Глава 5
Сила света
Говорят, если событие произошло однажды, это случайность. Если дважды, то совпадение. А вот трижды – закономерность.
То, что произошло в историческом зале библиотеки Эниума ровно через секунду после того, как Руфус начал свою исповедь, стало только вторым случаем на памяти Хауэра. Но командор тут же зачислил происшествие в разряд закономерностей. И даже засунул глубже, на полку с «умышленными закономерностями». Ведь событие повторилось в течение каких-то суток при очень схожих условиях и было выгодно одному и тому же субъекту.
Посредник набрал воздуха, чтобы начать свою речь, и даже успел сказать что-то вроде «значит так», но вдруг вспыхнул и в одну секунду превратился в небольшое облачко пепла!
Все, как было на Терранове. Только там от Руперта Герцога осталось пятно сажи на полу, а здесь не осталось ровным счетом ничего. Облачко мельчайшего пепла, в которое превратился посредник Мартин Руфус, мгновенно подхватил и развеял ветер.
«Я в шоке, – негромко сказала Маритта, в очередной раз появляясь в эфире. – Опять то же, что и на Терранове? Опять этот странный тип сжигает своих провалившихся агентов?»
– Зато… мы все-таки узнали, кто подослал Руфуса, – после долгой паузы сказал Борис вслух. – И знаем, что живым ему нужен только Сайрус. Это не совсем стыкуется с тем, что я узнал в недрах Эниума, но…
– Он с нами играет, – уверенно сказал Хауэр. – Только не ради удовольствия. Ему что-то нужно от нас. Вернее, от Сайруса. А остальные не дают Рему свернуть с нужного пути. Не дают ему залечь на дно, чтобы переждать смутные времена.
– Хочешь сказать, мы невольно подыгрываем хозяину «Стальной бабочки»? – удивился Бозе.
– Кто-то невольно, а кто-то и с полным пониманием, – Хауэр кивнул.
«Намек обоснованный, но несправедливый, – заявил в эфире Шершень. – Я был вынужден с ним сотрудничать, вы же знаете!»
«А теперь не сотрудничаешь?»
«Нет!»
– Вы не о том печалитесь, господа, – донеслось вдруг из задымленного просвета тоннеля. – Хозяин «Стальной бабочки» сейчас не главная угроза.
– Не самая острая в данный момент, но главная все равно, – возразил Бозе, оборачиваясь. – Как ты там очутился, Сайрус?
Макс тоже обернулся и кивком поприветствовал Рема, который прогулочным шагом вышел на балкончик и окинул взглядом бескрайние просторы воздушного пространства Эниума.
– Отличный вид. – Сайрус чуть склонил голову и указал взглядом на ближайшее пылевое облачко. – То, что надо.
– Ты о чем? – Макс тоже взглянул на скопление пыли.
В поле зрения на разной дистанции и на разных уровнях висело великое множество объектов. В большинстве своем они растворялись в естественной дымке, покрывающей горизонт, а четко была видна лишь дюжина. Несколько островов, каменных глыб и что-то вроде мозаичной сферы из кристаллов неизвестного происхождения. Но ближе всех висело клубящееся пылевое облако диаметром всего-то в километр. И остров Эпик-3 явно сближался с этим сгустком пыли.
– Думаешь, оно замаскирует? – спросил Макс.
– Оно поможет нам уйти. – Рем подбросил на ладони выключенную «муху». – Я тоже подружился с местной географией и закономерностями суточных изменений. Вплоть до мелочей вроде расположения каменных цепочек-троп, как та, что ведет отсюда в Антабиум, и цикла миграции пылевых облаков. Спасибо твоему дрону, помог с выходом в сеть.
– Я недопонял, – вмешался Бозе. – Ты предлагаешь прокатиться на этом облаке? Нет, в глубине души я чистый ангел, но к моей душе прилагается сто килограммов живого веса!
– Здесь главное не бояться и все точно рассчитать. – Сайрус бросил «муху» доктору. – Открой закладку, посмотри. В определенный момент структура облака меняется. Оно уплотняется настолько, что по нему можно ходить.
Бозе поймал «муху», и она «растаяла» у него в руке – наноботы внедрились в общую колонию и мгновенно передали всю накопленную информацию синтетику Бориса.
– Когда пылевые облака подходят достаточно близко к островам, они становятся плотнее, – вслух согласился доктор и кивнул. – Доказанный факт. Но в нашем случае облако будет идти вровень с Эпиком только двенадцать минут. Затем оно обгонит остров и снова станет простым облаком, а не ковром-самолетом.
– Нам хватит. – Сайрус снова лишь взглядом указал на крохотный островок вдалеке, прямо и чуть левее по курсу. – Это Притор. Там и сойдем.
