Санкт-Рена
Объяснение
На следующий день, посовещавшись, приняли решение — увести станцию в район, расположенный неподалеку от пораженной зоны, но при этом хорошо защищенный. Скрипач тут же предложил Санкт-Рену, Фэб его поддержал (тем более, что у него там были нужные связи и счет, которым рауф не пользовался больше ста лет), а Ри с Итом было, по сути дела, все равно, куда идти — лишь бы подальше от Маданги.
Пока Ри считал в обществе искина новый курс, Даша с Фэбом наведались в ту часть станции, которая была отдана сейчас неофитам и бывшей команде Стовера: проверить, все ли в порядке.
Команда Стовера заняла предложенные им каюты и, к большому удивлению целительницы, весьма охотно пошла на контакт. Собственно, из всей команды в живых к этому моменту остались братья Тирхио, Грегори да Ричи. Когда ситуация вышла из-под контроля полностью…
— То есть когда станции удалось от вас оторваться? — уточнил Фэб.
— Да, — невозмутимый Аран кивнул.
…когда станция ушла на Орин, у Клайда все-таки слетели тормоза. Он пробрался на корабль неофитов, где успел убить и изнасиловать двоих подростков. После этого на корабль пришел палач.
Даша слушала эти откровения, прикрыв глаза и стараясь ничем не выдать себя — ей было плохо. Словно перед ней сейчас открывалась черная, наполненная ужасом пропасть, в которой таится то, чего целительница всю свою жизнь боялась. Это было страшнее смерти, страшнее любой самой сильной боли, страшнее…
Безысходность и безнадежность.
Когда делают — с тобой, а ты ничего не можешь сделать.
И никто не придет и не поможет, потому что некому прийти и помочь.
…Клайда палач убил на глазах у Учителя и его ставленника, Имирана. Просто разодрал на части, развернулся и вернулся на катер. После этого Учитель и дети попробовали уйти через Белую Грань, но…
— Вот даже как? — удивился Фэб.
— Да, именно так, — покивал Агор. — Но это не сработало. То есть сработало, но не так, как обычно. По какой-то причине они теперь не могут перемещаться на большие расстояния, Грань выбрасывает их почти сразу. Может быть, ваши… простите, Фэб Эн-Къера, вы ведь старший официал, да?
Фэб кивнул.
— Ваши ученики тому поспособствовали? Вернее, Ключ, который снял наш общий рыжий друг?
— Возможно, — уклончиво ответил рауф.
Увидев, что неофиты практически ни для чего не годятся, Стовер рискнул увести тандем из катера и корабля в пораженную зону через межпространственный коридор — и выиграл. Коридор вопреки опасениям сработал именно так, как и должен был сработать, и через сутки тандем вышел в пространстве Маданги…
— Вы знали, кто такой палач на самом деле? — Даша, наконец, нашла в себе силы заговорить.
— Да, к этому моменту мы знали, — кивнул Аран. — Именно мы, Стовер так и не сумел этого понять.
— Он всегда был слишком амбициозен и глуп, — подтвердил Агор. — Мы с братом не стали его разубеждать. Ему слишком нравилось ощущение власти, а противником он всегда был серьезным. Мы решили не связываться.
— Что было дальше? — требовательно спросил Фэб.
— То, что он планировал. Он оставил корабль с неофитами и частью команды, а сам отправился за родителями ваших учеников, — Агор посмотрел на рауф пристальным изучающим взглядом. — У вас очень необычные ученики, — заметил он. — Раз одного упоминания о них хватило для того, чтобы с командой пошел сам Орром-третий…
— Он пошел не из-за станции? — нахмурился Фэб.
— Мы считаем, что не из-за нее, впрочем, это исключительно наше мнение, не более того, — Аран и Агор переглянулись. — Но нам доподлинно известно, что Орром-третий покинул свой пост сразу же после первого доклада Стовера, в котором был упомянут пилот-человек, ведущий секторальную станцию, и гермо, не похожий на гермо. Мы были в городе, пока Стовер вел переговоры. А смотреть и слушать мы умеем ничуть не хуже других. Мы связали два факта, потом обратились к имеющейся у нас базе находившихся на планете свободных сотрудников Антиконтроля и очень быстро поняли, что в тот момент там просто не было ни одного палача-нэгаши. Однако он откуда-то появился. Логично было предположить, что нашей группой таким образом решил поинтересоваться не кто иной, как Орром.
Даша вопросительно посмотрела на Фэба, тот едва заметно поморщился — рауф до сих пор пребывал в сомнениях. Ситуация, до этого момента выглядевшая логично и просто, внезапно стала обрастать множеством деталей и дополнений, из-за которых от логичности и простоты ничего не оставалось.
— Сейчас мы идем в Санкт-Рену, — помолчав, сказал Фэб. — Надеюсь, вы понимаете, что мы в любом случае передадим вас Официальной Службе. Но пока что…
— Подождите, — Аран поднял руку. — В том, что с вашей точки зрения мы преступники, нас можно не убеждать. Но у нас с братом будет просьба к вам, Фэб Эн-Къера. Может, вы осуществите передачу позднее? Посудите сами — с секторальной станции мы никуда не денемся. Катер уничтожен, коды изменены, ни воспользоваться старыми, ни создать новые мы не в состоянии — искин изменил систему кодирования полностью. Мы в плену и для вас безопасны. Мы бы хотели остаться на станции… до конца. После того, как все закончится, вы передадите нас… кому положено.
— Зачем вам это нужно? — поинтересовалась Даша.
Аран едва заметно улыбнулся, искоса глянул на брата. Тот кивнул.
— Вам, уважаемая целительница аарн, боюсь, этого не понять, — тихо сказал он. — Причина проста. Что бы с нами ни происходило, сильнее всего в нас то, что определяет наше эго, кем бы вы нас ни считали при этом.
— Так почему? — повторила Даша.
— Нам интересно, — просто ответил Агор.
* * *
Самым тяжким, как и предполагала Даша, оказался разговор с приемными родителями Ри и матерью Ита. Сначала те категорически отказались разговаривать с рауф, потому что и в Дс-35-ст, и в Инсене рауф считались низшей, презираемой расой. Говорить пришлось Даше, Фэб, оскорбленно поджав губы, молча стоял рядом — ничего другого ему просто не оставалось. Даша худо-бедно все-таки сумела убедить родителей отложить объяснения на несколько дней — врать она не стала, но также обошлась и без подробностей. Во время разговора Даша заметила, что мать Ита, которую звали, как выяснилось, Мокта Виан, исподтишка, но достаточно пристально разглядывает Фэба. Во взгляде, да и в эмоциональном фоне явственно читались три главные ноты — недоверия, обреченности и ужаса. Мокта явно что-то знала, поняла Даша. Знала — и, по всей видимости, слишком долго молчала о том, что ей было ведомо.
«Бедный Ит, — думала позже целительница. — Кажется, проблем больше, чем мы предполагали».
А вот разговора с неофитами не получилось. Корабль стоял в ангаре, неофиты сидели внутри и впустить целительницу с Фэбом отказались категорически. После долгих уговоров хотя бы ответить с ними связался Имиран, который коротко сказал следующее — если мы не пленники и не рабы, мы хотим, чтобы нас оставили в покое. После этого прервал связь.
