Ему показалось забавным неожиданно вернуться домой в неурочный час и знать, что столь раннее возвращение расстроит его привратника Криддона. Он сильно подозревал, что Криддон флиртовал где-то наверху с какой-нибудь служанкой. Мошенник учащенно дышал, и создавалось впечатление, что, завидев хозяина, идущего к крыльцу по мощеной каменной дорожке в свете масляных уличных фонарей, Криддон поторопился назад в дом быстрее, чем подобает человеку его тучной комплекции. Привратник с немного обиженным видом принял плащ на шелковой подкладке, касторовую шляпу с загнутыми полями и длинную трость. Несомненно, он чувствовал личную обиду в том, что его хозяин покинул бал, не дождавшись, чтобы за ним прислали экипаж, и решил пешком дойти до дома вместо того, чтобы заглянуть, согласно привычке, в «Уотьер».

Он отпустил Криддона спать и подошел к приставному столику, где нашел принесенное вечером письмо. Когда он сломал облатку и развернул ее, из своей комнаты, находящейся в задней части дома, вышел дворецкий, но он нетерпеливым жестом отослал беднягу, раздосадованный его появлением. Впрочем, он точно так же рассердился, если бы дворецкий не вышел его встретить.

Он бросил письмо на столик и открыл дверь в столовую. В комнате царила темнота. Ему всегда нравилось, чтобы во всех комнатах в огромном доме горел яркий свет, и об этом его желании хорошо знали все слуги. Он уже хотел было вернуть Радстока, когда уловил кисловатый запах только что потушенных свечей и сразу же догадался, что в комнате, кроме него, кто-то есть. Скука мигом слетела с его лица, поскольку встреча с вором могла внести некоторое разнообразие в монотонное существование. К тому же ему очень хотелось удивить взломщика, который, несомненно, посчитает денди в атласных бриджах и фраке с длинными фалдами легкой добычей. Он вернулся в холл и взял с приставного столика тяжелый подсвечник. Войдя с ним в столовую, он на мгновение замер на пороге и внимательно огляделся по сторонам. В темной какие-то полминуты назад комнате сейчас горела дюжина свечей, но он увидел только мебель да дрожащие тени. Он посмотрел на окна, и ему показалось, что одна из парчовых штор слегка оттопырилась, как будто за ней кто-то притаился. Он поставил подсвечник, подкрался к ней и резко отдернул.

При этом джентльмен отпрыгнул назад и, сжав кулаки, поднял руки. Однако ему пришлось немедленно опустить их. Его взору предстал не взломщик, а девушка, которая прижалась к окну. Капюшон плаща упал с шелковистых локонов, с испуганного лица смотрели большие темные глаза.

На какое-то мгновение у него даже возникло подозрение, что Криддон спрятал свою подружку в столовой. Однако секундой позже внимательный взгляд сказал ему, что он ошибается. На девушке был бархатный плащ и платье из муслина. Это был скромный, но дорогой наряд великосветской дебютантки. Его изумление еще больше усилилось. Он был одним из самых завидных холостяков и настолько привык к преследованиям и ловушкам девиц на выданье и их мамаш, что мог с первого взгляда распознать неладное. Но то, что произошло в этот вечер, превосходило все мыслимые границы. В его глазах вспыхнул гнев. Ему показалось, что он, наверное, ошибся в незнакомке и что к нему в дом вторглась белокурая киприотка .

Когда девушка заговорила, ее слова, однако, подтвердили его первое впечатление.

– О, прошу прощения! У… умоляю вас, простите меня, сэр! – произнесла она приятным голоском с таким видом, будто ей было очень стыдно.

Его гнев уступил место изумлению.

– Могу я полюбопытствовать, мэм, что вы делаете в моем доме? – потребовал он ответа.

Незнакомка смущенно опустила голову.

– Конечно, вы должны думать, что это очень странный поступок с моей стороны.

– Вы правы, именно так я и думаю!

– Дверь была открыта, поэтому я… вбежала в ваш дом, – объяснила девушка. – Видите ли… за мной гнался какой-то мужчина!

– Если вы должны ходить по лондонским улицам в такой час, то, несомненно, это следует делать в сопровождении лакея!

– О нет, только не лакея! Никто не знает, что я не в постели! У меня слишком секретное дело! К тому же я вовсе не собиралась идти пешком. Меня подвел кучер кэба. Он привез меня не к тому дому и уехал, прежде чем я поняла ошибку. Правда, боюсь, я сама назвала ему неточный адрес. Слуга из того дома сказал, что тут совсем недалеко, поэтому я решила дойти пешком. Только мне не повезло, и я повстречала отвратительного мужчину… Я бросилась бежать по этой улице, и… дверь вашего дома оказалась открыта! Поверьте мне, я хотела только спрятаться в холле и переждать до тех пор, пока этот человек не уйдет. Но потом в дом вошел ваш привратник, и мне пришлось перейти в эту комнату… Ну, посудите сами, как я могла ему объяснить свое присутствие? Когда я сказала лакею из первого дома, куда мне нужно, он… он…– Девушка замолчала и поднесла руку к горящей щеке. – И потом вы вошли в комнату, и мне пришлось спрятаться за шторой.

