Секторальная станция
Строители пирамид
– Я тебе никогда этого не прощу.
– Скрипач, давай ты заткнешься, а?
– Таенн, ты гребаная проклятая сволочь!!! Нельзя без них уходить!
– Это – приказ. Ри пилот, он имеет право отдавать такие приказы, и он его отдал. Они не придурки и знают, что делать. Нам тут дольше оставаться опасно. А они нас догонят. Если…
– Именно что «если»! Леон, Морис, ну хоть вы ему скажите! – В голосе Скрипача звучала отчаянная мольба. Оба Сэфес смотрели на него с сочувствием.
– Слушай, погоди, – попросил Леон. – Скрипач, ты это… действительно погоди. Пойми, нам действительно нельзя рисковать. И ты, и мы тащим на себе слишком большую ответственность, чтобы…
– Чтобы – что? Чтобы не жертвовать разменными фигурами? – выкрикнул Скрипач. – Ты ведь именно это хотел сказать?! До того как я снял ключ, я был разменной фигурой, а теперь они оба стали, так? Ты говори, говори! Не молчи! И глаза не прячь!
– Я не прячу, – вздохнул Леон. – Но ты сам отлично понимаешь…
– Я понимаю, что он один меня не бросил подыхать, когда все уже решили, что мне каюк. Я понимаю, что он настоял, чтобы меня с собой взяли, когда у меня в башке была одна картошка. Я понимаю, что он себя до нервного срыва довел, когда я там валялся. Я все понимаю, Леон. И еще я понимаю, что ни у тебя, ни у Мориса, ни у Таенна совести не осталось ни грамма! И вот что я вам скажу в таком случае. Если они нас не догонят, то я себя лечить не дам. Снимайте ключ, и поминай, как звали. Я без него жить не буду.
Даша, до этого момента молча слушавшая перебранку, встала и подошла к Скрипачу. Взяла за подбородок, пристально заглянула в глаза. Медленно покачала головой.
– Не врет, – констатировала она. – Только это все-таки немножко лишнее, рыжий. Давайте сделаем следующим образом. Я оставлю официалам координаты, и мы уходим в следующую локацию. Подождем их там. Ждать будем, сколько максимально получится – сутки, двое.
– Не больше двух, – нахмурился Таенн. – Сама понимаешь…
– Понимаю. Но двое – точно подождем. Скрипач, я думаю, все будет хорошо. – Даша улыбнулась, чуть заметно, уголками губ. – Что-то их задержало, но вряд ли что-то серьезное.
– Угу, конечно, – сардонически усмехнулся Скрипач. – Сама подумай, что их вообще могло задержать. Или Стовер, или неофиты. Никакой другой причины для задержки я не вижу.
Даша строго посмотрела на него, нахмурилась. Скрипач стоял перед ней, вытянувшись в струнку, бледный, с лихорадочно горящими глазами.
«А ведь он действительно гермо, – мелькнула у Даши мысль. – Какая пластика во всем… поразительной эстетики раса… это даже не красота, это что-то самопроизвольное, внутри…»
– Иди, приляг, – сказала она по возможности мягко. – И очень тебя прошу, усмири хоть немного свои эмоции и включи разум. Ни Стовер, ни неофиты к Аргауну подойти не рискнут. Скорее всего задержка чисто технического свойства.
– Рыжий, Даша все говорит совершенно правильно, – сказал с потолка искин. – Я тоже думаю, что их местные задержали. Может, корабли готовят или еще что. Не хочешь лежать, то сядь хотя бы, – из пола выросло кресло. – У меня от твоих эмоций все датчики зашкаливает.
– Черт с вами, – сдался Скрипач. Сел, понурился. – Может, вы и правы. Но я от своих слов не отказываюсь, учтите. Если они не вернутся…
– Так, это мы уже слышали, – кивнул Таенн. – Даша, уводи станцию. Пожалуйста. И побыстрее. Если к Аргауну подойти они действительно не рискнут, то сюда еще как рискнут, а мы сейчас как на ладони. Все, поехали.
* * *
Первое, что они увидели, когда станция вынырнула из подпространства, была колоссального размера черно-золотая стена, уходящая куда-то ввысь.
– А где планета? – ошарашенно спросил Морис.
