Одиннадцатая авентюра
Земля туманов

В предрассветном небе переливалось северное сияние – «дыхание морозных великанов», как называют его местные жители. Побережники считают, что частички сияния осыпаются на землю и застывают звездами в нетающих кусках льда. Зеленые, желтые, синие туманные облака смешивались на небесной палитре, будто невидимый художник творил свою картину, каждый раз пытаясь изобразить что-то новое. Отражение разноцветного неба блестело на льду, и казалось, что «Водомерка» уже скользит по радужному Бивресту.

Подо льдом к поверхности воды поднимались светящиеся существа, целые стаи огоньков плыли за нашей шхуной. Иногда их разгоняли пузырьки воздуха, вырывающиеся из донных кислородных гейзеров, формируя воздушную прослойку между водой и льдом.

На горизонте виднелся заледеневший Иггдрасиль. Верхушка дерева возвышалась над выходящими из океана горными пиками, по которым можно добраться до земли туманов. Порой, когда где-то бушует тепловая буря, лед в ее эпицентре подтаивает. Замерзая, ледяной покров расширяется, и здесь, вдоль горного хребта, льдины с треском и грохотом наползают друг на друга, создавая нагромождение торосов. Чтобы пройти по горам, надо преодолеть перевал воющих духов – место, где находят гибель многие путешественники, которых манят тайны севера. Когда-то я пересек его в поисках золотого цветка и вернулся обратно. Я видел весь Иггдрасиль: его ствол, широкий, как целый прибрежный город, его корни, огромными змеями расползающиеся по скалам и уходящие под лед в океан. Теперь я знаю, что это брандмауэр, уничтоженный службой сетевой безопасности. Вирусная атака извне перекрыла порты, заморозила дерево и породила вокруг него аномальную зону.

«Водомерка» давно оставила позади перевал воющих духов и теперь приближалась к земле туманов.

Воющие духи не опасны для тела, но их голоса могут свести с ума. Словно отголоски каких-то событий, следы игроков или отпечатки стертой информации, они блуждают в горах, рассказывая людям свои истории, состоящие из бессвязных звуков. Говорят, что если долго вслушиваться в их бормотание, то начнешь улавливать в нем смысл. Звуки сложатся в слова, слова обретут значение, и ты сможешь разговаривать с духами, перестав понимать людей. Я видел Вилфита Однорукого после того, как он вернулся с перевала. Речь северного охотника была безумной, а глаза смотрели сквозь собеседника. Он произносил лишенную смысла абракадабру и все повторял и повторял фразы, словно цверг, будто в его голову загрузили справочник изречений с функцией случайного выбора. Мне повезло – я не сошел с ума и вернулся невредимым. Сейчас трудно осознавать, что эта часть моей жизни выдумана игрой.

Люди все равно идут через перевал. Кто-то в поисках золотого цветка, кто-то мечтает увидеть белую птицу, а кто-то просто за мечтой, неясной, туманной, заставляющей идти неведомо куда, в место, где тебя зовет выход из этого мира. В горах за перевалом осталась замерзшая Гулльвейг.

Дул холодный ветер, «Водомерка» шла под всеми парусами, минуя нагромождения торосов. Еще день пути, и мы доберемся до земли туманов. Я стоял у фальшборта, разглядывал Иггдрасиль, переливающийся под северным сиянием. Из своей каюты вышел Олег, остановился рядом и закурил.

– Любуешься? – спросил он.

Я кивнул. Говорить не хотелось. Огоньки под днищем шхуны бросились врассыпную, на их место пришла огромная черная тень, которая затмила собой всю поверхность.

– Кракен, – проговорил Олег. – Я видел вчера одного. Наш капитан сказал, что они не могут проломать лед, но часто упорно плывут за кораблями, дожидаясь своего момента. Сказал, что кракены хорошо умеют ждать. Как думаешь, что ожидает нас за пределами игры?

– Этого никто не скажет. Как Илва, спит?

– Отдыхает у себя в каюте.

– Знаешь, что она вспомнила себя?

– Да. Но говорит, что все равно не может вернуться. Все у нас прошло, как короткий курортный роман, – усмехнулся Олег. – Много событий и бурная любовь. Тебе жаль, что Илва остается? – посмотрел он мне в глаза. – Я ведь в курсе, что между вами произошло, не слепой и не дурак. Можешь не оправдываться. Как думаешь, стоит тебе набить морду?

– Может, и стоит. Это что-то изменит?

– Нет, потому и не бью. Скоро все закончится: наша игра и переживания, мы снова станем самими собой. Я вместе с Ежиком вернусь к Марии, и все опять будет по-старому.

«Он только мой сын, не его».

– Да, все будет по-старому.

– Скажи, ты любишь Илву? – спросил Олег.

– Не знаю, – ответил я. – Может быть. Она странная. А ты тогда любил Марию или увел у меня, чтобы доказать, что лучший?

– Не помню, – пожал он плечами. – Может быть, ты и прав. Наверное, сейчас это уже неважно. Вообще-то я хотел поблагодарить тебя за Ежика. Спасибо, что его вытащил. Я благодарен тебе, правда.

– Давай сначала выберемся из игры.

К нам неслышно подошел Берингар, от которого несло вином, достал из-за пазухи металлическую флягу и протянул нам:

– Будете? Говорят, помогает не слышать духов. Некоторые из команды уже жаловались, что в голове звучат чужие слова, хотя, между нами, это бормочет их страх. Призраки еще не появлялись. В отличие от кракенов. – Он плюнул вниз и прокричал: – Что, урод, плывешь?! Выкуси, не дождешься! – после чего повернулся к нам. – Кракены хорошо плавают, выпускают струю воды из зада, как мой боцман газы после сытной еды.