— Давай не будем их пока трогать? — предложила Даша Фэбу. — Возможно, им действительно не нужно, чтобы…
Фэб с сомнением посмотрел на целительницу.
— Мы не имеем права их трогать, — ответил он. — В идеале, мы должны доставить их в безопасный район и отпустить на свободу. Или дать выбор — проводить в Орден, во временную изоляцию или отправить домой. Мы должны поступить с ними точно так, же, как Орден поступил с тем флотом.
Даша кивнула.
— Ты, скорее всего, прав, — подтвердила она. — Что ж, тогда отложим разговор с ними до Санкт-Рены.
На том и порешили.
Последующие дни, которые станция не торопясь шла к намеченной точке, все пытались хоть как-то отдохнуть и привести мысли в порядок.
Скрипач не отходил от Ита ни на секунду, он даже ночевать старался не просто поблизости, нет. Он придвигал кресло к кровати вплотную и спал сидя, лишь бы только оставаться рядом.
— Почему ты так спишь? — с удивлением спросил Ри утром четвертого дня. — Зачем ты это делаешь?..
Скрипач посмотрел на Ри недоуменным взглядом, открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрыл — ответа не было. Вернее, он был, но почему-то никак не желал становиться словами, он оставался где-то, где слов в принципе просто нет и не может быть. Почему?.. Действительно, почему? Он растерянно глянул на сидевшего неподалеку Фэба. Тот пожал плечами.
— Не знаю, — ответил Скрипач наконец. — Просто так, наверное…
Ри посмотрел на него, как на ненормального, и выразительно покрутил пальцем у виска. Скрипач опустил взгляд.
— Не мучай его, — попросил Фэб. — Он не сумеет ответить. Сейчас — не сумеет.
— А ты сумеешь? — спросил его пилот.
— Я сумею. Но не буду этого делать.
— Почему?
— Не имею права.
— Но ответ существует?
— Конечно, существует, — Фэб усмехнулся. — Просто он находится там, где их двоих пока что еще не было. Он очень простой, этот ответ. Очень простой и одновременно очень сложный.
— Фэб, мне надоели твои загадки, — признался Ри после почти минутного молчания. — Ты хоть сам-то понял, что сейчас сказал?
— О да, — рауф кивнул.
* * *
На третьи сутки, посовещавшись, Даша и Фэб разрешили Иту осторожно садиться и (тот этому очень обрадовался) наконец-то позволили есть. С одной стороны, лежать было тяжко, но с другой — за эти дни у Ита, наконец, появилась возможность хорошенько подумать над последними событиями, ни на что не отвлекаясь. Вроде бы прошло совсем немного времени, но сколько нового появилось! Тот же палач, его слова о мести — более чем повод задуматься. А драка?.. Потихоньку от всех Ит раз за разом просматривал поединок — да нет, не было у него никакого шанса и не могло быть! Создавалось впечатление, что палача держал кто-то еще, кто-то третий, невидимый. И даже этому третьему пришлось нелегко: несколько раз киборг едва не вырвался, а что произошло бы, вырвись он, Иту было предельно ясно. Строители? Неужели ему помогли Строители? Конечно, нет. Ведь Фэб неоднократно давал понять, что они не занимаются подобными делами. Значит, это был кто-то другой. Но кто?
Ит не отказал себе в удовольствии посмотреть на драку Фэба и Стовера — да, вот это и в самом деле было достойное зрелище!
«Хочу так уметь, — думал он, разглядывая по третьему разу атаку рауф. — Не знаю, пригодится ли это мне когда-нибудь, но я очень хочу так уметь!»
Скрипач постоянно находился где-нибудь неподалеку. По просьбе или без, он постоянно пытался помочь — что-то принести, что-то сделать, поправить, развеселить, рассказать… Толку от его заботы не было никакого, он и сам отлично это сознавал, но остановиться не мог. И другие его тоже не останавливали, слишком быстро поняли, что это бесполезно.
На четвертые сутки рыжий не выдержал. Глубокой ночью, когда все, кроме них, уже спали, он осторожно перелез на кровать к Иту и лег рядом. Прижался лбом к плечу, вздохнул.
— Ты что? — спросил Ит недоуменно.
— Я… слушай, наверное, это зря сейчас… но я не могу больше! Я так испугался!.. — Скрипач отодвинулся к краю кровати, приподнялся на локте и посмотрел на Ита несчастными глазами. — Я испугался, что он тебя убьет. Но главное даже не это…
— А что? — Ит повернулся на бок, и Скрипач тут же кинулся поправлять ему подушку. — Рыжий, ну не надо, в самом деле. Я и сам могу. Да ладно тебе!.. Так что — главное?
— Жизнь, — глухо ответил тот. — Ри вчера спросил, почему я… вот так. Ему я ответить не смог. Тебе — смогу, наверное. Жизнь, понимаешь? Мы оба — живые. И я очень хочу, чтобы это продолжалось так же и дальше.
Ит недоуменно поднял брови.
— То есть? — не совсем понял он.
— То есть все очень просто. Особенно в свете этих считок, ага? Мы сейчас — живы. Ты жив, я жив…
До Ита постепенно стало доходить.
— Я вижу такую огромную дорогу… от рождения к смерти… мы-то с тобой знаем, что смерти на самом деле нет, верно?
Ит кивнул.
— Но все равно, она такая трудная, эта дорога. И сейчас мы ее прошли, частично, и можно жить, зная, что вот прямо сейчас никто из нас не умрет. И вдруг этот порядок, ради которого столько сил потрачено и нами, и не нами, грозит… разрушиться, распасться. И я испугался, что все придется сначала… опять…
Скрипач не договорил. Ит, невзирая на боль, подвинулся ближе, прижал его голову к своему плечу и начал гладить по волосам, по спине — совсем как тогда, когда тот был еще безумен.
— Вот я какой придурок, да? — безнадежно проговорил Скрипач. Ит тихо засмеялся.
— Придурок, придурок, конечно, — подтвердил он. — Еще какой… Истеричный сумасшедший придурок… Или полудурок…
— А полудурок почему? — поинтересовался Скрипач.
— А потому, что вторая половина этого дурака полезла драться с палачом, — признался Ит. — Нормальный человек этого бы не сделал, согласись.
— Судя по реакции Фэба, нормальный рауф тоже, — хихикнул Скрипач. Он уже почти успокоился. — Ит, хорошо, что ты не видел, что с тобой случилось в результате. Там кровищи такая лужа была… Даша потом не знаю сколько раз сказала, как же тебе сказочно повезло… сказала, что еще чуть-чуть, и спину бы сломал, точно…
Ит пожал плечами.
— Может, и хорошо, что я не видел, — вздохнул он.
— Очень больно было?
— Да нет, пожалуй. Знаешь… — Ит задумался. — Может, больно и было. А вот страшно, как тогда на Маданге, когда втроем шли, не было.
— Почему?
— Потому, что я знал, что вы рядом. Ты, Фэб. Я не боялся. Я знал, что дерусь за вас, что… что я не просто не один, что это неодиночество… Оно меня словно защищало. Словно… меня было трое. Я словно стал втрое сильнее.