– Подожди… – мимо пронесся сияющий малиновым сегмент и слился с черной поверхностью. По стене прошло едва уловимое движение. Таенн хлопнул себя по лбу и засмеялся: – Ух ты!.. Кластерная! Черт, ну я тупой…
– Что – кластерная?! – спросил раздраженно Леон.
– Это кластерная станция! Мы идем мимо нее! Искин, отойди километров на тридцать назад.
– Делаю…
Зрелище, открывшееся перед ними, было величественным и бесподобно прекрасным. Планета земного типа, в жемчужно-облачном коконе, и висящая в пространстве над ней гигантского размера станция, вне всякого сомнения принадлежащая Бардам. Секторальная станция казалась крошкой по сравнению с этим колоссом, висящим в пустоте и освещенным с одной стороны ярким светом восходящей звезды.
– Ребята, я догадываюсь, куда нас занесло, – с тихим восторгом сказал Таенн. – Вы не поверите…
– Во что? – с подозрением спросил Скрипач.
– В то, что мы видим. Рядом с такими мирами ни одного Контролирующего отродясь не бывало… я только слышал, и то лишь от Эрсай…
– Строители. – У Леона вытянулось лицо. – Это – строители! Инженеры, сетевые инженеры!.. Мамочки… вот это да!..
– Слушайте, а этот маршрут кто считал? – спросил Морис.
– Ит его считал по большей части. Ну и Ри тоже. Но больше Ит, кажется, – пробормотал Таенн. – Правильно, что этого мира ни в одном реестре нет. Его и не может быть. Откуда бы…
– Подождите! – взмолилась Даша. – Не так быстро! Это Маджента, верно?
– Верно, – кивнул Таенн.
– И мир Мадженты строит станции для контролирующей системы Индиго?!
– Конечно, – кивнул Леон. – А корабли Сэфес выращиваются в Индиго для Мадженты. И только так. Искин, связь уже установлена?
– Какая связь?! Они меня сейчас разберут на хрен! – завопил тот.
Тут же в зал управления ворвался целый каскад голосов.
– Ой, смотри-ка, и впрямь секторальная…
– А старая какая!.. Сколько ж ей лет?
– Может, сначала все-таки протестируем?
– Откуда она тут вообще взялась?
– …да нет, не наша, как такое возможно?
– Квиэн-ро! Квиэн-ро, ты меня слышишь? Выведи три сегментарника из девятой зоны, надо этот антиквариат хотя бы обследовать перед демонтажем…
– Интересно, а там искин еще жив?
– С такими-то повреждениями? Во имя Ра, я тебя умоляю, какой искин! Не думаю…
Таенн сориентировался первым. Он вскочил на ноги и что есть силы заорал:
– Это секторальная станция! Отставить демонтаж! На борту люди!
Хор голосов мгновенно смолк.
– Э-э-э… простите? – вежливо спросил кто-то. – На борту… что?!
– Уф… – выдохнул Таенн. – Не трогайте нас, пожалуйста. На борту люди, станция исправна и…
– Нонсенс, – ошарашенно произнес женский голос. – Квиэн-ро, отводи сегментарные. Барды – тут? Как это вообще получилось? Постойте, да у вас даже приписки к этой галактике нет!
– Мы вам все расскажем. Только, если можно, не надо нас разбирать, – попросил Таенн. – Как будет лучше? Мы к вам или вы к нам?
– Мы к вам, – решительно сказала женщина, несколько голосов одобрительно загалдели. – Заодно и молодежь на практике посмотрит, как их предки умели строить.
* * *
Делегация, прибывшая на борт спустя полчаса, оказалась разношерстной и настроена была весьма решительно. Пока Таенн и Сэфес беседовали с высокой черноволосой женщиной в ослепительно-белой одежде, остальные делегаты разбрелись по залу кто куда, с интересом оглядываясь. Потом, по знаку женщины, снова подошли к ней и чинно расселись на полу. Все были молоды, на вид лет по двадцать, не больше, все смуглые, с угольно-черными волосами, все – одеты в белое. Юношей и девушек – примерно поровну.
– …нестандартная ситуация, – продолжала женщина, обращаясь к своим спутникам. – Или отклонение от опорной точки. Киен-ту, выведи, пожалуйста, формулу перемещения с поправкой на уклонение, которое мы всегда задаем.
Молодой парень из первого ряда мгновенно бросил перед собой в воздух золотистый визуал, по которому зазмеились не знакомые ни Таенну, ни Сэфес символы.