Он снова приложился к фляге и шумно рыгнул. Олег выбил трубку и ушел в свою каюту.

– А волшебник-то брезгливый, – подмигнул мне Берингар и оперся о фальшборт рядом со мной. – Есть небольшой разговор, наемник.

Его голос больше не был голосом пьяницы.

– Что ты хочешь? – спросил я.

– Черный Ворон не рассказывает о цели нашего путешествия, я и не спрашиваю. Но земля туманов – опасное место. Для чего мы рискуем жизнями? Я-то ради денег, это понятно. А чего вы и ваша Волчица так стремитесь погибнуть? Что вы хотите там найти?

Он снова сплюнул за борт.

– Нет, какая все-таки кракен настырная тварь – плывет и плывет. Мне кажется, что вы не собираетесь возвращаться. Для вас это дорога в один конец. Я бы на твоем месте остался с девчонкой. Дом заведете, детей нарожаете. Могу только представить, какова она в постели. Хороша, да? Может, того, в волчицу превращается? – усмехнулся он. – Знавал я одного матроса, так во время теплого года его унесло на льдине вместе с полярной волчицей. Сидел с ней до осени, много интересного потом рассказывал. Все, молчу, – поднял он руки. – Так куда вы стремитесь?

– Над нами летает белая птица, которая всегда говорит правду, вот у нее и спрашивай, – ответил я.

Берингар задрал голову.

– Никого там нет, кроме гарпий, – сказал он.

– Просто ты не умеешь ее слушать, как слушают местные шаманы. Прислушайся к океану, капитан, услышь небо, и появится шанс понять.

Берингар достал флягу, открутил крышку, потом снова закрутил и спрятал за пазуху.

– Говорят, в земле туманов находится радужный мост – выход за пределы мира, – сказал он. – Думаю, что вы направляетесь к нему. Мне кажется, что вы пришли в мир извне. Когда-то я уже встречал одного из ваших. Человек помнил свою жизнь там. Ему не верили, над ним смеялись. Но я расспросил его за кружкой вина, тогда-то он и выложил мне все. Как вы живете. Как вы подключаетесь к вашим ящикам. Потом его убили – зарезали в портовой драке. А во мне осталась мечта – я тоже хочу идти к земле туманов. Отправился бы и без вас.

Берингар замолчал, вытащил флягу, сделал несколько глотков и с удивлением на нее уставился, будто удивляясь, как она оказалась в его руке.

– Тот человек сказал, что весь мир для вас всего лишь игра и что я NPC, – продолжил он. – Что это значит, тоже не скажешь? Я долго думал, что отличает меня от вас. Мне кажется, что у вас есть душа. По-настоящему, вы живете где-то далеко, а здесь лишь ваше сознание. Вам есть куда возвращаться. А я NPC – существо, порожденное игрой. Бездушная тварь, служащая для вас развлечением, созданная для полноты мира. Хотел бы я встретить того, кто придумал эту игру. Сволочь!

Капитан размахнулся и бросил флягу в кракена. Звякнув, она осталась на льду.

– Мне некуда идти, – сказал он. – А вам есть. Есть ради чего жить. Может, я и не живу вовсе, когда возле меня нет никого из ваших, как думаешь?

Я пожал плечами.

– Может, и не живешь. Хотя это вряд ли.

Берингар полез за пазуху и выругался, обнаружив, что фляга отсутствует.

– Знаешь, наемник, не хочу, чтобы ты испытал это на своей шкуре, если вдруг окажется, что твой мир – это тоже лишь игра.

Он пошел к капитанскому мостику, затем обернулся и сказал:

– Наврал я с три короба, а ты и уши развесил. – Потом добавил: – Не доверяй Ворону. У него в глазах ложь.

Будто вспомнив, что пьян, Берингар пошатнулся и отправился дальше, хватаясь за натянутые канаты и напевая похабную песенку.

– Не доверяй Ворону, потому что птица не всегда говорит правду, – сказал невесть откуда появившийся Вот.

Только что возле меня никого не было, но стоило обернуться, и хакер стоял рядом, ветер развевал черный плащ, Хугин дремал на его плече.

– Как писал Омар Хайям, «Людские души в наше время – мрак. Друзьям не доверяй, коль не дурак. А на того, кого считал опорой, разумно посмотри – да он твой враг!» – продолжил Вот, не глядя на меня, будто рассуждал с самим собой. Но затем повернул голову и посмотрел в упор. – Кому же можно доверять и кто твой друг? Олег, что у тебя увел подругу? Иль, может быть, Волчица, что меняет не только шкуру, но и пристрастия, дразня обоих? Или безумец, создавший сей мир? В последней фразе я бы не был так уверен.

– Почему? – спросил я.

– Когда игру я создавал, то лес творил и город в Хвергельмире – два лагеря для битв людей и троллей.

Вот замолчал. После того как он заговорил снова, его голос изменился, стал более обычным, словно мой собеседник ушел в себя, перестав защищаться от окружающей действительности.

– А теперь нас окружает целый мир. Да, он должен был расширяться, но я не предполагал, что он будет подстраиваться под игроков, порождая новые области и новых людей. Те персонажи, что я запрограммировал, они не настолько живые, как сгенерированные самой игрой. Ты видел, как рассуждает капитан? Мир теперь населяют тысячи NPC, живых, мыслящих, способных на самостоятельные поступки. Я не хотел этого. Хватит подслушивать! – Вот схватил спящего Хугина и бросил его за борт.

Хлопая крыльями и возмущаясь, ворон вернулся на корабль и спрятался в спасательной шлюпке.

