Орбитальный челнок, везущий пассажиров, прибывших из Ринканга рейсом № 272, мягко опустился на пластибетонные плиты Тайвенского космодрома. Пилоты очень заботились об удобстве пассажиров – ведь достаточно одному пожаловаться, чтобы началось разбирательство, а оно могло окончиться штрафом, а то и увольнением. Увольнение же – черная метка в рабочем реестре Телли Стелл, после него найти новую работу очень и очень непросто. Поэтому экипаж челнока проявлял прямо-таки неестьественную вежливость.

– Уважаемые пассажиры, благодарим, что воспользовались услугами нашей компании! – с сияющей улыбкой заявила стюардесса, юная красавица в коротеньком форменном платьице, которое фактически ничего не скрывало, а наоборот, подчеркивало ее соблазнительные формы. – Мы счастливы услужить вам! Ждем вас снова!

Пассажиры челнока угрюмо смотрели на нее, жаждая поскорее оказаться на твердом грунте. Хотя пилоты и были мастерами сволего дела, но посадка оказалась нелегкой. Тайвен, второй по значимости мир директории Телли Стелл, отличался сильной турбулентностью верхних слоев атмосферы. Для больших кораблей, конечно, это не имело значения, но им запрещено было садиться на поверхность. Вот и приходилось для высадки на планету с орбитального космопорта использовать челноки.

Сойдя с трапа и ступив на пластибетон, Тирен поморщился – давно он не бывал на родной планете, забыл, какой сухой и затхлый здесь воздух. Со стороны он выглядел обычным черноволосым стеллианцем, с красивыми, но некрупными чертами лица и удивительного цвета золотистыми глазами. Запахи, доносившиеся до Мастера Жизни, вызывали отвращение своей неестественностью. Сплошная химия. На душе стало горько. Странно, неужели на Тайвене считают, что искусственный ароматизатор – то же самое, что запах леса после дождя или моря после шторма? Похоже, да, особенно если вспомнить навязчивую рекламу, пытающуюся заставить покупателя приобрести эти самые ароматизаторы.

Движущаяся лента довезла Тирена до здания таможни. Перед отправлением ему выдали паспорт гражданина княжества – это было наиболее безопасным в небогатых странах. Кэ-эль-энахцев в них трогать не рисковали, знали, что это чревато большими неприятностями. Л'арард не раз доказывал непонятливым, как они были неправы. Мастера Жизни незаметно сопровождали восемь оперативников Тайного Ордена, выделенных Никитой Ненашевым, решившим перестраховаться – слишком уж не от мира сего были Мастера Жизни. Их даже аарн не понимали полностью.

Паспортный контроль и таможню Тирен прошел быстро, поскольку не имел никакого багажа. В графе «цель визита» он указал «бизнес», поэтому без проблем получил годовую визу, чтобы продлить ее, достаточно было уплатить тысячу галактических кредитов в любом консульском отделе директории. Оказавшись за пределами астровокзала, он окинул взглядом окрестности и тяжело вздохнул. Ни деревца, ни кустика, ни клумбы – сплошной серый пластибетон. Забыл уже, как уныло выглядит родной город. Разве что яркая реклама нагло лезла в глаза.

– За городом снят дом, – догнал Тирена эмообраз одного из оперативников со странным именем Володя, высокого, светловолосого и голубоглазого крепыша.

– Потом, – отозвался он. – Для начала хочу посмотреть на этих ваших «зеленых».

– Толку то на них смотреть… Они ничего не могут, кроме того, каждый слаб, как личность. Даже акцию протеста организовать толком не сумели.

– Не важно, главное, что они понимают пагубность пути, по которому идет их родина. И интересуются жизнью. Вызови флаер.

– Уже, – лаконично сообщил оперативник. – Может, лучше гиперпереходом?

– Вызовет ненужные подозрения, – отмахнулся Тирен. – Телли Стелл довольно развитая страна, отследивать гиперпереходы местные станции слежения вполне способны. Мне совсем не нужно, чтобы этих несчастных «зеленых» приняли за агентов Л'арарда.

– Поберег бы ты себя, Тирен, – вздохнул Володя. – Это же не наш, живой флаер, а мертвое железо…

– Ничего, потерплю, – слабо улыбнулся Мастер Жизни. – Сам знаешь, что стоит на кону. Если мы не вытащим эти четыре планеты, то коллапс эгрегора директории неизбежен. Чем это чревато – сам понимаешь.

– Понимаю, – скривился оперативник. – Вот только надоело после пашу их дерьмо убирать. Они гадят, а нам чистить…

– Они просто не понимают, что творят… – развел руками Тирен. – А мы не способны объяснить им так, чтобы они поняли. Для них наши слова останнутся бессмысленным шумом, что бы мы им ни говорили. Эти понятия выходят за рамки их кругозора. Немногие ученые-экологи способны понять, но их слишком мало, их никто не слушает.

– Директории не впервой гробить живые планеты, а затем бросать их.

– Ты мне это говоришь? Не забывай, что я родом отсюда.

Рядом с ними с едва слышным свистом опустился флаер, выглядящий, как местное транспортное средство, но на самом деле представляющзий из себя машину совсем другого класса. В свободной продаже таких флаеров не было и быть не могло. Их производили в двух мирах княжества только для нужд Л'арарда и Тайного Ордена. Они являлись крохотными космолетами и имели даже скрытое вооружение, способное легко справиться с полицейскими глайдерами. Управлял флаером орденский биокомп с контуром мысленного управления, которым, правда, почти никогда не пользовались.

Устроившись в мягком кресле, Мастер Жизни ограничил свое восприятие – ему неприятно было находиться в неживой машине. Флаер взлетел и вскоре влился в один из разноцветных транспортных потоков над городом. Тирен укоризненно покачал головой при виде десятков тысяч флаеров вокруг. Что ж, нечему удивляться, население Тайвена перевалило уже за тринадцать миллиардов и продолжало расти. Не каждому, далеко не каждому жителю планеты позволялось иметь личный флаер, даже если у него были деньги на это. Нужно обладать определенным социальным статусом, чтобы получить разрешение в транспортном департаменте. Хорошо хоть до этого додумались, не то планета погибла бы еще быстрее. Впрочем, корпорации обычно заботились о самосохранении.

Вслушавшись в биосферу, Мастер Жизни поджал губы. Она почти умерла, еще существовала каким-то чудом, но это продлится недолго. Когда биосфера окончательно умрет, атмосферные реакторы не справятся с углекислым газом, и атмосфера очень быстро станет непригодной для дыхания. Вывезти тринадцать миллиардов человек власти Телли Стелл просто не успеют, да и вряд ли захотят. Слишком затратно. Их ведь только прибыль интересует, на остальное им плевать.

Пейзаж внизу навевал тоску. Прямоугольные пластибетонные корбки домов походили друг на друга, как горошины из одного стручка. Их строили по одному проекту, не заморачиваясь индивидуальными отличиями. Дома тянулись километр за километром. Никакой растительности Тирен не видел, что его ничуть не удивляло – невысокий кустарник и чахлые деревца сохранились только за пределами городов. Из животных на Тайвене были только мелкие грызуны, да и тех мизерно мало. Мастер Жизни едва заметно улыбнулся, вспомнив, почему они сохранились, и вздохнул – если не вмешаться, жить им, как и людям, осталось недолго.

Тирен отметил еще один нехороший признак – радиация сильно повысилась с тех пор, как он жил здесь. Видимо, дешевые реакторы по мере эксплуатации допускают все больше утечек. А ведь Орден не раз предлагал стеллианским корпорациям технологию постройки пространственных энергостанций – не пожелали, заявили, что это слишком дорого. Конечно, гробить людей дешевле. Впрочем, а чего он хотел от несолидарного общества? Иначе и быть не могло.

