Смуглая гладкая кожа была покрыта мелкими бисеринками пота, длинные черные волосы непокорно спадали на плечи и струились между торчком стоящих грудей с темными кругами вокруг острых сосков, а широкие покатые бедра, плавно переходящие в упругие ляжки, нависли над его лицом, так что покрытый курчавой рощицей лобок и розоватое влажное ущельице оказались у него прямо перед глазами, перед губами. Он вытягивал губы в трубочку, пытаясь ухватить возбуждающе манящую плоть, стремясь внедриться внутрь горячим языком — но тщетно. Эта молодая венгерка была большая мастерица сексуальных игр, и стоило ему чуть приблизиться к заветным местам хотя бы на пару сантиметров, как она ловко отклонялась назад, садилась крепким задом ему на живот и нежно, возбуждающе терлась ягодицами о его восставший, изнывающий от желания, подрагивающий член.

— Ну что же это за сладкая мука! — с притворной досадой шептал Сапрыкин, силясь высвободить руки из шелкового плена. Когда он разделся и улегся на широкую кровать, Маргит деловито привязала его запястья к спинке шелковыми шарфиками, он не сопротивлялся, — таковы были их правила игры. И вот теперь, оседлав его, как наездница своего ретивого жеребца, красавица брюнетка Маргит сидела на русском клиенте и уже битых полчаса вела с ним умопомрачительную любовную игру, а Александр Иванович чуть не сходил с ума от обуявшего его невероятного, доселе не испытанного возбуждения. Верно говорят, что венгерские девушки — самые упоительные в мире любовницы. Конечно, болгарские хороши и польские… А что говорить о жгучих испанских или португальских девушках! Но венгерские ему, как опытному гурману, нравились больше всего.

Последние четыре недели своей жизни высокопоставленный кремлевский чиновник провел в Будапеште. Но только неделю назад, сняв Маргит в одном из престижнейших стриптиз-клубов на Ваци, он смог убедиться в справедливости расхожей оценки несравненного мастерства мадьярских жриц любви. Эта девушка была не просто жрица — богиня секса!

Наконец Маргит сжалилась над ним: подняв повыше круглый зад, она эффектным, хорошо натренированным движением насадила себя на его нацеленный в потолок клинок, точно на вертел, и стала медленно двигаться вверх-вниз, шаг за шагом приближая свою «жертву» к вершинам оргазма. Он дернулся, инстинктивно желая схватить ее за тяжелые пышные груши грудей, раскачивающиеся у него перед глазами, но опять не смог — его руки были накрепко стянуты шелковыми оковами. От этого возбуждение запылало только сильнее. И уже буквально через минуту-другую он испытал острейший сладострастный восторг, сотрясший все его напряженное тело. Волна сладостного удовольствия побежала откуда-то от бедер вверх, в пах, потом в поясницу — и возникло ощущение, что сотни маленьких пальчиков тянут из его нутра все жилы…

Александр Иванович издал протяжный вздох-стон и выгнулся, как только что выловленный из реки карась, брошенный на раскаленную сковородку. А Маргит тут же вышла из него и, обхватив тонкими пальчиками еще сотрясающийся от волны оргазма член, стала поглаживать его набухшую оконечность. Тут он не выдержал и заорал, завопил во весь голос — мочи не было терпеть эту сладостную боль!

Через десять минут, вконец обессиленный и потный, набросив на плечи белый махровый халат, он проводил Маргит до двери и, запечатлев на ее щеке легкий поцелуй, игриво произнес:

— Это было великолепно? сногсшибательно. Жду тебя завтра, прелесть моя!

— Придьошь менья смотреть в клуб сегодиня? — с легким акцентом поинтересовалась венгерская богиня, деловито пряча в тонкое портмоне две стодолларовые банкноты — гонорар за час изощренного секса.

Сапрыкин кивнул.

— Смотреть на тебя издали не менее приятно, чем лежать с тобой в постели! — ляпнул он первое, что пришло в голову.

