Глава 8
Просматривая последние сводки, Дарв, сам того не замечая, улыбался. Ему очень понравилось работать с аарн. Да что там, он был просто в восторге. Ни с кем, даже с Лоехом, у графа не возникало такого взаимопонимания, как с Перлоком Сехером и Биредом Каситом. Они понимали Дарва с полуслова и полувзгляда. Конечно, это можно было списать на их телепатию, но ведь граф постоянно носил данный ему Кержаком психощит, а значит, не в телепатии дело. Тогда в чем? Возможно, в выдающихся профессиональных качествах этих двоих? Социальных аналитиков более высокого класса Дарв никогда не встречал, покойный Мартин им в подметки не годился. Только теперь граф окончательно понял, что же такое социоматика, и полностью оценил эту науку. Мышление настоящих, именно настоящих социоматиков полно охватывало реальность, во всей ее многогранности, но одновременно вычленяло любые нужные частности и их связи со всем остальным.
Помимо этого, граф поймал себя на мысли, что аарн ему просто нравятся, и несколько удивился этому. Нет, с большинством их концепций он все еще не был согласен, однако это не отменяло неожиданно возникшую симпатию к носителям этих концепций. К Кержаку, правда, это не относилось – старого орка Дарв побаивался, но искренне уважал. Тот за два визита успел показать множество новых связок, причем объяснил, как их плести, настолько просто, что понял бы любой, хоть мало-мальски образованный человек. Что тут можно сказать? Учитель милостью Благих!
Сводки радовали. Разработанные ими троими воздействия сделали свое дело, результат был налицо. Однако что-то не давало Дарву, что-то все еще было не так. Граф прикусил губу и принялся просматривать сводки заново. С каждой прочитанной в нем крепла уверенность: что-то упущено, и что-то очень важное. Только что? Остается надеятся, что орденские социоматики сумеют это понять.
Легки на помине! Дверь кают-компании сдвинулась в сторону, пропуская Перлока с Биредом. Оба выглядели так, что краше в гроб кладут. Бледные, небритые, под глазами мешки. Опять заработались! Кержак предупреждал графа, что за этой парочкой нужен глаз да глаз. И вообще собирался в ближайшее время собирался доставить на борт «Знамени» орденского целителя и запасы «Золота Дарна». Уж целитель точно сумеет вправить социоматиккам мозги и заставит хоть иногда отдыхать. Невероятная работоспособность аарн поражала Дарва. Похоже, даже гвардам далеко до них в преданности делу.
– Рад вас видеть, – встал граф. – Хотел уже связываться. Мне не дает покоя мысль о том, что мы что-то важное упустили.
– Вы тоже заметили, – констатировал Биред, тяжело опускаясь на диван напротив. – Мы вчера вечером начали сводить модель и поняли, что не совсем сходится. Не хватает какой-то детали, возможно, даже не одной.
– Есть предположение, каких именно деталей не хватает? – поинтересовался Дарв.
– Предположений-то масса, – проворчал Перлок, тоже садясь. – Вот только не одно из них, будучи введенным в модель как параметр, не привело к полному схождению. Я, если честно, в растерянности.
Все трое замолчали, угрюмо глядя друг на друга. Затем Биред мысленно вызвал голотерминал – на борту «Знамени» уже успели установить большой орденский биокомп, нужный социоматикам для работы – и погрузился в размышления, иногда перекидываясь парой слов с Перлоком.
– Внимание! – раздался механический голос искина. – Срочный вызов с Кельтана! С вами хочет говорить Его величество Раван VII.
Граф удивленно вскинулся. Его вызывает великий князь?! Хотя да, Кержак, видимо, дал его номер Равану. Тем временем на стене загорелся голоэкран, на котором появилось нечеловечески красивое лицо повелителя Кэ-Эль-Энах.
– Ваше величество! – Дарв встал и низко поклонился, аарн небрежно кивнули, продолжая размышлять над своими формулами.
– Оставьте церемонии, граф! – отмахнулся тот. – Не до них. Произошло нечто странное, потому я и связался с вами.
– Что именно? – подался вперед Биред, мгновенно забыв о формулах.
– Два часа назад на орбиту Кельтана вышел правительственный курьерский корабль из Аствэ Ин Раг. Он доставил личное послание царя Пермегии I.
– Опаньки! – выдохнул Перлок. – Святая Иерархия! О ней-то мы и не подумали…
– Мы ее вообще во внимание не принимали, – прищурился Дарв, постукивая пальцами по столу, новая информация многое расставляла по своим местам. – Позвольте догадаюсь, что в этом послании – Пермегия просит помощи, чтобы справиться с приверженцами старого образа жизни.
– Именно так, – подтвердил Раван, в его глазах появилось уважение. – Есть еще кое-какие нюансы, но основное это.
– Для начала нам нужно разобраться в причинах просьбы царя, для чего мы должны подробно изучить историю Аствэ ин Раг за последние два десятилетия, – заявил Перлок. – Иначе говоря, за послевоенный период. Я имею в виду войну коалиции со Святой Иерархией.
– Пожалуй, – согласился великий князь.
Биред отдал биокомпу мысленный приказ, тот без промедления вошел в галактическую инфосеть и скачал всю нужную информацию. Раван скопировал ее, и все четверо погрузились в чтение.
После казни Тали, мессии, принесшей в Аствэ Ин Раг обновление, ее учение начало распространяться по стране, как лесной пожар. Синклит совершил ошибку – мертвой мессия оказалась для него куда опасней, чем живая. Легенды о ее воскрешении и возвращении множились, как почки на деревьях весной. Однако эта весна оказалась слишком бурной и кровавой – многие не приняли учения Тали, оставшись приверженцами прежних порядков. И они взялись за оружие. Началась гражданская война.
До ее начала царь сидел тихо, покорно выполняя все распоряжения Синклита, однако когда войска последователей Тали подошли к столице, упускать свой шанс не захотел и пошел на риск. Верные ему полки, а их было всего два, арестовали Синклит в полном составе и ударили в спину его войскам, что дало последователям нового учения возможность почти без потерь взять Дарриан. А вскоре они сумели очистить от фанатиков и весь Азалан – столичную планету Аствэ Ин Раг.
Святоучителей Синклита прилюдно судили, приговорили к смерти и казнили на главной площади Дарриана. Это транслировалось на всю Святую Иерархию и вызвало далеко не однозначную реакцию. Во внешней, если смотреть от центра галактики, части Аствэ Ин Раг издавна проживали наиболее фанатичные и приверженные традициям роды. Именно они занимались охотой на рабов, имея с этого основную прибыль. Поняв, что новое учение лишает их источника дохода, старейшины самых крупных родов объединились и призвали всех «истинно верующих» в священный поход против предавшихся Отцу Зла. К сожалению, у них хватало рейдеров, чтобы блокировать слабый флот метрополии и не пропустить его к своим мирам.
По планетам внутренней и центральной части Аствэ Ин Раг революция распространялась, подобно лесному пожару. Не прошло и трех лет, как остатки фанатиков вынуждены были бежать во внешние миры, где принявших учение Тали поголовно вырезали. Страна фактически разделилась на две части. Если в метрополии запретили рабство, старались привести законы в соответствие с тем, к чему призывала мессия, то во внешних мирах началось страшное. Рабов тысячами казнили даже за направленный не туда взгляд, причем казнили наиболее мучительными способами. Выжившие святоучители буквально неистовствовали, призывая стереть предателей веры с лица земли.
