Глава 11

Два человека, связанные с делом Ильи Захарова, вызывали у Лямзина повышенный интерес – Аркадий Килин и Николай Мазуров. О Мазурове известно было мало: родился и вырос в Новосибирске, два года назад исчез, и в информационном центре значится как без вести пропавший.

– Ага, значит, сибиряк, – удовлетворенно произнес Лямзин, – сейчас мы о тебе, голубок, всю информацию узнаем.

Он набрал номер телефона Кирилла Скворцова. Тот ответил практически сразу:

– Да, Эдик, слушаю!

Лямзин рассказал ему о своем визите в дом на Большой Остроумовской, а потом перешел к просьбе.

– Кирилл, у меня тут вот какая проблема образовалась. Мне нужно собрать информацию на одного субъекта, который родился и, по всей вероятности, долго проживал в Новосибирске, причем очень подробную. Если у него есть там родня, то желательно с нею переговорить. Дело срочное, не требующее отлагательств. Заинтересован в результате я лично. Сможешь помочь?

– Конечно, какой разговор.

Кирилл позвонил через три дня, рассказал, что виделся с матерью и сестрой Николая. Вкратце история Мазурова выглядела так:

Вроде бы обычная история и ничего в ней, кроме времени исчезновения, примерно совпадающего с датой возможной гибели Ильи Захарова, и нет. Но Лямзин чувствовал: он напал на след.

Неонилой Хворостовой оказалась крупная женщина средних лет, с руками и лицом сплошь покрытыми рыжими веснушками. Высокая и полная, она выглядела гром-бабой. Как выяснилось позже, характер ее полностью соответствовал внешности.

– Колька? – Лицо ее моментально стало злобным. – Трепач он, вот что я вам скажу. Обещал, что скоро разбогатеем, соловьем заливался. Говорил, уедем за границу жить, во Флориду. А вот фиг вам. Скрылся, даже «до свидания» не сказал.

– Когда вы видели его в последний раз, можете вспомнить?

– А че там вспоминать. У меня день рожденья пятого декабря, он обещал ресторан, поездку в Сочи и все дела. А сам взял и слинял. Гад.

– В каком году?

– Ну, не в этом же. Два года уж прошло, как его нет.

– Скажите, а фотокарточки его у вас не осталось?

Неонила воткнула руки в боки и со вкусом произнесла:

– Да что б ему на том свете так жарко было, как весело его фотокарточки в моей печке горели!

Лямзину стало противно.

– У меня есть все основания полагать, что Николай Мазуров уже два года как ваши пожелания, Неонила, с того света слушает.

Рыжая поперхнулась и замерла с открытым ртом.

– Что?! Правда? – наконец очнулась она.

– Я, собственно, потому к вам сегодня и пришел, чтобы окончательно убедиться, правда это или нет. Кстати, а что, с вами мать Мазурова не связывалась разве?

Неонила потерла задумчиво конопатый подбородок и пожала плечами.

– Да звонила она мне примерно через месяц, как Колька исчез. Денег он ей обещал, что ли, да не прислал. Ну, а я сгоряча и оторвалась на нее по полной программе. Наговорила всего, и что он у любовницы, дескать, другой живет, и что безответственный, и от проблем сбегает... Ну, она больше и не звонила.

– А что, у Николая действительно была любовница? Имя ее не можете назвать?

– Откуда я знаю? Ляпнула просто про другую, да и все. Судите сами, куда может деться сильный половозрелый мужик, если не к другой бабе!

Лямзин кашлянул. Конечно, он мог назвать несколько таких мест, куда вполне можно деться, но спорить не стал.

– Правда ваша. А что, никто больше не звонил вам, не спрашивал о нем?

– Нет.

– Понятно. Что ж, спасибо и на том. Извините за беспокойство, Неонила.

– А может, чайку? – спохватилась женщина.

– Рад бы, но тороплюсь.

Едва спустившись вниз, он достал мобильник и позвонил Скворцову:

– Кирилл, еще одна просьба по Мазурову. Ты не мог бы мне сбросить по электронке или на мобильник его фото?

– Да без проблем, я уже заранее отсканировал снимок, знал, что понадобится. Жди, сейчас вышлю.

Через две минуты пискнула ММС-ка: пришла фотография.

Лямзин, одной рукой держа руль, открыл сообщение. Взглянул мельком, отвел глаза, внимательно всматриваясь в дорогу. Опять посмотрел, отмечая в уме детали. Главное, что сразу бросалось в глаза: маленькие медвежьи глазки, прячущиеся под выпуклыми надбровными дугами. Неприятный взгляд, отталкивающая внешность.

Он отложил в сторону мобильник, пытаясь понять, отчего Мазуров кажется ему знакомым. Мимо пронесся, отчаянно дымя, «ГАЗ-66». Из-под тента выглядывали лица солдат, одетых в зимнюю камуфляжную форму. И вдруг Лямзин вспомнил.

Его командировка в Чечню подходила к концу. Всего пять дней – и здравствуйте, родные просторы! И на душе уже буйствовал весенний праздник.