Изредка попадались небоскребы, раз в пять выше остальных домов. Как выяснилось, именно в одном из них и сняла небольшой офис организация «зеленых», живущая только на взносы своих членов. Правда, Тирен подозревал, что, даже, получив серьезное финансирование, эти наивные дети не смогли бы ничего сделать. Придется помочь и привлечь для этого все силы и организационные возможности Тайного Ордена. «Зеленые» послужат прикрытием.

Флаер приземлился на крышу небоскреба, и Мастер Жизни поспешил покинуть машину. Вслед за ним последовали четверо оперативников, включая Володю. Последний негромко произнес:

– Нам на двадцать третий этаж.

Скоростной лифт быстро доставил их на место. Офис «зеленых» ютился в самом дальнем углу коридора. Он скорее представлял собой каморку, нежели нормальное помещение. На обшарпанных столах стояли древнего вида инфоры, возле которых сидело пятеро – трое молодых людей и две девушки. Все в стандартных серых комбинезонах, которые носило большинство населения Тайвена – дешевы и практичны. Разве что девушки несколько разнообразили вид своей одежды – каждая украсила его по-своему.

«Хорошо хоть пытаются проявить индивидуальность», – подумал Володя. Тирен же разглядывал бледные лица стеллианцев.

– Добрый день, – обратил внимание на нежданных гостей невысокий щуплый юноша с темными волосами. – Вы что-то хотели, уважаемые?

Он смотрел на аарн настороженно, явно ожидая какой-то неприятности.

– Здравствуйте, – наклонил голову Мастер Жизни. – Мое имя – Тирен Эвайди, профессор экологии Третьего Кельтанского университета. Я вам писал, но вы мне не ответили.

– Межзвездная связь нам не по карману, извините… – смутился юноша. – Ваше письмо я получил, уважаемый профессор, и очень благодарен за него. Я – Кварен Тойзи. Простите, а можно спросить?

– Спрашивайте.

– У вас стеллианское имя…

– Все верно, – понимающе улыбнулся Тирен. – Я стеллианец, и, мало того, родом из этого города.

Глаза Кварена расширились, в них появилось удивление и намек на зависть. Этот уверенный в себе хорошо одетый человек, а комбинезон из биоткани мало кто мог себе позволить, родом из их города? Как ему удалось эмигрировать и получить гражданство княжества? Последнее было вообще чудом, если правду пишут в инфоизданиях, а им юноша доверять основания не имел – не раз читал там откровенную ложь.

– Присаживайтесь, профессор, прошу вас! – взяв себя в руки, он поспешил принести стул.

– Благодарю, – Тирен сел. – Я рад, что на моей родине есть хоть кто-то, кому небезразлична природа.

Во взгляде Кварена появилась радость, и он лихорадочно, захлебывась заговорил. О том, что никто не хочет думать о природе, что давно уже некуда поехать в отпуск, что воздух с каждым годом становится все более затхлым, что повысилась детская смертность. А главное – что никто не желает обращать на это внимание. И когда «зеленые» пытаются рассказать людям об этом, те смеются и крутят пальцами у висков.

– Дело значительно хуже, чем ты думаешь, – тяжело вздохнул Тирен, когда юноша выговорился. – Судьба родины мне небезразлична, и я много лет исследовал происходящее здесь с экологией. Выводы страшны. Не позже, чем через десять лет биосфера на Тайвене прекратит свое существование. А еще через два-три года планета лишится атмосферы. Это происходит еще на трех планкетах директории, разве что сроки немного отличаются.

– Вы уверены в своих выводах?.. – Кварен упал на стул, словно из него вынули стержень, и уставился на Мастера Жизни растерянными глазами.

– К сожалению, уверен. Мои выводы подтвердили еще несколько независимых ученых.

– Благие! Нужно срочно что-то делать! Предупредить правительство, спасать людей!

– Я попытался обратиться к правительству Телли Стелл, – горько усмехнулся Тирен. – Удалось прорваться только к заместителю помощника секретаря второго директора. И что вы думаете? Мне посоветовали не лезть не в свое дело…

– От них трудно другого ожидать, – понурился юноша. – Корпораты…

Последнее слово прозвучало так, словно он сказал «нелюди». Впрочем, а так ли мальчик неправ? Нелюди и есть. Для них ради своей прибыли и тринадцать миллиардов человек угробить не проблема, лишь бы выгодно. Прав, ох, прав Никита, что нужно исподволь, незаметно менять среду обитания разумных, иначе ничего достичь не удастся.

– Поняв, что иметь дело с властями Телли Стелл смысла не имеет, я добился аудиенции у великого князя, он всегда принимает ученых, если его об этом просят, – продолжил Тирен. – И рассказал о беде, ждущей мою родину. Ты будешь смеяться, но правитель чужого государства решил помочь нам.

– И как же он может помочь? – с горечью спросил Кварен. – Чем?

– Восстановлением экологии планет, на что выделены немалые средства.

– Но зачем это великому князю?! Кто мы ему?!

– Люди, – усмехнулся Мастер Жизни. – Нельзя позволять гибнуть людям, если можешь им помочь. Его величество, в отличие от директоров, понимает, что деньги – это всего лишь деньги. Они – средство, а не цель.

– А причем здесь мы? – подозрительно прищурился юноша. – Мы ведь всего лишь крохотная общественная организация, не имеющая никакого веса и влияния.

– Но зато официально зарегестрированная, – возразил Тирен. – Так ведь?

– Да, – подтвердил Кварен. – Что из этого?

– А то, что координировать действия по спасению планеты должна местная общественная организация. Предстоит непростая работа. Готов за нее взяться?

– Боюсь, что не справлюсь…

– Волка бояться – в лес не ходить, – развел руками Тирен. – Могу обещать, что помощь будет.

– Кварен, ты не можешь отказаться! – вдруг встала одна из девушек, большеглазая шатенка. – У нас не будет другого шанса!

– Но я же только недоучившийся студент, Миири! – выпалил он. – Какой из меня руководитель?!

– Какой есть, – заговорил Володя. – А люди толковые найдутся, если увидят, что дело пошло, что это не пустая болтовня.

– Один толковый человек у тебя уже есть, – Тирен подошел и похлопал юношу по плечу. – На орбите у нас корабль с оборудованием терраформирования из княжества. По крайней мере, первичную очистку атмосферы провести сможем. Да и восстановить зеленые насаждения тоже.

– Все это как-то слишком быстро… – помотал головой Кварен, ошалело глядя то на одного, то на другого.

– Вижу, тебе нужно обдумать это, – пристально посмотрел на него Мастер Жизни. – Подумай, поговори с друзьями. Надумаешь, позвони.

С этими словами он положил на стол наручный голар. И добавил:

– Мой номер стоит в списке первым. С этого голара, как и на него, можно звонить из любой точки галактики. Полный доступ оплачен на десять лет. Поэтому можешь не беспокоиться о стоимости звонка и о том, где я нахожусь.

Аарн коротко попрощались с изумленными «зелеными» и покинули их офис. Вскоре они снова сиделим в флаере, который поднялся с крыши и взял курс на пустоши – Тирен категорически отказался лететь к снятому для него дому. Контакт с биосферой надо было устанавливать внутри самой биосферы, какой бы она ни была. К тому же, необходимо помедитировать – Мастеру Жизни пришлось сегодня лгать ради дела, и он чувствовал себя неуютно. Но сообщать правду стеллианцам было нельзя.

Оказавшись среди пустынных холмов, поросших редким, чахлым кустарником, Тирен попросил оставить его в одиночестве. Оперативники, ничего не говоря, удалились за пределы видимости – с Мастерами Жизни, как и с Целителями Душ, в среде ордена спорить было не принято.

Когда же здесь последний раз шел дождь? Судя по пыли и почти высохшим листьям кустов, давно. Тайвен вообще отличался засушливым климатом, а за последние годы стало еще суше. Неудивительно, при таком-то хищническом отношении к природе. Надо, пожалуй, вызвать небольшой дождик. Что-либо большее делать пока не стоит, чтобы не засветиться. А дождик можно. Тирен нашел удобную ложбинку, сел, закрыл глаза и включился в биосферу, начав стягивать влагу к пустошам. Не прошло и часа, как небо над его головой покрылось тучами, и начало моросить.