– Что мы знаем о пространстве Чендлера? – продолжил Вот. – Спроси у своего эксперта, но Олег тоже ничего путного не скажет, обойдется лишь общими фразами. Мне кажется, что пространство Чендлера стремится познать себя, и мы лишь помогаем ему в этом.

– Ты завлек сюда сотни людей, – сказал я. – И они погибли в твоей игре. Большинство были еще детьми, вздумавшими поиграть во взрослых.

– Они пришли сами. Я их не звал. Я творил мир для себя.

– Но погибли они из-за тебя! И из-за подобных тебе! Скольких я могу вытащить?! Десяток, сотню? А сколько погибнет, так и не дождавшись моей помощи?!

– А кто тебя просит помогать? Многим лучше здесь, чем там. Больные, инвалиды, спроси у них, где они хотят жить: там, или здесь, где у них есть полноценные тела? Некоторым просто некуда возвращаться! Я это знаю! Как ты посмел спорить со мной?! Я здесь повелитель, а не ты!

Вот выхватил оба своих меча.

– Давно хотел это сделать, – ухмыльнулся он. – С самого начала ощущал в тебе достойного противника. Из-за твоей способности не забывать себя, ретурнер, мы более похожи, чем ты думаешь. Скучно жить без равного по силам врага. Доставай свой меч, Игорь Ламберт!

Я помнил, как он убивал монстров в Призрачном городе. Его клинки перемещались с такой скоростью, что были не видны – в воздухе оставалась лишь взвесь из чешуи и крови сипактли. Смогу ли я ему противостоять? Мой меч медленно покинул ножны.

– Что вы делаете?! Остановитесь! – донеслись до нас чьи-то крики, но Вот уже нанес удар – выпад коротким мечом в левой руке, столь стремительный, что я не успел его отразить.

Тонкое лезвие прошло сквозь куртку и кожу, разрезав мышцы до кости. Брызнула кровь, меня отбросило на фальшборт, от боли перехватило дыхание. Минус четыре единицы жизни. Я провел колющий выпад, но Вот легко его отразил, затем ударил кулаком по лицу, зажатая рукоять меча послужила кастетом. Я упал на палубу – еще минус одна единица жизни, после чего рубанул по его ногам, с удовольствием понимая, что мой удар достиг цели.

– Перестаньте!

Вот упал рядом, ударившись спиной. Мы сцепились, ругаясь и хрипя, разбивая губы и носы в кровь, измазывая ею друг друга. Внешность обманчива – Черный Хакер был худым, но жилистым и сильным. Он ухитрился навалиться сверху, приставив меч к моему горлу. Я чувствовал, как по шее течет кровь. Где-то в небесах я увидел большую белую птицу, мир стал нереален и одновременно сказочно-прекрасен, как детская картинка, нарисованная акварелью. Я рассматривал его с вышины птичьего полета, мои крылья трепетали от потоков ветра.

Далеко на востоке светило солнце, и песок Саргары серебрился в его лучах. У Железного леса возвышались башни Вормса. По заснеженной равнине шли несколько огромных троллей – гуськом, словно стая слонов, выпустивших щупальца. На западе сгущалась снежная буря, в тени черных туч летал в поисках добычи дракон. По побережью у скованного льдом океана рассыпались крохотные поселения. Вдоль поднимающегося из океана горного хребта по льду скользил нарисованный кораблик, я видел двух людей, лежащих на палубе и смотрящих в небо. Среди торосов в засаде сидели морозные великаны. Словно спина огромного дракона с зубцами – острыми пиками, горный хребет уползал в туман настолько густой, что казалось, стоит в него войти, и ты задохнешься в вязкой пелене. На мгновение, прежде чем вернуться обратно, я увидел сияющую сквозь туман радугу.

– Слабак! – прохрипел Вот, из его рта вылетели брызги крови. – Я ошибся в тебе. Думал, что мы ровня. Вставай, слабак!

Он откатился в сторону, и мы некоторое время лежали, глядя вверх. В небе больше не было белой птицы, лишь кружили несколько гарпий – они упорно сопровождали нашу шхуну от самого порта.

– Возьми, – протянул мне зелье лечения Вот. – Скверно выглядишь.

– Ты не лучше, – сказал я, делая несколько глотков терпкой жидкости и возвращая остаток.

Вот приподнялся, опустошил склянку и выбросил ее за борт.

– Этот мир больше не принадлежит тебе, – проговорил я. – Он живет по собственным законам.

Черный Хакер промолчал.

– Дураки! – сказала Илва, обнимая меня. – Два глупца. Сцепились словно петухи.

Появилось сообщение: «Умение «Владение мечом» достигло четырнадцатого уровня», сменившееся следующим: «Ваша сила увеличена до пятнадцати единиц».

Рядом со мной стоял Берингар.

– Выпьете? – спросил он, протягивая склянку с вином.

– Великаны, – сказал я.

– Что? – казалось, капитан вмиг протрезвел.

– В засаде среди торосов по нашему курсу.

– Лево руля! – закричал Берингар. – Быстрее! Откуда ты знаешь? – повернулся он ко мне.

– Рассказала белая птица.

Брошенная льдина, размером с лодку, разбилась об лед около нашей шхуны. Осколки застучали о борт, затрещала обшивка, один из матросов схватился за окровавленное лицо. Пятеро морозных великанов с криками выскочили из-за ледяных скал и побежали к нам, перепрыгивая через торосы. Их белые бороды колыхались тысячами замерзших льдинок. Один из великанов, напяливший на голову оскаленный клыками-кинжалами череп тролля и одетый в шкуру дракона, бежал первым, размахивая огромной дубиной – стволом вывороченного с корнями дерева.