Царь, все же получивший, благодаря своевременному выступлению на стороне повстанцев, некое подобие реальной власти, вскоре понял, что так продолжаться не может. Корабли фанатиков нападали на планеты метрополии ежедневно, не жалея ни себя, ни других. И если их не остановить, то все усилия вскоре пойдут прахом, фанатики возьмут верх, похоронив надежды на возникновение справедливого общества. Снова Аствэ Ин Раг превратится в кошмар, станет пугалом для остальных стран галактики. И тогда Пермегия сделал то, чего не делал ни один правитель Святой Иерархии – он обратился за помощью к чужакам, неверующим. К сожалению, ордена, который охотно раздавил бы фанатиков, уже не существовало, пришлось отправить курьерский корабль в Кэ-Эль-Энах, наиболее сильное на данный момент государство.
– Попробуйте ввести в модель нормализацию обстановки в Святой Иерархии, – попросил великий князь, когда все ознакомились с собранной искином информацией.
Социоматики, не говоря ни слова, включились в работу. Перед ними замелькали на голоэкране тысячи многоэтажных формул.
– А вот теперь почти сходится, – по прошествие десяти минут поднял голову Биред. – Еще чего-то не хватает.
– Тиум, – подсказал граф. – Там ситуация настолько катастрофическая, что через месяц-другой может начаться голод на многих планетах.
– Пожалуй, да, – с интересом посмотрел на него Перлок. – Погодите минутку, посчитаем.
Социоматики снова занялись своими рассчетами. Через некоторое время они переглянулись и в один голос заявили:
– Сходится! Полностью сходится!
– Хорошо, – едва заметно улыбнулся великий князь. – Хочу только спросить, почему вы упустили из внимания Аствэ Ин Раг?
– Личное вмешательство Создателя, – пояснил граф. – Пришествие истинного мессии. Я сам проверял – Тали была истинной. Поэтому, еще будучи главой СПД, я не лез на территорию Святой Иерархии, даже агентов своих оттуда отозвал. Насколько мне известно, точно так же поступал и Командор.
– Именно так, – подтвердил Перлок. – Мастер говорил мне об этом.
– Что же изменилось теперь? – нахмурился Раван.
– Святая Иерархия сама попросила помощи. А значит, наша помощь не будет противоречить планам Создателя. До этого мы не вмешивались, зато теперь просто обязаны вмешаться.
– Ясно, – на лице великого князя появилась озабоченность. – Я сегодня же озадачу адмиралов разработкой плана кампании.
– Прежде всего отправь ответ царю, – посоветовал Биред. – И не на их допотопном курьерском корабле, а на нашем фрегате разведки.
– Есть корабли и побыстрее, чем фрегат, – отмахнулся Раван. – Отправлю. Жаль, что нельзя связаться с ним.
– Технически-то можно, – заметил Дарв, – но не стоит. Могут перехватить. Расшифруют вряд ли, но одного факта, что Пермегия говорил с кем-то из Кэ-Эль-Энах, будет достаточно, чтобы фанатики начали действовать. Мы можем просто не успеть передислоцировать флоты.
– Вы правы, – наклонил голову великий князь. – Я немедленно распоряжусь об отправке курьера к царю.
– Полную модель воздействия мы рассчитаем и передадим тебе, как только ее завершим, – заверил Перлок. – Мне почему-то кажется, что времени терять нельзя.
– Вот и не будем, – усмехнулся Раван. – Желаю успеха.
С этими словами он отключился. Перлок, Биред и Дарв довольно долго молчали, размышляя над случившимся. Возникновение двух новых точек воздействия многое меняло в сложившейся картине. Вполне возможно, что придется вносить немалые изменения в уже сделанное.
– Давайте рассмотрим, чего мы достигли за прошедшее время, – заговорил Биред, озабоченно потирая щеку. – Начнем по порядку.
– Первым номером идет Телли Стелл, – граф включил свой биокомп. – Главным считаю, что нам удалось добиться невмешательства директората в вопросы восстановления экологии планет. Ради этого пришлось передать директорам контрольные пакеты акций нескольких корпораций. Не слишком важных. Движение «зеленых» постепенно превращается в уважаемую и богатую организацию. Оно служит прикрытием тем, кто реально занят восстановлением экологии. Иначе говоря, этим вашим Мастерам Жизни, – он ненадолго замолчал и покачал головой. – Никак не могу поверить в их возможности.
– Пока сами не увидите, и не поверите, – мягко улыбнулся Перлок.
– Пусть так, – не стал спорить Дарв. – Важно другое. Почти погибшая биосфера многих миров Телли Стелл начала оживать, что вызвало соответствующие изменения в эгрегоре директории. Он стабилизировался. Странных событий там больше не происходит.
– Второй пункт – Ринканг, – негромко произнес Биред. – Им занимался конкретно я, поэтому я и доложу. Получив нужные средства и оружие, ринкангский флот начал рьяно охотиться за пиратами. Те не ждали, что за них так примутся и понесли огромные потери в первые же дни. Подконтрольные корпорациям средства массовой информации подняли вой, обвиняя командование флота во всех смертных грехах, но склонить общественное мнение на свою сторону не сумели. Народ ликует. И неудивительно – пираты слишком многим досадили, они почти прекратили пассажирские и транспортные перевозки между планетами страны. Сейчас перевозки восстановлены благодаря действиям флота. Эгрегор Ринканга начал приходить в норму.
– Очень хорошо, – кивнул Перлок. – А Лавиэном занимался я. Точнее, Релир по моей просьбе.
– Релир кер Тарни? – уточнил граф.
– Он самый. Воздействие шло через его семью, являющуюся одной из самых влиятельных в Торговой Палате. Самой большой трудностью был сбор приемлемых для Лавиэна доказательств виновности главы службы безопасности. Сей господин отличался звериной осторожностью и хорошо умел прятать концы в воду. Разоблачение оказалось для него неожиданностью, он просто не успел ничего предпринять. Многие лорды Палаты, конечно, ненамного лучше него, но не столь наглы. Прилюдная казнь кер Аллиди и отмена закона «Об эмиграции» сыграли свою роль, значительно снизив социальное напряжение в Основании, что, естественно, помогло стабилизации эгрегора. Однако это не все. Релир сделал еще один ход. Помните, мы планировали подъем культуры Лавиэна? А то она уже которое столетие находится в стазисе. По совету брата Талаг кер Тарни занялся самодеятельными музыкальными группами и театрами. Увидев, что это приносит немалую прибыль, примеру кер Тарни последовали лорды других родов. За каких-то несколько месяцев культурная жизнь Лавиэна буквально расцвела. И это тоже немало дало эгрегору – с каждым днем он становится все более цельным.
– Хочу добавить кое-что о второстепенных точках воздействия, – Дарв по очереди посмотрел на собеседников. – Моован мы не трогали, его эгрегор остался стабильным. Гнезда Гвард тоже – Родители справились, они учли наши рекомендации, направив энергию самой активной части общества на месть СПД. Теперь – сообщество Т'Онг. Нам удалось ввести в Верховное Собрание четырех наших людей, и с их помощью провести несколько законов, легализирущих мелкий частный бизнес. Это сняло недовольство немалой части населения. Пока еще неясно, что из этого выйдет, но влияние в нужном направлении на эгрегор оказано. Следующий пункт – Кроуха Лхан. Благодаря действиям Организации под руководством Нио Геркат-Хартона империя постепенно выкарабкивается из финансового кризиса, куда ее загнала неумелая политика императрицы. Сейчас готовится ее отречение от престола в пользу дочери, которая является членом совета молодых монархов галактики, созданного нынешним великим князем еще в его бытность наследником. Ее высочество не раз обещала пересмотреть политику матери. Надеюсь, она свое слово сдержит. Никакого особого воздействия на Кроуха Лхан не понадобилось, кроме некоторого финансового вливания. Эгрегор относительно стабилен.
