4 марта, четверг

Роман Андреевич сидел в кабинете племянника и молчал. Иван Андреевич заварил крепкий черный чай с бергамотом и разливал его по вытянутым турецким стаканчикам.

– Сахар давать?

– Что? – выходя из оцепенения, отозвался Резо.

– Тебе сахар давать, спрашиваю?

– Давать.

Вано пододвинул ближе к дяде сахарницу.

– Вот ведь как, Ванечка, вот ведь как! – бормотал толстяк, размешивая в заварке сахарок. – Неспроста такое случилось, ой, неспроста!

– Врачи определили – остановка сердца, – подсказал осведомленный завстоловой.

– Просто так у здорового человека, сердце не останавливается!

– Может, он болел?

– Кто, Хрусталев?

– Да.

– Иван Василич здоровяк был, сколько его помню, простуды не было!

– По-твоему, здоровяки не умирают?

– Умирают, но не так.

– А как?! – отмахнулся сталинский шашлычник.

– Тут дело темное.

– Почему решил?

– Знаю.

– Что знаешь?

– Кое-что!

– Скажи!

– В тот день Иван Васильевич на даче был.

– В какой день?

– Когда Хозяин умер.

– И что? – сталинский шашлычник присел рядом.

– И ничего! – нахмурился пожилой грузин. – Как Хозяина без сознания обнаружили, сразу стали Маленкову с Берией звонить. Берия примчался, а с ним Маленков. Оба сказали, что ничего страшного. А страшное, Ванечка, было!

– Что же было?

– Приезжали они тогда не одни, а с доктором.

– С доктором?

– Да, доктора с собой привезли. Сказали Хрусталеву – вот, с нами доктор! Хрусталев их встречал и сопровождал. А Иван Васильевич уже дачного врача позвал, тот Иосифа Виссарионовича осмотрел и забил тревогу. А они, Маленков и Берия, ему и говорят, вы не разбираетесь, а наш доктор разбирается, а Хрусталеву велели: убери этого неуча! Хрусталева Хозяин любил, и Хрусталев любил Хозяина, он дачного врача в сторону отвел, но не убрал. Тот, второй врач, что приехал, больного посмотрел, и заявил, что переутомление, что причин для беспокойства нет, но тут Хрусталев вмешался, надо, говорит подстраховаться! Ему Берия – цыц! – Роман Андреевич выставил под нос племяннику кулак. – Чуть позже приехали Хрущев с Булганиным, все четверо заперлись и долго шептались. Хрусталева вызвали и велели тревогу не бить, велели идти работать, как обычно работают. Тогда Хрусталев снова о врачах заговорил, что надо Иосифу Виссарионовичу срочно помощь оказать.

– Ты-то откуда все знаешь?

– Мне Валечка рассказала, на нее тогда никто внимания не обращал, ходит себе и ходит, чаи носит, а мы с ней давнишние друзья. Говорит, Иван Васильевич сам не свой был, приказу не подчинился, вызвал-таки «скорую» из города, только в ворота ее не пропустили, видно Субботин, сталинский личник так распорядился, а генерал Рясной срочно потребовал Хрусталева в Кремль, но он с дачи не ушел, ушел лишь тогда, когда «скорая» с Грановского прикатила.

– Вот ведь! – хмурился Иван Андреевич.

– Но перед тем как приехала кремлевская скорая, к Иосифу Виссарионовичу опять тот доктор заходил, который с Маленковым и Берией прибыл.

– Заходил?!

– Минут пять у Сталина сидел.

– Один?

– Один.

– Господи! – перекрестился Вано.

– Погоди, погоди! – затряс руками Роман Андреевич. – Вроде Хрущев с доктором ходил!

– Хрущев?

– Вроде да.

– Точно?

– Или Берия? Уже и не помню, что мне Валечка объясняла. Я тогда потрясен был, совсем растерян, к словам не прислушивался!

– Вот ведь как! – протянул Вано.

– Да-а-а! – руки у Романа Андреевича тряслись.

– Не напутала она? – спросил шашлычник.

Пожилой грузин с возмущением уставился на племянника.

– Ничего не напутала! И Игнатьева, министра госбезопасности, на «ближнюю» не пустили, – припоминал Резо.

– Как же?

– Это мне уже Иван Васильевич поведал.

– Кто ж министра госбезопасности мог не пустить?

– Субботин распоряжение отдал. Он, как Власика убрали, на его место сел.

– Прямо заговор!

– Правильный вывод сделал! Дачного доктора, что на «ближней» работал, с той поры никто не встречал. «Где он, где?» – спрашивали, а потом позабыли. А вот и Ивана Васильевича не стало!

– Жутко!

– Жутко! – подтвердил старый грузин.

– Думаешь, убили товарища Сталина? – очень тихо, наклонившись к самому уху, спросил дядю племянник.

– Я глухой стал, ничего не слышу! – зло выговорил Резо, порывисто встал и вышел из кабинета завстоловой.