Мастер Жизни молча сидел и наблюдал, как оживает природа вокруг, получив немного влаги. Его дождь не пугал, в отличие от большинства людей он наслаждался падающими на разгоряченное тело каплями прохладной воды. И, само собой, на поверхность сознания поднимались воспоминания о жизни здесь.

Давно прошедшее и, казалось, забытое прошлое стояло перед его глазами. Лица отца и матери, детский сад и школа, визгливые голоса сверстников, кричащие ему вслед обидные дразнилки. Сейчас Тирен понимал, что иначе и быть не могло, слишком он отличался от остальных, а тогда просто было обидно и горько. Мастер Жизни помнил себя лет с четырех, уже тогда его тянуло ко всему живому. Мальчик не понимал, почему, но с восторгом замирал возле любого кустика или травинки, если каким-то чудом находил их в городе, где рос. Несмотря на его слезные просьбы, родители не позволили ему завести ручного кронка.

Отец не любил мать, да и вообще был довольно мрачным человеком, считающим, что весь мир ему задолжал. Нет, он не бил жену – за такое в Телли Стелл можно было загреметь на принудительные работы, но его полное равнодушие не раз заставляло Тирена плакать – ведь к сыну он относился ничуть не лучше. Мать работала с утра до ночи, чтобы внести свой вклад в семейный бюджет, но муж этого не ценил, постоянно что-то требуя от нее и ничего не давая взамен. Безрадостная жизнь без малейшей надежды на просвет сделала свое дело. Когда Тирену исполнилось четырнадцать, мать слегла и больше не встала. Она умерла со светлой улыбкой на губах, словно впереди ее ждало что-то очень хорошее. А отец был крайне зол из-за того, что ему пришлось раскошелиться на кремацию. Будь его воля, он отправил бы труп жены в утилизатор, но на службе этого не одобрили бы.

Тирен с раннего детства старался как можно больше времени проводить на улице, слишком тяжелая атмосфера была дома. Точнее, даже не на улице, где гуляли другие дети, никогда не принимавшие его в свои игры, а в катакомбах под городом, вход в которые чисто случайно разведал, убегая от очередной компании желающих побить его мальчишек. С тех пор будущий Мастер Жизни пропадал в этих катакомбах днями – тихо и никого нет, никто не дразнится и ничего от него не требует. Порой он даже сбегал с уроков, особенно когда учителя физики и математики – наук, которые никогда не давались Тирену – особенно сильно унижали его, называя недоумком. Мальчик никогда не участвовал в командных играх, дело доходило до истерики, из-за чего его родителей даже однажды вызвал штатный школьный психолог – ведь эти игры были предназначены для того, чтобы ускорить социализацию детей и научить их подчиняться вышестоящим. Как отец потом орал на Тирена! Но мальчик, упрямо набычившись, бормотал: «Не буду! Все равно не буду!». И, в конце концов, сумел добиться своего. Тренеры школьных команд махнули на него рукой. А он радовался, что появилось свободное время, которое можно было провести в катакомбах, наблюдая, как на их стенах растет плесень, которая представлялась ему волшебными садами из древних сказок.

После смерти матери в жизни Тирена произошел коренной перелом. Отец не пожелал заниматься воспитанием сына, который был ему безразличен, и сдал мальчика в принадлежащую корпорации «Стальные конструкции» профессиональную школу. Корпорация платила родителям, отдавшим своих детей в эту школу, довольно большие по местным меркам деньги, из-за чего после окончания выросшие дети обязаны были отработать на заводах корпорации не меньше двадцати лет. Порядки в профессиональной школе оказались очень жесткими, и Тирен больше не имел возможности сбегать в катакомбы. Разве что в редкие выходные.

Учеников хорошо кормили, одевали, заботились о них, но требовали отдачи, которую Тирен дать не мог. Оне ненавидел работать с мертвым железом, его от этого просто тошнило. Провозившись год с не желающим учиться мальчишкой, учителя поставили на нем крест и вернули отцу, по суду отобрав у него уплаченные за Тирена деньги. Тот, разъяренный до безумия, впервые в жизни избил сына, да так, что мальчик попал в больницу. Отлежавшись, он не пожелал возвращаться домой, считая, что дома у него больше нет, и сбежал из больницы. Единственным местом, где ему было хорошо, являлись катакомбы, поэтому туда Тирен и направился.

На этот раз, в надежде, что его не найдут, он забился на самые глубокие уровни, куда раньше не забирался. Отыскал протекающую трубу, откуда капала вода, и сел рядом, вставая, только чтобы напиться, или по естественной надобности. Тирен не планировал выходить отсюда, решив, что раз мир так безжалостен к нему, то жить смысла не имеет. В случившемся далее свою роль, наверное, сыграл трехдневный голод, а возможно, просто пришло время пробуждения его дара. Мальчик ощутил душу планеты, все живое на ней. И даже не удивился, посчитав, что так и должно быть.

Тирен погрузился в биосферу, полностью погрузился. Но как же убога оказалась биосфера его родного мира! Она почти погибла, но людей это ничуть не заботило. Их интересовала только личная выгода. Любой ценой. Поняв, что кроме него помочь планете некому, мальчик вдруг осознал, что способен оживить ее, только это будет стоить колоссальных усилий. Он понятия не имел, что с нынешней силой и опытом сумеет разве что слегка облегчить положение, а если попытается сделать большее, то погибнет. Тирен просто принялся за дело. Он начал восстанавливать экологические цепочки, одну за другой, не задаваясь вопросом, откуда знает, как это нужно делать. Знал, и все. Значительно позже, уже наставник объяснил, что сама экосистема передает Мастеру Жизни нужные знания, едва ощутив его присутствие на планете. Но не дай Благие употребить свой дар ради выгоды! Хоть единожды совершивший подобный поступок Мастер Жизни умирал быстро и страшно. Потому-то и не выживали обладающие этим даром в мирах пашу, ведь многие считавшиеся вполне нормальными там поступки с точки зрения этики жизни были неприемлемы. Но тогда Тирен ничего этого еще не знал, он просто старался помочь родному миру, отдавая все свои силы. И не замечал, что постепенно становится похожим на скелет – отдал слишком много. Он даже добился, что на планете снова завелись мелкие грызуны и некоторые насекомые.

Кто знает, можно ли назвать случайностью то, что именно в этот момент в десяти световых годах от Тайвена проходил дварх-крейсер ордена Аарн, на борту которого находился опытный Мастер Жизни. Он сразу ощутил, что кто-то работает с биосферой планеты, неуклюже и неумело, но работает. А это могло означать только одно: у кого-то из местных жителей прорезался дар, поскольку никого из орденских Мастеров Жизни на Тайвене не было и быть не могло. Кхой Осто, уроженец Тиума, немедленно вызвал капитана «Далекого Света» и потребовал выйти на орбиту планеты, чтобы отыскать инициировавшегося Мастера Жизни. Ведь тот, не понимая, что творит, сжигал себя, его нужно было срочно спасать.

Далеко не сразу поисковым группам аарн, поднявшим на планете страшный переполох, удалось найти в катакомбах глубоко под городом болезненно худого мальчишку лет пятнадцати в бессознательном состоянии. Кхой немедленно переместился туда, включился в остатки биосферы планеты и осторожно вывел оттуда Тирена – самостоятельно выйти он уже не мог, перенапрягся. После чего без промедления переправил мальчишку на крейсер, где отдал в руки поджидающим целителям.