Кракен подо льдом забеспокоился, задвигал щупальцами.

– Приготовиться к обороне! – заорал Берингар. – Тащите луки и дротики, дети троллей! Бегом! Стрелять из лейфтра умеешь?

Я не сразу понял, что капитан обращался ко мне.

– Умею.

Берингар распахнул куртку, продемонстрировав два лейфтра, висящих на перекинутом через плечо ремне.

– Один твой.

Жезл молний приятным холодом лег в ладонь.

– Вперед, на корму! Лучники – к бою!

Несколько матросов с длинными луками – арбалеты были бесполезны на дальнем расстоянии, выстроились у кормы без лишнего страха и суеты, будто подобная работа была для них не в новинку. Наверное, за время дальних забегов им не раз приходилось противостоять врагам.

– Приготовиться!

Стрелки натянули луки.

– Выпустить стрелы!

Щелкнули тетивы, стрелы отправились в полет, но лишь одна из них попала в цель – великан в этот момент повернул голову, и стрела вошла в его незащищенную бородой шею. Великан остановился, заревел, выдергивая стрелу, и отстал от собратьев. Лучники стреляли снова и снова, но больше удачных попаданий не было. Стрелы застревали в бородах, падали на лед, или, остановленные грубой кожей с костяными вкраплениями, были не опаснее осиных укусов. Лишь раненный в горло великан заметно отставал. С каждым шагом из его горла толчками выбрызгивалась кровь.

Я, Олег и Берингар стояли на корме среди лучников. Вот при первых признаках опасности опять сбежал.

– Подойдут ближе – применю магию, – сказал Олег.

– Выбирайте цели. Беру того, что крайний справа, – капитан прицелился из лейфтра. – Быстро бегут – не уйдем.

– Тот, что в шкуре дракона – мой, – сообщил я.

Я узнал его, хотя видел ночью и мельком, будучи еще мальчишкой, когда спасался от толпы великанов, разоряющих поселок ледяных кочевников. В памяти остались их смех, тяжелая поступь и удары дубин, которые сминали яранги и убивали людей. На великане, раздавившем жилище Крика-белой-птицы, была надета та же шкура дракона с подпалиной на правом боку.

«Беги! – кричал шаман, выталкивая меня из яранги. – Беги, мальчик-с-нежной-кожей! Сыпасайся!»

Он схватил посох, выпрямился, но нога морозного великана опустилась на ярангу, смяла в месиво из шкур и крови.

В лейфтре оставалось три заряда. Прицелиться на такой скорости было трудно – шхуну шатало, оружие прыгало в руках. Наконец я нажал на рычаг. Вспышка! В это время «Водомерка» подпрыгнула, и вырвавшаяся из лейфтра молния ушла выше голов великанов.

Берингар выругался по-саргарски, протирая глаза.

– Предупреждай, когда стреляешь! Так и ослепнуть можно! Внимание!

Его выстрел попал в грудь великана, прожигая в ней дыру. Молнию не остановили ни пропитанная льдом куртка, ни прочная кожа. Великан заревел, упал на колени, из его рта выплеснулась кровь, и он, хрипя, опустился на лед. Под водой прокатился ответный хрип кракена, почувствовавшего добычу.

– Ха! – Берингар спрятался за фальшбортом и достал из кармана бутылку с вином. – Будете?

Над нашими головами снова просвистела льдина – великаны остановились у края торосов и принялись отрывать их и швырять в шхуну. Одна из льдин разлетелась за кормой, осыпав нас осколками. Кусок льда попал в бутылку, она лопнула, забрызгав Берингара вином. Он удивленно уставился на остатки стекла в руке, выругался, выглянул и выстрелил из лейфтра. Раздался рев раненого великана, и в это время льдина попала в шхуну – прошла вдоль борта, сокрушая обшивку и ломая одно из полозьев.

От удара меня сбило с ног, швырнуло на палубу. Я почувствовал, как подо мной ломаются доски. Появлялись сообщения об отнимающихся единицах жизни, но я не смог их прочитать, сознание уплыло в серую даль, и я не понимал, сколько прошло времени. Очнулся с болью, со вкусом крови во рту.

Я лежал посреди груды обломков. Возле меня находился залитый кровью матрос, из груди которого торчали куски обшивки. Олег! Илва! Ежик! Я хотел их позвать, но вместо слов изо рта вырвался лишь стон.

Лед вздрагивал от топота приближающихся великанов.

– Живой?! – надо мной нагнулась Илва, обхватила за шею. – Вставай, Игорь, любимый, поднимайся. Надо бежать.

Ее руки были теплыми, захотелось закрыть глаза и снова уснуть. Но я заставил себя приподняться.

– Где Олег?

– Без сознания. Стукнулся головой. Не приходит в себя. Ежик живой. Вон, вместе с отцом.

– Берингар?

Илва не успела ответить, как я услышал:

– Готовьтесь! Стреляйте!

Раздался рев великана.

– Джан! Хороший выстрел! Заряжайте, дети троллей, быстрее!

Я поднялся. Голова закружилась, пришлось схватиться за остатки фальшборта. Великаны приближались, их огромные фигуры были в ста метрах от шхуны. Их осталось трое – одного убил Берингар, второй лежал, истыканный стрелами. Третий, раненый, догонял соплеменников, опираясь на дубину. В воде бесновался кракен, чувствующий пролитую на лед кровь. Возле обломков шхуны Берингар собрал выживших и приготовился к обороне. Он прав – бежать бесполезно, переловят поодиночке.

