Валерий Беленький, менеджер небольшого банка, муж Мананы Георгадзе, оказался высоким, вальяжным, полноватым молодым человеком. Он принял Сергея и Анатолия, показал им на стулья, а сам, не переставая, говорил по двум телефонам.

– Я вас слушаю, – наконец небрежно произнес он, перебирая бумаги на столе. – Если можно, короче. У меня очень много дел.

– Надо же, – тихо хмыкнул Толя. – А у нас их как раз сегодня нет вообще.

– Что вы хотите этим сказать? – холодно осведомился Валерий.

– Да мы, собственно, рассчитываем быстро получить ответы на свои вопросы, – вмешался Сергей. – Все зависит от вас.

– Слушаю.

– Как я сказал по телефону, мы занимаемся поиском преступника, похитившего драгоценности вашей тещи, точнее, они уже практически принадлежат вашей жене.

– Что у вас? Есть информация?

– Мы задержали одну девушку, которая действительно проникала в квартиру Ирмы с целью кражи. Но она утверждает, что украшений в тайнике уже не было. Кто-то взял их до нее.

– Забавно. То есть воровка вам сказала, что не брала украшений, и вы пришли сообщить об этом нам. Так?

– Не совсем. Не вам – в смысле вашей семье. А лично вам. Да, мы пришли сообщить вам, Валерий Владимирович, что, когда воровка проникла в квартиру, драгоценностей в ней уже не было.

– Я версию воровки уже слышал. Что требуется от меня?

– Помощь следствию. Понимаете, в подобной ситуации мы обязаны проверять алиби всех членов семьи. Тем более – время похищения мы знаем. Восемнадцатого марта с часу дня до трех. До часу украшения были на месте. Вечером Ирма их вынимала, утром никуда не выходила, в тринадцать поехала к нам для дачи показаний по делу об убийстве. В пятнадцать в квартиру проникла Стелла, воровка. Украшений уже не было. Дело, собственно, в том, что с часу до трех ваша жена, например, была на работе, а вы отлучались. Куда, простите?

– Да вы что? С ума сошли? Вы подозреваете, что я украл украшения собственной жены и будущей дочери? Это произвол!

– Столько эмоций вместо ответа на вопрос. Где вы были в это время?

– Да где угодно. У меня за день масса встреч, переговоров.

– Точнее не вспомните?

– Не вспомню, конечно.

– Вот как память людей подводит. – Толя лениво подошел к столу Валерия, с интересом посмотрел на свадебную фотографию в рамке: Валерий и Манана смеются в объектив, прижимая к груди охапки роз. – Все работа, вот что я вам скажу. А когда делать нечего, например, бабушкам-пенсионеркам во дворе, то все, что происходит вокруг, укладывается в голове, как на полочке. Люблю я бабушек на скамейках. Всегда что-то расскажут. Видели они вас в это время входящим в подъезд. Опознали. Готовы подтвердить под присягой. Вы забыли. А они – нет.

– Я, может быть, и приходил. – Валерий попытался улыбнуться. – Меня, наверное, Манана попросила к теще зайти, я мог и сам забежать…

– Вы всегда забегаете без звонка, открываете дверь своим ключом, когда дома никого нет?

– Ну, бывает… Мы же семья. Но в данном случае я действительно не помню…

– Валерий Владимирович, – сказал Сергей. – Мы понимаем, что все это, возможно, недоразумение, но для того, чтобы его отмести, у нас существуют достаточно прямолинейные способы. Короче, мы взяли ордер на обыск в вашем кабинете. Для начала здесь. Если вы и дальше не согласитесь нам помогать, будем искать в других местах. Вы не станете возражать, если мы попросим нескольких ваших сотрудников принять участие в качестве понятых?

– Обыск? Понятые? – Валерий стал серым. – Только не сотрудников. Я прошу никого сюда не звать.

Он, сгорбившись, подошел к сейфу, открыл его и положил на стол плоскую деревянную коробочку.

– Вы выведете меня в наручниках? – улыбнулся он дрожащими губами.

– Да нет, – пожал плечами Сергей. – Позвоним нашему сотруднику, он привезет вашу жену и тещу, составим акт передачи… Если они откажутся писать на вас заявление, разбирайтесь, как говорится, в тесном семейном кругу.

… Ирма и Манана вошли в кабинет и остановились у порога. Две бледные тени, четыре горящих черных глаза.

– Посмотрите, дамы, – пригласил их Сергей к столу. – Это те украшения, которые мы искали?

Ирма тяжело подошла, взяла в руки коробочку, открыла, закрыла.

– Да, это мой гарнитур. – Она медленно повернулась к зятю. – Я не могу поверить в то, что ты такой негодяй.