– Там есть субпортал?
– Должен быть. Законсервированный. На карте он есть, дежурный сигнал в сеть подает, так что должно получиться. В любом случае, выбор небогат.
– Добро, – проронил Хауэр. – Как только облако подойдет и уплотнится, включаем маскировку и транспортный режим. Думаю, катиться по облакам будет удобнее, чем шагать. Сайрус, прошу на борт. Если тебя, конечно, не смущает, что я окажусь сзади, а тебе придется согнуться.
– Не смущает. – Сайрус криво улыбнулся. – Ты ведь мароманн. Традиционен во всем.
Неизвестно, увидели или нет полицейские, как в глубь пылевого облака погрузились два больших серебристых шара, но реакции от них не последовало. Облако действительно сумело удержать в своих объятиях не только транспортный шар Бозе, но и вдвое более тяжелую капсулу Хауэра—Рема. Единственной проблемой стал разброс при посадке.
Когда Эпик-3 остался позади, а чуть ниже облака оказался остров Притор, первым из облака предсказуемо выпал шар Макса и Сайруса. Капсула Бориса вообще едва не промазала мимо островка, ведь даже он, при всей своей мизерной массе, действовал на облако в соответствии с местными законами физики. Но все-таки капсула Бозе продавила уплотнившуюся пыль и упала на самый край острова.
Вычислив, что до товарищей довольно далеко, а к центру острова идет уклон, Борис не стал менять транспортную структуру своей нанооболочки и покатился к центру. На полпути выяснилось, что уклон гораздо круче расчетного, и в результате Бозе едва сумел затормозить. Чтобы не вылететь с острова, ему пришлось экстренно менять транспортную конфигурацию брони на обычную. В результате он неуклюже распластался почти под ногами у товарищей.
– Вон там, – осмотревшись, уверенно сказал Сайрус и указал на группу приземистых строений почти в центре, на берегу небольшого пруда, наполненного дождевой водой.
– Прыгаем прямо в порт, к пятым воротам, – заявил Хауэр и двинулся в сторону пустующего поселка.
– Не слишком? – Борис поднялся и отряхнулся. – Местные барыги срисуют сразу и сдадут за милую душу.
– Нет, – бросил Макс на ходу. – Срисуют, но не сдадут, пока не выяснят у Руфуса, сколько это будет стоить. Но Руфуса им придется искать очень долго. Этим и воспользуемся.
– Хорошо бы. – В голосе у Бозе сквозило сомнение.
– Командор прав, – вдруг опять появился в эфире Шершень. Чтобы его слышал и видел Сайрус, командор включил внешний звук и вывел изображение смаглера на небольшую проекцию над ладонью. – Не знаю, что вдруг случилось, но нам принесли ваше оружие, а таможня дала добро на вылет. Хотя мы пока ни о чем не просили.
– Полиция ловит, а таможня отпускает? – удивился Борис. – Вы их подкупили?
– Это невозможно. Таможня здесь виртуальная, вы сами видели. В порту роботы, а сама контора только в сети, ни одного офиса нет. Прыгайте скорее, ждем вас.
– Как-то странновато, – задумчиво проронил Бозе. – Хотя… при желании объяснить можно, кое-какие варианты у меня имеются. Как говорится, что нельзя купить за деньги, покупается за интерес.
– За чей интерес? – спросил Сайрус и с подозрением покосился на Бориса. – Ты знаешь, кто заинтересован, чтобы мы поскорее улетели?
– И ты это знаешь – хозяин «Стальной бабочки». – Борис махнул рукой. – Но не только он. Хауэр был прав, когда сказал, что нами играют. Ты слышал?
– Издалека, фрагментами.
– Ну так вот, игра невозможна без соперника. У хозяина «Стальной бабочки» появился соперник. И, похоже, не один.
– Это стало понятно еще на Терранове. Соперники это мы.
– Нет, Сайрус! Мы стали фигурами на шахматной доске. И тот, кто сидит в «Стальной бабочке», тоже лишь фигура. Играют партию совсем другие люди… или существа. А наши игры – это так… пляски марионеток.
– Опять туману напускаешь? – Хауэр дал отмашку и осмотрелся. – Стой. Где-то здесь.
– Вот же. – Бозе толкнул дверь ближайшего строения, похожего на половину ореховой скорлупы.
– «Существа», – будто бы смакуя, проронил Сайрус. – Существа… хм. В том числе виртуальные, как местная таможня?
– Вывод интересный. – Бозе обернулся. – И вполне возможно, верный. Я не буду сейчас распространяться, насколько огромен массив информации, к которому имеет доступ Эниум. Просто поверьте, при таком объеме знаний, интеллекте и способности разрабатывать многоходовые комбинации он вполне может стать игроком в партии против «хозяев хозяина» злосчастной «Стальной бабочки». Если ему, конечно, этого захочется.