– Заряжай! Выпустить стрелы!

Капитан отбросил разряженный лейфтр. В моем еще оставалось два заряда, но сам жезл молний был погребен среди груды обломков. Я выхватил меч.

– Держи! – Илва вложила мне в руку тяжелый холодный шар.

– Что это?

Шар был полупрозрачный, словно сделанный из пластика. В его глубине кружили потоки тьмы, закручиваясь в замкнутые фигуры, порождая бесконечный поток.

– Я украла шар у Ткакло Хорк в призрачном городе, прежде чем она меня обездвижила, и придержала его для особого случая. Думаешь, поможет?

– Стреляйте!

– Мы ранили его!

– Нет, встает!

– Заряжайте, дети троллей!

Я сосредоточился, как тогда, когда раскладывал мир на элементарные составляющие, но на этот раз попытался заглянуть внутрь шара. Исчезло окружающее пространство. Стихли звуки. Поверхность шара распалась на полигоны-треугольники, и я увидел внутри него сжатую программу-вирус. На меня немигающе смотрели змеиные глаза созданного образа – много глаз, целый десяток.

Я моргнул, возвращая прежний мир, наполненный криками, щелканьем тетивы и ревом троллей.

– Это гидра! Тот же вирус, что хакер применила в Астлане. Берингар! – прокричал я.

Капитан обернулся и расплылся в улыбке.

– Наемник! Жив еще, значит! Все равно скоро помрем, – он выхватил арбалет. – Цельтесь в глаза, дети троллей!

– Бегите, – сказал я. – Берите Олега и бегите.

– Бежать? Что ты задумал?

Но перечить Берингар не стал.

– Ты и ты, хватайте колдуна. Отступаем, – скомандовал он.

– Я остаюсь! – стала возле меня Илва.

– Капитан, забери ее!

– Нет! Что ты делаешь?! – Илва зарычала, но Берингар уволок ее прочь.

Великанам оставалось сделать еще несколько своих больших шагов, когда я размахнулся и кинул в них шар. Он попал прямо под ноги бегущего впереди великана и лопнул под его огромной ступней. Вырвавшиеся вместе с ревом и шипением потоки тьмы обрели плоть. Освободившаяся гидра рвала великанов на части, ее головы кромсали лед и плоть. Я стоял, глядя на творящийся хаос, не в силах бежать.

Великан в шкуре дракона прорвался дальше других. Обезноженный – преследующая его голова гидры заглатывала откушенные ноги, он полз ко мне, подтягиваясь руками. Череп тролля слетел с его головы. Во взгляде великана читался ужас. Наконец великан обернулся, в тщетной попытке схватить опускающуюся на него зубастую голову, но пасть гидры раскрылась и сомкнулась на его теле.

Тогда я повернулся и побежал, слыша, как позади трещит лед. Разбитый головами гидры, он не выдерживал ее веса. Под моими ногами бежали трещины, но я все же остановился и оглянулся, услышав плеск воды и рев двух монстров. Почувствовавший добычу кракен выпустил щупальца на поверхность, обхватив гидру и пожирая остатки великанов. Гидра кромсала его плоть. Место схватки кипело водой, ледяным крошевом и кровью.

Лед подо мной сломался, льдины, разъехавшись в стороны, встали на дыбы, и я упал, заскользил в пучину, цепляясь и ломая ногти. Чьи-то руки обхватили мои, не дали скатиться в воду, потащили наверх, выволокли на крепкий лед.

– Не корчи из себя героя, наемник, – сказал не выпускающий мою руку Берингар. – Это место здесь уже занято. Мною, если необходимы пояснения.

Илва не сказала ничего, только крепко обняла. Я увидел слезы на ее щеках.

– Волки не плачут, – сказал я.

Раздались треск, рев и бульканье – кракен и гидра скрылись под водой. На поверхности плавали льдинки и пятна крови. Череп тролля наполнился водой и пошел ко дну. Наступила тишина.

Берингар похлопал по карманам.

– Вина ни у кого не осталось? – спросил он.

Мы шли сквозь лабиринт из поднявшихся льдин в горы, что лежали за перевалом воющих духов. Торосы окружали отражениями наших фигур на блестящем льду, смотрели нашими лицами. Шхуна была разрушена, спасательная шлюпка с мачтой и полозьями, на которой можно было вернуться на материк, разбита. Половина матросов с «Водомерки» погибла. Смуглый моряк-саргарец с покрытым татуировками телом шел, баюкая перевязанную руку, – зелий лечения на всех не хватило.

Берингар страдал от нехватки алкоголя.

– Как ты теперь без шхуны? – спросил я.

«Шхуны, шхуны…» – ответило эхо и засмеялось в конце, забормотало что-то невнятное.

– Есть кое-какие запасы на берегу, – ответил Берингар. – Там, сям… Никогда не храни деньги в одном месте, наемник. Ничего, выкарабкаюсь. Еще походим под парусами, хотя «Водомерку», конечно, жаль, славный был корабль. Когда же закончится этот проклятый лабиринт?!

«Лабиринт… Лабиринт…» – пробежало среди льдин эхо, добавив нечто похожее на «Ламберт».

Олег застонал, держась за голову. Единицы жизни моего друга были полностью восстановлены, но он до сих пор страдал от головной боли.

«Ламберт…» – сказало эхо, хотя его никто не спрашивал.

Отражение посмотрело на меня оскаленным черепом тролля. Я зажмурился, но эхо продолжало звучать в моей голове.

«Игорь, ты меня слышишь? Точно слышишь?»

«Быстро время бежит».