Дверь захлопнулась. Он накинул бронзовую цепочку и прошел в гостиную. Большие старинные часы с маятником показывали половину одиннадцатого. Ну вот, теперь можно и поработать, теперь самое время вернуться к своим заботам…

Успешно провернув в августе сложнейшую финансовую акцию в Андорре и в нескольких других офшорных зонах, Александр Иванович Сапрыкин, значившийся по долгу службы как бы в длительной зарубежной командировке, но проживающий нынче под паспортом Павла Павловича Усова, временно пришвартовался сейчас в Венгрии, стараясь решить для себя ряд серьезнейших проблем. Он отлично понимал, что через некоторое время опустевшие номерные счета «Госснабвооружения» и ряда крупных офшорных счетов, на которых была надежно припрятана-прикрыта воровская российская казна, привлекут к себе внимание — и тогда воры, позабыв распри и склоки последних лет, могут объединиться для совместных действий. Возможно, они даже решат снова присягнуть на верность Варягу, потому что, как ни крути, Владислав Игнатов — крупнейший авторитет в воровском мире, авторитет во всех значениях этого слова: умнейший стратег и тактик, дальновидный, экономически грамотный бизнесмен, гибкий и одновременно изворотливый, хитрый, с колоссальным опытом в политике, как воровской, так и государственной.

Но, с другой стороны, российские воры могут предъявить Варягу и серьезные претензии: как же так, мол, ты — смотрящий России и не сумел уберечь воровской общак? Если Варягу будет предъявлен такой счет, что он будет делать? Что может возразить этот «великий» Владислав Игнатов?

Интересно, думал Сапрыкин, усевшись в кресло перед телевизором и машинально ткнув кнопку на пульте дистанционного управления, интересно, как скоро удастся Варягу вычислить конкретных людей, участвовавших в похищении общака, — финансового директора «Госснабвооружения» Мамикона Мкртычяна и Сурикова, бывшего генерала КГБ, назначенного на должность главного бухгалтера концерна. Сможет ли Варяг вычислить оперативников из спецгруппы охраны особого назначения, которые действовали на Никитиной Горе по прямому указанию полковника Соколова, царствие ему небесное?.

По большому счету, Сапрыкину было это интересно только с одной точки зрения. Сейчас его больше прочего волновала исключительно проблема собственной безопасности. Он отдавал себе отчет в том, что рано или поздно смотрящий России развернет — если уже не развернул — яростную охоту на тех, кто осмелился поднять руку на воровской общак. Но удастся ли господину Игнатову выявить заказчика — вот это вопрос вопросов.

На телеэкране сильно накрашенная блондинка в облегающем блестящем костюме извивалась в такт оглушительной музыке и сипела что-то невразумительное. Сапрыкин выключил звук и, глядя на телевизионную музыкальную оргию, глубоко задумался. Он весьма тщательно готовился к этой уникальной банковской операции и очень аккуратно ее провернул.

По сути дела, ничего уж такого особенного во всей этой колоссальной афере и не было. Расчет был на элементарную наглость и неожиданный эффект. Все остальное — дело техники. Конечно же, поражать могли лишь масштабы операции и сам объект, выбранный для кидания. Вся работа была проведена виртуозно.

…Обстряпать столь хитроумную банковскую операцию его в свое время надоумил хороший знакомый Андрей Парамонович Толстунов, бывший сослуживец покойного отца, много лет проработавший в финуправлении ЦК КПСС и знавший все тайные каналы негласных инвестиций в зарубежные банки и компании, которые массированно осуществлялись в последние годы существования Советского Союза. Именно Андрей Парамонович посоветовал Сапрыкину открыть несколько счетов в «Бэнк оф Нассау» — давно прихваченном советскими чиновниками офшорном банке на Багамских островах. Московские хозяева «Бэнк оф Нассау» еще в середине 1980-х так хитро поставили дело, что стекавшиеся на его счета со всех концов света десятки и сотни миллионов_ никогда долее трех суток там не болтались — деньги постоянно прокручивались по десяткам таких же хитрых банков, разбросанных по всему Карибскому бассейну, уходили на кредитование неведомых строительных проектов, возвращались обратно с процентами и снова уходили в неизвестность… «Бэнк оф Нассау» теперь реально существовал лишь как электронный адрес во всемирной паутине Интернета, через который и осуществлялись все текущие финансовые операции. Александр Иванович даже не знал, есть ли у этого банка обычный офис с входной дверью, секретаршей на телефоне и кабинетом управляющего…