Однако пока белокурая незнакомка объясняла свое присутствие в доме, ему неожиданно пришло в голову, что хотя у нее и был взволнованный вид, она не была застенчивой и, похоже, вовсе не боялась его.

– Вы меня сильно заинтриговали, – проговорил он. – А куда вы ехали со своим секретным делом?

– Я хотела… мне было очень нужно по личному делу… найти дом лорда Ротерфилда, – ответила девушка.

С его лица моментально исчезло веселье. Он хмуро посмотрел на неожиданную ночную гостью, и в его суровых глазах промелькнуло легкое презрение.

– Несомненно, чтобы нанести визит его светлости? – сухо осведомился он.

Девушка надменно подняла подбородок.

– Вы не будете так любезны, сэр, объяснить мне, как добраться до дома лорда Ротерфилда, который, полагаю, находится на этой улице, и я не буду больше злоупотреблять вашим гостеприимством.

– Дом лорда Ротерфилда – последний дом в Лондоне, куда бы я вас направил. Я бы предпочел скорее проводить вас до вашего собственного дома, где бы он ни находился.

– Нет-нет, я должна обязательно поговорить с лордом Ротерфилдом! – испуганно вскричала она.

– Лорд Ротерфилд не самая подходящая кандидатура для ночного визита такой красивой девушки! К тому же маловероятно, что вы застанете его дома в столь ранний час.

– Тогда мне придется подождать его, – заявила незнакомка. – Я убеждена, что сегодня он вернется домой раньше обычного, поскольку завтра утром ему предстоит драться на дуэли

Его глаза сузились, и он пристально посмотрел на нее.

– Вот как?

– Да!.. У него дуэль с моим братом, – объяснила девушка прерывистым голосом. – Я должна… я во что бы то ни стало обязана помешать этой дуэли.

– Неужели вы надеетесь уговорить Ротерфилда уклониться от вызова? – удивленно проговорил он. – Да вы просто не знаете его светлость! Кто послал вас с таким фантастическим поручением? Кто мог позволить подвергнуть вас такому риску?

– О, никто, никто меня не посылал! По очень счастливому стечению обстоятельств я узнала о том, что Чарли собирается драться с ним на дуэли, и, конечно же, лорд Ротерфилд не может быть таким плохим человеком, чтобы драться с мальчишкой! Знаю, о нем говорят, что он бессердечный, очень вспыльчивый и опасный джентльмен, но он не может оказаться таким чудовищем, чтобы застрелить бедного Чарли после того, как я ему объясню, сколько Чарли лет и каким потрясением это будет для мамы… Она очень больна – у нее слабое сердце!

Он отошел от окна и выдвинул из-за стола стул.

– Идите сюда! – кратко велел он. – Садитесь!

– Но, сэр…

– Делайте, что я вам сказал!

Белокурая незнакомка с неохотой подошла к стулу, села на краешек и с легким трепетом посмотрела на хозяина. Он достал из кармана табакерку и открыл ее.

– Вы, насколько я понял, мисс Солтвуд, – наконец проговорил он.

– Я Доротея Солтвуд, – поправила она его. – Мисс Солтвуд – моя сестра Августа, поскольку ей еще никто не сделал предложения. И по этой причине я еще не выхожу в свет, хотя мне уже исполнилось девятнадцать. Но как вы догадались, что моя фамилия Солтвуд?

Он втянул в нос щепотку табака.

– Я присутствовал, мэм, когда ваш брат оскорбил лорда Ротерфилда.

Эти слова, казалось, расстроили Доротею.

– В этом ужасном игорном доме?

– Это вовсе не ужасный игорный дом, а напротив, вполне порядочный закрытый клуб. Думаю, мало кто знает, как лорду Солтвуду удалось пробраться туда.

Девушка покраснела.

– Чарли уговорил глупого Торриборна отвезти его в это ведение. Полагаю, он не должен был так поступать, но лорд Ротерфилд напрасно устроил ему такой нагоняй при людях! Вы должны согласиться, что он поступил не очень красиво!

– Конечно, – согласился он. – Только прошу вас, не подумайте, что я испытываю пусть даже малейшее желание защищать Ротерфилда. Отнюдь. Однако в оправдание его светлости мне хотелось бы сообщить вам, что ваш брат несправедливо и необоснованно оскорбил Ротерфилда. Его светлость обладает многими недостатками… порой я даже думаю, что он вызывает во мне самую большую неприязнь среди всех моих знакомых!.. Но уверяю вас, что при игре в карты или кости его поведение безупречно! Простите меня за совет, который может вам не очень понравиться, мэм, но, на мой взгляд, вашему брату этот урок пойдет только на пользу. Мне остается надеяться, что в будущем он не будет несправедливо обвинять джентльменов в использовании налитых свинцом костей!

– Да, я знаю, что Чарли поступил очень плохо, но если он станет завтра стреляться с лордом Ротерфилдом, у него просто не будет этого самого будущего.

– Это слова из высокой челтенхемской трагедии о мести! – весело ответил он. – Едва ли Ротерфилд сделает то, чего вы так боитесь, мое дорогое дитя!