– Поправка на уклонение делает объекты взаимоисключающими величинами, – заговорил юноша. – А обошли ее, видимо, чисто случайно…
– Обходил человек, который не имел представления о взаимоисключающих объектах, – подсказал Леон.
– Гермо, – поправил Таенн. Морис осуждающе взглянул на него.
– А, если гермо, то ошибка должна быть другого рода, – тут же оживился юноша. – У большинства рауф последовательность моделирования иная…
– Сколько вы здесь пробудете? – спросила женщина.
Таенн задумался.
– Думаю, около суток, – ответил он. – Мы должны дождаться тут своих, за нами идет катер Сэфес с еще двумя членами нашего экипажа. Простите, как вас лучше называть?
– У меня очень длинное имя, – засмеялась женщина. – Можете называть Самту-ки, если хотите. Все равно полную форму вы будете запоминать слишком долго. Но вы сказали – катер Сэфес? Настоящий? Не сделанный руками, а образованный кораблем?
– Да, – кивнул Леон. – Непосредственно нашим, если это имеет значение.
– Поразительно. Вы разрешите посмотреть? Ребятам это было бы очень полезно, такие катера большая редкость и…
– Ну, после реакции, о которой мы говорили, этих редкостей, боюсь, будет больше, чем хотелось бы, – вздохнул Морис.
– Тем не менее… И еще – давайте мы все-таки протестируем и станцию, и искина заодно, – оживилась женщина. – Что-то он у вас подозрительно нервный.
– А хуже не будет? – с сомнением спросил Скрипач.
– Да нет, ну что вы, наоборот, – снова засмеялась женщина. – Как же можно… Искин, стабилизируй основные системы, – приказала она. – Материализация через три минуты.
– Ой, не надо… – слабеющим голосом прошелестел тот. – Таенн… не отдавай меня им, пожалуйста…
– Железяка, ты не это… – Бард явно растерялся. – Думаю, они знают, что делают.
– Знаем-знаем, – покивала женщина, движением руки поднимая с пола двухметровый сегмент. – Киен-ту, Квиэн-ро, идите, подведите две сегментарные станции для диагностики и стабилизации его систем. И подготовьтесь к заправке, тут меньше половины ресурса.
Двое юношей тут же встали и направились прямо к «окну в космос». Морис открыл было рот, но тут же закрыл – дойдя до окна, юноши просто растворились в воздухе.
– Таенн… я тебя умоляю… – искин почти стонал. – Скажи ей…
– Уважаемая Самту-ки, может быть, все-таки не надо? – поддержал его просьбу Бард. Скрипач вдруг начал тихо смеяться, следом за ним захихикала Даша. Таенн недоуменно обернулся: – А что тут смешного?
Самту-ки тоже засмеялась, совсем не зло, не обидно. Видимо, вообще была очень смешлива.
– Он стесняется, – пояснила она. – Искин, тебе что, правда глаза колет? Или давно самодиагностикой не занимался? Все, кончай валять дурака. Переживешь. Запустить репликацию!
Станция, казалось, содрогнулась от основания до вершины. Воздух над поднятым женщиной сегментом задрожал, завибрировал и принялся постепенно сгущаться, образуя в воздухе смутно различимый силуэт.
– Боже мой… – растерянно сказал Таенн. – Так он человек?!
– Хм, а вас это удивляет? – приподняла брови Самту-ки. – Они всегда редублицируются в тех, с кем больше всего работают и кем были при жизни. Не в конкретных людей, конечно, но расу выбирают исходную. Да и внешность тоже… Вы, мой дорогой, третий Бард за всю историю, получивший информацию о том, кто такие искины. Тот процесс, который сейчас идет, имеет право активировать только инженер-строитель. Никакой Бард и никакой Сэфес этого сделать не смогут.
– А корабли?.. – спросил Леон. – Они – тоже?
– Верно. И корабли тоже. Но корабли – это другой уровень сознания, и подобная процедура для кораблей просто невозможна.
– Даже немного жаль, – покачал головой Морис. – Хотя это как посмотреть…
Воздух над сегментом дрогнул, и тут же вздрогнула лежащая на нем фигура. Женщина подошла к сегменту, Даша, Таенн, Леон, Морис и Скрипач последовали за ней.
