– Такого мне еще не приходилось видеть, – сообщил мистер Уэдуортс Доротее Солтвуд, когда она затащила его в маленький салон и приказала рассказать все вплоть до мельчайших подробностей. – Только ни слова Чарли!.. Ротерфилд промахнулся!

Глаза девушки изумленно расширились.

– Он выстрелил в воздух?

– Нет-нет! Разве можно было от него ожидать, что он выстрелит в воздух! Черт побери, Куколка, когда человек стреляет в воздух, он признает этим свою ошибку! Не стану скрывать: у меня душа в пятки ушла! Ротерфилд казался ужасно мрачным… Какая-то странная улыбка на губах… Все это мне очень не понравилось. Готов поклясться, что он тщательно прицелился… и выстрелил примерно за секунду до Чарли! Наверное, пуля пролетела в каком-нибудь дюйме от твоего братца!.. Чарли же попал ему в плечо, но по-моему, рана несерьезная… Не удивлюсь, если эта дуэль пойдет Чарли на пользу. Он попытался принести Ротерфилду извинения прямо на месте дуэли и после этого ездил на Маунт-стрит, но его не пустили. Дворецкий ответил, что его светлость не принимает посетителей. Этот ответ напугал Чарли. Сейчас он станет больше похож на приличного человека… Но не вздумай хотя бы словом намекнуть ему о том, что я тебе все рассказал, Куколка!

Доротея уверила Бернарда Уэдуортса, что ни слова не скажет брату. Попытка узнать, кто, кроме лорда Ротерфилда, еще живет на Маунт-стрит, ничего ей не дала. Мистер Уэдуортс перечислил несколько имен людей, живущих на этой улице, но когда девушка попросила его назвать имя джентльмена, напоминающего скорее полубога, нежели обычного смертного, он немедленно ответил, что ни разу не встречал мужчины, который бы отвечал описанию мисс Сотлвуд. Затем Бернард заподозрил неладное, поэтому Доротее пришлось прекратить расспросы и задуматься над иными способами поисков неизвестного защитника своего брата. Ничего не дала и разведка на месте, которую она предприняла в сопровождении служанки. Доротея даже не смогла при свете дня узнать дом, в котором нашла убежище. Сначала она предполагала, что таинственный джентльмен хотя бы напишет о том, что сдержал обещание, но к концу недели и эта надежда исчезла. Теперь ей осталось только уповать на то, что когда-нибудь судьба еще раз сведет ее с ним и она сумеет поблагодарить за спасение Чарли.

А пока у Доротеи Солтвуд было плохое настроение, и она вела себя так вяло и прилично, что даже сестра Августа, часто мечтавшая о каком-нибудь потрясении, которое могло бы хоть как-то обуздать своеволие Доротеи, участливо поинтересовалась, уж не заболела ли она? Леди Солтвуд, не на шутку перепуганная, что Доротея чахнет, немедленно заболела сама.

Едва ее светлость хотя бы кратко рассмотрела вопрос применения сильнодействующих средств для излечения самой юной мисс Солтвуд, а именно, вывести ее в свет в этом же сезоне, как сестра Августа категорически отказалась согласиться на это. Однако неожиданно здоровье Доротеи совершено поправилось.

На восьмой день после дуэли Чарли Солтвуда с лордом Ротерфилдом дворецкий нашел Доротею после обеда в гостиной, где девушка читала вслух своей больной родительнице. Ему удалось выманить из комнаты юную хозяйку так, чтобы у миссис Солтвуд не возникли подозрения. Дворецкий доложил, что к Доротее приехала портниха. Но едва девушка закрыла за собой дверь гостиной, как Порлок вложил ей в руку запечатанное письмо, сообщив с заговорщическим видом, что джентльмен ждет в Красном салоне.

Письмо оказалось очень кратким и было написано от третьего лица.

«Тот, кто имел удовольствие оказать мисс Доротее Солтвуд маленькую услугу, умоляет оказать ему честь принять его и позволить сказать несколько слов».

– О!.. – только и смогла вымолвить Доротея и всю ее вялость и безжизненность как рукой сняло. – Порлок, я вас очень прошу, ничего не говорите ни маме, ни сестре! Я вас умоляю!