В тот день Эдик с двумя офицерами на грузовом «уазике» отправился в Грозный, забрать боеприпасы и вооружение для новой смены. Ехали туда по моздокской трассе. Километров за тридцать до Грозного на обочине стоял «ГАЗ-66» с армейскими номерами. Из него выскочил молодой мужчина и принялся резко махать рукой, останавливая их.

Это был человек явно славянской внешности, одетый в камуфляжную форму без опознавательных знаков на погонах.

– Слушай брат, – обратился он к водителю «УАЗа», – аккумулятор сдох, помоги завести. Вас вон четыре человека, толкнули бы. Продукты везем для морпехов в Грозный.

Лямзин уперся плечом в борт, рядом стали два офицера и парень в камуфляже. Толкнули, грузовик завелся.

Мимо как раз проезжала армейская колонна министерства обороны, сопровождаемая бэтээрами с боеприпасами для реактивной артиллерии.

«Уазик» с Лямзиным и офицерами проследовал за ними, оставив «шестьдесят шестой» далеко позади.

Колонна ушла вперед. Лямзин с коллегами никуда не торопились и потому ехали спокойно, смеясь и без умолку болтая. На окраине города их машину остановили омоновцы, чеченцы, служившие на стороне федеральных сил.

Это так здорово, когда у тебя отличное настроение. Оно передается другим, они словно заражаются им от тебя, а ты потом обратно – уже от их смеха.

Замечательные, великолепные ребята оказались те омоновцы. Простояли вместе несколько минут, покурили, с удовольствием пообщались. Нашли общих знакомых, друзей. Расстались, пожав друг другу руки, попросили на обратном пути привезти сигарет.

Лямзин с товарищами перед тем, как поехать на склад, решили зайти на грозненский рынок. Накупили деликатесов – каспийской вяленой рыбы, балыка из осетрины, черной икры и консервов, с нанесенным на них знаком красного креста и полумесяца. Да, гуманитарной помощью от Международного Комитета Красного Креста рынок был просто завален.

В общем, день прошел прекрасно, и вечер обещал быть тоже великолепным. Даже то, что при подъезде к складу они попали под минометный обстрел, не испортило настроения: все давно были к этому привычны.

По дороге со склада «уазик» с воем обогнали несколько машин с проблесковыми маячками, «Скорых» и бэтээров. Подъезд к блок-посту, где ждали сигареты омоновцы, блокировала колонна машин. Стояли вооруженные люди – федералы и чеченские омоновцы.

Лямзин вышел из автомобиля и, взяв блок сигарет, стал пробираться между машинами и военными. То, что открылось его глазам, потом долго снилось в кошмарных снах: сплошное месиво из крови, тел и мозгов. Да, он был не новичок, много раз попадал под минометный огонь, участвовал в перестрелках. Но то, что он видел сейчас, было ужасно: почти никто из тех, с кем недавно он так весело шутил, не выжил. А среди напавших боевиков, как сообщил один из тяжелораненых омоновцев, был замечен русский: мужчина с маленькими, глубоко посаженными глазами. Огонь велся из пулеметов и автоматов почти в упор людьми, одетыми в камуфляж, выскочившими из кузова «ГАЗ-66» с армейскими номерами.

Именно тогда Лямзин впервые почувствовал дикий, животный страх. Раньше ему казалось, что умирать не страшно. Теперь он понял: жизнь начинаешь ценить, только увидев смерть воочию.

Он отошел в сторону и долго пытался отдышаться после того, как его вывернуло наизнанку.

В кабинете на Петровке Лямзин открыл электронную почту и долго вглядывался в лицо на фото. Потом опять позвонил Скворцову.

– Кирилл, проверь, пожалуйста, не был ли этот самый Мазуров в Чечне? И если служил, то когда.

– Эдик, ты не заболел часом, – озабоченно спросил Кирилл, – у тебя голос охрипший.

– Воспоминания не слишком приятные всплыли. Кажется, я этого Мазурова встречал. И воевал он тогда на стороне чеченских бандитов.

Положив трубку, он встал, в волнении прошелся по кабинету и, подойдя к окну, оперся лбом на кулак. Вынул из пачки сигарету и жадно закурил. Хотя вроде бы бросил.

На улице крупными хлопьями медленно падал снег, заметая дорожки, утром вычищенные дворником. Прошлое не хотело отпускать. В памяти то и дело всплывали картины из той давней командировки в Чечню, лица, раны, трупы... Разбитые дома, кричащие женщины, стреляющие мальчишки.

Ему не так давно наконец перестало сниться все это, но сегодня, судя по всему, «веселая» ночка была обеспечена. Усилием воли Эдик вернул себя к текущим делам. Разумеется, можно бы и дальше продолжать переживать, но по опыту он знал: нет лучшего лекаря, чем работа.

Сев обратно за стол, Лямзин разложил распечатки телефонных звонков и снова стал их изучать. Потом начертил на чистом листе бумаги схему, вписал в кружки фамилии, обозначил между ними связи и, отметив несколько имен, придвинул к себе телефон. Сейчас он точно знал, чьи телефонные звонки ему еще надо проверить.