«Слово «ретурнер» означает «возвращатель» – слэнг компьютерщиков, ставший официальным названием профессии людей, которые…»

«Деньги перечислены…»

«Перечислены…»

– Игорь, что с тобой? – спросила Илва.

«Спасите моего ребенка».

– Ничего, все в порядке. Я в норме.

Прошел в прошлый раз, пройду и сейчас. Все в порядке, пока ты не стал видеть призраков, пока они не окружили тебя плотным кольцом. Отражения в льдинах не в счет, на них можно не обращать внимания.

– Поднимемся в горы, будет легче, – сказал Берингар.

«Легче… Легче… Ламберт…» – забормотало эхо.

– Но мне надо выпить, – добавил капитан. – Срочно надо выпить, иначе вы мне кажетесь троллями.

Я засмеялся, и эхо рассмеялось вместе со мной. Оно повторяло мою фамилию вновь и вновь. Задавало вопросы, на которые я не знал ответа. Разговаривало голосами моих друзей: «Держите его, вяжите!», «Игорь, не сдавайся». Но духи проникали даже сквозь закрытые глаза. Они летали сверкающими фигурами, заставляли слушать свою речь, рассказывали о новостях, выдавали прогноз погоды, переводили слова на разные языки, включая мертвый язык аборигенов острова Гуринау, которого не существует на картах.

Эхо несло меня по своему течению.

Пришел я в себя от холодного, пронизывающего до костей ветра. Это был не сырой ветер подземелья, а вольный ветер горных вершин. Он не видел для себя преграды. Он хотел сдуть, разметать группу стоящих на горе людей.

– Тяжелый ты, наемник, – сказал Берингар. – С тебя целый бочонок вина, когда вернемся. Да и то не рассчитаешься – столько мы тебя тащили.

– Сколько? – прохрипел я.

Олег, Илва и Ежик стояли рядом. Живые. Среди моряков не хватало саргарца, не вышедшего из ледяного лабиринта. На краю обрыва, свесив ноги вниз, сидел Вот и щекотал горло своему ворону.

Торосы остались позади. Мы находились на скале, за которой начинался узкий каменный мост над пропастью. За нашими спинами горный хребет возвращался к перевалу воющих духов, и далее – к материку, и еще много мостов висели над пропастями, соединяли горные пики, создавали гигантскую дорогу. С первого взгляда мосты казались рукотворными, но потом становилось понятно, что архитектором послужили ветер и вода, когда-то пробившая себе дорогу сквозь горы.

За мостом впереди нас горный склон опускался, превращаясь в заснеженную равнину, покрытую каменными статуями. На другой ее стороне раскинул ветви Иггдрасиль, могучее дерево, от вида которого захватывало дух. Над ним сквозь тучи сияло солнце. Свет отражался от миллиардов ледяных кристаллов, покрывающих корни, ствол и ветви дерева-великана.

– Эффектно, – сказал Берингар. – Минуем мост, пройдем мимо мертвого дерева, и вот она, земля туманов.

– Ты точно решил идти вместе со всей командой? – спросил я. – Не лучше ли вам вернуться?

– Мои парни преданны мне, как собственные дети, – ухмыльнулся Берингар. – Знают, что я не подведу. Мой нюх сейчас говорит мне: «Иди с наемником и скоро ты разбогатеешь». Так что – вперед?

– Не нравится мне этот мост, – сказала Илва. – Здесь подозрительно пахнет, но чем – понять не могу. Что-то незнакомое и… опасное.

– Тогда поспешим, нечего ждать и сомневаться. Я иду первым. Я везучий. – Берингар, взяв в руки арбалет, взошел на мост.

Его шаги замедлились, стали осторожными. Берингар ступал мягко, как кот, подкрадывающийся к голубю. Матросы следили за своим капитаном, держа оружие наготове. Когда Берингар почти добрался до середины моста, Вот поднялся и подошел ко мне.

– Посмотри на борозды по краям моста, – сказал он. – Мне кажется, что это неспроста.

Я присмотрелся. Борозды выглядели так, будто их оставили длинные когти.

– Берингар! – закричал я. – Назад!

– Что? – Капитан обернулся, в этот момент из пропасти метнулась большая серая тень.

Это заняло доли секунды – вот улыбающийся Берингар стоял на мосту, а через мгновение его уже не стало, лишь в воздухе остался кровавый след. Глаза едва успели заметить стремительное движение, когтистые лапы, пасть, полную зубов, и красные глаза, будто из пропасти выпрыгнул огромный волк, схватил добычу и исчез в своем логове. Кто-то вскрикнул, кто-то пустил в пропасть стрелу, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь ветром. Из ущелья дохнуло холодом.

Олег метнул огненный шар. Стенки ущелья осветились вспышкой.

– Что ты делаешь?! – вскрикнул я. – Он еще может быть жив!

– Ты так думаешь? – тихо спросил Олег.

Вот медленно пятился, прячась за нашими спинами.

По противоположной стене ущелья вновь промелькнула тень волка. На мосту возник человек, закутанный в серый дырявый плащ. Он пошел к нам, и с каждым его шагом нас охватывал холод. Один из матросов вскинул лук.

– Не стрелять! – поднял руку Олег и обратился к незнакомцу: – Кто ты?

Человек подошел ближе, я разглядел его лицо, словно высеченное из камня. Незнакомец улыбался, но его улыбка выглядела оскалом – из-под губ, на которых остались следы крови, торчали острые клыки.

– Можешь называть меня Фенриром, человек-добыча.

Голос был хриплым и холодным, как трескающийся лед. Изо рта незнакомца вылетело облачко мороза.

– Давно я так славно не охотился.