Скрипач не ответил, снова прижался лбом к плечу Ита. Тот лег поудобнее, улыбнулся каким-то своим мыслям, и через несколько минут они уже спали.
…Фэб лежал в темноте, слушая этот разговор, и тоже улыбался. Молча, ничем себя не выдавая, он улыбался — потому что знал.
Это он точно знал.
Что не все порой получается произносить вслух.
Что есть вещи, для которых просто не нужно слов, пусть и самых хороших.
Что слова далеко не всегда способны передать то, что за ними находится на самом деле…
* * *
Внизу медленно плыла планета, совсем неподалеку сиял холодным зеленым огнем портал — вот только вереницы кораблей на сей раз не было, все транспорты давно ушли в пораженную зону. Корабль Официальной Службы, обычный патрульный бот среднего класса, висел рядом со станцией. На нем пришла команда дипломатов и научная группа.
Сейчас официалы беседовали с бывшей командой Стовера. Даша, как представитель Ордена, находилась с ними — об этом ее попросил Рагвар Такае, старший офицер Официальной Службы, и Даша не смогла ему отказать. После прошлого визита станции в Санкт-Рену она могла смело назвать Рагвара другом и, невзирая на бесконечные церемонии, принятые в этом мире, согласилась присутствовать при допросе, который в исполнении Рагвара больше походил, впрочем, на дружескую беседу.
…Ходить все еще было тяжеловато. Ит рискнул было попросить убрать боль совсем, но Фэб объяснил, что делать этого и сам не станет, и Даше не позволит. Не потому, что невозможно, а потому, что излишняя помощь расхолаживает и не позволяет оценить реальное состояние.
— Послушайте, пожалуйста, это важно, — Ри, Скрипач и Ит сидели на своих местах (Фэб только что закончил очередную лекцию) и ждали, что он скажет. Слушать, если честно, не хотелось. Хотелось есть.
— Ну, слушаем, — поторопил Ри.
— В нашей работе ранения и увечья — вещь совершенно обычная. И любой нормальный официал всегда осознает, что он от этого не застрахован — да никто не застрахован. Но при том любое разумное существо, к какой бы расе оно ни принадлежало, должно понимать, что глупо подвергать себя лишней опасности. Боль — это сигнал о каких-то неполадках в организме, верно?
Пилот кивнул.
— Так вот, любое нормальное существо, — Фэб сделал ударение на слове «нормальное», — будет избегать ситуаций, после которых ему станет больно. Учтите, что помощь может прийти далеко не всегда. Или она может прийти слишком поздно. Поэтому и ученые, и дипломаты, и агенты, и боевики, и тактики… да кто угодно из постоянно работающих «в поле»! Все знают, что надо проявлять осторожность, чтобы, во-первых, не было лишней опасности для срыва задания, во-вторых, чтобы своим излишним геройством не подвести товарищей, и, в-третьих, чтобы тебе самому не было больно. Ит, конечно, с одной стороны, поступил правильно, ввязавшись в эту драку, но с другой — он подставился, рискнул и получил травму.
— Если бы травму, — пробормотал Скрипач. — Травмы…
— Это не важно, — отмахнулся Фэб. — Сейчас суть сводится к тому, что по заслугам и награда. Хорошо, что мы были на станции и что мы с Дашей обладаем нужными знаниями и опытом. А если бы нечто подобное произошло не здесь, а, к примеру, в мире с низким развитием и во время автономной работы? Догадываетесь, чем бы все кончилось?
— Думаю, что я до сих пор лежал бы влежку, — предположил Ит.
— Да как же, — невесело усмехнулся Фэб. — Лежал бы, да. Это точно. На кладбище лежал, потому что умер бы от потери крови через час-полтора после этой драки. В самом лучшем случае ты бы остался инвалидом — это если в предполагаемом мире есть кое-какая медицина и помощь начали бы оказывать практически сразу. Понимаешь? Вот для этого и боль. Чтобы впредь неповадно было делать глупости. Чтобы ты потом три раза думал, прежде чем лезть в рукопашную с таким противником. Чтобы ты учился выстраивать ситуации, не позволяющие подобному происходить.
— Ясно, — кивнул Ит. — Вообще, все правильно. Но мне кажется, что в этот раз другого выхода не было.
— Возможно, — согласился Фэб. — Но общих правил это не отменяет, поэтому чувствительность частично сохранена. Не переживай, послезавтра все пройдет уже окончательно.
— Я не переживаю, просто… — Ит замялся. — Нам же сегодня с родителями говорить, так? Я боюсь, что это может помешать. Поэтому, если можно, хотя бы на время разговора…
— И кто сказал, что я хитрый? — возмутился Скрипач.
— Ну я, допустим, — хмыкнул Ри. — Хотя он тебя сейчас, пожалуй, переплюнул.
— Да ну вас к черту! — обозлился Ит. — Что вы придумываете всякие глупости?! Я на полном серьезе! Мне не хочется при них… не хочу, чтобы она знала… — он сбился. — Я не хочу выглядеть слабым, Фэб. Это… это эмоции, понимаешь? Эмоции, которые теперь… в общем, там их быть не должно. Конечно, я могу и так потерпеть, просто боюсь случайно показать там то, что не хочу показывать. Например, что мне может быть больно.
— Искин, через час дай ему то, о чем он просит, — Фэб встал. Строго посмотрел на Ита и вдруг неожиданно улыбнулся. — Ты абсолютно прав. Но учти, после разговора боль придется вернуть.
— Да на здоровье, — отмахнулся Ит. — Мне вон рыжий каждую ночь то плечо, то руку отлеживает, и, поверь, это бывает гораздо больнее.
— А ты его того, с ноги и на пол, — посоветовал Ри.
— Кого — с ноги?! Охренел, что ли?! — возмутился Скрипач.
— А чего ты ему руку отлеживаешь?
— Вот я тебе прям щас и отлежу чего-нибудь!!!
— Ит, пойдем отсюда, — попросил Фэб.
— С удовольствием, — кивнул Ит. — Искин, дай поесть чего-нибудь, пока эти дерутся.
Они вдвоем не спеша направились к каюте без стены.
— Мы не деремся… — пропыхтел Скрипач, пытаясь вырваться, но Ри, ловко прихватив его за локоть, держал крепко. — Мы того… тренируемся!..
— Ну, тренируйтесь, — невозмутимо заметил Фэб. — Как закончите, идите ужинать.
— А Даша? — Ри, наконец, отпустил Скрипача — и тут же получил от него оплеуху.
— Она сейчас подойдет, они там, кажется, уже побеседовали, — сообщил Фэб.
— Телепатия? — поинтересовался Ри.
— Угу, — кивнул рауф. — Сейчас нам так удобнее.
— Ясно…
* * *
— Ты — знала? Все это время — знала? — Ит все еще не мог поверить в то, что услышал минуту назад. — И… отец знал про это тоже?
— Да, — Мокта кивнула. — Мы решили… что для твоего же блага. Чтобы тебе было лучше. Ты не должен был узнать про это.
— А ему — было лучше?! — главное, не сорваться на крик, надо как-то удержаться, как-то… не получается. — Он жил на свалке тридцать с лишним лет — ему там было лучше?!