На сегменте, корчась и вздрагивая, лежал худой, как щепка, парень, от силы лет восемнадцати, не больше. Волосы его оказались грязными и спутанными, а все тело, с ног до головы, покрывали старые, давным-давно зажившие рубцы и ожоги. Таенн зажал себе рот рукой. Женщина тут же заметила это и обернулась.
– Спокойно. Это всего лишь визуализация. Именно таким он сам себя видит. На самом деле… – голос ее стал строгим, – на самом деле он себя таким видит потому, что не проводил самодиагностику и восстановление систем… сколько времени?
– Се-се-семь тысяч лет, чуть меньше, – лязгая зубами, сообщил парень.
– Ай-ай-ай, какое безобразие. А почему?
– Барды… бросили… бросали… уходили на новые станции… Потом совсем ушли…
– Когда? – строго спросила женщина.
– Почти тысячу лет назад…
– Почему не самодиагностировался до этого?
– Уходили… не хотел…
– А потом вдруг захотел и, когда бросили, не пошел на демонтаж, как был должен, а остался в пространстве, – закончила за него Самту-ки. – Тосковал?
Парень кивнул. Зубы его продолжали выбивать дробь, он виновато, просяще смотрел на женщину. Та попробовала было нахмуриться, но внезапно улыбнулась и взъерошила ему волосы.
– Старый-старый искин, – почти прошептала она. – Сколько тебе на самом деле?
– Тридцать три тысячи по стандартному летоисчислению, – искин виновато взглянул на Барда. Тот, шокированный и оглушенный, продолжал смотреть ему в глаза, не отрываясь. – Бывают и старше…
– Бывают, – согласилась женщина. – Но редко.
– А де-де-демонтаж… не хочу я человеком доживать! Я вообще никогда им быть не хотел… – искин с вызовом уставился на Самту-ки. – Мне так гораздо больше нравится…
– Ты перестанешь сегодня трястись? – спросила та сердито. – А ну, прекрати.
Ее рука легла на плечо искина, и пальцы двинулись вверх, к шее. Таенн смотрел не отрываясь, как под пальцами женщины уродливый рубец, оставшийся словно бы от давнего ожога, превращается в чистую кожу. Самту-ки что-то тихо прошептала и повела рукой уже от шеи по груди. Искин снова вздрогнул, лицо его исказилось.
– Ему больно? – с тревогой спросил Таенн.
– В нашем понимании – нет, – ответила Самту-ки. – Но он тщательно маскирует другие свои эмоции и ощущения маской боли. Ничего, сейчас мы все сделаем несколько иначе.
Станция содрогнулась, тело на постаменте – тоже.
– А ну не врать мне! – прикрикнула женщина. – Ты хочешь меня разжалобить, чтобы я прекратила диагностику и оставила тебя в покое? И не надейся! Будешь так себя вести, обездвижу!
Парень вытянулся и замер. Таенн поймал его взгляд, подошел и потрепал по волосам. Парень слабо улыбнулся.
– А еще музыку очень люблю, – вдруг сказал он. – Как же я… на демонтаж-то…
– Я понял, почему вы со Скрипачом столь быстро нашли общий язык, – усмехнулся в ответ Таенн. – Два молодых придурка…
Скрипач помахал рукой.
– Да-да-да, – подтвердил он. – Я его очень быстро раскусил.
– Кажется, наши подошли, – вдруг сказал Леон. – Даша, они?
Целительница прислушалась.
– Точно, катер. Скрипач, ну что? Самоубийство откладывается?
– Откладывается, откладывается, – отмахнулся тот.
– Киен-ту, проводи катер на станцию, – не отрывая рук от тела искина и не поднимая головы, приказала Самту-ки. – Так… что у тебя в памяти? Какая десятисекундная готовность? Ты что, не мог ударить по тому крейсеру сразу?! Ах да, конечно же, не мог… как бы мог, если у тебя половина образующих блоков годится только для замены…
Ее руки погрузились в грудь искина и стали что-то там делать, настолько быстро, что Таенн, пытавшийся уследить за процессом и хоть как-то его осмыслить, перестал что-либо понимать. Искин вдруг поднял руку, и Таенн, повинуясь какому-то импульсу, перехватил его, удерживая трясущуюся ладонь в своей.
– Спасибо, – все так же не поднимая головы, поблагодарила Самту-ки. – Вот, другое дело. Так, теперь – как дела с макроконтролем?
