Книга: Апостолы судьбы
Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16

Глава 15

Артем пребывал в ужасе. Ему казалось, что его раздавит это несчастье. У него никогда не было невыполнимых желаний. Не испытывал он потребности в них. Он не знал, что такое страсть. Когда ты пылаешь как факел, и сам видишь это со стороны, но не в состоянии себя спасти. И вдруг такое случилось. Он увидел женщину, какой не видел никогда, даже не мог себе такую представить. И для него имело значение только то, что все так внезапно изменилось — он и его жизнь. Он стремился к Ирине. Мчался к ней, не придумывая особенных слов. И не сомневался в том, что она его услышит и поймет. Она такая умная, невероятная и даже что-то типа ясновидящей. Но все происходило как в дурном сне. Ирина голосом учительницы говорит какую-то ерунду. Про разницу в возрасте, про то, что у него это пройдет и они должны уберечь от страданий Женю. Но Женя — это совсем другое. Она подруга, она бы его поняла. Артем бессильно откинулся на спинку скамейки в пустом мокром сквере, где сидели они с Ириной, боясь коснуться друг друга даже одеждой, и до боли сжал кулаки. Какой ненужной, никчемной казалась ему собственная жизнь. Да и он сам — кому нужен? На что надеялся? Даже мама бросила его и уехала на несколько лет в Америку к отцу, который работает там по контракту. Даже матери он неинтересен. Он ни на что не способен. Только решать задачи. А вокруг совсем другие люди, сильные, богатые, властные. Они живут яркой, полной событий жизнью. Только Женька, самая добрая девчонка на свете, могла его пожалеть за убогость. А он размечтался о большем… Артем вдруг вспомнил, как встретил однажды вечером возле института руководителя своей дипломной работы. Этот авторитетный ученый, интеллигентнейший человек был пьян как сапожник. Он дохнул ему в лицо какой-то адской смесью и проговорил: «Беги из этой страны, вундеркинд. Здесь сдохнешь под забором от нищеты. Если тебе не проломит голову от нечего делать какой-нибудь отморозок. Ты не нужен здесь никому. Неужели не понятно?»
Артем почувствовал острую боль в груди и понял, что у него разрывается сердце. Все пропало, и он заплакал, не скрываясь, не пряча слез, чего не позволял себе даже в детстве. И тут произошло чудо. Губы Ирины коснулись его губ, собрали его слезы. Он рванулся к ней, но она вдруг соскользнула со скамейки и встала перед ним на колени. Она разжала его ладони и долго целовала их. Он встал, поднял ее, и они так крепко прижались друг к другу, что никакая сила не могла бы их разделить.
— Мой мальчик… — прошептала Ирина. — Мой прекрасный, чудесный мальчик. Ты поймешь, ты запомнишь, что в моей жизни ты лучший, нет, ты единственный мужчина. Ты осчастливил меня. Ты осчастливил мир своим появлением.
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя.
— Куда мы пойдем?
— Мы поедем. Ко мне, в мой салон. В логово ведьмы.
В ту ночь мальчик, не знавший о себе ничего, умер. И родился сильный, уверенный в себе мужчина, познавший страсть, какая выпадает немногим, и готовый к взрослой жизни. Артем не сразу поймет лишь одно: отныне его внезапное влечение навсегда останется сбывшейся мечтой. А повзрослевший ум, как главную ценность, как нравственную доминанту, воспримет особую задачу — дать счастье Жене.
* * *
Галина Иванова заставила Сергея долго кружить по улицам и дворам, прежде чем узнала обычный жилой дом с одним заметным, дорого отделанным подъездом.
— Это здесь, — она по обыкновению обращалась только к Славе. — Вы скажите ему, что я туда не пойду. И вы мне обещали, что про меня ей говорить не будете.
— Галина Петровна, — улыбнулся Слава. — С ним можно говорить напрямую. Он вообще- то нормальный человек. Скажу больше: Сергей Кольцов — мой друг и коллега… Тут есть нюансы, которые мы сейчас опустим.