Улыбка Фенрира стала еще шире, рот раскрылся и вытянулся, превращаясь в волчью пасть.

Он стоял перед нами – огромный волк с пепельной шкурой, когти-кинжалы царапали камни моста. Из его рта капала слюна, но казалось, что это стекает замерзшее дыхание. Илва упала на землю и поднялась Волчицей, зарычала в ответ. Она выглядела щенком по сравнению с громадным Фенриром.

– Стреляйте! – закричал Олег, размахнувшись, чтобы швырнуть в волка огонь.

Но перед этим он потерял доли секунды, ступив в сторону, закрывая собой Ежика. Волк метнулся серой тенью, проскочив сквозь нас смертельным холодом, оставив после себя два разорванных тела моряков. Остановился позади нас, прорычал:

– Бегите, люди!

И затявкал – засмеялся тонким смехом, слизывая кровь с передней лапы.

Отброшенный Олег вскочил на ноги, я швырнул в волка свой меч. Фенрир дохнул холодом, и заледеневший меч упал на землю. Мое сердце остановилось. Я видел, как от дыхания волка замерзает воздух, осыпаясь вокруг меня льдинками. Как люди, которых оно коснулось, замирают и покрываются льдом, стоят ледяными статуями вместе со мной. Олег успел оттолкнуть Ежика и отпрыгнул следом. Несколько моряков бросились в стороны, двое выскочили на мост и побежали.

– Бегите, люди-добыча, – прорычал Фенрир. – Разбегайтесь! Я все равно вас найду. Это мои горы. Охота будет интересной.

Уцелевшая Илва стала передо мной и зарычала на Фенрира. Шерсть на ее холке поднялась дыбом. Мое сердце сделало первый удар с того времени, как остановилось.

Фенрир рассмеялся.

– Ты защищаешь своего хозяина, волчица? Храбрости тебе не занимать.

Я видел, как Олег и Ежик скрылись за выступом горы. Нога Олега, задетая дыханием Фенрира, превратилась в ледышку, он хромал, и Ежик изо всех сил пытался ему помочь.

Мое сердце ударило вновь. По всем приметам я уже должен был умереть от сковывающего холода, но почему-то все еще был жив. Илва прижалась к моим ногам.

– Волчица, – сказал Фенрир, превращаясь в человека. – Мы волки. Мы не были созданы творцом Хвергельмира. Нас породил ворвавшийся извне холод, сковавший льдом наши сердца. Мы больше не люди, но и не монстры. Мы новая раса, волчица, и я главный среди нас. Ты не сможешь перечить моему голосу. Лежать!

Илва, поджав хвост, опустилась на живот и заскулила.

– Вот так, – усмехнулся Фенрир. – Умница, хорошая девочка. Иди ко мне.

Илва поползла к оборотню. Фенрир нагнулся и погладил ее холку.

– Хорошая, малышка. Славная.

«Тук», – ударило мое сердце.

Я все еще был в состоянии видеть и слышать, но не мог пошевелиться. Казалось, я даже не дышал и почти не думал. Я мог лишь наблюдать за происходящим.

Фенрир чесал Илву за ухом. Волчица перевернулась на спину, подставив брюхо.

– Вот так, – смеясь, повторил Фенрир. – Идем в мои владения, в мой дом у корней замерзшего дерева. Я покажу тебе ледяные залы, где пущенный поутру луч света, отражаясь среди бесчисленных кристаллов, вырывается на свободу лишь вечером. Где замершее дыхание морозных великанов сияет в замерзшей воде и кажется, что это светит плененное солнце. Пойдем, моя волчица.

Илва заскулила, подбежала ко мне и потерлась о ноги. Сердце ударило вновь.

– Ты еще держишься за своего бывшего хозяина?

Фенрир подошел ко мне и замахнулся, на его пальцах выросли длинные когти. Илва взвизгнула.

– Хорошо, волчица, – усмехнулся оборотень. – Я не разрушу этого человека, хотя он все равно мертв. Пусть останется, как память о твоем глупом прошлом, когда ты могла принадлежать людям. Я давно хотел установить в своем доме новую статую. Кого-то ты мне напоминаешь, волчица. По ночам в моей постели я разрешу тебе выглядеть, как человек. Пойдем, дадим людям-добыче запас времени – вечером я выйду на охоту.

Он вновь превратился в волка, схватил меня в пасть и понес. Илва бежала рядом с ним. Чувство времени отсутствовало, я едва понимал, где нахожусь. Наконец мы нырнули под своды огромной пещеры, и меня поставили на блестящий ледяной пол.

Потолком служил корень огромного дерева, полом – замерзший источник, внутри которого сияло дыхание морозных великанов. Его лучи скользили по выстроенным в несколько рядов ледяным статуям – замерзшим людям. Я стоял в самом конце ряда. Справа находился ледяной кочевник, замахивающийся копьем – он собирался метнуть оружие в Фенрира перед тем, как тот сковал его льдом. Напротив меня стояла замерзшая Илва.

Я видел и узнавал ее открытые глаза, ее руки и волосы. Но настоящая Илва, превратившаяся в человека, находилась возле Фенрира. Все так же преданно она заглядывала ему в лицо, готовая выполнить любое приказание хозяина. Если бы у нее был хвост, не сомневаюсь, что она виляла бы им от радости.

– Как тебе мои хоромы? – не скрывал Фенрир своего торжества, неспешно прохаживаясь вдоль статуй.

– Красивые, мой господин, – сказала Илва.

Его разорванная одежда не соответствовала его самодовольству. Видимо, Фенрир не очень внимательно относился к своему человеческому облику. Словно услышав мои мысли, он пригладил пятерней растрепанные волосы.

