Никогда еще молодой джентльмен, собирающийся впервые в жизни драться на дуэли, не встречал меньше одобрения от своих секундантов, чем лорд Сотлвуд – от сэра Франсиса Апчерна и мистера Уэдуортса. Неразговорчивый сэр Франсис, правда, только покачал головой, но мистер Уэдуортс, который был всю жизнь знаком с дуэлянтом, без всякого промедления высказал Чарли все, что думал.

– Ты свалял большого дурака! – безжалостно заявил Бернард.

– Хуже! – покачал головой сэр Франсис, внося свой вклад в критику опрометчивого поступка лорда Солтвуда.

– Да, значительно хуже, – согласился мистер Уэдуортс. – Ужасные манеры, Чарли! Признайся, ты, конечно, был пьян в стельку!

– Ничего подобного… По крайней мере, не очень сильно.

– Пьян как сапожник! Я не хочу сказать, что по тебе это было видно, но пойти на такое в трезвом виде просто невозможно.

– Логично, – поддакнул сэр Франсис.

– Во-первых, ты не имел права приставать к Торриборну, чтобы он брал тебя в клуб «Любителей спорта». Ты еще не дорос до него, мой мальчик. Я тебе частенько так говорил, когда ты жаждал попасть в это заведение. Во-вторых, ты не имел права оставаться там после того, как Ротерфилд задал тебе взбучку.

Лорд Солтвуд заскрежетал зубами.

– Он не имел права отчитывать меня, как мальчишку!

– В этом, полагаю, ты прав. Конечно, у него отвратительный язык, но это не имеет значения. Если уж на то пошло, ты не имел права обвинять его в использовании костей, налитых свинцом!

Сэр Франсис задрожал и на мгновение прикрыл глаза от досады.

– Ты должен был попросить у него прощения прямо в клубе, – неумолимо продолжал мистер Уэдуортс. – А ты вместо этого не нашел ничего лучше, как затеять ссору.

– Если бы он не велел официанту… представь себе, обычному официанту!.. вывести меня вон!..

– Конечно, нужно было вызвать швейцара, – согласился сэр Франсис. Через минуту до него дошло, что эти мудрые слова только подливают масла в огонь, и он попросил прощения у своего вспыльчивого молодого друга. В этот момент его осенила отличная мысль. Он посмотрел на беднягу Бернарда Уэдуортса и внезапно сказал: – Знаешь что, Берни? Ротерфилд не должен был принимать вызов Чарли. Неужели он не знал, что Чарли не провел в городе еще и шести месяцев?

– Все дело в том, что он его принял, – печально покачал головой мистер Уэдуортс. – Но еще не слишком поздно. Чарли, ты просто обязан извиниться.

– Не извинюсь! – напряженно возразил лорд Солтвуд.

– Ты был неправ, – настаивал мистер Уэдуортс.

– Знаю, поэтому я и намерен выстрелить в воздух. Это покажет, что я признал свою ошибку, но не побоялся стреляться с Ротерфилдом.

Это рыцарское заявление заставило сэра Франсиса от неожиданности уронить трость, янтарный набалдашник которой он так задумчиво поглаживал, и она с грохотом упала на пол, а мистер Уэдуортс уставился на своего дуэлянта с таким видом, как будто опасался за его рассудок.

– Выстрелить в воздух? – пробормотал он, открыв от изумления рот. – Против Ротерфилда? Чарли, сдается мне, ты точно спятил! Приятель, если ты не попросишь у него прощения, то должен, как только увидишь взмах платком, вскинуть пистолет и стрелять на поражение! Если ты намерен стрелять в воздух, то я умываю руки и не собираюсь участвовать в этом деле!

– А представляешь, что будет, если он убьет Ротерфилда? – возразил сэр Франсис. – Придется бежать из Англии!

– Не убьет! – уверенно бросил мистер Уэдуортс.

Бернард больше не произнес ни слова, но Чарли Солтвуду стало ясно, что секунданты считали его шансы попасть в противника на расстоянии в двадцать пять ярдов мизерными. Он был неплохим стрелком, но справедливо считал, что легче попасть в крошечную мишень в тире Мантона, чем – в огромного человека на Паддингтон-Грин на таком расстоянии.

На следующее утро мистер Уэдуортс в тильбюри заехал за лордом Солтвудом очень рано. Но ему не пришлось бросать камешки в окно его светлости, поскольку Чарли почти не спал ночью и был уже наготове.