— Ит, остановись, — твердо сказала Даша. — Не надо. Ты сейчас абсолютно не прав. И ты про это знаешь. Твое распоряжение… ты забыл? Это было твое собственное распоряжение! Пару разделили по твоему указанию, а не по их инициативе. Ты не имеешь права перекладывать свою вину на них. Прекрати немедленно!..
Если ему в тот момент чего-то и хотелось, так это одного — выскочить прочь из зала для переговоров и кинуться куда глаза глядят. Только бы не слышать этого всего, только бы не думать о том, что он на самом деле совершил. Вся чудовищность его собственного поступка, пусть и сделанного очень давно, сейчас обрушилась на него снова — и спасения от осознания собственной низости не было. Больше не было.
Первым сорвался Ри. Проговорив пять минут со своей бывшей семьей относительно спокойно, он не выдержал и начал чуть ли не кричать — когда выяснилось, что они не просто знали, нет, они еще и денег получили за то, что сделали. Сообщение о размере суммы в буквальном смысле шокировало пилота — чего-чего, а подобного он и предположить не мог.
Обстоятельства обеих подмен были действительно практически идентичными. В обеих семьях произошли трагедии, погибли собственные дети. Настоящий сын Нар ки Торков, Игрид, по-домашнему — Ри, играл с друзьями и свалился с крыши, на которой в тот день была почему-то отключена защита. Чудовищная, нелепейшая случайность! Мальчика пытались спасти, но, к сожалению, помощь прибыла слишком поздно, и ребенок умер через несколько дней после происшедшего. Для семьи это стало катастрофой — и когда к ним пришел некий человек с предложением сделать такую подмену, они согласись тут же, не раздумывая. Тем более что предложенные условия оказались просто сказочными… и, что было самым главным, мальчик оказался удивительно похожим на несчастного Игрида. Все прошло как по маслу — приемышу подсадили часть памяти погибшего, устроили трехмесячную адаптацию, и через полгода он уже был полностью уверен, что прожил с «родителями» всю жизнь и что играть на крышах — очень опасно.
Все вроде бы ничего, но… оказывается, этот человек оставил для Ри несколько сообщений — Ри в результате не получил ни одного. Оказывается, часть денег была предназначена ему лично — и ему не досталось ни импульса. Оказывается, «родители» еще десять лет назад обязаны были проинформировать его, что он — приемный… и никто этого не сделал.
— Но почему?! — пилот был вне себя от бешенства. — Кому повредила бы эта правда, тем более что я бы все равно скорее всего не поверил?! И почему я сам зарабатывал на образование, ведь у вас же были деньги?! Зачем эта ложь? Почему вы поступили так?
— Это было бы нечестной игрой, — отец Ри, Аглай, нахмурился. — Мы жили, как все. И ты жил, как все. Как положено. Как предписывают правила. И образование получил ничуть не хуже, чем в той же Мадженте, на которую и были оставлены эти средства.
— Ри, мы просто решили подождать, — мать старалась говорить по возможности мягко. — Ты ведь получил тот грант самостоятельно, верно?
— Тот первый, когда начал исследования?
— Да. Ри, мы не хотели… — отец замялся. — Мы не хотели, чтобы ты чувствовал себя не таким, как все. Мы…
— Мы любили тебя и сейчас любим, — Ри видел, что матери очень непросто говорить то, что нужно сказать. — Мы хотели, чтобы ты остался с нами… насколько это возможно.
— Все равно, вы не должны были так поступать, пусть и для моего же блага, — убито сказал пилот в ответ. — Это неправильно. Но теперь вы видите, чем все кончилось в результате? Может быть, скажи вы мне раньше, все было бы иначе?
— В результате есть то, что есть в результате, — вздохнул отец. — Смешно звучит, да, мальчик?
— Не очень, — мрачно заметил Ри.
— Ты уже дал отказ… от нашей опеки? — мать старалась говорить по возможности ровно, но Ри заметил, что голос ее дрогнул.
— Дал, — подтвердил он. — Но, по-моему, у нас проблемы.
— Вам нельзя возвращаться на Инсен, — доселе молчавший Фэб встал, подошел к семье Нар. — Это опасно. Когда мы подтверждали новый статус Ри, власти предприняли попытку взять его под стражу. Вас ждет то же самое — не смогли отыграться на нем, отыграются на вас. Или, что еще хуже, используют вас против него — гораздо успешнее, чем тот же Стовер.
— И что нам делать? — безнадежно спросила мать.
— Могу предложить следующий вариант, — Фэб на секунду задумался. — Вы сейчас можете получить временное гражданство Санкт-Рены, я могу оплатить вам пребывание здесь на срок три года, а власти обеспечат вас жильем и временной же работой. За три года мы найдем способ вывести ваши деньги с Инсена, вы ведь весьма обеспечены, если я правильно понял?
Отец кивнул.
— А дальше — как решите сами. Или я могу обеспечить вас некоторыми средствами, которыми вы распорядитесь по своему усмотрению, — продолжил рауф. — Но, повторю, при условии, что на Инсен вы не вернетесь.
— Спасибо, что не настаиваете на первом варианте, — хмуро ответил Аглай. — Санкт-Рена? Религиозное монархическое государство?.. Нет уж, благодарим покорно. Думаю, мы сами в состоянии решить, куда отправиться дальше. И вот что — деньги мы, конечно, вам вернем. Считайте, что даете их нам в долг.
— Как вам будет угодно, — развел руками Фэб. — Что-то еще? — он повернулся к матери Ри.
— Ида, не смей, — строго сказал отец.
— Это ты не смей, — резко ответила она. — Не смей мне приказывать. Аглай! Я хочу поговорить… со своим сыном. И никто не сумеет запретить мне это, ясно?
Отец не ответил, отошел в сторону.
— Ри, мы можем выйти? — спросила мать.
— Можем, — кивнул пилот. — Мы… мы скоро придем.
Ему никто не ответил. Мать повернулась и пошла прочь из зала совещаний, а Ри последовал за ней.
Мокта, все это время молчавшая, тоже поднялась. Посмотрела на Ита безнадежным взглядом.
— Ну, спрашивай, — предложила она. — Хотя ты же не знаешь, что именно хочешь спросить, верно?
Ит медленно кивнул и мысленно сказал «спасибо» искину — обезболивающее и в самом деле было отличное, за прошедшие полчаса он ни разу не вспомнил про заживающие раны на руках и на груди.
— Ит, я расскажу все сама, только очень прошу — пойми меня правильно… так же, как твой друг сейчас понял свою маму. Да, маму, Ит. Неважно, что родители — приемные, если любовь — настоящая. Моя к тебе — настоящая. Можешь спросить у нее, — Мокта кивнула на Дашу. — Она не даст мне соврать.
Целительница вздохнула.
— Все так и есть, — подтвердила она неохотно.
— Зачем вы говорите об этом? — недоуменно спросил Ит. — Я, кажется, не высказывал никаких сомнений на этот счет.
— Затем, что придется рассказать тебе вещи… из-за которых ты, думаю, возненавидишь меня, — печально ответила Мокта.
— Господи, да тебя-то мне за что ненавидеть? — растерялся он.
— Тогда слушай. Я знала… о нем, — Мокта кивнула на замершего Скрипача. — Я знала, что мальчиков — двое. И отец… отец сказал, что мы не можем взять второго ребенка. Нам ведь предлагали взять его, несмотря на твое распоряжение…
— И про это ты тоже знала? — Ит чувствовал, что у него внезапно закружилась голова. — Что ты еще знала?!