– С этим ясно, – кивнул Биред. – Что думаете по поводу Тиума?
– Тиум… – граф недовольно скривился. – Это, господа, большая проблема. Их общество стремительно разрушается. Как ни жаль, но я не вижу для этой страны иного пути, кроме преобразования в либеральную демократию. Не слишком хороший выход, я сам терпеть не могу это общественное устройство, но у Тиума иного выбора нет. Нужно сократить число сущностей, умноженных без необходимости.
– Вынужден согласиться, – Перлок выглядел съевшим что-то кислое. – На данный момент у Тиума действительно нет другого выбора. Если иначе, то страна вскоре развалиться и начнется полная анархия. Однако мы обязаны не допустить голода и разгула преступности в переходный период.
– Это будет нелегко, – Дарв задумчиво потер висок. – В переходный период наверх всегда всплывает пена, человеческий мусор. Аппетиты данной категории людей трудно ограничить.
– Придется, – вздохнул Биред. – Но это – дело будущего. Для начала нужно проработать саму возможность преобразования безденежной кастовой системы в демократию. Мы с Перлоком просчитаем возможные точки воздействия, но это займет какое-то время. Вы тоже подумайте над этим со своей позиции.
– Подумаю, – кивнул граф. – Но быстрого результата тоже не обещаю. По остальным странам что-нибудь важное есть?
– Я хотел бы услышать от вас, что с замедлением распада СПД.
– Ох-хо-хо… – Дарв тяжело вздохнул. – Кое-что удалось сделать, Лоех сейчас купирует самые страшные ошибки Мары, хотя мне удалось уговорить его на это с величайшим трудом. СПД надоел ему хуже горькой редьки. Перспектива провести в этой организации еще лет десять ничуть Лоеха не вдохновляет. Он опять остался только по моей просьбе. Но работать умеет. По крайней мере, остановил отток из СПД нужных кадров. И Мару контролирует, не давая впасть в безумие и пойти крушить все налево и направо. По моим прикидкам, от десяти до пятнадцати лет организация еще протянет.
Перлок и Биред вздохнули с явно заметным облегчением – граф совершил невозможное. И, кроме него, никто этого сделать не смог бы.
– Княжество, насколько я понимаю, мы обсуждать не станем, – Дарв встал, отошел к бару и налил себе полстакана черного тиумского. Социоматики поняли, что этот разговор вымотал его до предела.
– Пожалуй, – согласился Биред. – По поводу Сторна скажу кратко: политика создания полугосударственных солидарных компаний дала свои плоды. Экономика империи медленно, но верно поднимается. Эгрегор меняется, и меняется в нужную сторону. Нашего вмешательства не требуется, Терис с Диной вполне справляются сами.
– А Парг?
– С моей родиной сложнее. Ни я, ни Перлок, несмотря на все рассчеты, не можем понять, куда приведут происходящие там сейчас изменения.
– Вот как? – удивился граф. – А почему?
– Церковь Знания, – пояснил Биред. – Ее влияние все ширится.
– Причем здесь эта незначительная секта?
– Секта? – тон социоматика стал язвительным. – Незначительная? Вы глубоко заблуждаетесь. Это вообще не секта. Это объединение лучших умов Парга. Их разработки потрясают даже наших ученых.
– Ясно… – вид Дарва стал задумчивым. – Похоже, я просто не в курсе дела.
– Я передам нужную информацию в ваш биокомп, изучите на досуге. Думаю, на сегодня все. Нам всем нужно отдохнуть и подумать.
– Согласен, – встал граф.
Социоматики тоже встали и откланялись, отправившись в свои каюты. А Дарв рухнул на диван и обхватил голову руками. Да, ему нравилось работать с аарн, но, Благие, как же это тяжело! Он с трудом поднялся и двинулся к бару, решив выпить еще немного черного тиумского. Но в последний момент передумал и с удовольствием выцедил полный стакан «Золота Дарна» – перед работой голова должна быть свежей.
* * *
Досада не давала Ренни покоя. Он нервно ходил от стены к стене в своей каюте и пытался понять мотивы графа. Почему ис Тормен внезапно изменил позицию? Для чего ему понадобилось сохранение СПД еще на десять лет? В объяснение, что дело в каких-то там эгрегорах и их равновесии, Ренни просто не поверил. С детства считал подобные вещи бреднями, хоть и признавал, что они могут существовать – ведь он всего знать не в состоянии. Но, будучи прагматиком до мозга костей, Ренни предпочитал во всем руководствоваться логикой. Вся жизнь подтверждала его правоту, однако сейчас логика почему-то не срабатывала. Не получалось найти логическое объяснение происходящему.
Творящееся в странах галактики тоже настораживало. Ренни почти уверился, что без графа там не обошлось – слишком знакомый почерк. Вот только воплощение идей хромает, хотя порой и удивляет – очень уж похоже на действия аарн. Это что же получается, орден выполняет задумки ис Тормена? Да нет, полная чушь, невозможно в принципе. Но тогда как все это объяснить? Ренни пребывал в растерянности, и это состояние ему очень не нравилось.
Подойдя к столу, он сел, включил инфор и принялся перечитывать последние донесения разведки. Бред! Откровенный бред! Одни события в Лавиэне чего стоят! Все это невозможно без стороннего вмешательства, Торговая Палата никогда еще не действовала столь быстро и решительно. А значит, вмешательство было. Опять же возникает вопрос: чье? Без дополнительных данных понять невозможно, а их взять неоткуда. Лучшие профессионалы разведки разбежались, Мара сумела добиться этого на удивление быстро. И что за идиотка?
Впрочем, ладно. Просьбу графа Ренни выполнить сумеет и так, подводить патрона снова он не станет. Удержать СПД от распада, конечно, можно, но это будет сложнее, чем прежде, да и силу прежнюю организация никогда уже не обретет. И не надо. Меньше вреда принесет.
После поражения в последней войне Мара долго бесилась, буквально сходила с ума. Казнила десятки офицеров, по ее мнению струсивших на поле боя. И вызвала этим вал отставок – флот СПД покинуло более десяти тысяч профессионалов, посчитавших себя незаслуженно оскорбленными. Еще большее их число выдавил новый «командующий», поставивший на все ключевые должности таких же шаркунов, как и он сам. Ренни не мешал, наоборот, он аккуратно и незаметно подталкивал Мару в принятии самых вредных для организации в целом решений. Беда только, что теперь его цель стала обратной, и приходилось нейтрализовывать многие собственные начинания. Это оказалось нелегко, словно СПД сам стремился к развалу.
В Даргоне организации жилось нелегко – не хватало ресурсов. А торговлю почти перекрыли гварды. Они атаковали любой одинокий корабль или небольшой конвой, осмелившийся высунуть нос за пределы границ. А иногда и большие конвои, объединившись, громили. Фарсенцы же уничтожали любой мета-корабль, попавшийся им в галактике, и число мета-кораблей неуклонно уменьшалось. Медленно, но верно. Самое обидное, что ни с теми, ни с другими ничего поделать было нельзя – на переговоры они не шли, на все предложения отвечая одной фразой: «Хороший эспедешник – мертвый эспедешник!». И если корабли гвардов порой удавалось нагнать и уничтожить, то фарсенские «Призраки» оставались неуловимыми – генераторы, использованные однажды Мерхалаком, на них почему-то больше не действовали.
