Сергей проснулся, как ему показалось, на минуту позже собственного мозга. Который сразу преподнес ему бодрую и свежую, будто после утреннего душа, мысль: «Нет ничего более неточного, чем логика». Так, к чему это и о чем? Он вспомнил, что именно испортило ему настроение на весь вечер. Причем настолько, что помешало рыться в Интернете в поисках всякой-разной информации в делах Семеновых — Осиповых. Он сейчас встанет и прослушает записи на диктофоне своих неформальных бесед с соседями Осиповых по подъезду (они, конечно, не знали, что он их записывает). Общее впечатление — тусклое, незаинтересованное отношение к ближнему, но при детальном рассмотрении, может, и получится найти зацепки, нестыковки, подозрительные места хотя бы по интонациям. Скажем, у этого Песикова, хамоватого на самом деле типа, вспоминать о котором с утра неохота. А пассаж с логикой возник на почве диалога с Софьей Розовской. Дамочка производит неизгладимое впечатление. Глаза у нее действительно зеленые, что значит: Земцов — не дальтоник. И это открытие.

Она сидела напротив Сергея в каком-то струящемся, поблескивающем, то ли домашнем, то ли вечернем одеянии, курила сигарету в длинном мундштуке и не столько улыбалась, сколько кривила в высокомерной усмешке красивые губы. Ей это очень шло. Глаза то вспыхивали, то гасли, как изумруды. Трудно было понять, она кокетничает, издевается или просто убивает время, но в любом случае эта дама из тех, кто умеет получать удовольствие от любого занятия.

— Я давно хотела узнать, как менты, прошу прощения — полицейские — находят преступников в тех случаях, когда те убивают или грабят не у них под носом. Я, конечно, читаю криминальную хронику, статьи, даже иногда детективы, всю эту хрень, прошу прощения, я хотела сказать — беллетристику, и знаю старый припев про мотив. То есть вы сейчас нарисуете мотив и схватите того, кто в этот мотив впишется, да? У вас больше ничего нет? Волосков всяких, отпечатков, свидетелей и всего прочего?

— Ну почему, — задумчиво ответил Сергей. Инициатива в этой беседе явно принадлежала не ему. — Есть и волоски, и отпечатки, просто все это требуется к кому-то приложить, как вы сами, вероятно, понимаете после прочтения того, что определили одним красивым словом.

— И вы прикладывали это к жене любовника Леры?

— А что вам известно об этой истории?

— Мне всегда известно почти все в доме. У меня свободный график, и я — созерцатель.

— Анна Осипова сказала, что вы давали Валерии уроки английского.

— Да? Она вам обо мне говорила? А о том, что я спала с ее мужем, тоже сообщила?

— Сообщила. Как вы догадались?

— Это было не трудно, — рассмеялась Розовская. — Она — психопатка.

— Что — ей не нравились ваши отношения с ее мужем? — Сергей почти радостно посмотрел ей в глаза. Со стороны это выглядело красиво: голубой луч встретился с зеленым.

— Не исключаю, что как раз нравились, — охотно ответила Розовская. — Понимаете, это такой тип мученицы. Ей нравится быть больной, обиженной, обойденной. Ей хочется, чтобы кто-то обижал ее детей и у нее был бы повод чувствовать себя еще более несчастной.

— Немного цинично. Ее дочь не просто обидели.

— Не уверена, что для нее это большая трагедия. Только не надо: «как вы можете, это мать!» Вот могу — и все. А ханжество и лицемерие не терплю. Анна теперь ходит в черном, еще более зеленая, чем всегда, но она не любила Валерию. Это видно было по всему. Виктор — другое дело. Он на самом деле страдает. У него свой таракан. Вы случайно не арестовали женщину, которую он подозревает в убийстве Леры?

— Он вам сам сказал, что подозревает ее?

— Соседи слышали, как он кричал, что это сделала жена Андрея, любовника Леры.

— Следствие не нашло пока оснований для того, чтобы предъявить ей обвинение. Вы что думаете об этом треугольнике?

— Лера поступила в институт Виктора и влетела в роман с парнем, который был ей не по зубам. Я их видела вместе несколько раз. Понятно было, что она от него без ума, но не менее понятно, что павлины не женятся на воробьихах. А если и женятся, то ничего хорошего из этого получиться не может.

— Андрей Семенов показался вам павлином?

— Нет. Это я так образно обозначила их союз. На самом деле он выглядел, как большой подарок настоящей женщине. Лера такой не являлась, к сожалению. Я видела его жену, когда она прибегала к ним его искать… Эта — красивая, конечно, но, видимо, и ей чего-то не хватило, чтобы удержать такого мужа.

— Он утонул.

— Я знаю: или не утонул, а сбежал с кем-то третьим.