– Ой, только не надо. – Валерий небрежно развалился в кресле. – Я продал бы эти побрякушки за нормальные деньги. Вложил бы их в дело. Они бы работали, на вас, между прочим, в том числе. Это же чистый бред – затолкать целое состояние в дырку старого дивана, сидеть на нем, копейки считать и строить идиотские фантазии о бесконечном рождении каких-то дочерей. Долго вам придется ждать внучку. Дочь-то ваша бесплодна.

– Манана, – Ирма беспомощно посмотрела на дочку. – Что он говорит?

– Я лечусь, мама. Да, у меня есть проблемы. И, честно говоря, он, наверное, в чем-то прав. Ты достала нас своими фантазиями. Мне кажется, что у тебя крыша поехала от Интернета, в котором ты сидишь круглосуточно. Воровку настоящую привела именно ты! Именно оттуда!

– Ах, ты, дрянь. – Ирма величественно выпрямилась. – Ты считаешь, это лучше, что наши фамильные драгоценности украл твой муж, а не чужой человек? Ты будешь после этого с ним жить? Я прокляну тебя. Я лишу тебя наследства, тем более что ты не способна, как он говорит, выполнить условие его получения. И поверь мне: твой муженек не будет ждать, пока ты вылечишься. Он найдет ту, что и состояние ему в клювик положит, и родит без проблем. Он подонок, ты не поняла?

– А ведь она выразила суть. – Валерий смотрел на них с нескрываемой злобой. – Многовато с вами обеими проблем.

Наступившую тишину разбил звенящий голос Мананы:

– Валерий, скажи мне правду. У тебя кто-то есть?

– Да, есть. И давно. – Он с наслаждением причинял ей боль.

Сергей и Толя синхронно встали.

– Ирма, берите вашу шкатулку, – сказал Толя, – мы отвезем вас домой. Если вы не очень устали, можем заехать в нормальный банк, где не работает ваш зять, и вы положите драгоценности на сохранение. Мы будем свидетелями. В остальном, к сожалению, мы вам помочь не в состоянии.

Всю дорогу до банка Ирма плакала на груди у Толи. Тот молча вздыхал и старался не шевелиться. Они привезли ее домой из банка, где гарнитур был оставлен за семью замками, вошли в квартиру. Ирма растерянно оглянулась по сторонам, как будто не узнавая свое жилье.

– Надо поменять замки, – заметил Сергей. – И ключи запасные хранить не на блюдечке.

– Так у нас же тайник освободился, – радостно выпалил Толя. – В дырке дивана!

Ирма вдруг облегченно рассмеялась.

– А ведь все сложилось не так уж плохо. Гарнитур вернули, Стелку разоблачили, Манана прогонит эту сволочь, вылечится и родит дочь. Наследство в безопасности. И вы у меня есть. А она говорит, что у меня крыша поехала из-за Интернета.

– То есть вы нас причислили к полку ваших виртуальных друзей, – просиял Толя. – Мы польщены. Рады соответствовать. Я, кстати, зарегистрирован на вашем форуме. Ник – «Левая нога». Если что, пишите в личку.

Ирма ходила по квартире с телефонной трубкой у уха, отдавала распоряжения рабочим, ремонтировавшим балкон, не прерывая разговора, время от времени бегала к компьютеру, замирала, читая, долго и старательно писала ответы через одну тему.

– Подожди, Алиса. Я тебе что-то важное сказать хотела. Потому и позвонила, просто эти недотепы отвлекают. – Ирма не выносила, когда телефонный собеседник начинал с ней прощаться. У нее от этого даже давление повышалось. – А. Вспомнила. Слушай, зачем Кокошанель лезет в тему Малыша-трехлапика? Там целая банда собралась. Да они ее прикончить могут. Уж на что я… Ты знаешь, я не боюсь правду сказать, но от этой Маш-маш держусь на пушечный выстрел. Ты ее видела? Нет? А я видела. Вот поверь мне: голову проломит спокойно. Жуткая рожа. Я с ней встречалась, деньги на карту мне кто-то перевел для ее собак, ну, я вечно соглашаюсь принимать. Меня племянник подвозил. Он как глянул на нее… Извини, но он заявил: «У меня сегодня на любимую девушку не встанет». Ничего, что я тебе это сказала? Грубо, конечно, но смешно, правда? Нет, я тебе говорю: баба дикая. Сейчас передержку Наташки ТИМ к своим рукам прибрала, там, говорят, такие делишки…

– А что Настя написала в этой теме?

– Знаешь, у меня пошел мороз по коже, когда я прочитала. Маш-маш сегодня написала, что Малыш пристроен. Что его взяла ее сестра из Ижевска. Сами за ним на машине приехали. Прикинь? За собакой-инвалидом, на трех лапах. Настя спрашивает: а где в Ижевске живут эти хозяева? Маш-маш ей пишет: на такой-то улице, рядом с кирпичным или не помню каким заводом. Настя отвечает: по этому адресу живут мои родственники. И я узнала, что у их соседей никакая собака не появлялась – ни на четырех лапах, ни на трех.