Финансовые дела тоже складывались не слишком хорошо, что, впрочем, было вполне ожидаемо – граф прибрал к рукам множество тайных счетов СПД. Порой не хватало средств даже на профилактический ремонт кораблей. Мара отдала приказ экономить на всем, и занялась добыванием денег. А поскольку делать этого толком не умела, то использовала привычные способы – пиратство, работорговлю и наркотики. Как ни странно, последний пункт принес больше всего прибыли – сети распространения наркотиков были разгромлены спецслужбами Кэ-эль-Энах и Трирроуна вскоре после окончания войны. По всей галактике. Никто не разбирался в виновности тех или иных людей – замешан в торговле наркотиками хотя бы косвенно, значит виновен. Наркоторговцев безжалостно вырезали. Поэтому спрос был, а предложение практически отсутствовало, чем Мара и воспользовалась. Причем, к удивлению Ренни, грамотно воспользовалась, успев снять сливки прежде, чем Л'арард и трирроунская ГБ начали принимать меры.
Ренни всегда знал, что у Мары талант только на всяческие гадости, а после эпизода с созданием новой наркоторговой сети убедился в этом окончательно. Если раньше он ее презирал, то теперь она превратилась для него в пустое место. Разве что иногда Ренни испытывал по отношению к Маре еще легкую гадливость. Ему страшно не терпелось покинуть организацию, в которой было тошно, но приходилось тянуть лямку по просьбе графа.
Основные усилия Ренни приложил, чтобы остановить отток из СПД хоть на что-то годных людей. Буквально с каждым приходилось работать индивидуально, каждому предлагать то, что могло его заинтересовать. Это не всегда удавалось, многих Мара достала до самых печенок, и они готовы были на все, лишь бы больше не иметь с ней дела. Ренни не раз поражало, как можно настолько не понимать психологию людей, как можно использовать только кнут, совершенно не используя пряника. Сейчас он вынужден был постоянно останавливать Мару, когда та зарывалась, а она ярилась из-за этого. Логические доводы на нее не действовали. Исчезновение Умницы сильно повлияло на девушку в худшую сторону, и Мара постепенно превращалась в одержимого кровью маньяка.
Самым трудным, что предстояло сделать – удержать главу организации от нового нападения на кого-либо. А она стремилась, все еще истово веруя, что способна победить, и не понимала, что людей, чьими усилиями достигались победы, в СПД уже нет. Пришедшие же на их место шакалы способны лишь что-то выгадывать для себя лично, они не умели объединяться хотя бы в стаю, не говоря уже о чем-то большем.
В последнее время Ренни стало немного полегче – граф прислал трех помощников, по его словам, очень толковых. Они действительно оказались толковы. Ничего, впрочем, удивительного – его светлость всегда умел подбирать людей и ставил каждого на то место, где он мог принести больше всего пользы. Некоторые подсказанные еще совсем молодыми ребятами ходы самому Ренни в голову не пришли бы, и он задался вопросом: кто и когда мог научить их столь виртуозному политическому манипулированию? А главное, что они делают в этой гнилой организации? Да, понятно, их прислал ис Тормен. Но ребята совсем не походили на его воспитанников. Они были… какими-то другими, совсем непохожими на своих сверстников. Что их интересовало, бывший секретарь графа понять так и не смог. Ренни долго прикидывал, в каком государстве могла вырасти такая молодежь, но не находил ни одного. Кого-то эти ребята ему сильно напоминали. Но кого?
Внезапно осознав, кого, Ренни спал с лица и медленно встал из-за стола. Его новые помощники напоминали… аарн…
* * *
Воздух с хрипом вырывался из пересохшего горла. Воды во фляге не осталось ни капли, но Азакия продолжал то и дело заглядывать в нее, в глубине души надеясь на чудо. Раскаленный воздух жег легкие, в глазах стояла багровая пелена, надежды, что на пути попадется оазис, уже не было. Он заблудился, не имел понятия, куда двигаться, и шел наобум. При этом имелся реальный шанс напороться на лагерь фанатиков, где священника Нового Синклита сразу же предадут мучительной смерти, однако сейчас Азакия обрадовался бы даже фанатикам. Умирать в одиночестве было страшно, очень страшно, ведь никто этого не увидит.
Какому идиоту пришло в голову высаживать десант на планету фанатиков без тщательной разведки? Генералу Атрии? На этого надутого индюка похоже. И почему царь доверил ему командование десантным корпусом? Ведь любому в армии известно, что Атрия ничего не смыслит в тактике десантных операций. Даже Азакия, священник, а не военный, видел промахи генерала. Впрочем, он не простой священник, а армейский – сам Святой Благословенный велел хоть чему-то научиться за прошедшие годы, чтобы не быть бойцам обузой. Азакия действительно умел многое, что не положено ему по сану, и, в общем-то, являляся неплохим десантником. Так уж жизнь сложилась.
Порядки на родине с юности не нравились Азакии, но поделать он ничего не мог, поэтому приходилось держать рот на замке, ничем не выдавая своего недовольства, чтобы не попасть в руки храмовым палачам. Вспомнив татуированные лысые черепа Ищущих Святость и их рыбьи мертвые глаза, он содрогнулся – жестокость этих тварей в женском обличье ужасала любого.
Поворотным моментом в жизни Азакии стала встреча с Тали, посланницей Святого Благословенного, за которой к тому времени шли уже десятки тысяч человек. Слова мессии настолько запали ему в сердце, что Азакия бросил все и тоже пошел за ней. И никогда после этого не пожалел о сделанном. Тали открыла ему новые горизонты, сумела показать, что можно жить, не причиняя другим боли и горя, что на самом деле Святой Благословенный – это любовь, которая заполняет собой всю Вселенную, а отнюдь не жестокость, как утверждали святоучители. Он познал Единство и понял, что такое быть счастливым.
А затем случилось страшное. Агенты Синклита сумели захватить Тали. Ее приговорили к смерти и несколько дней медленно умервщляли на главной площади столицы. Она не кричала от боли, а слабо улыбалась и благославляла своих палачей, прося Святого Благословенного не наказывать их, поскольку не ведают, что творят. Когда Азакия услышал эти слова, а так уж вышло, что ему довелось присутствовать на казни, притворившись паломником, в его душе все перевернулось. В глазах вспыхнул ослепительный белый свет, и он осознал, что, когда и как должен делать. И сделал.
Казнь посланницы Святого Благословенного оказалась самой страшной ошибкой старого Синклита. Мертвой Тали стала для святоучителей в десятки раз более опасной, чем живая. Из множества мест начали доходить слухи о том, что ее видели вскоре после смерти. И свидетели клялись, что говорят правду. Не прошло и нескольких месяцев, как Азалан буквально взорвался бунтом. Власть святоучителей смели очень быстро, после чего восстание, как лесной пожар, перекинулось на сотни других планет.
Азакия, скрепя сердце, наблюдал, как проливается кровь. Умом он понимал, что без этого не обойтись, фанатики просто так не сдадутся, но душа все равно болела. Однако вскоре триумфальное шествие новой веры было приостановлено. Как ни жаль, но поднять на восстание планеты внешнего круга Аствэ Ин Раг, контролируемые наиболее фанатичными родами, чье благосостояние строилось на работорговле, не удалось. Миссионеров там убивали, едва они успевали открыть рот. А самое страшное, что именно эти планеты обладали наибольшим числом военных рейдеров, причем обладали тайно, точное их число никто не знал – рейдеры использовались для охоты за рабами. Началась война.
Единая ранее страна разделилась на две части. Желающие изменений собрались под властью царя, принявшего идеи Тали. Во время штурма Дарриана именно его войска ударили в спину фанатикам и обеспечили победу повстанцам. А ревнители старых обычаев правдами и неправдами бежали на планеты внешнего круга, опасаясь мести своих бывших рабов, ведь рабство в стране законодательно запретили.