– Конечно, нет, мисс! – ответил дворецкий с готовностью, которая являлась следствием не только щедрой взятки, полученной им от таинственного джентльмена. Он посмотрел, как молодая хозяйка начала стремительно спускаться по лестнице, и с удовлетворением подумал, что когда мисс Августа узнает, какой красавец ухаживает за Доротеей, у нее наверняка будет апоплексический удар. В джентльмене, ждущем хозяйку в Красном салоне, опытный глаз Порлока разглядел первоклассного любителя спорта и несравненного щеголя.

Доротея вбежала в салон и воскликнула прямо с порога:

– О, я так рада видеть вас, сэр! Мне так хотелось поблагодарить вас, и я не знала, как это сделать, поскольку не догадалась спросить вашего имени! Даже не знаю, как я могла оказаться такой дурой!

Он направился к ней, взял протянутую ручку левой рукой и склонился над ней в поцелуе. Доротея увидела, что память не подвела ее и что он так же красив, каким она видела его в своих воспоминаниях. Его правая рука висела на перевязи?

– Как это произошло, сэр? – быстро спросила девушка, и в ее голосе ясно послышалась тревога. – Вы сломали руку?

– Нет-нет! – ответил он, не отпуская ее руку. – Просто произошел несчастный случай… с плечом! Все это ерунда, можете мне поверить!.. Полагаю, тем вечером ваше возвращение прошло удачно, и никто не заметил, что вас не было дома?

– Все прошло, как нельзя лучше, и я никому не рассказала о своих ночных похождениях, – заверила его Доротея. – Если бы вы знали, как я вам признательна! Ума не приложу, как вам удалось убедить лорда Ротерфилда пощадить Чарли! Бернард мне рассказал, что Чарли попал ему в плечо! Если честно, то мне жалко его светлость, ведь во всем виновата я. Хотя он и отвратительный человек, я не хотела, чтобы Чарли его ранил, можете мне поверить!

– Откровенность за откровенность! Лорд Ротерфилд даже питал некоторые надежды, что ваш брат легко ранит его, – с улыбкой сообщил он. Потом отпустил ее руку и, казалось, заколебался. – Лорд Ротерфилд, мисс Солтвуд, поверьте мне, меньше всего хочет выглядеть в ваших глазах отвратительным человеком!

– Он ваш друг? – поинтересовалась Доротея, – Умоляю, простите меня! Я уверена, он не может быть таким плохим человеком, если является вашим другом.

– Боюсь, он был моим худшим другом, – прискорбно ответил он. – Простите меня, мое дитя. Я и есть лорд Ротерфилд!

Доротея Солтвуд замерла, не сводя с него изумленного взгляда. Сначала она сильно побледнела, потом щеки залил яркий румянец, а в глазах засверкали слезы.

– Вы лорд Ротерфилд? – повторила она. – И я говорила о вас такие ужасные слова, а вы даже не остановили меня и оказались настолько великодушны, что позволили Чарли ранить себя… О, я уверена, вы самый лучший человек на свете!

– Конечно, я не самый лучший человек на свете, но смею надеяться, что и не из самых худших. Вы прощаете меня за то, что я вас обманул?

Доротея протянула руку, и Ротерфилд пожал ее.

– Как вы можете такое говорить? Это мне очень стыдно! Я удивлена, что вы тогда не выставили меня сразу за дверь. Как же вы добры! Это и есть истинное благородство!

– Не стоит говорить об этом, – быстро и смущенно произнес его светлость. – Не надо! Не думаю, что мне когда-нибудь до того вечера хотелось сделать приятное кому-нибудь, кроме себя самого. Вы пришли ко мне… очаровательное и несносное дитя!.. и мне захотелось больше всего на свете сделать вам приятное! Я вовсе не так хорош и далеко не благороден… хотя и не настолько ужасен, как меня вам описали! Я вас уверяю, у меня никогда не было даже малейшего намерения смертельно ранить вашего брата.

– О нет! Если бы я знала, что это были вы, я бы никогда даже не подумала об этом.