— Спасибо, Галина Петровна, — решительно вмешался Сергей, подозревая, что именно нюансы Слава опускать не собирается. — Я вам действительно очень благодарен за то, что вы согласились помочь. Вы нас в машине подождите.
Галина Иванова смотрела, как мужчины шли к подъезду, потом вдруг окликнула Земцова:
— Вячеслав Степанович, вы не могли бы подойти ко мне? Я сказать забыла: там кнопочку справа нажать нужно. И еще: я подумала, а вдруг она сама все про меня увидит? Как тогда быть? Если увидит, скажите, пусть поможет. Маришке моей.
Слава внимательно посмотрел в ее измученные глаза и молча кивнул. Догнав Сергея, он сказал: «Жалко ее».
Нажав названную кнопочку, приятели оказались перед крупным парнем с приятным лицом и в дорогом костюме. Но лицо его, впрочем, сразу приобрело выражение неприступности. Сергей отметил это и подумал: «Профессионал. Он нас вычислил».
— Вы к кому?
— К госпоже Ирине, — бодро ответил Слава.
— Извините, вы кто? Сегодня у нас нет приема.
Слава предъявил удостоверение.
— Можешь считать, что у нас дело личного характера.
— А на самом деле?
— И на самом деле личное. Ты какой-то неприветливый. Проводи нас к своей хозяйке и вернись на место. Так я понимаю твой долг, — назидательно объяснил Слава.
— Ее нет. И не будет несколько дней.
— А ты здесь один?
— Нет, есть секретарь.
— Значит, нам нужно к секретарю.
— Подождите, я спрошу.
Через несколько минут Слава и Сергей с интересом разглядывали полную рыжую девушку со светлыми любопытными глазами.
— Ну, и что у вас? — протяжно спросила она. — На прием хотите записаться?
— Хотим, — воодушевленно воскликнул Слава. — Прямо сейчас.
— Сейчас не получится. А вы что, вдвоем на прием пойдете?
— А что, нельзя? — округлил Слава глаза.
— Не знаю. Я это не решаю. Только хозяйка, — девушка вдруг уставилась куда-то мимо Славы и Сергея. Мужчины оглянулись. В двери стоял охранник и с помощью мимики и жестов пытался донести до секретаря какую-то мысль. Сергею показалось, что она очень проста: ты, мол, дура. Похоже, девушка тоже поняла примерно так.
— Знаете, — сказала она с важным видом. — Если вы сюда пришли по каким-то своим ментовским, в смысле милицейским делам, то я ничего не знаю. А хозяйку надо заранее предупреждать. У нее сейчас семейные проблемы. Так что в ближайшие дни ничем вам помочь не могу.
— Как вас зовут?
— Вера.
— Верочка, вы не могли бы дать нам ее домашний телефон или, к примеру, адрес?
— Еще чего, — фыркнула Вера. — С какой стати?
— Понятно. А имя, отчество и фамилию можете назвать?
— Нет. Чтоб вы по своим каналам адрес пробили и с ОМОНом к ней ввалились? Она госпожа Ирина. И все наши документы оформлены на это имя. Документы правильные. Адвокат у нас есть.
— Да-а… — протянул Слава. — Тут чудеса, тут леший бродит. Ну, при чем здесь ОМОН, Верочка?
— Ни при чем. Извините, мы закрываемся.
— Слава, в общем, нам доступно все объяснили, — вмешался Сергей. — Давай запишем телефон Верочки, рабочий, конечно, и позвоним, когда хозяйка вернется. Не сомневайтесь, — добавил он, увидев, что в глазах девушки мелькнуло замешательство. — Мы ведь адрес этот знаем. Телефон ничего не стоит выяснить.
Когда Вера писала номер на бумажке, ее курносый нос с веснушками от возмущения шевелился, как у кошки перед шипением.
У подъезда мужчины остановились покурить.
— Думаю, когда хозяйки нет, она звонит ей с этого телефона на мобильный. У меня есть один гений сотовой связи. В ближайшее время мы получим и адрес, и фамилию таинственной госпожи.