Сам не понимая, как это произошло, Азакия неожиданно стал священником Нового Синклита, спешно созданного вместо старого. У него получалось так толковать слова Тали для простых людей, что те слушали, открыв рот. Руководство Синклита это заметило, предложив Азакии стать армейским священником, ведь правильное понимание солдатами слов посланницы Святого Благословенного очень важно. И он всей душой отдался новому делу.
Месяц шел за месяцем, год за годом, войска Нового Синклита постепенно становились все более профессиональными, ведь война не прекращалась ни на день, хотя и шла ни шатко, ни валко. У обеих сторон не хватало сил. Удалось, правда, очистить от фанатиков шесть планет, но это была капля в море. Остальные успели смонтировать комплексы орбитальной обороны, закупив их в Телли Стелл. После этого ни одна атака царских войск не увенчалась успехом. Чаще всего транспорты и конвои перехватывались на границах звездных систем, после чего приходилось убираться не солоно хлебавши. А фанатики времени не теряли – пользуясь преимуществом в числе кораблей, они атаковали планету за планетой, причем не стремясь захватить. Они всего лишь набивали трюмы транспортников будущими рабами. Судьба этих людей оставалась неизвестной, из них не вернулся никто. К сожалению, ни у царя, ни у Нового Синклита не имелось достаточно средств, чтобы закупить комплексы ПКО.
С внешней галактикой обновленный Аствэ Ин Раг почти не имел контактов. Просто потому, что ни одна страна не желала связываться с сумасшедшими. Даже о Великой Войне и уходе ордена Аарн с политической арены в Святой Иерархии узнали с опозданием на три месяца. Да и то это заинтересовало только царя и иерархов разведывательногог департамента. Простым инрагцам на происходящее во внешнем мире было плевать с высокого потолка, поскольку это никак не затрагивало их жизнь. Страна варилась в собственном соку. Царь, конечно, охотно приобрел бы кое-какие технологии и производственные комплексы, но не имел на это денег. Голода удалось избежать – и то благо.
Война съедала все доступные ресурсы. И постепенно до царя и иерархов Нового Синклита начало доходить, что эту войну они проигрывают – фанатики обладают куда большими ресурсами, да и пользуются бесплатным рабским трудом. Среди живущих в нищете людей самых густонкаселенных миров пошли слухи, что посланница Святого благословенного была фальшивой, и зря за ней последовали. Дело шло к откату к прежним верованиям…
Осознав, что иного выхода не остается, царь принял решение о массированной атаке планет фанатиков. Синклит призвал добровольцев на священную войну, и их набралось довольно много, больше сорока миллионов. Проблема в том, что не хватало транспортов для их переброски, пришлось перевозить войска по очереди.
Полк Азакии должен был атаковать наиболее близкую к Азалану планету фанатиков Тейман IV, поскольку являлся одним из лучших подразделений. Эта планета была не слишком освоена, очень засушлива, но почему-то имела впечатляющую планетарную оборону. Причину выяснить не удалось. Что-то там для фанатиков было важным, раз они решили защитить Тейман любой ценой.
Платформы орбитальной обороны уничтожили при помощи брандеров, и полк начал высадку. Вот тут-то и выяснилось, что разведку планеты толком не провели. Во всех ее горных массивах скрывались новейшие комплексы ПКО, которые начали сбивать десантные капсулы одну за другой. Сбили и ту, в которой находился Азакия. Наверное, ему повезло, что удар мезовещества пришелся вскользь, и задел капсулу только краем на небольшой высоте, после чего она рухнула посреди пустыни. Что было дальше, священник не помнил.
Сознание медленно возвращалось, вскоре Азакия пошевелился и застонал от раскалывающей голову на части боли. Он с трудом дотянулся до аптечки на поясе, непослушными пальцами нащупал инъектор с обезболивающим, и впрыснул лекарство себе прямо в мякоть ладони. Примерно через минуту боль стихла и в голове прояснилось. Азакия сел и ощупал себя, с удивлением обнаружив, что отделался синяками и ссадинами. Чудо, что он вообще выжил при падении капсулы! Обычно такого не случалось. Если уж капсула падала, то гибли все, находившиеся в ней. Стоп, а вдруг еще кто-то жив?
Азакия со стоном заставил себя подняться на колени и осмотрелся вокруг. Внутри капсулы было довольно светло, свет проникал через трещины в корпусе. Носовая часть оказалась полностью смята. Повезло, что находился в кормовой. Вокруг в причудливых позах валялось около десятка тел в пустынном камуфляже. Азакия подполз к ближайшему, перевернул, и на него уставились пустые глаза мертвеца. Он узнал парня – лейтенант Нойвия, совсем еще молодой. Бедняга собирался жениться после возвращения. Невеста его не дождется…
Священник переполз к следующему. Тоже мертв. Неужели никто, кроме него, не выжил? Он полз от одного неподвижного тела к другому, всхлипывал, не вытирая текущих по щекам слез, весь изгваздался в крови, тормошил и звал ребят по именам. Ни один не откликнулся. Все мертвы.
Осознав это, Азакия испытал чувство, которого не испытывал никогда в жизни – глухой гнев. Несправедливо! Несправедливо, что они погибли! Почему это произошло, Святой Благословенный?! В чем перед Тобой провинились эти молодые ребята, стремившиеся сделать мир чуть лучше, чуть добрее?! Неужели Тебе угодны фанатики? Или Отец Зла слишком силен? Азакия не знал, он просто плакал.
Святой Благословенный никогда не ответит, почему мир таков, внезапно осознал священник. Не дано человеку этого знать. Но что делать Азакии? Впервые после встречи с Тали он засомневался. В душе поселился холод, но одновременно и решимость.
Священник вынул из зажимов в стене неповрежденный плазмер, набил подсумок запасными батареями, нашел большую флягу с водой и несколько гранат. Затем отошел к корме, откинул зажимы и пинком вышиб аварийный люк. Выбравшись наружу, Азакия огляделся вокруг, но ничего, кроме бесконечных песчаных барханов, не увидел. Тогда он зло сплюнул и двинулся, куда глаза глядят. Человек, ни разу в жизни не причинивший вреда другому, шел убивать, и надеялся, что прежде, чем убьют его самого, он сумеет отплатить за товарищей, забрав с собой на тот свет как можно больше фанатиков.
Порыв сухого ветра швырнул в лицо горсть песка, и Азакия со стоном остановился, чтобы протереть глаза. Сил не осталось вовсе, но все равно нужно было идти. Он тяжело ступил вперед и двинулся дальше, с трудом переставляя ноги.
Сколько прошло времени, Азакия не знал, он просто плелся по раскаленному песку, то и дело падая и обжигая ладони. Однако упрямо вставал и продолжал идти. Что было вокруг, священник не видел, разве что изредка слышал над головой клекот пустынных стервятников, дожидающихся добычи. Им владела одна мысль – хоть до кого-то из фанатиков добраться, ухватить за горло и давить, пока из него не выйдет жизнь. Вот только ноги уже не хотели двигаться, и Азакия почти топтался на месте, сам не замечая того.
После очередного падения Азакия встать уже не смог. В вырвавшемся из его горла хрипе мало кто смог бы опознать сардонический смех, но это был именно он. Песок жег его тело через полевую форму. Однако вскоре в глазах священника слегка прояснилось, и до него дошло, что солнце вскоре сядет. Может, ночью станет хоть немного легче? Впрочем, Азакия иллюзий не питал и четко понимал, что жить ему осталось недолго, ночь там или не ночь. В пустыне в одиночку не выживают.
В этот момент и случилось то, что стало для Азакии новым рождением. Небо вдруг стало бездонным, из его глубины выплыло и приблизилось одухотворенное женское лицо, в глазах которого светились любовь и понимание. С немым изумлением Азакия узнал это лицо. Тали! Посланница Святого Благословенного! Что это?! Чудо?! Но ведь так не бывает!