Для Тирена настала совсем иная жизнь. Раньше он и представить себе такого не мог. Отношения между аарн приводили в восторг, они кардинально отличались от того, что мальчик видел на родине. Никто и никогда не причинял другому боли ради выгоды или чего иного. Да о чем речь, аарн стремились на помощь, едва ощшутив, что кому-то плохо. Планеты Ордена были полностью живыми, их биосфера – почти разумной. Даже корабли – и те являлись живыми. В Ордене редко использовали мертвое железо. А уж какие горизонты открылись перед юным Мастером Жизни после Посвящения…

С легкой улыбкой Тирен заставил себя отвлечься от воспоминаний. С тех пор прошло больше тридцати лет, и жизнь его во все эти годы была полнокровной. Мастер Жизни повидал столько, сколько ни один из его соотечественников не мог увидеть и за триста лет. И узнал не меньше. Сила Тирена увеличилась настолько, что он стал способен в одиночку создать биосферу целой планеты фактически с нуля. На самом деле, никакой аппаратуры терраформирования сюда не привезли. Справиться с этой задачей вполне мог сам Мастер Жизни.

То, что Тирен вновь оказался на родине, было, наверное, предопределено свыше. По крайней мере, сам он не видел иного объяснения того, что одна из точек воздействия в модели стабилизации эгрегоров галактики, разработанной Перлокм Сехером, Биредом Каситом и Дарвом ис Торменом, находилась как раз в мирах Телли Стелл с разрушенной биосферой. Когда Тирен услышал об этом, то решил, что без его помощи не обойтись, и настоял, чтобы восстановление поручили именно ему. Он несколько отличался от остальных Мастеров Жизни, и не имел такого неприятия людей, как они. Но и простить то, как люди относились к природе, тоже не мог.

От размышлений Тирена оторвал сигнал вживленного в мозг голара. Кто-то вызывал его. Как выяснилось, Кварен. Появившееся перед Мастером Жизни на голоэкране лицо студента было бледным, но решительным.

– Я согласен, профессор! – выдохнул он.

– Вот и хорошо, – мягко улыбнулся Тирен. – Завтра с утра я появлюсь в вашем офисе, и начнем работать.

Приглушенный свет настольной лампы освещал положенные на стол плашмя руки. Лицо хозяина кабинета оставалось в тени, но любой случайный свидетель, если бы он оказался здесь, сразу понял, что тот не в духе. Словно какая-то пелена висела в воздухе, пелена безнадежности. Сухощавый, седой человек среднего роста с жесткими чертами лица мрачно смотрел в пространство.

Через некоторое время адмирал Нирсайт тяжело встал, подошел к сейфу, где помимо документов хранил любимое бренди, открыл его и налил себе полстакана. Залпом выпил и принялся расхаживать от стены к стене. Ему было тошно. Даже не просто тошно, а омерзительно тошно. Визит эмиссаров корпораций всегда оставлял такой след, порой он даже сомневался в принадлежности этих господ к человеческому роду. Честное слово, с гвардами и арахнами, наверное, приятнее общаться, чем с корпоратами. Скользкие, обтекаемые, никогда ничего не говорят прямо, сплошные полунамеки и экивоки.

Вспомнив, последний разговор, адмирал не выдержал и запустил пустой стакан в стену. Твари, какие твари! Если раньше он еще мог сомневаться, что пиратские кланы кормятся из рук корпораций, то теперь сомнений в этом не осталось. А ринкангский флот еще слишком слаб, слишком зависит от дотаций государства и частных пожертвований, ему не выжить без этого. Не станет флота – некому будет хоть немного окоротить обнаглевших пиратов. Они дошли до того, что начали поголовно вывозить трудоспособное население с небольших колоний Ринканга, продавая людей в тиумские вариевые шахты, где рабы мерли, как мухи. А стариков и детей пираты просто уничтожали. Несколько подобных случаев вызвали в Ринканге бурю протестов, и командование флота дало слово отплатить зверью и больше не допустить подобного. Это произошло вчера утром. А сегодня к Нирсайту один за другим явились эмиссары двух самых крупных корпораций страны. И потребовали, чтобы флот не вмешивался, иначе ему срежут финансирование. И теперь адмирал не знал, что ему делать. Его жег стыд.

Вспомнив, с каким трудом создавался этот самый флот, Нирсайт скрипнул зубами. Слава Благим, что сразу после Великой Войны до правительства дошло – без военного флота теперь не обойтись. Тем более, что извечный враг, Телли Стелл, уже начал создавать его. На это были выделены немалые средства. По прошествие года командные структуры строящегося флота организовались в единое Адмиралтейство, которое и возглавил адмирал Нирсайт. Какую-то часть кораблей удалось закупить в княжестве, какую-то – построить на своих верфях. Еще через год флот, пусть небольшой, но вполне способный дать по зубам Телли Стелл или Лавиэну, ежели те полезут, был создан. Конечно, сравнивать его с флотами Кэ-ЭльЭнах, Трирроуна или Гнезд Гвард было бы смешно, но хоть что-то – и то благо.

Все это время разные финансовые группировки пытались перетянуть создающийся флот на свою сторону. Всем им Нирсайт не говорил ни да, ни нет. Давали взятки – брал и использовал для премий отличившимся пилотам. А затем высшие чины Адмиралтейства, включая его самого, сформулировали и обнародовали свою позицию. Флот подчиняется только законно избранному большинством населения Ринканга правительству. Корпорации намек поняли и начали действовать через правительственные структуры.

В последний год в стране началось что-то страшное. Словно ниоткуда возникли сотни пиратских рейдеров, и начали грабить всех, до кого могли дотянуться. Пассажирское и грузовое сообщение между мирами Ринканга затрещало по швам. Мало какой корабль добирался до точки назначения, большинство оставалось в открытом космосе в виде облака обломков. Вскоре редкий капитан осмеливался покинуть орбиту. Попытки флота перехватить пиратов редко удавались, те словно знали, где их будут поджидать, и не появлялись там. В конце концов до Нирсайта дошло, что где-то в штабе сидит предатель. Его искали долго, но в конце концов нашли и тихо устранили. Почему-то после этого корпорации резко забеспокоились, и начали присылать в Адмиралтейство эмиссара за эмиссаром. Причем понять, что им нужно, командующий никак не мог – слишком уж обтекаемо они говорили, а он был человек прямой, и намеков понимать не хотел. Мог, но не хотел.

Случившееся сегодня окончательно поставило точки над «i». Реакция корпораций на заявление Адмиралтейства о предстоящей тотальной войне с пиратами все сказала Нирсайту. Ему едва ли не прямым текстом запретили трогать их, угрожая в ином случае оставить флот без средств к существованию. Адмиралу предстояло принять тяжелое решение. Послать Проклятому под хвост свою честь или погубить флот. И он никак не мог сделать выбор. Если бы дело касалось только его самого, то все было бы ясно, но от этого решения зависела судьба десятков тысяч человек, которым было нужно кормить свои семьи.

– Господин адмирал! – раздался из настольного коммуникатора голос адъютанта. – К вам представитель союза предпринимателей.

– Я занят! – отрезал Нирсайт.

– Он настаивает, говорит, что речь идет о большом пожертвовании флоту.

– Вот как? – приподнял брови адмирал. – Хорошо, зовите.

Дверь отворилась, и в кабинет стелящимся кошачьим шагом вошел светловолосый мужчина лет сорока на вид, одетый в ничем не примечательный повседневный комбинезон. По его движениям Нирсайт, сам в прошлом неплохой рукопашник, сразу понял, что видит перед собой опасного бойца. Любопытно. Убийцу, что ли, подослали? Однако гость не проявлял агрессии. Он вежливо поздоровался, сел в предложенное адмиралом кресло и заговорил:

– Мое имя Ривен Ирсано Гоквайт. Я представляю ринкангский союз предпринимателей, в который входит более восьмидесяти тысяч фирм.

– И что же вам угодно? – нетерпеливо поинтересовался Нирсайт.