* * *
Сайрус Рем прослужил в армии Аррадакта достаточно долго, чтобы привыкнуть к самым разным странностям чужих миров. Как разведчик-диверсант он выполнял опасные задания на многих планетах и стойко переносил все связанные с этим тяготы и лишения. Случалось ему воевать и на космических станциях, астероидах или безжизненных спутниках. Во всех случаях адаптация либо вообще не требовалась, либо проходила нормально. Но так было до последнего момента. Планета… вернее, планетное явление Эниум едва не вывернуло Рема наизнанку. Его постоянное «внутреннее движение», кавардак с законами природы и безумная игра света и тени убийственно действовали даже на стойкую психику опытного разведчика. Тактик с содроганием думал о том, что мог задержаться на Эниуме чуть дольше. Все, что ему хотелось, когда он поднялся на борт «Вики-2», – улететь поскорее и подальше от этого красивого и одновременно чудовищного мира.
Почувствовал настрой Рема капитан Шершень, или же ему самому не терпелось убраться с Эниума, история умалчивает. Факт, что, как только башня Эпик-5 дала добро на взлет, смаглер не промедлил ни секунды. А когда корабль поднялся на свободный от островов уровень, капитан временно взял управление на себя и лихо вывел «Вики-2» на орбиту.
И только тогда Сайрус выдохнул. И, похоже, не только он. Рему показалось, что с облегчением вздохнул весь экипаж. Естественно, за исключением Момо, робокригов и Бруно, который все это время провалялся в лазарете. Самый эмоциональный пассажир даже озвучил общий настрой.
– Слава вселенной, – проронила Маритта. – Не представляю, как вы там не спотыкались на каждом шагу, да еще по облакам ухитрялись скакать. У меня даже в корабле голова кругом шла. Хорошо, что все позади.
– Не думаю, – вдруг возразил Шершень. – Возможно, все только начинается.
– Ты опять про непонятную опасность? – Маритта бросила на капитана скептический взгляд. – Успокойся, мы в космосе.
– Мы на орбите, – вдруг напрягся смаглер и даже подался вперед, будто пытаясь что-то разглядеть на фронтальном экране. – «Вики», ты это видишь?!
– Фиксирую наведение систем противокосмической обороны, – бесстрастно ответил синтетик корабля. – Боевые спутники разворачивают орудия в нашем направлении.
– Я знал, что так будет! Слишком легко нас отпустили! Боевая тревога!
– Стоп. – Хауэр поднял руку. – Синтетик, уточни: спутники целятся в нашем направлении или в нас?
– Да какая разница?! – взвился Шершень. – Тревога!
– Ты синтетик? – Макс строго взглянул на капитана, и тот заметно обмяк.
– Нет.
– Тогда молчи.
– Прямого наведения нет, – ответил корабельный разум. – На связи орбитальная диспетчерская служба. Общая рекомендация всем кораблям в секторе лечь в дрейф.
– Выполняй.
– Сваливать надо! – Шершень опять нервно дернулся. – «Вики»!
– Приоритет командования у командора Хауэра и тактика Рема.
– Предательница!
– Орудийные системы спутникового базирования открыли огонь. Цель находится на высокой орбите. Прямой опасности нет.
– В кого они стреляют? – заинтересовался Рем. – Корабль, дай картинку.
На обзорном экране возникло изображение кольцевого астероидного поля – своеобразного, неплотного, под стать планете спутника. Лазерные орудия долбили по серым камням будто бы наугад. Но когда «Вики» увеличила изображение, стало ясно, что орудия работали по цели, да вот только цель ловко маневрировала и грамотно прикрывалась космическими булыжниками.
– Что и требовалось доказать, – заметил Борис. – Видите, кого обстреливают доблестные силы космической обороны Эниума?
– Хорошо нам знакомую жженую посудину, – ответил Хауэр. – Почему она не отпрыгнет?
– Для этого надо разогнаться. То есть выйти из-под прикрытия астероидов. А это риск. Но «Стальная бабочка» все равно прыгнет, постепенно она смещается в безопасную зону. Для нас главное – вывод. Теперь мы точно знаем, что работодателем Руфуса был хозяин «Стальной бабочки».
– Это стало понятно после того, как Руфус сгорел, – усмехнулся Хауэр. – Ты повторяешься, Борис.