— Многое. Что ты был Сэфес, что ты рауф, что он — безумен. И отец… Я не посмела его ослушаться, — она опустила взгляд. — Ты думаешь, он и в самом деле настолько мягкий и безвольный, каким хочет казаться? Нет, Ит. Нет и еще раз нет. Он поступил так, чтобы… чтобы скрыть смерть сына, не более. Не потому, что он злой, Ит. Он не злой. Он просто очень умный и все рассчитал заранее.
— Только про Блэки он не рассчитал, — отозвался Ит. — И про судьбу не сумел. И про Бога. Но ты! Почему ты не рассказала мне?..
— Потому что я люблю тебя, — ответила она. Отвернулась. — Смешно, правда? Из трех сыновей больше всего любить приемного… причем не человека по крови.
Ит закрыл глаза трясущейся ладонью.
— Это настолько важно, что… не человека?
— Для меня — тогда — было важно, — вздохнула она. — Сейчас — не знаю. Все равно случилось то, что должно было случиться… Ты ушел к своим, ведь так? Ушел туда, куда тебя не пускали.
— Для моего же блага, — горько закончил Ит. — Почему все самые большие глупости в наших жизнях вершатся для нашего блага? Не слишком ли часто звучит эта фраза?
— Не слишком, — она медленно покачала головой. — Она звучит только потому, что мы и в самом деле считали, что это — во благо. Ты жил плохо? Нуждался? Был обижен кем-то? Презираем? Унижен?.. Нет, и ты знаешь про это. У тебя была хорошая и спокойная жизнь — та самая, о которой мечтал ты прежний.
— В каком объеме вам была предоставлена информация? — вдруг спросил Фэб. — Считки?
— Считки? — переспросила Мокта. — Да, у нас были прямые считки. Его, — она указала на Ита. — По сути, мы выполняли его просьбу. И дали ему то, что он хотел, и даже сверх того.
— Пристрелите меня кто-нибудь, — в пространство произнес Ит. — Пожалуйста. Немедленно.
— Перестань, — попросил Скрипач. — Все равно это уже в прошлом. Ведь так?
— Не знаю, — вздохнула Мокта. — Видимо, да, ведь отказ уже подтвержден.
Голос ее звучал тускло и безжизненно. Ит почувствовал, что уши у него пылают от стыда.
— Мама, прости меня, — он сделал шаг вперед. — Прости меня, слышишь? Это я виноват, а не ты и не отец! Только я! Перед всеми — и перед вами, и перед рыжим, и…
— Какая теперь разница? — безучастно отозвалась мать. — Что сделано, то сделано. Надеюсь, у тебя все будет хорошо… Ит.
Он покачал головой.
— Я чудовище. По-моему, когда я все это делал, я напрочь разучился думать. И в результате сотворил фантастическую гадость… всем, кто ко мне хорошо относился. Ведь так?
— Нет, не так, — не согласилась Мокта и вдруг улыбнулась. — Мне ты сделал подарок — я была счастлива, что у меня вырос такой хороший мальчик и что я могу любить его. Я и сейчас счастлива, Ит. Что ты — был.
— А я и есть, — решительно ответил вдруг Ит. — Отказ отказом, но я все равно всю жизнь буду знать, что…
Он не договорил, осекся. Хотел сказать — что у меня есть мама. Хотел — и не сумел этого сделать.
— Что мне говорить об этом дома? — спросила она.
— Скажи правду, — попросил Ит. — Скажи, что я сменил работу, что теперь работаю в Официальной Службе. Я буду… помогать, по мере возможностей. Вернуться я не смогу, но мы ведь увидимся еще, и не раз, верно?
— Если ты сам этого захочешь — обязательно, — пообещала мать. — Хочешь, я сама буду приезжать туда, куда ты попросишь?
— Думаю, этот вопрос мы сумеем решить, — добавил Фэб с явным облегчением. — Мокта, я клянусь вам, что все будет в полном порядке. Я вижу, что вы очень хорошо относитесь к Иту, и я обещаю, что сделаю все, от меня зависящее. Отличный дом. Учебный центр Орина — один из лучших в секторе, у нас великолепные преподаватели. Впоследствии ребята будут получать более чем пристойные деньги…
— Я вам верю, — кивнула Мокта. — Знаете, что самое грустное? Что дети вырастают, Фэб, — она усмехнулась. — Это мы, родители, хотим, чтобы они подольше оставались маленькими, но ведь это не так. Они вырастают и уходят туда, куда им нужно… а ты остаешься. Если отец согласится, я заведу еще одного ребенка. Я всю жизнь мечтала о дочери, но на нашу пару в семейном плане стояли только сыновья.
Она повернулась к Скрипачу, тяжело вздохнула, затем произнесла:
— А вот у тебя я хочу попросить прощения. Но и ты постарайся понять нас. То, что случилось в нашей семье, те обстоятельства… мы просто не сумели бы никому объяснить твое появление. Никак.
— Я понимаю, — грустно улыбнулся рыжий. — Действительно, практически невозможно объяснить окружающим, тем более родственникам, откуда взялся еще один ребенок, причем умственно неполноценный. Мокта, на месте вашего мужа любой бы поступил так же, я думаю… Вы можете не извиняться, ведь это не вы втянули кого-то в такие странные дела, это вас втянули. И хорошо еще, что все кончилось так. Мне кажется, что это могло обернуться куда большими проблемами.
Мокта кивала в такт его словам.
— Все верно, — согласилась она. — Знаешь, я рада, что вы в результате все-таки оказались вместе. Что-то в этом есть… бесконечно правильное.
— А иначе и быть не могло, — Скрипач покосился на Ита.
— Где они тебя нашли?
— Они меня подобрали на свалке, неподалеку от города Маквола… — пустился в объяснения Скрипач.
Ит вполуха слушал его рассказ и, как это ни странно, чувствовал облегчение — кажется, то, чего он боялся, миновало. По крайней мере, они трое справились.
Вскоре вернулся удрученный Ри в сопровождении заплаканной мамы и почти тут же ушел снова — уже в компании посуровевшего насупившегося отца. Фэб с Дашей сидели в отдалении и тактично молчали, ни во что не вмешиваясь. Скрипач продолжал рассказывать, Ит смотрел на маму и с радостью вдруг заметил, что она уже улыбается, и не натянуто, как раньше, а свободно — ну конечно, Скрипач, когда сам того хочет, сплошное обаяние… сейчас он еще и про платье расскажет…
— Знаете, я очень рад на самом деле, что вы этого не видели, — донесся до него голос рыжего. — Неподготовленному человеку меня тогдашнего лучше было не показывать.
— Почему?
— Ну, во-первых, я очень люблю жареную картошку, а во-вторых, красивую одежду, и мне совершенно все равно было на тот момент, мужская это одежда или женская…
«Вот все и решилось, — думал Ит. — И, кажется, решилось хорошо. Ну, не то чтобы уж очень хорошо, но по крайней мере нормально».
Фэб поманил его, Ит тут же подошел к нему.