– Мы несем большие убытки от деятельности пиратов, – пристально посмотрел на него гость. – Остановить их может только флот, но флоту, судя по нашим данным, не хватает финансирования.

– Не стану скрывать, вы правы, – усмехнулся адмирал. – Флот на голодном пайке, порой нет самого необходимого, вплоть до боеприпасов. О какой сумме идет речь?

– Одну минуту, – поднял ладонь Гоквайт. – Сейчас я сообщу, но прежде хотел бы кое-что уточнить. Нам стало известно, прошу не спрашивать откуда, что на вас оказывается давление. Хочу вас спросить, выполнит ли флот свое обещание о тотальной войне с пиратами, если окажется финансово независим от корпораций?

Нирсайта изумила сама постановка вопроса, такого он просто не ждал. Что это за союз предпринимателей? Никогда о нем не слышал. Впрочем, ничего удивительного, трудно найти более далекого от бизнеса человека, чем он.

– Выполнит, – в конце концов подтвердил адмирал. – Мы давали присягу защищать мирных жителей Ринканга.

– Хорошо, – наклонил голову гость. – Мы готовы внести сорок миллионов галактических кредитов. И это – только первый взнос.

Попытавшись что-то сказать, Нирсайт понял, что не может – перехватило дыхание. Его лицо сперва побелело, потом покраснело, после чего пошло пятнами.

– Это что, дурная шутка? – прохрипел он.

– Почему же? – приподнял брови Гоквайт. – Вот чек Галактического банка.

Адмирал дрожащими руками схватил чек и принялся изучать. Все верно, сорок миллионов кредитов со счета союза предпринимателей. Все хвосты Проклятого! Да кто они такие, что могут позволить отдать такие деньги?! Их хватит не только на перевооружение, но и на покупку еще нескольких рейдеров!

– Наши фирмы не столь велики, как корпорации, – понял его недоумение гость. – Зато нас очень много. Скинулись по полмиллиона. Небольшая сумма за безопасность торговых перелетов.

– И что же вы от меня за это хотите? – выпрямился Нирсайт, положив чек на стол.

– Вы не поверите, но ничего, – развел руками Гоквайт, как-то странно улыбаясь. – Только, чтобы флот выполнял свой долг, а не плясал под дудку корпораций. Мы знаем, что пиратские кланы подчиняются им, но доказать не можем. Это далеко идущий план, предназначенный, чтобы подмять под себя все грузовые и пассажирские перевозки в Ринканге. Мы не хотим такого оборота дел.

– Похоже на правду, – вынужден был признать адмирал. – Но как я могу быть уверен, что вы на самом деле не из корпораций?

– Предлагаю убедиться на деле, – гость выглядел совершенно спокойным. – Во-первых, корпорациям невыгодно, чтобы флот начал войну с пиратами. А во-вторых, я предоставлю вам еще одно доказательство. У нас, как вы сами понимаете, немало связей, в том числе и с людьми, не слишком чистыми перед законом, например, с контрабандистами.

– И что с того?

– А то, что на орбите сейчас два корабля, чьи трюмы под завязку загружены гиперторпедами нового типа, еще не поступившими в продажу. Производства княжества. Они мощнее обычных почти в три раза. Помимо денежных средств, мы готовы предоставить вам и эти торпеды. Если вас это не интересует, вы вполне можете сообщить об этом в таможню – у нас будет множество неприятностей.

– М-да, – только и сказал Нирсайт, которого снова сумели удивить.

Он все еще сомневался, но постепенно склонялся к тому, чтобы принять помощь загадочного гостя. У флота было отчаянное положение. Тех же гиперторпед имелось по десятку на борт, не больше – слишком дороги. Так почему бы не принять то, что ему предлагают? Тем более, что взамен всего лишь хотят, чтобы он выполнял свой долг, а не наоборот, как корпорации. Ведь адмиралу было мучительно стыдно от того, что он не в состоянии защитить людей в колониях, которых беспардонно продавали в рабство. А то и просто убивали. На память пришли страшные записи из погибших колоний, тела мертвых детей, над которыми перед смертью еще и поизгалялись. Нет, раз у него появилась возможность не допускать такого впредь, то упускать ее нельзя. Конечно, это может быть и ловушкой корпораций, желающих сместить неугодного командующего, но придется рискнуть. Даже если это и ловушка, то корпораты ничего не добьются, его место займет адмирал Сайброн, старый единомышленник, с которым вместе создавали флот.

– Что ж, я согласен, – лицо Нирсайта стало суровым.

– Куда сгружать торпеды? – тут же спросил Гоквайт.

Немного подумав, адмирал дал ему координаты одного из секретных космодромов в горах ненаселенной части планеты Дарат, где базировалось Адмиралтейство. Его специально не стали располагать в столице, чтобы быть подальше от правительственных структур. Планета Дарат по своему местоположению подходила идеально, находясь почти в центре страны. Затем Нирсайт связался с космодромом и предупредил о прибытии важного и секретного груза.

– Я хотел бы оговорить с вами еще кое-что, – сказал гость, передав данные ему координаты через наручный голар на орбиту. – Дело в том, что в руки многих наших фирм разными путями попадают грузы военного назначения, покупателя на которые найти не так уж легко – мы не хотим идти на откровенный конфликт с законом. Возможно, эти грузы могли бы пригодиться флоту?

– Что за грузы? – подался вперед адмирал.

– Всякий раз разные, – пожал плечами Гоквайт. – В последний раз, например, это были тактические биокомпы, еще орденского производства. Они валялись на складах более полугода, прежде чем удалось сбыть их в Парг.

Адмирал от досады едва не выругался. Орденские тактические биокомпы?! Ему бы их! При установке такого на любой рейдер или эсминец тот становился в два-три раза более боеспособным.

– Однако не все, – добавил гость. – Несколько десятков еще остались. Мало, конечно, но что есть – то есть. Если хотите, я сегодня же отдам распоряжение доставить их на Дарат. Недели через две-три они будут здесь.

– Не откажусь, вещь полезная, – сказал Нирсайт, с трудом сдерживая радостное возбуждение и стараясь казаться спокойным.

– Есть еще кое-что. Во-первых, партия кэ-эль-энахских боевых доспехов, восемнадцать тысяч комплектов. Во-вторых, довольно много орденских плазмеров позапрошлого поколения. Сколько их точно – я не знаю, нужно поднимать документы. И, в третьих, гипердвигатели первого класса, однако таких размеров, что их можно установить даже на рейдер. Не слишком много, всего сто девяносто.

– И вы все это готовы безвозмездно отдать флоту? – адмирал откинулся на спинку кресла и недоверчиво уставился на собеседника.

– Знаете, есть старая поговорка, – улыбнулся тот. – Тому, кто не хочет содержать свою армию, вскоре придется содержать чужую. И мы с этой поговоркой полностью согласны.

– Почему-то эту истину мало кто понимает, – горько усмехнулся Нирсайт.

– Те, кто не понимает, сами виноваты, – безразлично бросил Гоквайт. – Думаю, на сегодня мы закончили.

– Вы даже не возьмете с меня расписки? – удивился адмирал.

– А зачем? – улыбнулся гость. – Мне известно, что вы человек чести. Мы часто ведем дела, полагаясь только на слово. Грузы будут у вас, как я уже говорил, в течении ближайших трех недель. Возьмите также голар с оплаченной межзвездной связью. Если что-то случится, звоните. Мой номер в списке контактов – первый.

Он встал, положил на стол наручный голар и двинулся к двери, однако на выходе замер, обернулся и сказал:

– Простите, забыл сообщить, что в княжестве появилось новое подразделение, состоящее из прирожденных пилотов и предназначенное для охоты на пиратов по всей галактике. Это подразделение так и назвали: «Свободные охотники». Вполне возможно, что охотники появятся на территории Ринканга. Информация достоверна, хотя источников ее, простите, открыть не могу.