Переведенные Сапрыкиным в «Бэнк оф Нассау» через десятки подставных «строительных» и «консалтинговых» фирм пять миллиардов долларов теперь тихо крутились, перекачиваясь с одного из пяти счетов на другой. Но теперь, чтобы вырвать их. из вечного коловращения всемирного капитала, чтобы получить возможность использовать их, Сапрыкину — Усову предстояло лично наведаться на Багамы и, предъявив все необходимые документы, полученные им в Андорре, легально вложить пять миллиардов долларов в собственный бизнес, в компанию, о существовании которой в России не знала ни одна живая душа — ни управляющий делами президента, ни министр финансов, ни Генеральный прокурор, ни руководители спецслужб.

Эту компанию ему в 1991 году, незадолго перед смертью, «подарил» отец, Иван Пахомович Сапрыкин, который ввел сына в курс тайных финансовых операций советской чиновничьей элиты. Разговор состоялся на подмосковной даче, в рабочем кабинете отца. Тогда Иван Пахомович показал Алику два секретных документа, которые сразу раскрыли тому глаза на многие загадочные события конца 80-х годов. В тот вечер он узнал разгадку тайны о так называемой «черной кассе КПСС».

Первый документ, предъявленный ему отцом, гласил:

«Совершенно секретно, экз. № 2

Я, Кручинин Яков Михайлович, член КПСС с 1946 года, партийный билет № 0067895, настоящим подтверждаю сознательное и добровольное решение стать доверенным лицом партии и выполнять доверенные мне партией задания на любом посту и в любой обстановке, не раскрывая своей принадлежности к институту доверенных лиц. Обязуюсь хранить и бережно использовать в интересах партии доверенные мне финансовые и материальные средства, возврат которых гарантирую по первому же требованию. Все заработанные мною в результате экономической деятельности на фонды партии средства признаю- ее собственностью, гарантирую их передачу в любое время и в любом месте. Обязуюсь соблюдать строгую конфиденциальность доверенных мне сведений и выполнять поручения партии, передаваемые мне через уполномоченных на то лиц.

Подпись доверенного лица КПСС:

Подпись лица, принявшего обязательство:

Показал ему отец и секретную записку написанную одним крупным функционером — кем именно, Александр Иванович так и не узнал, потому что отец тщательно вымарал черными чернилами его подпись под документом, — о создании за рубежом сети легальных акционерных компаний для перекачки туда «партийного обща-ка» — именно так и выразился Иван Пахомович!

Записка гласила:

«Сов. секретно, в 1-м экз.

Уважаемый (имя-отчество адресата были вымараны)!

Если этим заниматься серьезно, то только в связке с товарищами из КГБ, у которых имеется богатый опыт подобных операций в Европе. Для начала можно было бы передать доверенным лицам партии крупные средства для вложения в надежные предприятия, способные в течение ближайших лет дать значительную финансовую отдачу…»

По оценке Ивана Пахомовича, всего на эти тайные капиталовложения из «общака» КПСС было переведено около двух с половиной миллиардов долларов. И вот теперь он, Александр Иванович Сапрыкин, достойный сын своего многомудрого отца, один располагал капиталом вдвое большим, чем все «доверенные лица» советской номенклатуры! И нужно быть последним лохом, чтобы этими миллиардами не воспользоваться…