— Кого только не приходится содержать частным сыщикам! — не удержался от сарказма Слава. — А мне эта Вера понравилась. По-моему, она не ведьма. Толстая, рыжая и урчит, как кошка у камина.
* * *
Когда Катя вошла в кабинет Константина Николаевича, он сразу понял: что-то изменилось. Серьезный, холодноватый взгляд, собранность в движениях, губы плотно сжаты.
— Как поживает моя самая любимая пациентка?
— Нормально, Константин Николаевич. Я полагаю, вы можете закрыть историю моей болезни. Вы ведь больше не думаете, что я больна?
— Я давно уже так не думаю. Просто закрывать эту историю, мне сдается, рано. Ваши друзья хотят разобраться в причинах того, что с вами произошло. Мне кажется, это имеет смысл.
— Какой?
— Вы могли подвергнуться незаконному гипнотическому воздействию. И это не только ваша проблема. Речь идет о преступлении, и преступника стоит найти хотя бы для того, чтобы он не навредил другим людям. То, что вы пережили, — это выстрел в сердце, после которого можно выжить лишь случайно.
— Знаете, Константин Николаевич, — Катя подошла к нему совсем близко и положила руку на плечо, — эта больница битком набита людьми, выжившими случайно. И далеко не все считают эту случайность счастливой. Я не хочу ничего знать. И если вы остановите Дину и Сергея, я буду вам очень благодарна.
— Я даже не знаю, чем именно они занимаются и каким образом их можно остановить. Катя, скажите мне прямо: что вас беспокоит?
— Валя Гришина. Ее болезнь, ее муж, ваши вопросы. Эту тему нужно закрыть.
— Деточка, что ж вы сегодня так категоричны? И не особенно рады тому, что мы вас выписываем.
— Я очень рада.
— Тогда давайте звонить вашему мужу. Скажем, когда ему приехать, что взять из вещей. У нас это определенная церемония.
— Вот об этом я и хотела поговорить. Константин Николаевич, я даже Дине ничего не сказала, а вам скажу. Я не поеду домой. Не пугайтесь. Я просто хочу где-то побыть совсем одна, понять себя, услышать. Как вы к этому относитесь?
— Я вас очень хорошо понимаю. Но поймет ли ваш Игорь? И главное, куда вы поедете?
— Не знаю. Дина привезла мне денег. Может, номер снять в гостинице? На недельку. Отлежаться, отсидеться, поплакать, раны зализать.
— Я подумаю. Вы знаете, что можете всегда на меня рассчитывать. А пока готовьтесь к вечернему свиданию. Попробуйте не слишком ранить своего мужа, он тоже здорово пострадал.
* * *
Игорь подумал, что ослышался. Его измученный мозг отказывался принимать новое испытание.
— О чем ты говоришь? Что с тобой? Ты за всю нашу жизнь двух недель не провела за пределами квартиры. И с восемнадцати лет ты никогда не жила без меня. Ты не привыкла, не способна о себе заботиться.
— Игорь! — Катя посмотрела на него взглядом, который показался ему чужим. — Ты не слышишь меня. Я не могу! Понимаешь? Я не хочу совершать над собой насилие. Мне необходимо самой ответить себе на вопрос: в чем дело? Я должна что-то пережить.
— А что в это время делать мне?
— То же самое, Игорек. Мне почему-то кажется, что у тебя за это время была женщина. Нет, не говори ничего. Не объясняй, не отрицай. Я не ревную. Понимаешь, все могло произойти из-за того, что во мне за какой-то месяц сгорели гормоны счастья и радости, отпущенные на целую жизнь. Наверное, так живут столетние старухи. Мне нужны сейчас только тишина и пустота. Пожалуйста, разреши мне какое-то время пожить одной.