— Вас Валерия или Виктор так хорошо информировали?

— Валерия — очень замкнутый человек, она и себя-то, мне кажется, не обо всем информировала. А Виктор — да, он мне кое-что рассказывал. Стасик иногда заходит, этот все выкладывает.

— Вы с ним тоже занимаетесь?

— Да нет. Заниматься я бы с ним не стала, даже если бы они попросили. Он не хочет учиться. Заходит по-соседски: поныть. То ему мама не нравится, то папа, то девчонка его. Детство, которое может продлиться до пенсии.

— А вы замужем?

— Я — вдова.

— Мне очень жаль. Вы столь наблюдательны. Может, есть какие-то соображения по поводу того, кто мог убить Валерию Осипову?

— Это называется соображения? — расхохоталась Розовская. — По-моему, вы предлагаете мне на кого-то стукнуть. И я могу. Я могу вам назвать человек десять, которые с удовольствием столкнули бы Валерию с этого подоконника, где она курила часами. Некоторые столкнули бы только за это.

— Вы считаете, человек может рисковать собственной свободой, судьбой из-за раздражения, неприязни?

— Вам самому не смешно то, что вы сказали? Кто и чем рискует, сбрасывая неприятную соседку с площадки? Всем известна логика ментов, прошу прощения — полицейских. Я уже сказала вроде: вы будете искать мотив, кому, к примеру, понадобилось место во дворе, где она парковалась, не знаю, что еще в ее жизни было интересного. Ваши волоски и отпечатки могут принадлежать всем жильцам. Если надо будет дело завершить, возьмете того, кто подходит. Не надо, дело закроете.

— То есть вы видите именно такую логику безнаказанности, основанную на примитивной логике ментов?

— У каждого дебила — своя логика, вот в чем ваша проблема. Вам ее сроду не разгадать.

— Кажется, я вас утомил. Но не могу не задать последний вопрос, буду мучиться, честное слово. У вас какая логика?

— У меня? — Розовская закинула руки за голову и соблазнительно потянулась. — Моя логика в том, чтобы не было эмоций. Поэтому я не совершаю ошибок, например, никого не сталкиваю из окна.

— Вы хотите сказать, что у вас нет эмоций?

— Они у меня есть, просто в другом месте, — зеленый взгляд был настолько красноречивым, что Сергею пришлось собрать свои профессиональные принципы, чтобы встать и направиться к выходу.

— В чем вы правы, — сказал он хозяйке уже в прихожей, — логика — такая же неточная наука, как философия. Это не арифметика, где дважды два для всех четыре. Поэтому я, например, стараюсь никогда не верить даже самому себе. Мне может казаться, что я не ошибаюсь, потому что у меня есть логика, а на самом деле — я по уши в собственном заблуждении, потому что моя интуиция и мое подсознание меня обманывают под влиянием чувств. Я о них могу даже не догадываться. Я к тому, что они на самом деле не в разных местах — логика и эмоции.

— И сейчас — тоже не догадываетесь?

Гибкое тело как-то незаметно почти прижалось к Сергею.

— Я могу взять время на размышления? — Сергей украсил свой уход взглядом рокового мужчины. Ну он на самом деле такой. Может, и вернется к этой змее. Но не сегодня же, когда Анна Осипова смотрит в окно и засекает время, сколько он пробыл у Розовской.

Сергей вскочил с кровати, постоял под горячим душем, потом с отвращением включил холодный, даже ледяной. Закутываясь в махровый халат, думал, насколько бесперспективно он провел вчера день. Дело — висяк, логики у ментов не бывает, поскольку она вся досталась циничным зеленоглазым дамочкам, он чуть не поступился мужской и профессиональной честью, что зафиксировано на диктофонной записи, которую он должен дать прослушать Земцову. А такой допрос — только под водочку. Сергей прямо из ванной направился к компьютеру и пробил по полицейской базе Софью Розовскую. Ого! Она не просто вдова, она трижды вдова. Для тридцати восьми лет — серьезный опыт. Но он ей идет, надо это признать. Именно так и должна выглядеть черная вдова. Виктор Осипов вовремя ноги унес. Интересно, что собой представляет Ольга Ветрова. Сергей нашел ее в Гугле, сразу узнал по картинкам из очень известного фильма. Так это она, такая красавица… Надо же, Виктор не похож на человека, который охмуряет красоток. Но это уже другой вопрос. Первый — имела ли эта его слабость отношение к гибели дочери? Жена считает, что имела. Он был слишком привязан к дочери, не мог из-за нее оставить семью. Это уже некий результат вчерашних бесед. Нужно знакомиться с Ольгой Ветровой. И надо бы взглянуть на невесту или как там она называется инфантильного Стасика, который бегает жаловаться на маму, папу и свою девушку к соседке-вдове с зелеными глазами.