— У тебя очень хорошая мама, — серьезно произнес рауф. — Ит, я буду настаивать на том, чтобы вы оба с нею виделись хотя бы раз в год. Обязательно.
— Да я и сам хотел об этом попросить, — обрадовался Ит. — Главное, чтобы время было…
— Время будет, — пообещал Фэб. — Об этом я позабочусь отдельно. Ит, сейчас надо заканчивать разговоры, потом проводите родителей, и… надо разобраться с неофитами.
— А без нас можно? Я хотел бы еще побыть…
— Ри тоже бы этого хотел, по всей видимости, — подтвердил Фэб. — И даже рыжий бы этого хотел. Ладно. Даю еще час. Ит, подумай. Им потом будет стократ труднее прощаться с вами, чем вам с ними.
* * *
Когда корабль официалов ушел, Ит и Ри долго смотрели ему вслед. Они оба, не сговариваясь, подошли к «окну в космос» и следили за яркой оранжевой звездочкой бота, заходившего на посадку. Вскоре, однако, бот пропал из виду, и стоять больше смысла не было.
— Ну ты как? — спросил Ит.
— Я?.. — Ри рассеянно посмотрел на него. — В порядке. Думал, будет хуже.
— Что они решили в результате?
— Берут деньги, а потом пойдут в Далат. Все-таки индиго, им это ближе… ну, по духу ближе. Санкт-Рена, по словам отца, совершенно не годится. А матери тут, кажется, было бы интересно пожить.
— Понятно. А моя домой, — Ит улыбнулся. — Знаешь, я все-таки чувствую себя виноватым.
— А я нет, — пожал плечами Ри. — Скучать — буду. Это да. Но виноватым я себя не чувствую совершенно. Они сделали то, что хотели… теперь моя очередь делать то, что хочу я. Твоя мать права, мы и в самом деле взрослые люди, способные сами решить, что нам нужно. Или не нужно.
— Она так и не спросила… про Фэба, — тихо проговорил Ит. — Я видел, что она очень хочет спросить, но она не решилась.
— По-моему, она правильно сделала, — твердо ответил пилот. — Это твоя жизнь. Твоя, рыжего, Фэба. И если она раньше имела право на часть твоей жизни, то теперь уже не имеет. И понимает это.
— А твои что сказали про это все?
— Отец сначала сердился, конечно, но потом вроде бы признал, что я в чем-то прав, — Ри хмыкнул. — Знаешь, они ведь еще достаточно молоды, если разобраться. Что такое сто десять лет? По меркам того же Фэба это слезы.
— А моя мама еще моложе, — улыбнулся Ит. — Странное ощущение — у меня будет сестра. Пусть сводная, но ведь будет. Мама обещала, что обязательно познакомит меня потом… Слушай, — он оживился, повернулся к Ри, — а ведь жизнь и в самом деле, кажется, налаживается.
— Похоже на то, — кивнул пилот.
— Ты решил, куда мы идем дальше?
— Угадай, — Ри помрачнел. — Нам надо… Ит, я понимаю, что на самом деле это надо не нам вовсе, а мне одному. Но мне это действительно нужно. Потому что я действительно люблю эту женщину. Понимаешь?
— Тем более, что это по дороге, — поддакнул Ит. Беззлобно пихнул пилота кулаком в бок. — Совместим приятное с полезным.
— Ты реши, что тут приятное, а что полезное… — Ри было примерился ответить на удар, но вовремя опомнился. — Черт, тебя же нельзя бить, — сообразил он. — И даже в шутку нельзя. Но ничего. Через пару дней я на вас с рыжим отыграюсь, — и погрозил Иту кулаком.
— Да ради Бога, — усмехнулся тот в ответ. — Но ты учти, что нас двое как-никак.
— Никак, никак, — с шутливой угрозой в голосе заверил пилот. — Двое тощих гермо — какие из вас противники?
— Посмотрим… — Ит ненадолго задумался. — Ладно, пошли в ангар. Остальные ждут.
* * *
Едва войдя, они оба почувствовали, что происходит что-то более чем серьезное, — и веселость тут же слетела с них, словно ее и не было.
Посреди ангара, который искин существенно увеличил, рядом с их катером стоял корабль. Тот самый корабль, похожий на старый ржавый самовар. Одна стена ангара была прозрачной, и за кораблем, в бескрайней пустоте, плыла планета, освещенная желтой звездой. Мимо станции прошел корабль, явно принадлежащий Санкт-Рене — оба тут же узнали этот стиль строительства. Добротный, основательный, изобилующий деталями, каждая из которых, несмотря на функциональность, выглядела как богатое дорогое украшение.
Рядом с кораблем неофитов стояли люди — те самые люди, которые несколько раз чуть не отправили их команду на тот свет. От того, как они выглядели, Иту стало не по себе.
Дети.
Вернее, не дети, а подростки, совсем небольшая группа, человек двенадцать. И седой, сгорбленный старик, держащийся в отдалении. Изможденные, серые лица, потухшие глаза, устало поникшие плечи.
Ри с Итом подошли поближе.
Даша разговаривала с одним из подростков, и было видно, что она чуть не плачет.
— Ими, это действительно возможно, — умоляюще говорила целительница. — Сейчас мы можем переправить вашу группу через Транспортную сеть в мир, расположенный рядом с пространством Ордена. Оттуда вас заберет корабль, и через сутки вы окажетесь в безопасном месте. Безопасном во всех отношениях — дьявол вас не сумеет там достать, даже если очень захочет. С вами поработают Целители Душ, и поверь, вы сможете впоследствии жить и…
— Мы не хотим этого, — подросток, которого называли Ими, отрицательно покачал головой. — Нам не нужно это.
Рядом с ним, держа его за руку, стояла худенькая светловолосая девушка. Ри присмотрелся и опешил — она была не светловолосая. Она была седая, как лунь, а глаза ее напоминали глаза столетней старухи.
— Мы не хотим, — повторила она эхом. — Вы нас не заставите.
— Мы не заставляем вас, — в разговор, явно идущий уже не первую минуту, рискнул вмешаться Фэб. — Мы предлагаем вам решение. Выход из ситуации, в которую вы попали.
Скрипач, стоящий поодаль, молчал. Он был напряжен и собран. Ри с Итом подошли к нему, встали рядом.
— Кошмар, — беззвучно произнес рыжий. — Ребята, это ужас какой-то…
Подросток повернулся к ним.
— Можно… посмотреть на вас? — спросил он. Ри не сразу понял, что Ими обращается к нему. — Мы ничего не сделаем, правда. Мы просто хотим посмотреть.
— Зачем? — тупо спросил Ри, которому больше ничего не пришло в голову.
— Это как посмотреть в лицо своей смерти, — серьезно ответил Ими. — Мы хотим увидеть, из-за кого сейчас умираем.
— Ты постоянно говоришь за всех, — с укором сказала Даша. — Может быть, они думают иначе.
— Мы не думаем иначе, — тихо сказала еще одна девушка. Ит присмотрелся. Тоже худая, как щепка, с тем же отрешенным выражением на лице. — Мы думаем проще. Мы не понимаем, зачем Ими так долго ждет. Мы больше не хотим ждать.
Ими подошел к ним, встал напротив. Поднял взгляд, еле заметно покачал головой. Вздохнул.