…Профессор Тарков стоял у окна и смотрел, как из двери выбежал муж Кати Артемьевой. У него было лицо человека, оказавшегося в эпицентре землетрясения. Он оглянулся на окна больницы, бросился назад, но у входа остановился. Достал сигарету, но она сломалась в его дрожащих руках. Его кто-то окликнул, Игорь обернулся потерянно и увидел высокую элегантную женщину, которая спешила к нему. Это Алена, узнал Тарков. Игорь какое-то время слушал ее, потом начал что-то говорить, но, махнув рукой, бросился прочь со двора. «Бедняга», — подумал Тарков. Мужчины очень плохо переносят подобные потрясения.
* * *
— Игорь, я ничего не понимаю. Что значит, Катя не вернулась домой из больницы? Где она? И почему ее выписали, если она в таком состоянии, что домой не захотела вернуться? — Дина держала трубку телефона, и рука ее дрожала от потрясения.
— Дина, дело в том, что она совершенно здорова. Просто хочет побыть одна. Я ей предложил: если это настолько серьезно, я куда-нибудь перееду. На время. Но она сказала, что ей будет тяжелее, если мне придется уйти из дому. В общем, кошмар. Честно говоря, я в полной панике. У нее, понимаешь, как-то изменилось отношение ко мне. Все время она так радовалась, когда я приходил. Но окрепла, подумала, вспомнила… Я, конечно, грубо с ней обращался тогда, ну, ты помнишь.
— И где она? Ты даже приблизительно не знаешь?
— Я знаю совершенно точно. Профессор Тар- ков сказал мне по секрету от нее, что отвез Катю на свою дачу в Переделкино. Обещал, что будет за ней присматривать.
— Ой, ну, это же почти хорошо! Что ж ты сразу не сказал?
— Дина, о чем ты! Катя не хочет меня видеть! Для меня это просто конец света. Страшнее ее болезни и, наверно, страшнее ее смерти. Я не могу вынести разлуки с ней. Что мне делать, Дина?
— Держаться. Привести себя в чувство. Ты в таком состоянии, что я начинаю думать, что Катя права. Вам нужно разобраться — каждому в себе. И как у тебя язык повернулся сказать: страшнее ее смерти! С ума, что ли, сходишь? Она на даче. Она жива и здорова.
Дина в гневе бросила трубку, походила по квартире и почувствовала раскаяние. Не надо было на него кричать. Кому он еще может позвонить, поплакаться. В таком состоянии что угодно можно сделать и сказать. Дина набрала телефон Алены и попросила ее приехать.
— Сейчас, Диночка, приеду, — сразу ответила та. — У меня, кстати, есть информация о колдунье, помогающей Каролине в ее великих делах.
— Давай, колдунья — это прекрасно.
— А что у тебя голос невеселый? Что-то случилось?
— Да так. Приезжай, поговорим.
Дина не промучилась в ожидании и десяти минут, как в дверь позвонили. На пороге стоял Сергей, задумчивый и усталый.
— Не ждала?
— Я тебя всегда жду. Ты ведь просто пропал, не звонишь.
— Забегался, закрутился. Зашел отряхнуть прах с ног и души.
— Много дел?
— Да. Ничего особенного, но именно это и утомляет. Насчет твоего заказа. Сегодня встречаюсь с Дмитрием Гришиным, мужем Катиной подруги. Узнаю, отчего наш профессор так насторожился. И еще: мы со Славой вышли на колдунью, которая по делу об убийстве проходит. Но из дела Слава ее исключил. Подследственная сделала новое признание. Но мы логово посетили, с секретарем побеседовали. Ушли, правда, практически ни с чем. У ведьмы, оказывается, тоже есть семейные проблемы. Ее не будет несколько дней. Но я кое-что предпринимаю, чтобы установить ее личность.
— Молодец. И у меня урожайный день. Сейчас Алена приедет и еще про одну колдунью расскажет. У меня тоже была спонтанная попытка полетать над шабашем. Ничего, правда, хорошего не вышло.
— Понимаю. Дело не особенно перспективное. Если, конечно, твоя домоправительница не начнет этих мошенниц мариновать. У тебя поэтому настроение плохое?
— Да нет. Просто Катю выписали, а она к Игорю отказалась вернуться.
— Ничего себе. Может, этому одноглазому кудеснику лечить ее лучше надо было, а не фантастические теории придумывать?