Гоквайт скрылся за дверью, а адмирал долго еще сидел и смотрел ему вслед. Последние слова гостя настораживали. Уж не Л'арард ли на него вышел? А что, вполне возможно. Для службы безопасности княжества не составит проблемы выбросить на ветер и сорок миллионов кредитов. Впрочем, а какая разница? Ради того, чтобы покончить с пиратами, Нирсайт готов был принять помощь даже от самого Проклятого.

Услышав мысли адмирала, Хойд внутренне улыбнулся. Ему понравился этот сильный человек, такому не грех помочь. Дальше он и сам справится. Вторая точка воздействия, согласно модели Сехера-Касита-Тормена, отработана успешно. Первая, в Телли Стелл, тоже отрабатывается. Удивительно, что этим занялся не оперативник, а Мастер Жизни. Впрочем, все на свете бывает. Самое трудное предстоит в Лавиэне – остановить назревший социальный взрыв непросто, но необходимо.

Выйдя из здания Адмиралтейства, второй бета-координатор Тайного Ордена в Ринканге сел в свой флаер и направился на встречу со следующим фигурантом дела.

Что-то непонятное насторожило спящего человека, и он открыл глаза. Попытался понять, что же его разбудило, но не сумел, сел на кровати и, протерев глаза, обвел взглядом освещенную рассеянным светом ночника спальню. Сердце ухнуло в пятки – в спальне он был не один. Какая-то темная фигура виднелась в кресле у окна. Кто это? Убийца? Многие лорды Палаты отдали бы все, чтобы избавиться от главы рода кер Тарни. Однако незванный гость ничего не предпринимал – он просто молча сидел и смотрел на Талага.

Решившись, лорд дернул за шнурок торшера. Загорелся свет, и глаза главы рода расширились. Он узнал гостя. Релир! Своего брата-аарн, одного из дварх-адмиралов проклятого Благими ордена, он не видел со дня начала Великой Войны, уже больше трех лет. Что привело его сюда? Новый глава рода, ставший таковым после смерти старого лорда два года назад, хорошо помнил, что визиты Релира были очень выгодны семье, хоть и сулили немало забот.

– Здравствуй, брат, – негромко произнес дварх-адмирал. – Рад тебя видеть.

– Здравствуй, – отозвался лорд. – Не могу сказать то же самое, радости мне твой визит не доставляет. Ты по делу?

– Как всегда, – слегка приподнял уголки губ Релир. – Я пришел, чтобы предупредить тебя кое о чем. Назревают события, в результате которых наша семья может сильно пострадать.

– И что же это за события? – с явным недоверием поинтересовался Талаг.

– Тебя собираются убрать, а род кер Тарни либо вообще уничтожить, либо свести его роль к минимуму.

– Многие этого хотят. Ты знаешь, кто именно?

– Мерт кер Аллиди, – спокойно сообщил дварх-адмирал.

– А доказательства?! – лорду перехватило дыхание.

Кер Аллиди являлся одним из немногих, кто действительно мог добиться вышеуказанной цели. Глава службы безопасности Торговой Палаты! Его возможности очень велики.

– Возьми, – Релир протянул брату папку с бумагами, что несколько удивило Талага. Ведь аарн обычно использовали биокомпы.

Он взял папку, открыл и принялся за чтение. Собранные дварх-адмиралом документы пугали. Лорда прошиб холодный пот. Заговор кер Аллиди оказался настолько разветвленным, что охватывал всю территорию Лавиэна. Планировалось устранение множества лодов из самых богатых и влиятельных родов, и перехват контроля над их предприятиями. Причем действия были продуманы таким образом, что даже объединившись, все эти роды не сумели бы ничего сделать после того, как кер Аллиди начал приводить свой план в исполнение. Но, поскольку удалось получить информацию о заговоре заранее, то можно успеть. Единственным выходом из ситуации было внеочередное собрание Торговой Палаты. Доказательства Релир представил убойные, трети из них достаточно для вынесения кер Аллиди смертного приговора.

– Благодарю тебя, брат, – Талаг поднял взгляд на Релира. – Я у тебя в долгу.

– Это еще не все, – вздохнул тот. – Действия кер Аллиди привели Лавиэн на грань социального взрыва. Если все это вовремя не остановить, то прольется много крови. Последствия этого будут страшны, дело может дойти до распада страны. Думаю, ты этого не хочешь.

– А разве кто-то хочет? – нахмурился лорд.

– Есть и такие, – поморщился дварх-адмирал. – Человеческая жадность, как ты знаешь, пределов не имеет. Не буду говорить тебе, кто именно этого хочет, если удастся свалить кер Аллиди и разобраться с последствиями его действий, то распада не произойдет. А кто был в нем заинтересован, тебе станет ясно из слов и поступков данных господ.

– Я одного не могу понять: какова твоя выгода? – задумчиво посмотрел на него Талаг.

– Мне невыгоден социальный взрыв и распад Лавиэна, – усмехнулся Релир. – Думаю, не повредит, если ты узнаешь, что множество фирм в Основании принадлежат мне через вторые руки. А еще больше я контролирую негласно.

Глаза лорда слегка расширились. Подобного признания он не ожидал, и оно сильно подняло брата в его глазах. Получается, аарн способны еще и бизнесом заниматься, причем успешно? Зачем же они тогда изо всех сил создавали образ полусумасшедших альтруистов? Впрочем, это их заботы. Главное, что в свете новой информации с ними вполне можно иметь дело. Люди, блюдущие свою выгоду, всегда сумеют договориться.

Релир, глядя на брата, внутренне смеялся. Он говорил то, что Талагу хотелось услышать – бедняга просто не в состоянии понять, что существуют мотивы, отличные от выгоды. И не поймет, как ни жаль. Так уж он воспитан. Однако свою роль в схеме воздействия на лавиэнское общество, согласно модели Сехера-Касита-Тормена, он сыграет. И получит свою прибыль.

– Из твоего появления и всего дальнейшего я могу сделать вывод, что орден просто ушел в тень, – после недолгого размышления резюмировал Талаг.

– Вполне возможно, – мягко улыбнулся Релир. – Но, что бы там ни было, мы братья. И, если я смогу помочь, я всегда помогу семье. Это с отцом мы не мирились, а с тобой нам делить, в общем-то, нечего – на семейное состояние я не претендую, у меня своего хватает.

– Да, ты не мирился с отцом. Но, согласно его завещанию, восьмая часть всего имущества рода принадлежит тебе, – возразил лорд. – Я только управляю ею, пока тебя нет.

Дварх-адмирал ошарашенно уставился на него. Отец упомянул блудного сына в завещании? Это что же должно было случиться? Небо на землю, что ли, рухнуло? Или старый лорд сделал это с какой-то далеко идущей целью? От него ведь всего можно было ждать.

– Правда, дополнительным условием наследования является твое проживание в Лавиэне.

– Я могу хоть сейчас подписать отказ от наследства. Как я уже говорил, у меня своих капиталлов достаточно. А человек я мобильный, сегодня здесь, завтра – в Кроуха Лхан, послезавтра – еще где-то. Три дня назад, например, я был в соседней галактике. Так что условие отца я выполнить не могу, на чем и оставим эту тему.

– Как пожелаешь, – не стал спорить Талаг.

– Хочу вернуться к последствиям деятельности кер Аллиди, – лицо Релира стало озабоченным. – Конечно, во многом виновата общая политика Палаты, но глава СБ усугубил ситуацию. И сильно усугубил. Достаточно искры, чтобы больше шести десятков планет взорвались кровавым бунтом. Причем, это наиболее развитые планеты, производящие до половины валового продукта страны. Ознакомься с этой подборкой.