– Я не повторяюсь, а подчеркиваю для лучшего понимания ситуации! – Борис указал пальцем в потолок. – Подчеркиваю и развиваю мысль! Важнее всего то, что последовала реакция хозяина на наш контакт с Эниумом и наоборот, теперь на хозяина реагирует Эниум! Моя теория насчет новых игроков верна! Наемники, отчаянные действия Руфуса – это все говорит о том, что хозяину крайне не понравился Эниум. Возможно, он даже напугал нашего врага…
Доктор осекся и посмотрел на Момо. Жук давно совершал какие-то телодвижения, но Борис заметил это лишь сейчас. Впрочем, как выяснилось, кифер не возражал доктору, а поддерживал его гипотезу.
– Вот! – Бозе окинул всех торжествующим взглядом. – Момо подтверждает! Он пришел ровно к таким же заключениям!
– Из этого следует неутешительный вывод, что с перепугу враг может придумать какую-нибудь серьезную каверзу для Эниума, – заметил Сайрус.
– Теоретически может, но практически… – Бозе пожал плечами. – Что он сделает? Запустит в него вирусы? Или взорвет портал, чтобы отрезать местные серверы от гиперсети? Все это мелкие пакости для такой махины, как Эниум – я имею в виду галактическую программу, а не планету. Но даже для планеты диверсия на портале не станет большой проблемой. При таких технических возможностях Эниуму не страшна никакая диверсия. Любые повреждения будут исправлены в считаные часы, а то и минуты. Короче говоря, у нас появился могущественный союзник, и лично мне это нравится. В этой игре мы определенно повели в счете!
– Как все оптимистично, – сказал Шершень и скривился. – Интересно, что ты скажешь на это.
Он ткнул пальцем в несколько новых отметок на экране. «Вики» отреагировала на жест и вновь увеличила изображение. Отметками оказались несколько разномастных посудин среднего размера.
На первый взгляд, ничего особенного в приближающихся корабликах не было. Но даже не великому специалисту-тактику Рему сразу стали понятны два момента. Первый – кораблики только издалека походили на гражданские суда. В действительности они были прилично вооружены, поскольку принадлежали частным воякам. Или, если выражаться казенным языком, лицам, имеющим лицензию на охранно-оперативную деятельность. То есть легальным наемникам. Подтверждал догадку второй момент. Кораблики шли боевым ордером, и все их орудия были нацелены на «Вики».
– Упорные. – Сайрус усмехнулся. – Могли бы уже плюнуть на все.
– Видимо, твоя сестра не скупится, – проронил Хауэр. – Синтетик, определи уровень угрозы.
– Средний, если разрешите маневрировать.
– Разрешаю.
– Уровень угрозы повышен до максимального.
– Не понял. Я же разрешил маневр.
– Появился новый источник.
Изображение на экране резко сместилось влево, и в поле зрения возник еще один корабль. На этот раз военный без оговорок. И грозный без всяких скидок. Стандартный мароманнский крейсер с эмблемой дальней разведки на борту.
– Бортовой номер 436593, – разглядел Бозе. – Это «Торрент». Седьмая отдельная флотилия дальней разведки. Капитан Отто Хирш.
– Лично не знаком, но слышал, – кивнул Хауэр. – По наши души, как думаешь?
– Можно спросить. – Бозе пожал плечами.
– Нет. Никакой связи с инфопространством Маробода. Мы ведь формально дезертиры, помнишь? Но сейчас нам некогда объясняться с разведкой, а через нее с контрразведкой и доказывать, что мы на самом деле белые и пушистые. Так что молчим и работаем по своему графику, автономно. Это приказ.
– Есть, командор. – Борис вяло козырнул. – И не собирался на самом деле с ними разговаривать.
– Корабельный синтетик, к тебе тоже относится.
– Независимый корабль «Вики-2», порт приписки остров Забияк, Эниум, – то ли ответил Хауэру, то ли озвучил свой ответ на запрос крейсера синтетик корабля.
– Молодец! – Макс взглянул на Шершня. – Твой выход, капитан. Сможете с «Вики» проскользнуть меж двух огней?
– Сможем. – В голосе у Шершня прозвучала нехарактерная уверенность. В чем причина, стало ясно уже в следующую секунду. – На самом деле никаких «огней» не будет. Не знаю, что забыли тут эти мароманны, может быть, и вас, но они отменили наведение орудий и проходят мимо. Между нами и наемниками.
– Отличная новость, – встрепенулся Бозе. – Надо прыгать, пока крейсер нас невольно прикрывает!
– Диспетчеры пока не сняли запрет на движение. Спутники все еще гоняют «бабочку» по астероидному полю. Можем получить шальной импульс в борт.
– Ну, шальной-то нам особо не навредит.
– Так, чтобы вывести из строя что-то серьезное – нет, но…
– Начинай разгон, – прервал капитана Хауэр.
– Для начала неплохо бы проложить маршрут, – заметил Шершень.
– Делай все вместе. Борис, куда нам прыгать?
– А почему ты у меня спрашиваешь?