Ротерфилд снова поднес ее руку к своим губам. Тонкие пальчики слегка задрожали, потом сжали его пальцы. Его светлость посмотрел ей в глаза, но прежде чем он мог что-либо сказать, в комнату вошел лорд Солтвуд.

Чарли, открыв от изумления рот, замер на пороге как вкопанный, глаза у него вылезли на лоб.

– Здравствуйте, – с холодной вежливостью поздоровался Ротерфилд. – Вы должны простить меня за то, что я не мог принять вас несколько дней назад, когда вы приезжали ко мне домой.

– Я приехал… я хотел… я написал вам письмо, – пробормотал крайне смущенный юноша, судорожно сглотнув подступивший к горлу ком.

– Совершенно верно, и я приехал сообщить вам, что получил его. Я вам очень благодарен за извинения и прошу забыть о ссоре!

– Вы п… приехали повидать меня? – с нарастающим удивлением пробормотал лорд Солтвуд.

– Да. Мне стало известно, что главой семьи являетесь вы, и я хочу просить вас об одном одолжении. Надеюсь, что недоразумение, недавно происшедшее между нами, не сделает мою просьбу неприятной для вас.

– Нет-нет, что вы!.. Я хочу сказать… все, что в моих силах, конечно! Я буду очень счастлив!.. Если вы потрудитесь пройти в библиотеку, милорд…

– Благодарю, – Ротерфилд повернулся к Доротее, которая с тревогой смотрела на него. – Сейчас я должен вас покинуть, но полагаю, леди Солтвуд позволит мне нанести ей завтра визит.

– Уверена, что позволит… то есть, я надеюсь, что позволит! – наивно ответила Доротея.

В глазах лорда Ротерфилда заплясали веселые огоньки, но он очень вежливо поклонился и вышел вместе с Чарли, оставив юную мисс Солтвуд в плену взволнованных эмоций, главной среди которых был страх, что леди Солтвуд, неважно себя чувствуя, решит не принимать его светлость, боясь перенапряжения сил. Когда, чуть позже, в салон вернулся Чарли, у него был такой потрясенный вид, будто случилось что-то из ряда вон выходящее. Доротею охватили недобрые предчувствия, что Ротерфилд рассказал ему о ее безумной выходке. В сильном испуге бедняжка убежала в свою комнату, заперлась и разрыдалась. Из этой бездны горя и слез ее вывели громкие звуки, в которых Доротея безошибочно узнала обычную истерику Августы. Юная мисс Солтвуд торопливо вытерла щеки и сбежала вниз чтобы оказать любую необходимую помощь и поддержать свою родительницу в новом испытании. К своему изумлению, она обнаружила леди Солтвуд, которую оставила лежащей на софе, не только на ногах, но и с невероятно здоровым видом. К еще большему ее изумлению, больная заключила дочь в самые нежные объятия и взволнованно сказала:

– Дорогая! О, мое дорогое дитя! Можешь мне поверить, я в таком восторге, что у меня голова идет кругом. Подумать только, сам Ротерфилд! Графиня! А ты, хитрая киска, никогда мне не говорила, что знакома с ним. И все это при том, что ты еще даже не была в свете! Тебя немедленно следует вывезти!.. Это я твердо решила. Ротерфилд завтра приезжает ко мне. Слава Богу, что у тебя такой же рост и фигура, как у Августы! Наденешь то шелковое платье Помоны , которое ей только что сшила Селестина… Я догадывалась, что обязательно произойдет что-нибудь похожее, когда везла тебя в город! Никогда в жизни не была так счастлива!

Доротея, совершенно ошеломленная этим потоком слов, изумленно проговорила:

– Вывезти в свет?.. Надеть новое платье Августы?.. Но почему, мама?

– О мое невинное создание! – воскликнула леди Солтвуд. – Скажи мне, моя любовь… дело в том, что я с ним едва знакома… тебе… тебе нравится лорд Ротерфилд?

– Мама!.. – вскричала Доротея. – Он очень похож на сэра Чарлза Грандисона и лорда Орвилля, только намного, намного лучше!

– О простодушное дитя!.. – восторженно вздохнула ее светлость. – Чарли, не стой ты тут, как истукан! Немедленно принеси кувшин воды и вылей на Августу. Сейчас не время для истерик!