– Я рада, что ты помнишь меня, – улыбнулась Тали. – Не скорби по своим друзьям, их души здесь, со мной.
Азакия обмер. Святой Благословенный не забыл о нем! И посланница Его не забыла! Губы сами собой растянулись в радостной улыбке. Он мгновенно забыл обо всех своих сомнениях.
– Не надо убивать, – мягко попросила Тали. – Ты не воин, ты – священник. Твое дело учить любви, а не жестокости.
– Я понял, – прошептал Азакия. – Прости меня, Святая…
– За что?
– За сомнения…
– Если бы ты не сомневался, ты был бы не человеком, а неразумным животным, – из глаз Тали смотрело понимание. – Тебе еще многое предстоит пройти. Я верю в тебя.
– Но как я выберусь отсюда? – с надеждой выдохнул священник.
– Помощь придет. Верь, и она придет.
Посланница Святого Благословенного ненадолго замолчала, снова улыбнулась и произнесла:
– Благославляю тебя на трудный путь.
– Я пройду его! – с восторгом выдохнул Азакия.
Светящееся лицо Тали растворилось в красках заката.
Лежащий на песке человек радостно смеялся, его душу переполнял неземной свет. Он теперь знал, к чему стремиться, куда идти. И он во что бы то ни стало дойдет!
Медленно темнело, на небе появлялись звезды, а Азакия все продолжал лежать на спине с широкой улыбкой на губах. Плазмер он отшвырнул в сторону, словно что-то нечистое, не собираясь больше никогда в жизни прикасаться к оружию.
Однако когда на пустыню опустилась ночь, до Азакии дошло, что на орбите происходит нечто необычное. Слишком много огоньков перемещалось по небосводу в разные стороны, да и лиловые вспышки мезонных взрывов ясно говорили о том, что наверху идет бой. Но кто и с кем сражается? Царь приказал высадить резервные полки, но транспорты перехватили рейдеры фанатиков? Нет, вон тот, например, корабль слишком крупный, у фанатиков таких просто нет.
Наверное, Азакия еще долго размышлял, если бы не произошло неожиданное. Неизвестно откуда взявшиеся люди подхватили его под мышки и вздернули на ноги. Священник растерянно захлопал глазами, когда его потянули к вертящейся в воздухе черной воронке. Это еще что такое?! В глазах мелькнуло, и он оказался в довольно большом помещении, в котором без труда можно было опознать рубку боевого корабля. Азакию посадили в кресло. Двое десантников в незнакомых доспехах положили ему тяжелые руки на плечи, не давая встать.
– Господин адмирал! Пленный доставлен! – доложил один из них на языке, в котором священник с удивлением узнал кэ-эльхе. Этот язык он самостоятельно изучил еще в школе.
– Так, и кто это у нас здесь? – подошел к Азакии высокий человек в бело-черном мундире с серебряным шитьем.
– Дайте воды… – с трудом прохрипел священник на кэ-эльхе.
– Напоите его, – бросил адмирал кому-то через плечо.
Почти сразу после этого откуда-то появился молодой человек с большим стаканом в руках, и протянул его Азакии. Тот ухватился за стакан, как утопающий за соломинку, и жадно выхлебал воду.
– Еще! – выдохнул он.
Священнику подали еще воды, которую он с наслаждением выпил, а затем, окончательно придя в себя, обвел рубку растерянным взглядом и поинтересовался:
– Кто вы? Откуда вы здесь взялись?
– Четвертый атакующий флот Кэ-Эль-Энах, – лаконично проинформировал его адмирал. – Прибыли по просьбе царя Пермегии I для помощи в обуздании фанатиков.
– Слава Тебе, Святой Благословенный! – Азакия расплылся в широкой улыьбке. Кэ-эль-энахцы скептически покосились на него. – Спасибо вам, господин адмирал, за то, что спасли меня!
– Хотелось бы выяснить, кого именно мы спасли, – хмыкнул тот.
– Я полковой священник восемнадцатого полка Нового Синклита, Азакия Керг, – четко доложил инрагец. – Выжил при падении десантной капсулы.
На лицах офицеров княжества появились удивление и недоверие. Они не считали возможным выжить в такой ситуации.
– Он говорит правду, – сказал стоящий слева от адмирала высокий мужчина с черными волосами. – Я считал память.
– Отлично, значит союзник, – усмехнулся адмирал. – Отпустите его.
Десантники тут же сняли руки с плечей Азакии и отступили в сторону.
«Прошу тебя никому не говорить никому о том, что сказала тебе посланница Святого Благословенного, – внезапно раздался в голове священника чужой голос. – Не пугайся, я – аарн, поэтому могу говорить с тобой мысленно. Я считал твою память, но я тоже буду молчать. Просто следуй своим путем, и он приведет тебя, куда нужно…»
Каким-то непостижимым образом Азакия понял – это слова черноволосого мужчины, подтвердившего, что он говорил правду. Тот улыбнулся ему одним взглядом и незаметно подмигнул. Священник вздохнул про себя и, решив, что аарн прав – о явлении Тали не стоит никому говорить, не поверят, только осмеют – мысленно осенил себя святым знаком. Чудны дела твои, Святой Благословенный…
– Думаю, вам стоит показаться медикам, – произнес адмирал, пристально глядя на него. А то ваше состояние, вижу, совсем плохое.
– Буду благодарен, – наклонил голову Азакия, который действительно чувствовал себя отвратительно.
Не прошло и нескольких минут, как те же два десантника отвели священника в очень странную комнату с шевелящимися розовыми стенами. Две девушки в светло-серой форме заставили смущенного Азакию раздеться догола и уложили его в яму, наполненную бурлящей слизью. Сознание медленно угасло.
Проводив взглядом гостя, адмирал повернулся к своему заместителю-аарн и потребовал рассказать все, что тот считал в памяти инрагца. К сожалению, ничего важного о планетарной обороне этот полковой священник не знал, разве о том, что орудия ПКО расположены в горных массивах, но это и так было известно из показаний сканеров. Придется атаковать с помощью гиперпереходов, другого выхода нет. С орбиты до этих паскудных орудий не добраться.
Назначение командующим экспедиционным корпусом, отправляющимся на помощь царю Аствэ Ин Раг, стало для адмирала Алга Т'а Ворга полной неожиданностью. Однако с приказами великого князя не спорят – их выполняют. Тем более, что Его величество удостоил молодого адмирала личной аудиенции, на которой не приказал, а попросил загнать фанатиков в каменный век. Лишить их возможности любого выхода в космос, чтобы прекратили охоту за рабами раз и навсегда. Т'а Ворг дал слово, что сделает для этого все возможное.
Прибытие флота княжества, с ходу вступившего в бой, стало для фанатиков полной неожиданностью. Им просто нечего оказалось противопоставить линкорам и дварх-крейсерам, которые играючи выбивали их рейдеры десятками. Причем атака началась сразу во множестве звездных систем – везде, где станции слежения обнаружили корабли фанатиков. По прошествии всего нескольких часов космических кораблей у них просто не осталось, разве что несколько ускользнули.
Теперь предстояло значительно более сложное дело. Уничтожение промышленной инфраструктуры на всех планетах приверженцев старого. Адмирал понимал, что это нелегко будет сделать, а без помощи местных союзников вообще невозможно. Пермегия I крайне обрадовался прибытию помощи и передал адмиралу командование над всей своей армией. Правда, как солдаты инрагцы оставляли желать лучшего, но своих десантников не хватало.