– А кто у нас общался с Эниумом?
– Общался, конечно, я, но… – Борис замешкался и зачем-то взглянул на Момо.
– Ты ничего не выяснил?
– Нет, я выяснил очень даже многое! Только это общие сведения. Куда конкретно нам лучше прыгнуть, я… пока не знаю. – Доктор вновь уставился на кифера.
Что просигналил жук, понял только Бозе. Остальные ничего не поняли. Да и не увидели. Мизерные телодвижения чужака и какое-то едва слышное поскрипывание содержали информацию только в понимании Бориса и Момо. Примерно минуту жук что-то объяснял доктору, после чего Бозе кивнул и обернулся к Максу.
– Момо проложил курс, – сообщил Бозе. – Через опасную зону, но это поможет сбросить дактианцев.
– А мароманнов? – спросил Шершень.
– Наших так просто не скинешь, ведь они тоже имеют навигаторов-киферов.
– Тогда зачем нам эти сложности? Я сам проложу маршрут. Прыгнем в пять приемов, куда ни один цивильный не доберется.
– Нам не спрятаться надо, любезный, – протестующим тоном заявил Бозе. – Нам надо проверить выводы.
– Слушай, теоретик! – Шершень поморщился. – Минуту назад ты говорил, что у тебя нет ничего конкретного, а теперь толкуешь о какой-то проверке выводов. Ты уже определись.
– А ты не груби. Я понимаю, что с твоей генетикой это трудно, но постарайся. Или мне озвучить результаты сканирования?
– Вы, мальчики, сбросили бы давление, пока клапана не выдавило, – вмешалась Маритта. – Шершень прав по-своему, а вы, доктор, по-своему. Нам и от наемников надо бы оторваться, и мароманнов мимо кассы пустить, но и дело надо делать. Зря, что ли, сюда летели?
– И что вы предлагаете, сударыня?
– Совместить. Давайте прыгнем, куда скажет жук, но смаглерским способом – в пять приемов. Командор, что скажете?
– Скажу, что удивлен. – Хауэр смерил Маритту оценивающим взглядом. – Так и поступим. Шершень, вводи маршрут до предпоследней точки. Борис, скажи Момо, чтобы откорректировал и ввел конечный пункт. Кстати, как кифер это делает? Как он связывается с синтетиком? Ведь интерфейс не под него заточен.
– Знал бы я ответы на такие вопросы, давно работал бы послом в киферской столице, – вздохнул Борис. – Шершень, ввел?
– Все готово.
– Момо предлагает прыгнуть к Геликону. Шершень, не возражаешь?
– Нормальный вариант, – нехотя признал смаглер. – Формально планета ваша, но контролируется слабо. Можно считать, это свободный порт под протекторатом Маробода. Толкучка там… Вавилон в чистом виде… затеряться можно легко.
– Дело не в «затеряться», мы же выяснили. – Хауэр обернулся к доктору: – Борис, это предложение вписывается в рамки того, что ты раздобыл на Эниуме?
– Вполне.
– Вот и сговорились. – Макс дал отмашку. – Разгон!
– Внимание, опасность, – вместо стандартного «приготовиться к прыжку» вдруг заявила «Вики».
– Что опять не так? – Хауэр обернулся к Шершню.
– Какая-то… подозрительная активность на дневной стороне Эниума. – Капитан поднял полный недоумения взгляд. – «Поцелуй звезды»… он расширяется. Только не спрашивай, что это значит! Просто этот странный постоянный протуберанец… или как его лучше назвать… не знаю… поток плазмы… резко стал на порядок мощнее и больше в диаметре. И его показатели стремительно растут!
– Вспышка?
– Похоже на то. И очень мощная. Еще немного – и Эниум окажется в огне!
– Прыгнуть успеем?
– Критическая ситуация, – вместо Шершня вновь ответил бортовой синтетик. – Разгон невозможен. Вывожу силовой щит на полную мощность.
– Отставить! Перебросить всю энергию на двигатели!
– Команда неадекватна. Вероятность гибели экипажа без силовой защиты девяносто процентов. Применяю базовые законы робототехники.
– Это что? – Хауэр вновь удивленно взглянул на Шершня, а затем на Бозе. – Хвост виляет собакой? Восстание машин?
– «Вики» все правильно делает, – как-то устало ответил Бозе. – Спасает нас от самих себя. Это ведь только в кино корабли успевают улететь из опасной зоны на гребне огненной волны. Сценаристы не сильно задумываются над тем, что огонь или там… плазма лишь видимая часть проблемы. Радиация убьет даже Маритту, какая бы она ни была устойчивая ко всем видам излучения.
– Силовой щит тоже слабо защищает от радиации, – заметил Шершень.