На сей раз он протянул брату именно миниатюрный биокомп, а не бумаги. Однако тот включил его не сразу, размышляя над услышанным. Если ситуация действительно такова, то нужно принимать срочные меры. Почему СБ не в курсе дела? Почему ничего не сообщила Палате? Ах да, ведь СБ возглавляет предатель…

Талаг вздохнул, включил биокомп и начал читать. Сухие строчки составленных явно профессиональными аналитиками отчетов заставили лорда кусать губы. Он, конечно, знал об отношении большинства коренных лавиэнцев к некореннеым, да и сам относился к ним не слишком хорошо, но о том, что дошло до такого, и понятия не имел. О чем речь, за изнасилование женщины со светлой кожей коренных лавиэнцев вообще не привлекали к ответственности! За избиение и даже убийство эмигрантов – тоже. И те, осознав, что полиция не станет их защищать, начали объединяться и давать отпор самостоятельно. Лорд с изумлением выяснил, что такое положение вещей было закреплено законодательно, и попытался припомнить, когда эти законы были приняты, но не смог. Поняв, что дело нечисто, он направился к инфору и запросил нужную информацию. Как выяснилось, закон «Об эмиграции» был принят четыре года назад. Талаг не помнил, чтобы его принимали тогда, а ведь присутствовал на каждом заседании Торговой Палаты, ни одного не пропустил. Обсуждение подобных формулировок однозначно вызвало бы в Палате дикие споры. Получается, закон принят задним числом, без обсуждения. Кто мог это сделать? А только председатель палаты в сговоре с главой СБ. Если они действительно сговорились, то дела обстоят еще хуже, чем он думал.

– Вижу, ты все понял, – произнес Релир, когда Талаг поднял взгляд.

– И что же делать? – хрипло выдохнул тот.

– Срочно созывать общее собрание Торговой Палаты. Эту информацию получил не только ты, но и еще несколько лордов. Я сообщу тебе, кто именно. Тебе предстоит собрать их вместе и решить, как вести себя на собрании и что говорить. Кер Аллиди нужно остановить любой ценой.

– Остановим. Хочу только спросить: вся эта информация достоверна? Она подтвердится при независимой проверке?

– Подтвердится, – заверил Релир. – Кер Аллиди очень педантичен. В его архивах все зафиксировано, каждая мелочь. Их нужно будет только обыскать, а сделать это без санкции Палаты невозможно.

– Санкция будет, – усмехнулся Талаг. – После демонстрации столь убойных доказательств – обязательно будет. Главное, чтобы кер Аллиди не успел уничтожить архивы.

– А это уже забота моих людей. Думаю, ты понимаешь, что они в окружении кер Аллиди есть, иначе добыть подобную информацию оказалось бы невозможно.

– Хорошо. Дай, мне, пожалуйста, список лордов, тоже получивших эту информацию.

– Он на биокомпе, который у тебя в руках, – сообщил Релир. – В корневой папке. С этим вопросом, я думаю, мы закончили.

– Согласен, – кивнул Талаг, просмотрев список. – Еще что-нибудь?

– Да, хочу предложить тебе весьма выгодное дело. Как ты относишься к шоу-бизнесу?

– Он прибылен, однако там давно все поделено, и мне не с руки ссориться с контролирующими его родами.

– Ошибаешься, есть никем не занятый сегмент, – возразил дварх-адмирал. – Творчество эмигрантов и полукровок.

– Кому это может быть интересно? – с искренним недоумением уставился на него лорд.

– А им самим. У меня с собой аналитическая записка о деятельности немногих эмигрантских групп и театров, сумевших удержаться на плаву в начальный период своего развития. Знаешь, суммы их сборов внушают уважение. Только снобизм мешает нашим деятелям культуры зарабатывать на них неплохие деньги. Например, недавно в столице гастролировала эмигрантская группа «Чужая сеть». Рекламы никакой не было, но на всех шести концертах был полный аншлаг, а они проходили на стадионе «Баллиар».

– Сто пятьдесят тысяч посадочных мест?! – расширились глаза Талага. – А какова стоимость билета?

– Полтора галактических кредита, – ухмыльнулся Релир. – Ну как, неплохо ребята заработали за неделю?

– Да уж… – только и сумел сказать лорд. – Ты прав, снобизм мешает бизнесу. Я займусь этим вопросом. Поначалу, конечно, надо мной будут смеяться, – он хмыкнул, – но когда узнают, каковы прибыли…

Братья посмотрели друг на друга и расхохотались. Оба понимали, что им нужно разное, но сотрудничество помогало каждому из них достичь желаемого. Релир хотел, чтобы как можно больше зовущих к небу песен и стихов появилось в Лавиэне, это поможет многим душам проснуться. А Талаг жаждал увеличить состояние рода и сохранить свою жизнь. Каждый получал свое.

Уже несколько дней население Лавиэна пребывало в растерянности – происходило что-то очень странное, но никто не мог в точности сказать, что именно. Люди разных слоев общества, от чернорабочих до младших лордов Торговой Палаты, обсуждали последние события, каждый высказывал свое мнение, но понимал, что оно ничего не объясняет. А старшие лорды как будто набрали в рот воды, ничего не отвечая даже на вопросы собственных сыновей. Изредка бурчали, что позже все прояснится, но это только подогревало интерес.

Громом ударило известие об аресте прямо на заседании Торговой Палаты главы службы безопасности Мерта кер Аллиди и смещении председателя Палаты. Еще через день единогласным постановлением лордов служба безопасности была расформирована. Вместо нее постановили создать две конкурирующие спецслужбы – департамент разведки и департамент внутренних дел.

Лавиэн затрясло. Десятки тысяч чиновников разного ранга лишились своих мест. Многих из них отдали прод суд по обвинению в государственной измене. Ничего подобного в Основании не случалось больше четырехсот лет. Смертные приговоры выносились один за другим, причем столь высокопоставленным людям, на которых многие раньше могли смотреть только снизу вверх. Каждый чиновник дрожал, лихорадочно припоминая свои грехи. Кое-кто даже пришел с повинной, признавшись в получении крупных взяток – и таких не только пощадили, но и оставили на прежних должностях. Видимо, власти Лавиэна волновала не коррупция, а нечто куда большее и значительно более опасное.

Но все это оказалось лишь прелюдией. Казнь Мерта кер Аллиди на главной площади столицы никого, в общем-то, не удивила – этого следовало ожидать, исходя из предыдущих событий. Странно только, что бывшего главу СБ казнили не в газовой камере, как было принято уже больше тысячи лет. Ради него вспомнили древний способ, и мастерские одного из лордов палаты спешно изготовили по найденным в архиве чертежам гильотину. Казнь показали по инфору, отчего простых лавиэнцев, коренных и некоренных, словно током шибануло – зрелище оказалось слишком кровавым. Но еще больше потрясло людей выступление главы Торговой Палаты сразу после того, как голова кер Аллиди упала в корзину.

Никогда до сих пор правительство Основания не признавало своих ошибок прилюдно. Мало того, народу объяснили, за что именно был казнен столь жестоким способом глава службы безопасности. Как выяснилось, он ради каких-то своих целей фальсифицировал принятие закона «Об эмиграции», лишающего некоренное население каких-либо прав, чем едва не вызвал бунт. Палата отменила этот закон и приняла другой, уравнивающий в правах коренных и некоренных лавиэнцев. Это буквально потрясло людей. Лавиэн забурлил. Кое-где прошли демонстрации протеста, кое-где – митинги в поддержку правительства. А светлокожие жители Основания устроили шумные праздники на улицах тысяч городов. Чернокожие лавиэнцы безразлично поглядывали на это, на деле пребывая в растерянности – они не знали, как себя вести теперь.

Главным следствием всего случившегося оказался значительный спад социального напряжения в Лавиэне. Люди разного цвета кожи перестали смотреть друг на друга с ненавистью. Эксцессы, конечно, случались – дураков и фанатиков везде хватает. Но чаще всего унижающих эмигрантов молодчиков останавливали обычные прохожие. Да и полиция действовала против них предельно жестко, получив на этот счет специальное распоряжение Торговой Палаты. Мало того, в столице появились полицейские со светлой кожей, что ранее считалось невозможным в принципе. Да, до настоящего мира было еще далеко, но уже можно было сказать, что кровь в ближайшее время в Основании вряд ли прольется.