– Говорят, что его светлость еще ни разу не промахнулся, – сообщила Доротея Солтвуд, и ее лицо побледнело от страха.

– Тогда, значит, он попадет Солтвуду как раз в то место, куда захочет попасть.

– Они не должны стреляться, и они не будут стреляться! – горячо сказала девушка. – Я убеждена, что стоит мне только рассказать лорду Ротерфилду о Чарли, и он закончит эту ссору миром.

– Тогда вам лучше уговорить своего брата извиниться за несправедливое обвинение в мошенничестве.

– Да, – прискорбно кивнула Доротея. – То же самое сказал и Бернард, но дело в том, что лорд Ротерфилд очень меткий стрелок, и Чарли никогда, никогда не извинится. Он побоится, что все станут обвинять его в трусости.

– Можно полюбопытствовать, кто такой Бернард?

– Мистер Уэдуортс. Мы знаем его целую вечность, и он один из секундантов Чарли. Бернард и рассказал мне о дуэли. Я, конечно, пообещала ему не говорить Чарли, от кого узнала о ссоре. Видите, единственное, что мне остается – это положиться на милость лорда Ротерфилда!

– Лорд Ротерфилд, как вы знаете, не тот человек, на чью милость можно полагаться. К тому же вы поступите очень плохо по отношению к мистеру Уэдуортсу, если сообщите кому-нибудь о его крайне недостойном джентльмена поведении

– О Господи, да я ни за что на свете не причиню бедному Бернарду неприятности, но ведь я уже рассказала о нем вам, сэр!

– Обо мне можете не беспокоиться. Я не подведу вас и постараюсь оправдать ваше доверие.

Доротея радостно улыбнулась своему собеседнику:

– Я вижу, что могу вам доверять! Вы очень добры! Но я все равно полна решимости повидать лорда Ротерфилда!

– А я полон решимости отправить вас домой. Дом Ротерфилда не из тех, которые можно посещать по ночам. Господи, да если хотя бы одна живая душа узнает, что вы побывали у него…

Она встала и сжала руки.

– Я с вами полностью согласна, но ситуация-то сложилась отчаянная! Если с Чарли что-то случится, мама не перенесет этого. Можете не спрашивать, что будет со мной… это не имеет никакого значения! Августа говорит, что я сама рою себе яму, поскольку не имею даже представления о том, как следует себя вести воспитанной девушке. Так что не вижу разницы, когда губить себя: сейчас или потом! Вы согласны со мной?

– Нет, не согласен, – рассмеялся он. – И не надо так расстраиваться, глупое вы дитя! Доверьтесь мне, и я позабочусь, чтобы с вашим неразумным братцем не приключилось никакой беды. Договорились?

Доротея Солтвуд пристально посмотрела на него, и в ее глазах затеплилась надежда.

– Вы, сэр? О, неужели вы собираетесь пойти к лорду Ротерфилду и все ему объяснить? Что бедному Чарли всегда во всем потакали, поскольку наш отец давно умер, когда он еще был маленьким мальчиком, и что мама не разрешала ему ходить в школу и не позволяла никому сердить его, и что Чарли совсем недавно приехал в город и не научился еще держать себя в руках, и…

Он прервал эту взволнованную и несколько бессвязную речь, взял одну из маленьких ручек Доротеи и легонько поцеловал.

– Можете быть уверены, я не позволяю лорду Ротерфилду тронуть даже волосок на голове вашего бедного Чарли!

– И думаете, он послушает вас? – неуверенно поинтересовалась сестра лорда Солтвуда. – Близкая подруга Августы, мисс Станстед, говорит, что Ротерфилд очень гордый и неприятный человек и ему наплевать на чужое мнение.

– Совершенно верно. Но я могу заставить его сделать то, что хочу. Можете довериться мне.

Доротея облегченно вздохнула, и на ее губах вновь заиграла очаровательная улыбка.

– О да, сэр! Я вам доверяю! Знаете, что самое странное? Должна признаться, я немного испугалась, когда вы отдернули штору. У вас был такой грозный взгляд! Но я сама во всем виновата, и я сразу поняла, что мне нечего бояться.

– Забудьте о моем грозном взгляде, и я буду считать себя удовлетворенным… А сейчас я отвезу вас домой. Кажется, вы сказали, будто никто не знает, что вы покинули дом. Вы сумеете вернуться так, чтобы вас не видели слуги? – Доротея Солтвуд кивнула, и в ее больших глазах заплясали озорные огоньки. – Ужасная девушка, – весело произнес он. – Мне искренне жаль леди Солтвуд!

– Я знаю, что вела себя самым возмутительным образом, – покорно согласилась Доротея. – Но что мне остается делать? И вы должны признать, что все закончилось как нельзя лучше, сэр! Ведь я спасла Чарли, и убеждена, что вы никогда никому не расскажете о моих ночных похождениях. Я надеюсь… надеюсь, вы пошутили, когда назвали меня ужасной?

– Если бы я сказал вам, что на самом деле думаю о вас, то сам был бы ужасным человеком! Пойдемте! Я должен отвезти вас домой, моя малышка.