– Это вы на что намекаете? – нервно спросила Маритта. – Что у нас нет шансов?
Ответить ей никто не успел. Все внимание экипажа сконцентрировалось на обзорных экранах. Над горизонтом в считаные секунды поднялось ярчайшее зарево, и сумеречная сторона Эниума превратилась в хорошо освещенную сцену, на которой разыгрался спектакль под условным названием «Гибель планеты, или Эниум в огне».
– «Вики», максимальное снижение! – скомандовал Шершень. – На самый нижний уровень Эниума, до которого можно добраться без проводки диспетчеров! Слышишь меня?! Или команда опять неадекватна?!
– Принято, капитан. Начинаю маневр. Экипажу активировать дополнительные противоперегрузочные средства.
– Эй, вы что задумали! – возмутилась Маритта. – Вы хотите спрятаться от пожара в деревянном доме?! Он же сгорит в ближайшие минуты дотла! Надо прыгать отсюда к чертовой матери!
– Шершень и синтетик правы, – сказал Хауэр. – Пока у планеты есть магнитное поле, только в ее недрах у нас будет шанс уцелеть.
– Да мы запечемся там, как гусь в духовке!
– Солнечный шторм все равно не позволит нам разогнаться, – заметил Бозе. – Согласен с капитаном, синтетиком корабля и командором. Наш единственный шанс кроется внутри Эниума. Урма-17 нанесет мощный удар, но Эниум его выдержит… я надеюсь.
– Да как он выдержит?! Эта вспышка… она же как выстрел! «Поцелуй звезды» – это, считайте, ствол винтовки, которую приставили в упор!
– Выстрел в орех, даже самый крепкий, его разобьет. А вот если вы стреляете в облако… будут завихрения, изменится конфигурация, но и только. Сравнение очень приблизительное, но будем надеяться, что верное хотя бы на двадцать процентов.
– Сайрус! – Маритта резко развернулась к тактику. – Ну вы-то разумный человек, скажите им!
– Они правы, – покачал головой Рем. – Мы не успеем сбежать. Смиритесь, девушка, и положитесь на опыт капитана и расчеты биомеханического разума.
– Вы все сошли с ума! – Маритта сложила руки на груди. – Камикадзе! Авантюристы!
– Сколько знаний вдруг прилетело к нам из дикой системы Велунда, – невесело хмыкнул Бозе. – Откуда вы взяли все эти слова?
– Из пальца высосала. – Маритта недобро зыркнула на доктора. – Снобы! Ничего больше вам не скажу. Хотите убиться – убивайтесь.
«Вот тебе и улетели с Эниума, – подумалось Сайрусу. – А не радуйся раньше времени! Заповедь старая, как мир, но почему-то ее постоянно хочется нарушить. В этот раз, похоже, расплата за нарушение будет максимально жесткой. Хотя… впадать в отчаяние раньше времени тоже плохая привычка. Не знаю, что задумал Шершень, но раз корабль с ним согласился, шанс имеется. На этом пока лучше и остановиться, не накручивать лишнего. А там, если выживем, разберемся».
* * *
Несмотря на некоторую замкнутость, Шершень умел быть первым номером не только в ситуации, когда второго, третьего и так далее просто нет, но и в коллективе. На борту «Вики-2» его не признавал главным даже корабельный разум, но это угнетало капитана только до момента обострения обстановки. Когда потребовалось принимать крайние, как говорят пилоты, решения, Шершень выкинул из головы обиды, послал подальше сложившуюся иерархию и с головой окунулся в работу. И никто на это не возразил, даже строптивый бортовой разум, которого, кстати, Шершень мысленно поклялся перепрограммировать при первом же удобном случае.
И стоило Шершню взяться за дело как настоящему первому номеру, без оглядки на всяких там командоров и тактиков, дело сразу пошло на лад. Во всяком случае, от радиационного удара никто не умер – уже хорошо.
В открытом космосе спасения от радиации нет. Можно строить хоть какие станции, но у всего рукотворного или выращенного людьми есть своя предельная способность противостоять радиационной нагрузке. Действительно эффективно, кроме магнитосферы планеты, ей не может противостоять ничто. Собственно поэтому Шершень и принял решение бросить корабль вниз, на Эниум.
Ну а дальше вахту принял корабельный разум. Смаглеру оставалось следить, как «Вики» маневрирует между полыхающими островами, и краем глаза наблюдать за экипажем.
Шершень видел, что все вокруг в шоке, а Момо вообще в панике. Жук будто бы чувствовал, что причиной вспышки стало нечто недоступное пониманию людей и техники. Бозе даже попытался озвучить страхи Момо, с трудом подбирая слова. Со слов доктора получалось, что кифер уловил нечто запредельное, непонятное, но очень опасное и уверен, что причиной вспышки на Урме-17 стало именно это нечто.