— Простите нас, — попросил он. — Мы не знали, что делали. Мы не хотели никого убивать, не хотели причинять вам зло и вред. То, что мы сейчас просим прощения, нас не оправдывает. Но все равно простите… если это возможно.
— Вы не виноваты, — примирительно сказал Ит. — Вы же не знали, что делали. Вас обманули.
— Мы должны были почувствовать, — Ими опустил глаза. — И не почувствовали. Значит…
— Это ничего не значит, — насколько мог твердо произнес Скрипач. — Парень, поверь, это действительно ничего уже не значит!
— Для вас — да. А вы знаете, сколько народу мы убили? — Ими с отчаянием посмотрел на Скрипача, и тот, не выдержав, опустил глаза. — Несколько миллиардов человек. Мы это сделали. Походя. Вообще не думая ни о чем.
— Я верю в Единого, — седая девушка подошла к Ими, снова взяла его за руку. — Я в него до сих пор верю, но я не хочу жить в мире, в котором существует такой Бог. Который такое позволяет.
— Анюта, не надо, — попросила Даша. — Бог тут ни при чем…
— Где он был, когда мы убивали? Почему он не остановил нас, почему не показал нам, что мы не правы, что мы заблуждаемся? — девушка не смотрела на Дашу и не видела, как у той предательски задрожали губы. — Где был этот проклятый Бог, который допустил этот ужас — нашими руками?! Молчите? Конечно, вы молчите, потому что вам нечего ответить.
— Мне есть что ответить, — целительница сумела унять дрожь, и голос ее снова зазвучал твердо. — Вы можете искупить эти грехи, это в ваших силах…
И тут Анюта засмеялась, и следом за ней начала смеяться вся группа. Зрелище было чудовищным: бывшие неофиты сейчас и в самом деле напоминали одно существо, и существо это заходилось в истеричном беззвучном смехе, больше похожем на плач.
— Искупить? — переспросил Ими. — Чем?
— Мне что, родить миллиард детей? — оскалилась Анюта. — Заселить десяток миров? Вы… вы издеваетесь над нами?
— У меня подобного и в мыслях не было, — оторопев, выдохнула Даша. — Искупить… всегда можно искупить! Можно работать, можно делать добрые дела, можно…
— Да, это все можно, — кивнул Ими. — Одно нельзя — жить, понимая, что ты сотворил.
Ит вздрогнул — словно изнутри резануло узнаванием. Эта фраза… что-то знакомое, что-то, что было, было, было… фраза тянула за собой нечто следующее — понятия, события, чужую память… И вдруг мысль оборвалась.
Упустил.
Как жаль.
Ведь почти понял — и упустил.
— Жить нужно, — сказал он тихо, ни к кому не обращаясь. — В любом случае нужно. Это… это было бы нечестно.
— Таким, как вы, может быть, и нужно, — возразил Ими. — Но не таким, как мы.
— Таким как что? — не понял Ри.
— Таким, как вы трое, — пояснил как ни в чем не бывало Ими. — Он очень сильно разозлился, когда вы сбежали.
— Кто разозлился? — опешил Скрипач.
— «Великий», — буднично отозвался Ими. — Вот он, — короткий взмах руки в сторону старика, — нам все рассказал. Когда мы прижали его к стенке. Он до сих пор боится смерти, представляете? До одури боится. Смешно. Мы его вам оставим, пожалуй.
— Даже заикаться начинает от страха, — добавил кто-то из неофитов. — Трясется. Сволочь трусливая.
— О чем идет речь? — опомнился Ит.
— Они… Даша, я тебя очень прошу, иди к себе, — попросил Фэб. — Хватит. С тебя и в самом деле хватит. Ты не убедишь их, твои слова ничего не могут изменить, ты же видишь. Иди к себе, пожалуйста.
Целительница неподвижно смотрела на него. Покачала головой.
— Ты хочешь сказать, что тебе легче, чем мне? — с упреком спросила она.
— Нет, мне не легче, — Фэб опустил голову, сгорбился. — Но я все-таки мужчина. И с моей стороны просто нехорошо подвергать женщину, да еще и аарн, такой боли. Поэтому я прошу тебя — уйди. Ты ничего не изменишь.
Даша, секунду помедлив, кивнула.
— Только потом я попрошу всех вас по очереди зайти ко мне, — сказала она. — Обязательно.
— Мы зайдем, — пообещал Фэб.
Целительница вышла, ни на кого не глядя.
— Что происходит? — спросил Ит.
— Они… решили уйти, — пояснил Скрипач. — И честно рассказали нам об этом.
— В смысле? — до Ри все еще не дошло.
— Мы уходим из этого мира. Из этой жизни, — Ими повернулся к ним. — Даша предложила нам вариант, чтобы остаться в живых… но мы не хотим.
— И что вы сделаете? — холодея, спросил Ри.
— Ничего особенного. Белая Грань нас пока что пропускает, думаю, мы сумеем сделать то, что решили, — Анюта прижалась головой к плечу Ими совершенно по-детски, словно ища у него защиты и утешения. Тот погладил ее по волосам. — Мы делали звезды черными. Ведь так? Черными от боли. А теперь пусть звезды сделают свое дело. За все надо платить.
— Не такой ценой, — подал голос Фэб.
— Именно такой, — возразила девушка. — Когда понимаешь, за что платишь… цена становится в самый раз.
— Вы и в самом деле в точности, как он рассказал, — Ими усмехнулся, глядя на Ита. — Молодые и старые одновременно. Но больше все-таки молодые. Знаете, когда мы пытались догнать станцию в той системе… ну, когда вы ушли на планету… я и другие смотрели на вас через Грань. И тогда я понял, кого нас заставляют убивать. Вернее, пытались заставить убить.
— Очень яркий свет, — Анюта улыбнулась. — Этот сказал, что свет лишь на время, — короткий кивок в сторону неподвижно стоящего старика. — «Великий» сказал ему, что свет — это только на какое-то время, что потом он у вас пропадет, но у меня теперь нет причин ему верить.
— Подождите, — взмолился Ри. — Я ничего не понимаю! Что именно он о нас сказал?
— Не знаю, что именно это может означать, но он сказал, что вы трое — один из Факторов. Великий так ему говорил, — Анюта задумалась. — Что ни человек, ни Контролирующий не сумел бы его обмануть. Что это может сделать только Фактор.
— Что такое — Фактор? — Ри нахмурился.
— Я не знаю, — пожала плечами Анюта. Перевела взгляд с Ри на Скрипача и слабо улыбнулась. — А еще он сказал, что тебя убили… они. Чтобы вывести станцию из Слепого Колодца. Что даже Фактор не смог бы выйти из Колодца самостоятельно, без жертвы.
Скрипач недоуменно посмотрел на нее.
— Я прошу последний раз, одумайтесь, — Фэб с жалостью посмотрел на Ими. — Вы орденопригодны. Вы чудесные, замечательные дети, и все мы очень бы хотели помочь вам… я умоляю, ну подумайте еще хотя бы день…
— Если вы и вправду хотите нам помочь, то лучше не мешайте, — попросил Ими. Неофиты синхронно кивнули. — Мы и так уже не можем смотреть в глаза людям. Отпустите нас.