К текущему моменту больше сорока планет уже пали, удержались только наиболее защищенные, одной из которых и являлся Тейман IV, где они нашли полкового священника. Не сразу стало понятно, почему эту пустынную планету так яростно защищают. В ее недрах располагался завод, строящий около семидесяти всех выпускаемых фанатиками космических рейдеров. Поэтому Тейман нужно захватить любой ценой. И он сделает это.
Адмирал усмехнулся. Он был согласен с Его величеством – живущих чужой болью нужно остановить. И слава Благим, что это наконец-то решили сделать.
* * *
Альдо, положив руки на стол, сидел и смотрел на лежащий перед ним аттестат. Чуть дальше были были разложены грамоты, полученные на математических олимпиадах. Вот только что они значат теперь? Похоже, ничего. Он горько усмехнулся, изо всех сил сдерживая слезы, отец приучил к тому, что мужчины не плачут. Взгляд снова упал на строчку в аттестате, похоронившую все его надежды. «Алгебра – 62». Всего шестьдесят два из ста возможных! Это при его-то знании математики!
Слеза все-таки сорвалась с реснеицы и упала прямо на цифру «62». За что господин Бейтан так поступил с ним? Ведь не раз называл Альдо своим лучшим учеником. Только на деле вышло иначе, оказывается, нельзя верить людям. Но ему и в голову не пришло, что увлеченный своим делом учитель математики может оказаться ретроградом, не признающим новых численных методов, от которых приходила в восторг вся галактика. О чем речь? Он даже метод Касита не признавал, считая полной чушью! А Альдо вывел свой метод именно из выкладок Касита. И, мало того, использовал его во время выпускного экзамена по алгебре. Вот и получил по полной! Господин Бейтан добрых полчаса прилюдно издевался над учеником, обзывая его невеждой и прочими нелицеприятными словами. А затем влепил низкую оценку и выгнал Альдо из класса.
В горле стоял тяжелый комок обиды, который никак не получалось сглотнуть. В голове билась одна мысль: «Благие, что же мне делать?!». Ответа не было. Альдо лихорадочно начал прикидывать возможные варианты. Итак, что он может? В единственный на его родной планете, Асеййе, университет, расположенный в другом полушарии, с таким аттестатом поступать смысла нет – даже документы не примут. Только деньги зря на дорогу потратит, а их совсем немного. Если бы не конфликт с господином Бейтаном, то Альдо поступил бы, и не только поступил, а еще и получил бы стипендию. Но теперь это невозможно. Что еще остается? Другие планеты? Юноша горько рассмеялся.
В Кроуха Лхан, конечно, хватало университетов, особенно в метрополии. Во многие из них Альдо приняли бы без экзаменов, представь он туда свои работы, вот только сделать это он никак не мог. По очень простой причине: межзвездная связь обходилась слишком дорого, юноша не имел возможности оплатить выход в галактическую сеть. Благо, что хоть в местную инфосеть сумел купить доступ, подрабатывая вечерами в ремонтных мастерских, где всю жизнь проработал отец. К сожалению, платили там мало, что на планете-поселении, каковым являлась Асеййя, было обычным делом. Местные власти не раз пытались получить статус колонии, но имперская канцелярия им в этом отказывала – слишком далеко от основных торговых путей располагалась Асеййя, да и ничего не могла предложить другим планетам империи, кроме продовольствия. Единственным экспорным продуктом планеты являлось замороженное мясо, которое два раза в год вывозили гигантские контейнеровозы из метрополии. Эмигрировать в более развитые миры у людей возможности практически не было – опять же все упиралось в невозможность оплатить межзвездный перелет. Билет в третьем классе стоил как минимум восемьсот галактических кредитов, а очень неплохая по местным меркам зарплата составляла в пересчете всего тридцать. Отец Альдо, к примеру, зарабатывал восемнадцать. На жизнь этого хватало, но впритык, откладывать почти не получалось.
Получается, вариант остается один – идти работать. Его охотно возьмут техником в мастерские, успел там зарекомендовать себя, доказал, что руки растут откуда надо и голова на плечах есть. Даже зарплату обещали не меньше, чем у отца, что для семнадцатилетнего юнца – большая редкость. Да, завтра же придется пойти в мастерские и подписать контракт – совести не хватит сидеть на шее у отца с матерью, которые и так сутками надрываются, чтобы прокормить шестерых детей. Еще одна зарплата сильно облегчит положение.
Умом Альдо все это понимал, но душа корчилась от боли и отчаяния. Его с раннего детства заинтересовала математика. В мире формул, где все так красиво и логично, мальчику было куда уютней, чем в реальном. Альдо мало занимало все, что интересовало сверстников. Их помыслы и желания казались ему убогими и ничтожными. Зачем носиться, как угорелому, по оврагам и буеракам, если можно потратить это время с толком для получения и осмысления новой информации? Этого Альдо не понимал и понимать не хотел, и всегда оставался изгоем – хоть в детском саду, хоть в школе. Поэтому он замыкался в себе – все равно поговорить о том, что ему близко, было не с кем. А теперь предстояло стать изгоем среди взрослых. Если у юного изгоя еще есть надежда встретить подобного себе, то у взрослого ее почти не остается. Просто потому, что он, отвыкнув верить кому-либо, никого не подпускает к себе близко, боясь, что ему снова плюнут в душу.
Вспомнилась глупая детская мечта попасть в орден, и губы юноши искривила горькая улыбка. Впервые он узнал об Аарн совершенно случайно, зайдя на один из форумов городской инфосети. Орден там изо всех сил поливали грязью, только один человек пытался возражать всем остальным, приводя логически обоснованные аргументы. А они в ответ брызгали слюной от злобы. Альдо не стал вмешиваться в этот спор, однако внимательно отслеживал искрометные и остроумные комментарии защитника ордена. Они очень понравились мальчику, заставили задуматься, и через некоторое время он решил, что ему среди аарн – самое место.
Альдо с нетерпением ждал Поиска, которого на Асеййе не случалось больше двадцати лет, а его все не было и не было. А затем… Затем началась Великая Война. Ее затеяла организация под названием СПД, о которой Альдо знал только одно – там собрались самые отъявленные подонки галактики. И Ордена Аарн не стало – он ушел, лишив таких, как Альдо, последней надежды. Мальчик долго тайком плакал в своей спальне, а затем еще глубже погрузился в мир математики – в реальности ему было слишком тошно. Именно тогда он случайно обнаружил на файловой свалке университетского сервера поверхностное описание метода Касита, орденского математика. Юноша пришел в восторг и перешерстил всю доступную инфосеть в попытках найти еще хоть что-нибудь об этом методе, но не нашел. Пришлось дорабатывать метод самому. И Альдо сделал это, решив представить результат своих разработок на выпускном экзамене по алгебре. Это оказалось страшной ошибкой. Но кто мог подумать, что господин Бейтан, которого юноша считал столь же увлеченным математикой, как и он сам, окажется таким ретроградом?
Ему в голову не пришло, что старый учитель ненавидит орден и то, что с ним связано, всеми фибрами души, считая достижения ученых-аарн бредом. И ученик, осмелившийся использовать метод одного из проклятых Благими аарн, вызвал его праведный гнев. Если бы господин Бейтан мог, он бы вообще изолировал Альдо от общества, как вредного сумасшедшего, чтобы не смущал умы здоровых людей, но такой возможности не было, и он всего лишь влепил юноше максимально низкий балл. Поначалу хотел совсем завалить его, но в этом случае экзаменационную работу отправили бы на пересмотр в региональную комиссию по образованию, чтобы удостовериться в правильности оценки. А в этой комиссии подрабатывали университетские доценты с кафедры математики, которые не разделяли взглядов господина Бейтана. Поэтому он и поставил «62» – балл положительный, но самый низкий из возможных, перекрывающий Альдо возможность поступления в любое высшее учебное заведение. Юноша, конечно, мог бы подать аппеляцию, но для этого нужно было добраться до столицы региона, Арвакса, и лично предстать перед комиссией. Учитель прекрасно знал финансовое положение семьи Альдо, и ничуть не беспокоился, что тот решит отправиться туда.