Но Алик Сапрыкин не был лохом. Штаб-квартира компании, контроль над которой передал ему отец — а Иван Пахомович тоже в свое время стал «доверенным лицом партии» и получил свой изрядный куш из партийной казны, — располагалась в живописном горном поселке на Кипре, в громадной трехэтажной вилле. Три безвестных греческих коммерсанта (все трое давно уже покоились в безымянных могилах) зарегистрировали «Сайпрус Стар — консалтинг энд энтерпрайзиз» как многопрофильную торгово-промышленную корпорацию с широкой сферой деятельности. Но это на бумаге. На деле же «Сайпрус Стар» занималась только одним и весьма высокодоходным видом бизнеса — перепродажей в Азию оружия и боеприпасов из стран СНГ, где до сих пор функционировали построенные еще при Сталине и Хрущеве оборонные предприятия и выпускали лицензионные автоматы Калашникова, пистолеты Макарова, гранаты, минометы и так далее вплоть до танков и бронемашин. Особой статьей расцветшего в середине 1990-х годов тайного оружейного бизнеса Сапрыкина были портативные химические, биологические и ядерные заряды, но об этой стороне коммерции кипрской многопрофильной фирмы знал ТОЛЬКО ее хозяин, и больше НИКТО…

Пять миллиардов баксов! От осознания того, насколько это гигантские, колоссальные, невозможные бабки, у него даже дух захватывало. Для него это был не оборотный капитал для коммерческих проектов — хрен с ней, с коммерцией, коммерция теперь подождет! — а солидный бюджет будущей ірандиозной политической игры.

Он рассеянно переключал каналы, думая о своем. Вдруг на телеэкране мелькнуло очень знакомое лицо. Это была крупная фотография мужчины лет сорока с широким открытым лицом и ямочкой на подбородке. Александр Иванович врубил звук и вгляделся в изображение. Но картинка сменилась — и фотографию мужчины сменило живое лицо дикторши. Шли новости популярного российского канала.

— …объявленный Генеральной прокуратурой в международный розыск известный российский предприниматель Владислав Геннадьевич Игнатов. Местонахождение Игнатова, с именем которого связан целый клубок самых противоречивых слухов, по-прежнему остается неизвестным. По некоторым непроверенным данным, он в настоящее время скрывается за границей. Переходим к другим темам дня…

Но другие темы дня не интересовали Сапрыкина. Зато его крайне заинтересовало то, что он услышал. Итак, Владислав Игнатов исчез. Снова исчез. А что значит — снова?

А это значит, что Варяг сначала нашелся, а уж потом исчез. Но значит ли это, что бывший фактический руководитель «Госснабвооружения» вышел из тени? И почему ему, Александру Ивановичу Сапрыкину, об этом ничего до сих пор не известно? Хотя он, находясь в Будапеште уже месяц, регулярно читал российскую прессу и смотрел российские телевизионные каналы. Значит, Варяга объявили в розыск только на днях. С какой целью? Просто так Генпрокуратура в розыск не объявляет. Только по команде «фас». И кто же Генеральному прокурору Бусинову дал такую команду? Кому же теперь помешал Варяг, лишенный всего — воровской казны, легальной коммерческой крыши в виде «Госснабвооружения», поддержки своего сходняка! Да он должен сейчас чувствовать себя как загнанный рысак за полтора круга до финиша. Кому же он помешал?

Похоже, подумал Александр Иванович, в Москве за эти несколько недель моего отсутствия произошло нечто такое, что сразу поменяло конфигурацию шаров на бильярдном столе. Не пора ли связаться с верными людьми в российской столице и узнать последние новости, о которых не сообщают в телевизионных сводках вестей?

И в ту же секунду стоящий на журнальном столике телефонный аппарат взорвался нежной трелью звонка. Он снял трубку и, уже поднеся ее к уху, с тревогой подумал, что в этом городе ему никто звонить не может — даже красавица Маргит.