— Фэб, какого черта! — взорвался Ит. — Они же действительно… мы можем просто не выпускать их, они за себя не отвечают, и…
— Не можем, — мертвым голосом ответил Фэб. — Они совершеннолетние по всем законам. Они имеют право на решения такого рода.
— Некоторым из них еще шестнадцати нет! — вмешался Ри.
— Белая зона. Нижний ценз — пятнадцать лет, — рауф отвернулся. — Задержать их — значит нарушить закон.
— Да что за законы такие идиотские!.. — возмутился Ри.
— Например, закон о престолонаследовании, — возразил Фэб. — Впрочем, там ценз опускается до возраста семи лет, для справки.
— А до семи? То есть в шесть, к примеру? — нахмурился Скрипач.
— А до семи… про это мы поговорим потом, — рауф тяжело вздохнул. — Ими, ты сумеешь увести корабль от станции на требуемое расстояние?
— Справлюсь, — ответил тот. — Я им уже управлял, и не раз.
— Какие-то просьбы будут? — Фэб говорил глухо, словно кто-то невидимый держал его за горло, не давая нормально дышать.
— Да, — Анюта подняла глаза. — Вы не могли бы передать нашим родителям, что… ну, что-нибудь им соврать? Чтобы им не было так больно? Это можно?
Фэб задумался.
— Я не уверен, — признался он. — Может быть, стоит рассказать им правду? Зачем еще один грех, девочка?
— Да, это верно… Но вы хотя бы можете им сказать, что… — Анюта чуть не плакала. — Что мы…
— Мы сделаем лучше, — Фэб протянул руку и погладил ее по седым волосам. — Те, кто хочет этого, оставят для родителей послания. Те, кто не захотят… с родителями я поговорю лично и передам ваши просьбы на словах. Я клянусь, что все сделаю, чего бы мне это ни стоило. И — тоже для тех, кто попросит об этом — я постараюсь организовать посещение Санкт-Рены. Думаю, что это будет… приемлемо. Многие захотят это сделать.
Скрипач стоял, закрыв глаза. Ри отвернулся в сторону, лишь бы не смотреть на Фэба и детей. А Ит смотрел — и чувствовал, что его душа отказывается воспринимать происходящее. Не получалось. Никак.
Может быть, все-таки…
— Я сейчас помирился с женщиной, которую считал своей мамой, — произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Точнее, даже не помирился. Помирился я, прежде всего, с самим собой. Я хочу вас попросить — не повторяйте моей ошибки. Вы не представляете, какую боль вы причините своим решением тем, кто вас любит.
— Про это мы думали, — тяжело вздохнул Ими. — Я скажу иначе. Кто из них сможет жить, зная, что воспитал чудовище, убившее миллиарды? Никто.
— А вот про это я им не стану рассказывать, — твердо сказал Фэб. — Хватит им той тяжести, которая будет. Они не узнают о том, что вы совершили… и будут плакать по своим детям, а не по убийцам, пусть и невольным.
— Но как? — спросила Анюта.
— Я придумаю, как, — печально улыбнулся рауф. — Придет время, и я пойму.
— Спасибо, — девушка слабо улыбнулась. — За все — спасибо. Мы пойдем, пожалуй. Пойдем, Ими…
— Сейчас. Что вы сделаете с этим? — Ими, конечно, имел в виду старика.
— Передадим властям, — ответил Ри. Фэб согласно кивнул.
— Хорошо. Я вам тогда скажу… это уже точно последнее… — Ими замялся, задумался. — Если то, что о вас рассказали эти, — правда, то… вы сделайте то, что нужно сделать, ладно?
— О чем ты? — растерялся Ит.
— В мире действительно очень много зла, — Ими с печалью посмотрел на него. — Мы думали, что сумеем сделать так, чтобы его стало меньше, и вон что вышло. А вы… вы, наверное, сумеете сделать что-то правильное, чтобы его и в самом деле стало меньше, а не больше. Хорошо?
Ри, Скрипач и Ит синхронно кивнули.
— Ага, — Ими улыбнулся. — Ладно, пойдем мы, действительно. Пошли, Анюта. Прощайте.
Группа неофитов скрылась в корабле.
— Что они хотят сделать? — мертвым, ничего не выражающим голосом спросил Ри.
— Они хотят увести корабль через Грань… в звезду, — голос Фэба звучал глухо. — Они сказали об этом сразу, когда вышли. Мы пытались уговорить их не делать такого, но ничего не получилось.
Ит молча смотрел, как искин открывает проход кораблю и выводит его из ангара. Несколько минут корабль висел в пустоте неподвижно, потом, включив маршевые двигатели, он начал медленно отходить от станции все дальше и дальше.
За их спинами послышался вдруг сдавленный стон. Все обернулись.
Старик сидел на полу, вцепившись руками в волосы, и раскачивался взад-вперед.
— Нет… — стонал он. — Ну, нет… Нет же, я говорю… Зачем… за что… нет…
Скрипач брезгливо поморщился и отвернулся. Его примеру последовали остальные.
— Я вызвал патруль, его заберут отсюда через десять минут, — негромко пояснил Фэб. — Очень показательный пример — неофит, которого лишили способностей другие неофиты.
— Вот даже как? — удивился Ри.
— Да, вот так, — подтвердил Фэб. — Перебежчик. Когда-то сбежал из Железной Сотни, потом удрал из Далата, — Ит изумленно посмотрел на рауф, — потом бегал по мирам, проповедуя эту чудовищную ересь, сейчас сначала переметнулся к Стоверу, а потом — попробовал поддержать политику своих же неофитов… вот только эти несчастные дети оказались сильнее и мудрее, чем он.
— А что с ним сделают? — спросил Ит.
— Ничего. Отдаст информацию, а дальше будет жить и мучиться, как ему угодно. Хотя у таких в принципе нет совести, — Фэб прикрыл глаза. — Они слишком сильно любят себя…
Корабль уходил все дальше и дальше, вскоре он превратился в еле различимую белую звездочку.
— Связь, — бесцветным голосом сообщил искин.
— Слушаем, — отозвался Фэб.
— Мы хотели еще раз сказать вам спасибо, — Ими говорил торопливо, быстро. — Спасибо, что поняли нас и не стали мешать. Может, когда-нибудь потом мы еще увидимся, если нас всех ждет следующая жизнь… и если существует настоящий Бог… в которого все-таки так хочется верить.
— Идите с миром, — рауф прижал ладонь ко лбу. — Светлого вам пути.
Звездочка мигнула — и тут же исчезла. Ри, Ит и Скрипач продолжали смотреть на место, где она только что была, все еще не осознавая того, что произошло только что на их глазах.
— Все, — глухо сказал искин.
— Ты следил? — спросил Фэб.
— Да. Я же сказал, все, — интелектронная система, казалось, сейчас расплачется. — Они сгорели. Уже сгорели.
— Уже? — тупо переспросил Ит.
— Слушай, ты идиот, да? — с отчаянием спросил искин. — Ты хоть понял, что ты видел?
— Нет, — ошарашенно помотал головой Ит.
— Они вошли в звезду на этой скорлупке! Через Грань! Все, довольно с меня на сегодня… идите уже отсюда, все, черт бы вас побрал! Идите, я сам сдам этого подонка патрулю…