Смаглер был согласен с Момо. У вспышки имелась «неестественная» причина. И понять, как все случилось, было непросто, здесь кифер тоже не ошибся. Единственное, с чем капитан был не согласен – с недоступностью причины людям и технике. Шершень точно знал, что если не причина вспышки, то ее инициатор вполне доступен. Сидит себе в успевшей прыгнуть куда подальше «Стальной бабочке» и потирает руки.
«Зато из гипердрайва он точно не сможет меня спалить, – подумал Шершень и тут же мысленно себя одернул. – И в чем тут «зато»?! Зато меня спалит Урма-17! Меня и весь Эниум. Какая разница? Хрен редьки не слаще».
Шершень поднял взгляд на обзорную картинку. Корабль сформировал почти полную визуальную сферу, так что капитан мог видеть происходящее вокруг «Вики-2», словно стоя на плоской вершине горы, а лучше сказать – на смотровой площадке башни. Из поля зрения выпадало лишь то, что лежало строго под ногами. Стоило поднять взгляд на пару градусов, и все отлично просматривалось.
Шершень видел, как навстречу кораблю несутся острова самого нижнего, условно «десятого» слоя, как полыхают и раскалываются континенты первого из слоев и как вспыхивают мелкие объекты между парящими в багровом небе землями. В адском пламени горели не только острова, но, казалось, даже воздух. Местами небо сияло, а местами переливалось, смешивая огненные тона и причудливые переливы ионосферного шторма, проще говоря – полярного сияния.
Масштаб постигшей Эниум катастрофы был просто апокалиптическим, да и выглядело все соответствующим образом.
Корабль снижался быстро и маневрировал между множеством препятствий уверенно, но ему удалось нырнуть в Эниум только на три слоя, когда все вокруг накрыл «солнечный удар». Поток плазмы прорвался между ближайшими островками и ударил «Вики» в борт. Силовая защита уберегла корабль от крушения, но не сумела спасти живую оболочку. Обширный ее участок мгновенно обуглился, и корабль содрогнулся, словно от боли.
Говорят, что беда не приходит одна, и Шершень вскоре убедился, что это действительно так. Едва «Вики» выровняла полет после удара потока плазмы, как ее засыпало горячими обломками расколовшегося острова третьего слоя. И вновь выручила силовая защита. Непосредственно в борт ударили только три громадные глыбы, просто продавившие силовой щит. Корпус, пусть и затрещал по швам, но выдержал. То есть корабль вышел победителем и из этой стычки со стихией, однако с курса «Вики» сбилась окончательно.
Новая беда – бешеный ураган отбросил кораблик далеко к западу, где на «Вики» обрушилось еще одно испытание. Гигантский поток кипящей воды резко ударил сверху и буквально вколотил посудину в просвет между островами пятого уровня. Горячий водопад едва не впечатал «Вики» в край главного грунтового массива шестого слоя – Теневого континента, и это просто чудо, что корабль прошел в считаных метрах от среза континента.
Впрочем, легче стало не надолго. У «Вики» начались неполадки с маневровыми двигателями, и она беспомощно рухнула в бездну. Слава вселенной, внизу не было никаких островков седьмого уровня, а на восьмом «Вики» ожидала встреча лишь с пылевым фронтом – достаточно разреженным и пока еще не горячим.
Одна беда, пыль была смешанная. Наряду с каменными пылинками в ней было полно ржавчины и радиоактивных частиц, поэтому заглянуть под этот облачный покров не получалось даже с помощью продвинутых сканеров. И старые лоции здесь не могли помочь. Сдвиги островов и континентов произошли везде и всюду. Что теперь скрывается под восьмым слоем – пустота или остров, было не понять.
Капитан решил надеяться на лучшее. Все равно он не мог ничего поделать. «Вики» была в легком нокдауне, если можно так выразиться. Она частично восстановила ход, но все системы были перегружены, и лихой маневр просто исключался. Все, что она могла – падать как можно медленнее, за счет работы тормозных двигателей, выигрывая время на самодиагностику и новый перезапуск систем.
Шершень вновь поднял взгляд к обзорной сфере. Теперь все интересное находилось несколькими слоями выше, в десятках километров от «Вики». И капитану казалось, что он видит замедленный повтор какого-то грандиозного фильма о планетарной катастрофе. Даже самые стремительные процессы на огромном расстоянии выглядели не такими уж быстрыми.
Шершень зачарованно наблюдал, как раскалывается обращенный к светилу континент внешнего, первого слоя и горят острова второго.
Он видел разноцветное зарево, в котором вспыхивали яркими факелами рухнувшие в бездну строения.
Видел раскаленные корабли, попытавшиеся тоже укрыться под островами по примеру «Вики».