Чарли потихоньку спустился вниз, вышел из дома через заднюю дверь и пожелал мистеру Уэдуортсу доброго утра с похвальным самообладанием.

Бернард кивнул и бросил на друга понимающий взгляд.

– Надеюсь, на тебе нет никаких ярких пуговиц? – осведомился он.

Этот предусмотрительный вопрос только усилил ощущение легкого подташнивания в животе Солтвуда. Не обращая внимания на состояние незадачливого дуэлянта, мистер Уэдуортс посоветовал поднять воротник и стать к противнику боком, чтобы тому было как можно труднее попасть в него. Лорд Солтвуд забрался в тильбюри и ответил с напускным весельем:

– Если легенды о меткости Ротерфилда правда, то все эти ухищрения ничего не дадут!

– Ну… Все равно нет смысла без надобности рисковать, – смущенно проговорил мистер Уэдуортс.

В дороге мистер Уэдуортс и лорд Солтвуд едва обменялись парой слов. На место дуэли прибыли первыми, но к ним скоро присоединились сэр Франсис и человек в пальто неопределенного цвета, который непрерывно болтал о погоде. Нетрудно было догадаться, что этот бесчувственный человек – доктор. Чарли Солтвуд заскрипел зубами от злости и выразил надежду, что им не придется ждать Ротерфилда. Юноше казалось, что он спит и видит все это в кошмарном сне. Ему было холодно и стыдно, его мутило, однако тот факт, что у него даже не промелькнула мысль извиниться за свое недостойное поведение и тем самым избежать неминуемой гибели, говорил о том, что трусость не является одним из его многочисленных пороков.

Лорд Ротерфилд прибыл на место дуэли в тот самый момент, когда часы на церкви поблизости били нужный час. Он приехал с секундантом на своем спортивном парном экипаже, второй секундант следовал за ним в фаэтоне с высокими козлами. Ротерфилд держался с полным равнодушием, и Чарли обратил внимание, что оделся он с присущей ему тщательностью. Кончики воротника накрахмаленной рубашки поднимались над замысловатым узлом галстука, темные волосы были прекрасно уложены и создавали впечатление нарочитой беспечности. На сверкающих черных гессенских сапогах не было ни единого пятнышка. Ротерфилд спрыгнул на землю, снял пальто и бросил в экипаж.

Секунданты отправились на совещание. Несколько минут спустя они развели дуэлянтов по местам и вложили им в руки длинноствольные дуэльные пистолеты, заряженные и со взведенными курками.

Солтвуд смотрел на Ротерфилда через двадцать пять ярдов, которые казались ему огромным расстоянием. Ему представлялось, что холодное красивое лицо противника было высечено из камня, и он увидел на нем безжалостное и слегка насмешливое выражение.

Доктор отвернулся. Чарли Солтвуд глубоко вздохнул и крепко сжал пистолет. Один из секундантов Ротерфилда поднял высоко над головой пистолет и взмахнул им. Когда рука с платком упала, раздались выстрелы.

Чарли был настолько уверен, что лорд Ротерфилд попадет в него, что ему показалось, будто он ранен. Ему вспомнились чьи-то слова, что при ранении тело немеет. Поэтому он инстинктивно оглядел себя. Крови нигде не было, он крепко стоял на ногах. Затем он услышал чьи-то взволнованные слова: «Господи! Ротерфилд!..» и изумленно посмотрел на противника. Мистер Мейфилд склонился над Ротерфилдом, поддерживая его рукой. К ним спешил доктор. Затем мистер Уэдуортс забрал у лорда Солтвуда пистолет и потрясение проговорил:

– Он промахнулся!

Молодой лорд Солтвуд понял, что поразил самого меткого стрелка в городе, а сам ухитрился остаться целым и невредимым. Ему стало не по себе, и на какое-то мгновение он даже испугался, что упадет в обморок. Немного погодя Чарли оттолкнул мистера Уэдуортса и стремительно двинулся к группе людей, собравшихся вокруг Ротерфилда. Он подошел к ним и услышал, как его противник произнес своим неприятным голосом:

– Щенок стреляет лучше, чем я думал!.. О, иди ты к черту, Нед! Это всего лишь царапина!

– Милорд, – взволнованно произнес Чарли Солтвуд. – Я хочу принести вам свои извинения за…

– Не сейчас, не сейчас, – строго прервал его доктор. Кто-то отодвинул Чарли в сторону. Он попытался еще раз принести Ротерфилду свои извинения, после чего секунданты твердо отвели его в сторону.