– Хорошо! – Фенрир подошел ко мне и слегка подвинул. – Так лучше.

– Да, мой господин.

Они отправились в глубь зала, туда, где стоял ледяной трон, на котором лежал меч в обшитых кожей ножнах. Теперь, когда Фенрир меня развернул, я мог следить за их действиями. Но меня больше интересовала замерзшая Илва, стоящая передо мной.

Нет, не Илва – Гулльвейг! Я узнал ее, вспомнил, как целовал ее губы, ее глаза, которые сейчас смотрели сквозь меня. Так же бесстрашно Гулльвейг смотрела и на Фенрира перед тем, как он превратил ее в ледяную статую.

Илва и Фенрир дошли до трона. Он что-то продолжал ей рассказывать – волк, истосковавшийся по женскому обществу, но я не видел их и не слышал – передо мной стояла Гулльвейг. Мертвая. Только сейчас я окончательно понял, что для меня она потеряна навсегда.

По льду перед моими глазами пробежала тонкая, едва заметная трещина.

«Теперь тебе не страшен хыолод зимы. Завтра я научу тебя слышать белую птицу», – говорил старый шаман.

Белая птица летала далеко в вышине, я не мог ее видеть, но слышал ее голос, хотя шаман не успел передать мне знания. Птица говорила: «Борись. Тебя смазали кровью мохнатого червя, холод тебе не страшен».

«Мохнатых червей не бывает», – отвечал я.

«Почему же ты все еще жив?»

Мне казалось, что я разговариваю сам с собой. Перед глазами пробежала еще одна трещина. Кусок льда откололся и упал на пол.

– Что это за меч, мой господин? – спросила Илва, поднимая с трона оружие.

– Память, – ответил Фенрир после некоторой паузы. – Память о старом времени, когда я был человеком. Но теперь мы все волки.

– Да, мой господин, – Илва достала меч и любовалась блеском его клинка.

Лед посыпался звенящими кусочками. Сердце застучало быстрее, я вдохнул морозный воздух. Освободившиеся руки сбросили ледяные оковы. Фенрир оглянулся.

– Ты еще жив?!

Он превратился в волка, раскрыл пасть, и по залу прокатился могучий рык. Илва с размаху вогнала меч в пасть Фенрира. Клинок пробил небо и вышел из его макушки. Рев оборвался.

– Прости, мой господин, – сказала Илва, – но я – человек.

Она изо всех сил навалилась на рукоять, опрокидывая Фенрира на спину.

– И мне не нужен хозяин.

Илва выдернула меч из пасти и вонзила в сердце гигантского волка. Затем обернулась, подошла ко мне, обняла и прошептала:

– Я знала, что ты жив. Слышала, как бьется твое сердце.

– А я почти поверил, что ты стала… волчицей. Ты хорошо играла свою роль.

Илва схватила мои руки и принялась отогревать своим дыханием. Ее лицо все еще было забрызгано волчьей кровью. Потом она вернулась к Фенриру, присела и погладила его морду, провела пальцами по клыкам. Поднялась и рывком вытащила меч.

– Возьми взамен того, что я подарила в прошлый раз.

Я принял оружие из ее рук. Меч был обоюдоострый, шире и тяжелее, чем я люблю, но обладал великолепным балансом. В руке его вес почти не чувствовался. Гарда изображала дракона – настоящего, древнего, не из тех, выродившихся ледяных ящериц-переростков, а из вымерших гигантов, что летали тысячи лет назад. Рукоять и ножны были обтянуты кожей древнего крылатого ящера.

Появилось сообщение: «Вы получили меч с двойным бонусом к урону».

Я поднял клинок. Рукав куртки опустился, оголив татуировку на руке: «Игорь Ламберт» – напоминание, что нельзя забывать, кто ты есть на самом деле.

– Ты видела, там стоит Гулльвейг. Ее заморозил Фенрир, – сказал я.

– Видела, – ответила Илва. – Но это всего лишь мое прошлое, а я продолжаю жить. Пойдем отсюда.

Мы шли мимо мертвых статуй. Мимо Гулльвейг, смотрящей нам вслед остекленевшими глазами. Оставив заполненный мертвецами ледяной зал, мы вышли наружу.

У входа нас ждали Олег и Ежик. Олег опирался на палку, в его глазах отражалось горящее на ладони пламя.

– Ты убил его без моей помощи? – спросил мой друг. – Вечно ты спешишь.

– Не я – Илва постаралась.

– Илва? – удивился Олег.

– Да, Волчицу лучше не злить, – улыбнулся я.

В небо над нами уходил Иггдрасиль, и казалось, что мы стоим возле стены мира.

Черного Хакера долго ждать не пришлось. Он вышел из-за ствола гигантского ясеня и как ни в чем не бывало подошел к нам. Ворон спустился на его плечо.

– Вы закончили свои дела? – спросил Вот.

– Ты! – нахмурился Олег. – Ты нас бросил!

– Мы их бросили? – спросил Вот у Хугина. – Нет. Мы вовремя пришли, но наша помощь уже не надобна была.

– Трус! – бросил Олег.

– Разве? – улыбнулся Вот. – Не стоит путать трусость с осторожностью, мой друг. Продолжим путь, туда, куда мы шли.

– Берингар погиб? – спросил я, хотя знал ответ.

– Умер-р-р, умер-р-р! – прокаркал ворон.

– Моряки, те, что остались в живых, отправились обратно к перевалу воющих духов, – сказал Олег. – Они не захотели идти тебя спасать.

– Главное, что пришел ты, – улыбнулся я.

Впереди нас ждал мир гор и туманов.