– А что Маш?

– Ну, она тупая, хамка. Что-то там накропала. Я, мол, сказала, куда отвезли, а чьи родственники что видели, не мое дело. Примерно так. Настя пишет, что может попросить родственников, чтоб они через участкового узнали.

– Ой, какая плохая история. Зачем она полезла? Ну, я просто не знаю. Ирма, нам надо войти в эту тему. Чтоб Настя не одна была. Что-то мне не по себе. Я посмотрю, подумаю. Зря она про участкового.

Елена Курбатова и Мария Пронькина вышли из Дома ребенка. К ним подбежали несколько журналистов с камерой и микрофонами.

– Скажите, пожалуйста, как вам удалось организовать реальную помощь больным детям, оставленным без опеки родителей и, главное, без помощи государства?

Мария сделала шаг вперед и открыла было рот, но Елена ее опередила.

– Пожалуйста, очень вас прошу. Не преувеличивайте наших заслуг. Это такая малость в море горя…

– Но все-таки. Нашему изданию стало известно, что только после того, как вы стали заниматься судьбой этого ребенка, красавицы Арины, у нее появился шанс на полное выздоровление. Скоро будет собрана необходимая сумма для операции.

– Ой, не сглазьте, – покачала головой Лена. – Не так скоро, как хотелось бы. Но мы думаем об этом день и ночь. Все лучшие врачи нас консультируют.

– А правда, что для Пети, больного лейкемией, вы уже собрали нужную сумму? Недавно газеты писали, что все безысходно. Его мать пытается продать свою маленькую квартиру, но у нее ничего не выходит.

– Да, Петенька будет скоро прооперирован. Опять же: не сглазьте. Все так хрупко в нашем мире.

– И все же. Как вам это удается?

– Я скажу, – легко улыбнулась Лена. – Мы, как многие, обращаемся к сердцам людей через монитор со страниц благотворительных сайтов. Есть такой незаменимый, практически женский сайт «Ты здесь нужен». Его читают тысячи женщин со всего мира. Некоторые посылают буквально по 100 рублей, и для них непросто оторвать даже столь малую сумму от своего бюджета. Пользуясь случаем, хочу их поблагодарить от всей души.

– И все-таки: почему именно вам все удается? Множество людей пишут на эти сайты.

– Ну, что ж. Я открою вам маленький секрет, – еще доверительней улыбнулась Лена. – Я просто начинаю с себя. Открывая тему помощи Пете, я внесла в его копилку 30 тысяч, которые скопила на свой отпуск. Сейчас такую же сумму внесу в копилку Арины. Это то, что я хотела подарить на день рождения собственному ребенку. Люди начинают подтягиваться.

– Значит, личный пример, так сказать?

– Вот именно. Извините, нам пора.

Они быстро прошли к машине Марии, сели, Лена с облегчением вздохнула и вдруг наткнулась на пристальный взгляд подруги.

– Ты чего, Маруся? Что-то не так?

– Не так. Достала ты меня с этим – я, я, я… Заладила. Ты одна, конечно, в деле.

– Неправда. На форуме я как раз всегда расписываю во всех красках твои заслуги. В данном случае нужен был быстрый неожиданный ответ. Что делать, если ты настолько скупая, что тысячи не внесешь на счет. Я-то на самом деле положила. Если журналюги проверят… В чем дело? – Последние слова Лены были адресованы молодой женщине, которая не давала ей закрыть дверцу машины.

– Я жду с утра. Почему из-за вас у нас не принимают документы на удочерение Арины?

– Кто вам сказал, что из-за меня?

– Работники Дома ребенка.

– Вы их неправильно поняли, – терпеливо ответила Лена. – Я просто доношу до работников мнение профессионалов. Девочке предстоит операция, возможно, не одна. Крайне дорогостоящая, кстати. Ей сейчас просто не показаны стрессы, перемещения. Она находится под контролем врачей. Понятно? Следите за информацией. Когда девочка будет здорова, занимайте очередь на удочерение. Думаю, у вас будут конкуренты.

Она с силой захлопнула дверцу и набрала номер.

– В чем дело? Почему вы на меня ссылаетесь? Я сказала: это мнение консилиума. Никаких усыновлений, смотрин и всей прочей ерунды. Она готовится к операции. Всех гнать… Я пришлю вам нормального охранника… Что значит, когда операция? Когда надо! А я не заметила, чтоб Арине стало хуже. Будет нужная сумма, будет и операция. Вам кажется, что ей хуже, так поддерживайте ее! Вы, милочка, главврач. А за Арину получаете вторую зарплату от меня.

Мария резко рванула машину с места. «От суки», – безадресно заключила она.