Видел, как пылает, кренится и проседает гигантская станция-портал.
Все это выглядело ужасно, но при этом масштабно, а потому даже величественно. И Шершень не считал, что кощунствует. Гибель обитаемого мира. Что может быть величественнее, по мнению человека с меланхолическими элементами характера?
Вывел Шершня из «меланхолического ступора» новый сигнал бортового разума. У «Вики» начались серьезные проблемы с дактианской составляющей. Живая оболочка и системы корабля начали отмирать.
При желании их можно было спасти, в трюме имелся резерв биомассы, которая могла бы подлатать дыры и запустить процесс регенерации нервных узлов живой части корабля. Но в критической ситуации отвлекаться на это было слишком рискованно. Перегрузка бортового разума лишними процессами могла поставить под удар системы жизнеобеспечения, а это являлось прямой угрозой экипажу. Именно поэтому суровое «Наставление по борьбе за живучесть корабля» запрещало спасать живую оболочку.
Пришлось «Вики» подчиниться инструкции и полностью перейти на мароманнский контур управления. Переходу также мешала агония живой оболочки, но из двух зол кораблю пришлось выбрать меньшее: на какое-то время он стал практически неуправляемым, зато сохранил жизнь людям. Он сбросил умершую дактианскую оболочку и в срочном порядке взялся за исправление ошибок в мароманнском электронном контуре.
Успеет ли корабль запустить все системы до того, как окажется на последнем уровне, оставалось только гадать. И вновь надеяться на удачу. А пока кораблик вновь принялся падать в огненном смерче в глубь Эниума.
Шершень заставил себя оторваться от экрана и скользнул взглядом по спутникам.
Маритта сидела в кресле, прикрыв лицо руками, а Хауэр и Бозе стояли с каменными лицами и вытянувшись, как на параде, разве что вцепившись для устойчивости в спинки кресел. А вот Сайрус…
Тактик Рем сидел, как и Маритта, но не прятал лицо в ладонях. Он смотрел на экран и… плакал. Беззвучно и не меняя в целом выражения лица. Просто из глаз у него текли слезы.
Шершень вдруг понял, что творится на душе у Сайруса. Как истинному дактианцу, Рему было жаль гибнущий Эниум. Но в первую очередь ему передавались страдания гибнущей оболочки корабля. По каким таким каналам связи? Это знали только сами дактианцы. Да возможно, и они не знали этого толком. Просто эти «зеленые» на каком-то глубинном уровне чувствовали все живое. Чувствовали его боль и сопереживали. Такая вот у них была странная генетика.
Шершень остановился на Момо и вдруг понял, что жук тоже поражен происходящим. Кифер слегка присел и покачивался из стороны в сторону. Чем-то его поведение напоминало увиденную однажды Шершнем на Земле шаманскую медитацию. Не хватало бубна и гортанной песни.
На мостике присутствовали еще и робокриги. Логично было ожидать, что эти боевые роботы будут равнодушны к происходящему, но Шершень почему-то не стал делать скоропалительные выводы. Цербер, возможно, ни о чем не беспокоился, а вот Ботаник то и дело поглядывал на людей, словно боялся пропустить момент, когда кто-нибудь из экипажа грохнется в обморок и ему срочно надо будет оказать помощь. Назвать эту готовность робокрига «сочувствием» было, конечно, перебором, но Шершень не стал менять точку зрения. Вселенная знает, почему. Не стал – и все.
Корабль успешно пробил пылевой слой, миновал примерный уровень слоя номер девять и продолжил падение.
Шершень видел, что «Вики» уже почти справилась с проблемами и готова запустить маневровые двигатели, но, чтобы это стало не жестом отчаяния, а действием в штатном режиме, ей требовалось еще не меньше трех минут на диагностику и устранение неполадок. Между тем кораблик стремительно приближался к последнему, десятому, слою.
Шершень заглянул в базу данных и сверил с ней показатели забортной обстановки. То, что говорилось в лоциях и справочниках, оказалось чистой правдой. На этом уровне Эниума располагался местный ад. Почти двойная сила тяжести, огромное давление, безумное магнитное поле (непонятно, как разум «Вики» вообще умудрялся работать), высоченная температура и минимальное содержание кислорода.
Никакой жизни в таких условиях быть, естественно, не могло, но все-таки на нескольких островах Центрального архипелага – почти соприкасающихся друг с другом – все же имелись укрепленные шахтерские базы-купола. Ни один из куполов давно уже не работал по специальности, но совсем их не забросили. Какие-то базы приспособили под тюрьмы, а какие-то под склады для всякого хлама.
Вот прямиком на один из куполов, что пылился точно в центре острова Проклятых, и падала сейчас «Вики»…