Альдо снова попытался сглотнуть комок в горле, но ничего не вышло. Он не замечал, что из глаз одна за другой капают на аттестат тяжелые горькие слезы.
– Арн ил Аарн… – чуть слышно шептали сухие губы. – Ну где же вы?.. Ну почему вас нет?.. Я…
Он опустил голову на руки и всхлипнул.
– Не убивайся ты так, сынок… – положил Альдо руку на плечо незаметно подошедший отец. – Не смертельно это – живут же люди…
– Живут, – поднял голову юноша. – Только я не могу так. Мне другое нужно, папа! Я же ничего не хочу, только математикой всерьез заниматься!
– Ну и занимайся. В свободное время. У каждого хобби есть. Я вот по дереву вырезать люблю.
– Чтобы ею заниматься, ее нужно знать, а в инфосети слишком мало информации. По крайней мере, у нас, на Асеййе, мало. Да и подумай, папа, каким я буду приходить после работы? До математики ли мне будет?
– Никогда не понимал, чего же тебе нужно, сынок… – пожилой мужчина с мозолистыми руками опустился на табурет рядом.
– Вот именно, что не понимаешь, папа, – горько усмехнулся Альдо. – Я надеялся встретить в университете тех, кто поймет. Ты извини меня, я просто не умею объяснять… – он немного помолчал и добавил: – Ты не беспокойся, я возьму себя в руки. Понимаю, что жить как-то надо. Завтра уже выйду на работу. А сегодня… сегодня мне просто очень больно. Прости, но мне нужно побыть одному…
Отец, не говоря ни слова, встал, снова положил ему руку на плечо, с минуту постоял и вышел.
Альдо проводил его взглядом и вздохнул – редко он встречал настолько доброго и хорошего человека. Но интересы отца были очень просты, как, впрочем, и у братьев с сестрами, и у мамы. Он их всех очень любил, но поговорить с ними было не о чем. Все, что интересовало их, не интересовало его, и наоборот. Таким уж Альдо уродился.
– Арн ил Аарн… – снова против воли прошептали губы. – Благие! Ну почему все так?
Он всхлипнул. Пора было прощаться с мечтой, и от этого стало так больно, что все внутри рвалось на части.
– Ты звал нас, – внезапно раздался за спиной чей-то незнакомый мягкий голос. – И мы пришли.
Альдо резко обернулся, едва не свалившись со стула, и ошарашенно захлопал глазами. Возле двери стояли два человека, непонятно каким образом оказавшиеся здесь – ведь дверь не скрипнула. Двое мужчин среднего возраста. Но, Благие, как же они отличались друг от друга! Один был одет в роскошный, классического покроя, костюм, и выглядел типичным лордом из кроуха-лханского высшего света. Второй – коренастый, мускулистый, в обычном комбинезоне, со всклокоченными волосами и красными от явного недосыпа глазами. Лицо грубое, словно топором вырубленное. Фермер из глубинки, не иначе. Вот только глаза умные и ироничные.
Присмотревшись к незваным гостям внимательнее, юноша вдруг узнал роскошно одетого и не поверил своим глазам. В школе заставляли изучать биографии всех высших лордов Кроуха Лхан, в учебнике, естественно, имелись их портреты. И сейчас в его бедной комнатке стоял сам лорд Геркат-Хартон, один из богатейших людей страны.
– Ты звал нас, и мы пришли, – повторил лорд.
– Кто вы?.. – наконец сумел выдавить из себя Альдо.
– Аарн. Ты произнес Призыв, мы услышали.
– Аарн… Но вас же больше нет!
– Кто тебе это сказал? – рассмеялся Геркат-Хартон. – Мы просто растворились среди других, но мы были, есть и будем.
– А Поиск? – растерянно спросил юноша. – Ведь Поиска не было…
– Мы больше не проводим Поиски, – пояснил лорд. – Теперь мы работаем с каждым кандидатом индивидуально и тайно. За тобой мы наблюдаем уже около года.
– Но вы же лорд… – растерянность Альдо все росла.
– И что с того? – мягко улыбнулся Геркат-Хартон. – Как говорил Лар даль Далливан, среди нас есть принцы и есть рабы. Неважно, кем ты был до ордена. Меня, вижу, ты узнал. А этого человека?
– Нет, – помотал головой юноша.
– Вам есть о чем поговорить.
– Это точно, – хмыкнул коренастый, с непосредственным интересом глядя на Альдо. – Ты любопытные выводы сделал из моего метода, мне такие и в голову не пришли. Уважаю!
– Вы?.. – в голову юноши пришла невероятная догадка, но он боялся ей поверить.
– Биред Касит!
– Для меня огромная честь познакомиться с вами! – бросился к нему с сияющими глазами Альдо. – Вы гений!
– Ой, оставь, – смутился Биред. – Гения тоже нашел! Это мне будет огромным удовольствием потом с тобой работать.
– Я еще почти ничего не знаю, – понурился юноша.
– Дело поправимое, – утешил его социоматик.
– У нас есть для тебя на выбор два варианта, – снова заговорил лорд. – Первый: ты поступаешь на математический факультет лучшего университета Кроуха Лхан, а это столичный частный университет «Дарклай Айри», а по его окончании, не становясь аарн, двигаешь вперед науку своей родины. Финансовые вопросы пусть тебя не беспокоят – их мы берем на себя. Твоя семья больше никогда не будет знать нужды.
– А второй? – подался вперед Альдо, ждавший совсем иного.
– Ты еще раз произносишь призыв и становишься одним из нас, после чего отправляешься в Аарн Ларк учиться и жить. Там же пройдешь и Посвящение.
– А как выучишься, мы с Перлоком Сехером хотели бы тебя видеть в нашей группе оперативной статистики, – с улыбкой добавил Биред. – Работы предстоит ой как много!
– Арн ил Аарн! – без промедления выдохнул юноша.
– Что ж, ты свой выбор сделал, – кивнул Геркат-Хартон. – Но позволь все же узнать, почему ты выбрал орден?
– А что тут непонятного? – удивленно посмотрел на него Альдо. – Я хочу быть своим среди своих. Я хочу находиться среди тех, кто понимает меня и кого понимаю я. Разве это так много?
– Мы считаем, что нет. И мы рады твоему выбору. Теперь, в отличие от прошлого, мы каждому талантливому кандидату предлагаем этот выбор и помогаем ему вне зависимости от того, что он выберет. Однако есть одно условие, нетрудное. Ты вскоре сам поймешь его необходимость.
– Какое?
– Если ты вернешься из Аарн Ларк в большую галактику, то никто, кроме других аарн, не должен будет знать, что ты принадлежишь к Ордену. Нас как бы и нет. Не нужно другим знать, что мы есть.
– Никаких проблем! – широко улыбнулся Альдо.
– Хорошо. – Геркат-Хартон пристально посмотрел на него. – Зови родителей. Им мы скажем, что твоя работа победила на конкурсе, и ты выиграл оплаченное обучение в закрытом частном университете. Все нужные документы у меня с собой. Как и чек на полмиллиона галактических кредитов для твоих родителей.
Указанная сумма, конечно, поразила Альдо, но его радость была столь велика, что он не обратил на это особого внимания. Юноша просто как сомнамбула повернулся к двери и пошел звать отца. Мама недавно ушла на работу. В его душе разворачивался и креп, играя листьями Древа Миров, серебряный ветер звезд.
notes