По твоему вызову прибыл. Ты где?

— Бери тачку и поезжай в отель «Дорэл-Инн». Это на Лексингтон-авеню. Жду тебя, Степан. Чертовски рад, что ты наконец приехал! Ты мне очень нужен! — с искренней радостью сказал Владислав.

Он встретил Степана так, словно они не виделись многие годы: обнял, прижал к сердцу. По своему обыкновению, он первым делом стал выспрашивать про его дела. А Степан, зная, что Варяга все равно не переубедить, не стал ему в этом перечить, хотя и понимал, что тому сейчас нелегко.

— Да вот, на покой уж собрался, хату себе под Питером прикупил. Жениться собрался в официалку. А то живем так, не расписанные, не венчанные, — со смущенной усмешкой заметил Сержант.

Варяг как-то враз помрачнел, вспомнив о своей несложившейся семейной жизни.

— Что ж, в добрый час, Степа. А что за женщина? Я ее знаю?

Степан помотал головой:

— Нет, Владик, не знаешь. Мы с ней в Питере встретились пару лет назад. Но давай-ка лучше про тебя потолкуем.

Они сели. Выслушав рассказ Варяга, Степан после долгого молчания проговорил врастяжку:

— Ты прав, это, похоже, дилетанты. Притом какие-то мудаковатые, я бы сказал, дилетанты. Так дела не делаются. Особенно это письмишко наводит на размышления. Я почему-то сразу вспомнил тех двух жуликов из фильма «Деловые люди» — помнишь, они мальчишку-озорника украли и письма писали его папаше. Примерно такого же дурацкого содержания… — Он потряс в воздухе листком бумаги с посланием от похитителей. — Говоришь, в двенадцать будут звонить? — Он взглянул на часы. — Без четверти уже. Ладно, Владик, забей им стрелку, но на встречу пойду я, а ты оставайся здесь.

— Нет, брат, уж я точно с тобой! — возразил Варяг недовольно: ему не хотелось оставаться в стороне.

— Успеешь еще! — мотнул головой Сержант. — Все еще. впереди. Это же так, разведка боем. Надо назначить им стрелку в каком-нибудь людном месте — в шоппинг-центре, например. Чтоб было легко затеряться. Там я их и прощупаю на вшивость, для начала. Надо же определиться, что это за фрукты. И чего от них можно ожидать. К тому же странно, что они согласились на встречу. Опять же чувствуется, что мудаки какие-то.

— Это верно. Ну а если их окажется действительно целая кодла?

— Ладно, разберемся, Владик, — усмехнулся Степан. — И с кодлой можно разобраться.

И в это мгновение зазвонил гостиничный телефон. Владислав снял трубку.

— Да, я! — жестко проговорил он и кивнул Сержанту: мол, они. — Да. Давай в Бруклине. Давай в… шоппинг-центре «Бруклин-Грин-ярд». — Он зажал ладонью микрофон и прошептал Сержанту: — Явно мужик в Нью-Йорке недавно. Ни хера не знает. Как я тебя узнаю? А… ну-ну… Хорошо, подойдешь сам. Время? — Он вопросительно посмотрел на Сержанта.

Тот поднял вверх три пальца.

— В три часа.

Бросив трубку, Владислав сквозь зубы выругался:

— Сказал, сам подойдет, значит, знает меня, вот гад!

— Не страшно, — мягко успокоил его Сержант. — Я их тоже заранее легко вычислю. Тем более что…