— Не в этом дело. С ней все нормально в смысле болезни. Просто как в сказке: ударилась оземь и что-то в своей жизни увидела, чего раньше не замечала. Она сейчас на даче профессора.
— Вот это поворот! Но мне в женских тонкостях не разобраться… — Сергей почувствовал, что его кто-то тянет за штанину, и оглянулся. — Ох, эта метелка для стирания пыли все еще у тебя живет?
— Ты про Чарли? Что ты себе позволяешь? Я глаз от его прекрасного лица отвести не могу.
— Да, красота — страшная сила. Если не отпустишь штанину, получишь по носу, дрянь такая! — рявкнул Кольцов на Чарли.
— Не пугай его. Он знает, что за каждый акт хулиганства ему положено печенье. Это значит, цель достигнута.
Сергей дождался, пока Чарли захрустит печеньем, и спросил:
— А ты не звонила по телефону, который на ошейнике написан?
— Ты все забыл. Это не телефон. Во всяком случае, не московский. И вообще, я не собираюсь Чарли никому возвращать. У хорошего хозяина щенок не окажется бездомным.
— Ты не права и прекрасно это знаешь. Этот паршивец мог сбежать от золотого хозяина. Потому что паршивец. Зачем приличной собаке что-то писать на ошейнике! Ладно, в другой раз я обязательно посмотрю цифры. Хоть помечтаю о том, что его кто-нибудь заберет.
— Можешь притворяться чудовищем сколько влезет. Но ты знаешь, из-за чего я еще мучаюсь…
— Да. Из-за бомжа, которого я должен найти в нагрузку к ведьме. Ты не поверишь, но я спрашивал у разных участковых насчет альтруиста с романтико-кинологическим уклоном по кличке Вовка-Кабанчик. Они все сказали, что припоминают что-то похожее и выразительно смотрели на карман. Короче, поищем путешественника по подвалам отчизны и найдем. А дальше что? Возьмешь его гувернером к Чарлику?
— Подумаем. Ему жить негде!
— А государство на что?
— Вот на это. Чтоб человеку жить было негде и есть нечего.
— Не буди во мне патриотизм. Мне б сейчас бутерброд побольше. Но сначала постой со мной рядом, я вдохну твоего очарования. Все. Пошел. Позвоню. Насчет бутерброда сам решу с Анной Ивановной.
Сергей мимолетно прижал Дину к себе, и она почувствовала, как ее согрел и взволновал горячий ветерок. Он ушел, а она встретила Алену уже немного успокоенная.
— Сразу скажу, — с порога заявила Алена. — Насчет Кати я знаю. У нее все в порядке, я у Таркова узнавала. А для Игоря это просто шок.
— Я подумала, может, ты его поддержишь? Присмотришь за ним. Вы ведь дружите.
— Дина, я была у него. Но он, по-моему, этого не заметил. Даже выпить не захотел.
— Ну что ж… Значит, будем ждать, пока он сам это переживет. А там и Катя вернется.
— Если он переживет.
— Дорогая, не стоит моделировать негативные исходы. Их и без того слишком много. И потом, знаешь, со стороны всегда кажется, что люди слабее, чем они есть на самом деле. Ты ведь переживешь то, что с тобой происходит. А по тебе никто, кроме меня, этого не заметит.
— Если честно, я не могу ничего пережить, и никто не может. Люди умирают, а потом бродят как зомби. Я как-то посмотрела вокруг, а глаза у всех мертвые.
— Это нервы, Аленушка. Кстати, как колдунья?
— Ее зовут Ирина. Салон на Юго-Западе. Принимает только по рекомендации и после фейс-контроля по фотографии. Агент Каролины попросит, чтобы она тебя приняла, и покажет снимок, где ты больше всего похожа на грустного ангела. Она уже звонила. Пока не приняли. Но ты не беспокойся. Агент Соня — девушка деловая и настойчивая. Да и деньги взяла за успех.

 

Назад: Глава 14
Дальше: Глава 16