Первый аккорд взорвал тишину. Гитара запела. Люди на скамейках стадиона начали смолкать, вслушиваясь в зовущую их куда-то мелодию. Куда она звала? Куда-то туда, где не было боли, горя, отчаяния. Туда, где царила только любовь, где она являлась основой всего сущего. Ведь Благие Защитники учили, что Бог – это любовь. Но до этого момента никто из знающих эту истину людей о ней почему-то всерьез не задумывался. А эта странная, не на что не похожая муыка заставила их задуматься и попытаться заглянуть туда, куда мало кто пытался заглянуть. Именно сейчас до полутора сотен тысяч человек, собравшихся на стадионе «Баргай», дошло, что имели в виду аарн под понятием «серебряный ветер». Этот ветер сейчас заставлял их души трепетать.

Незаметно вступили барабаны, за ними – бас-гитара. Мелодия стала жестче. Гитарные рифы заставляли слушателей вздрагивать, ощущая подспудную тревогу, словно что-то надвигалось на них из пустоты, угрожая разрушить нарождающееся понимание. Но музыка внезапно изменилась, заставила это что-то отступить, и осветила его ярким светом. И каждый увидел: это все плохое, что есть в нем самом, спящее в глубине души, но порой заставляющее творить зло. И до каждого же вдруг дошла, до сердца, а не до разума, простая истина: не делай другому того, чего не хочешь получить сам.

Айшен играл, забыв о себе. Из глаз текли слезы, но молодой гитарист этого не замечал. Он отдавался музыке всей своей сущностью, пытаясь донести до людей ту величественную мелодию, которую слышал в душе. Возможно, это была музыка Сфер, но думать так было бы слишком самонадеянно. Кто он такой, чтобы ему позволили услышать музыку Сфер? Ее, по слухам, слышали только величайшие из музыкантов. Айшена причислить к этой плеяде гениев было нельзя, по крайней мере, он сам считал так. Он просто не мог не играть – и играл.

Какое счастье, что мама поняла – ее сыну без музыки не жить. Если бы не ее помощь, он никогда не смог бы пробиться на сцену. Тем более, что являлся полукровкой – а в Лавиэне это само по себе преступление. Как мама, лавиэнка древнего, благородного рода, осмелилась полюбить светлокожего чужака? И не только полюбить, но и родить от него сына вне брака. Какой скандал поднялся! Маму пытались заставить сделать аборт, но, как ни странно, вступился дедушка. Пойти против главы рода никто из других родственников не решился.

Айшена воспитывали как обычного лавиэнского мальчика, только гувернеры у него были светлокожими. Общаться, правда, другие дети рода с полукровкой не желали, хотя кожа мальчика и была довольно темной, да и волосы белыми, правда, с пепельным налетом. Впрочем, Айшену это и не требовалось – он с раннего детства слышал музыку. Уже к шести годам желание открыть эту музыку миру стало нестерпимым. И тогда он решился – пошел к дедушке и все ему рассказал. Как ни удивительно, старый лорд не посчитал это детскими бреднями, а нанял для внука лучших учителей музыки. За это Айшен был ему безмерно благодарен.

Учителей потряс невероятный талант юного полукровки – он схватывал все налету. Уже через год Айшен освоил гитару, скрипку и синтезатор, причем на всех трех инструментах играл мастерски. Однажды он совершенно случайно натолкнулся в инфосети на записи легендарных «Масок», и с тех пор заболел тяжелым роком, не зная, впрочем, что этот стиль так называется. В Лавиэне он был непопулярен, здесь играли, в основном, старые классические вещи по установленным столетиями назад канонам. Новшевства не приветствовались.

Продав подарок деда на двенадцатилетие, кольцо с синим дармиалгом, Айшен оплатил доступ в межзвездную инфосеть, поскольку в лавиэнской интересующей его музыки имелось очень мало. Записи «Масок» держали только потому, что в этой группе пели император Сторна, королева Парга, великие князь и княгиня Кэ-Эль-Энах. Мальчику, правда, плевать было на это – он слушал нечеловечески прекрасную музыку и голоса поющих, да и тексты их песен потрясали, заставляли о многом задуматься. Наслушавшись записей «Масок» и Лара даль Далливана, Айшен решил научиться не только играть, но и петь. И научился. А затем начал сочинять свои песни. К сожалению, их с охотой слушала только мама. Когда он сыграл одну из них учителям музыки, те руками на него замахали, требуя немедленно прекратить безобразие.

Когда Айшену исполнилось шестнадцать, произошло нечто невероятное. Мама посадила его в флаер и отвезла в низкопробный, по мнению чистокровных лавиэнцев, музыкальный клуб для эмигрантов, и там юноша снова услышал рок. Не столь великолепный и профессиональный, как у «Масок», но исполняемый со всей душой. В этом клубе мог сыграть любой гость, если хотел того. Айшен никогда бы не решился, но мама буквально вытолкнула его на сцену. И он спел две свои песни. Зал мгновение молчал, а затем взревел от восторга.

С тех пор Айшен днями пропадал в этом клубе, который, как оказалось, посещали не только эмигранты, но и немало чистокровных лавиэнцев. Он нашел себе друзей-музыкантов, встретил девушку, которую позже полюбил. Через три месяца юноша собрал свою группу, которую назвал «Путь неба». Деньги на инструменты дала мама.

С первого выступления группе сопутствовал успех. Выступать, правда, приходилось в небольших эмигрантских клубах, катаясь по всей столичной планете Лавиэна. Так прошло полтора года.

После очередного концерта в столице к Айшену подошел затянутый в ливрею лакей и передал приглашение посетить родовое поместье семьи кер Тарни. Поначалу юноша хотел отказаться, не понимая, что могло понадобиться от него одному из лордов Торговой Палаты, на фоне которого его дед выглядел мелким лавочником. Однако, по здравому размышлению, согласился – лордам в Лавиэне не отказывают, если хотят жить долго. Талаг кер Тарни ошарашил Айшена предложением стать его импрессарио. Юноша долго хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Это что же в лавиэнских лесах сдохло, чтобы такое стало возможным? Наверное, что-то очень большое. Естественно, он согласился – второго подобного шанса точно не подвернется. Однако договор сам подписывать не стал – попросил, чтобы сначала его прочел дед, поскольку в юридических тонкостях не разбирался и не хотел попасть впросак. Как ни странно, кер Тарни с этим согласился. Дед проверил – договор не имел подводных камней, наоборот, музыкантам давались очень выгодные условия. И Айшен подписал его.

За несколько месяцев работы с кер Тарни он ни разу не пожалел об этом. Люди лорда устраивали группе концерт за концертом, полностью сняв с музыкантов заботы об их организации. И деньги платили честно. Апофеозом всего стал сегодняшний концерт на огромном стадионе.

Айшен закончил проигрыш, поднял голову кверху, ощущая себя летящим в небе, и запел:

В ложе для особо важных персон сидел всего один человек. Одетый в роскошный костюм из тармиланского псевдошелка чистокровный лавиэнец средних лет. Судя по точеным чертам лица – из древнего рода.

Глава рода кер Тарни по совету брата стал импрессарио многих групп, исполняющих нетрадиционную для Лавиэна музыку, и имел с этого немалые прибыли. Релир оказался полностью прав – люди соскучились, слушая десятилетиями одно и то же, они хотели услышать что-то другое. А главное, они готовы были за это платить.

Сегодня Талаг решил впервые послушать самую популярную из своих групп, искренне не понимая, из-за чего поднялся такой ажиотаж. Он был потрясен, вслушиваясь в непривычную музыку. Давно отвыкшая от такого душа, позабывшая, что такое любовь и дружба, плакала и смеялась. Губы лорда едва слышно шептали:

– Деньги – деньгами, но это великолепно…