Александра неслась на автомобиле в больницу. «Дворники» работали вовсю, но стекло то и дело залеплялось громадными «снежками». Снежинками этих монстров даже как-то неудобно назвать: огромные, склеившиеся в одну, они были похожи на белых мух.

Настя с Лизой уже ждали в вестибюле больницы, и девочка сразу радостно бросилась навстречу Александре.

– Лиза, я же холодная, с мороза, – засмеялась она.

– Тетя Саша, а мы сейчас к тебе или к нам?

– К нам! – рявкнула Настя. – Ты уже съездила в гости, всем хлопот доставила.

Девочка скривилась, собираясь плакать.

– Мама шутит, Лиза. В самое ближайшее время ты обязательно приедешь ко мне. Но пообещай нам, что будешь очень внимательной и аккуратной, а мы, в свою очередь, попрячем далеко-далеко все мелкие детали. Хорошо?

– Да! – Лиза прижалась к ней щекой.

– Тогда поехали? Карета уже ждет вас, юная леди!

Лиза вприпрыжку унеслась вперед.

– Ну все, теперь она с меня с живой не слезет, – вздохнула Настя. – Память у нее хорошая, даже не надейся, что она забудет про приглашение в гости.

– Так приезжайте почаще, я всегда рада.

– Ага. Где бы еще на это все время взять. Я сейчас замещаю главного бухгалтера, на меня всю работу свалили.

– А платят как?

– Платят по-прежнему, – Настя криво усмехнулась. – Видно, я мордой не вышла для более высокой зарплаты.

– Ну почему ты не хочешь бросить свою шарашку и перейти на работу ко мне? – возмутилась Александра.

– Э, нет, подруга, дружбу нельзя путать с деловыми отношениями. А то не будет ни работы, ни дружбы. – Настя засмеялась и тут же, заметив, что дочь собирается засунуть в рот комок снега, крикнула: – Лизка, не смей!

– Ох уж эти твои принципы. Ладно, предложение остается в силе. Как надумаешь – не забудь сообщить.

Они сели в машину, и, когда выезжали со двора, Настя вдруг сказала:

– Знаешь, ты все-таки была права.

Александра удивленно взглянула на нее, совершенно не понимая, о чем идет речь. Это вполне в духе Насти: через некоторое время вернуться к прошлому разговору так, будто бы его и не прерывали.

– Ты о чем?

– О семье. Вот лежала я с Лизкой в больнице и смотрела на других мам и детей. Папы приезжают, вокруг чад крутятся. Подарки, поцелуи, слезы... А моя Лизка смотрит на все это, и такие у нее глаза... Лешик был плохим отцом, он забывал ей на день рождения игрушки дарить. Так что есть он, или нет его – однопупственно. Но ведь бывает же иначе!.. Наверное, я просто неудачница. Но семья все-таки должна быть.

– Сказать, что я в шоке, это слабо выразиться. Что с тобой такое, Настя, произошло?

– Ах, – она безнадежно махнула рукой, – скажешь тоже. Просто ходила по коридору, ожидая, когда Лизку вывезут после бронхоскопии, и беспрестанно молилась. Знаешь, все-таки наркоз и все дела – это опасно. В общем, панически боялась я за нее. Хожу, молюсь и думаю: «Если вдруг что случится, как я буду после этого жить? Да я просто сойду с ума!» В общем, я тогда поняла, что хочу еще одного ребенка. И чтобы у него был отец. И чтобы он носил его на руках. Такое маленькое и недоступное счастье...

– А мне вот почему-то кажется, что все у тебя еще будет, Насть.

– Поживем – увидим.

Когда они подъехали к дому Насти и открыли калитку, Ричард выскочил с радостным лаем навстречу.

– Соскучился, бандит, – Настя потрепала его по холке. – Тебя соседка наша не обижала? Я попросила Нину по телефону, чтобы она покормила их – пса и кота.

– Хорошо, когда есть на кого положиться.

– Ага. Мы с ней всегда друг друга выручаем.

Телефонный звонок заставил Александру поторопиться. Она быстро выгрузила вещи Насти и села за руль:

– Все, я помчалась. Не забудь обещание, данное дочке: в ближайшие выходные жду вас!

Только в машине Александра решилась прочитать эсэмэсу от Лямзина. Подсознательно она ждала от него вестей, но одновременно сжималась от страха, боясь узнать что-то для себя неприятное.

Сообщение от Эдика было лаконичным: «Приезжай. Есть разговор». По всему видно, что длинных эсэмэсок он не любит. Впрочем, она его вполне понимала: зачем долго набирать сообщение, если можно быстро позвонить?!

– Алло, Эдик, когда я могу к тебе подъехать?

– Я тебе битый час звоню! – возмутился он. – Ну где ты пропадаешь?! Я же переживаю, в конце концов!

– Не надейся, я жива, – миролюбиво огрызнулась она.

– Ох, – он помолчал, – голова разболелась. Давай прямо сейчас приезжай ко мне, есть информация. Жду.