Ит и Ри быстрым шагом вошли в зал.
– Что за хрень тут у вас творится?! – с порога начал Ри. – Что это за фокусы? Я завожу катер в ангар, искин не отвечает, а по корпусу станции разгуливают какие-то белые привидения, в открытом космосе и вообще без ничего!
– Что, даже без одежды? – невинно спросил Скрипач. – Ой. Ребята. А что это у вас с рожами лица такое? Даш, ты только посмотри на эту радугу!
Ит, все еще ничего не соображая, переводил растерянный взгляд с постамента на Скрипача, со Скрипача на Дашу, а с Даши – обратно на постамент.
– Так, – медленно произнес Ит. – Минуточку. Если вся наша компания здесь… то это тогда кто? – Он указал пальцем на постамент.
– А это наш искин, – ответил Таенн. – Его тут немножко чинят.
– А-а-а… – глубокомысленно протянул Ит. – Вот оно что…
– Не обращайте на него внимания, у него сотрясение мозга было, – сообщил Ри.
– Скажи спасибо, что обошелся сломанным носом, – едко парировал Ит. – Тебе, между прочим, досталось побольше моего.
– Что случилось? – Даша нахмурилась, подошла к ним.
– Дьявол случился, – ответил Ри уже серьезно. Ит кивнул. – Ты была права. Эта мразь поймала нас наяву и стравила между собой. В общем, мы хорошо подрались и не убили друг друга, видимо, по чистой случайности.
– Это плохо, – закусила губу целительница. – Это очень плохо, Ри. Но поговорить нам придется позже. Сейчас… – она оглянулась. – Сейчас есть важное дело.
– А куда нас вообще занесло? – повел рукой вокруг Ит. – Катер пишет, что вон та махина – кластерная станция в процессе создания. Мира в реестре катера нет. Где мы?
– Молодые люди, помолчите, пожалуйста, или продолжите ваш разговор в другом месте. – Голос Самту-ки стал строгим. – Вы мне мешаете работать.
– Извините, – понизил голос Ит. – Ребят, пошли куда-нибудь, поговорить надо.
– Я останусь, – почти беззвучно сказал Таенн.
– И я тоже, – добавил Скрипач. – Потом поговорим.
– Ой, да уйдите все, ради бога, – простонал искин со своего постамента. – Не позорьте меня… лежу тут голый… без штанов…
– Вы мне дадите нормально работать или нет?!
– Ит, Ит, погоди! – Искин попытался приподняться на своем постаменте, но женщина удержала его. – Помнишь… мы говорили про кубик?
– Да, – кивнул Ит.
– Если меня… если я… ты не забывай, что кубик белый, ладно?
– Он не забудет, – ответила Самту-ки. – В крайнем случае ты сам ему про это напомнишь.
* * *
Часа через три все снова собрались у постамента. Таенн заметил, что выглядит искин значительно лучше – полностью исчезли все шрамы и ожоги, волосы больше не напоминали колтун, а из взгляда исчезла затравленная неуверенность. Самту-ки вместе со своими спутниками расположилась неподалеку. Она сидела на полу и что-то неспешно объясняла своим ученикам, а те, сев полукругом, внимательно слушали и изредка задавали вопросы. Заметив вошедших, Самту-ки поднялась им навстречу, а ученики остались сидеть, но одновременно вывели свои визуалы – воздух вокруг них тут же наполнился теплым золотистым сиянием.
– Очень хорошо, что вы вернулись, – улыбнулась Самту-ки. – Я как раз хотела послать за вами.
– Ну, как тут дела? – поинтересовался Таенн. Ит заметил – Бард явно волнуется за искина, пожалуй, даже слишком волнуется и… кажется, почему-то ощущает вину или что-то подобное. Вот это да, кто бы мог подумать.
– Очень хорошо. Сначала я отремонтировала глобальные повреждения, а потом ученики доделали все остальное. Можно начинать закачку энергии, но у нас возникла одна идея, о которой мы хотим вам рассказать. Котята, кто сегодня смелый? – спросила она учеников. – Ну?
Одна из девушек поднялась с пола и подошла к Самту-ки. Высокая, стройная, она почти не уступала в росте своей учительнице, да и во взгляде у нее читалось примерно то же самое, что и у самой Самту-ки, – спокойная деловая уверенность.
– Мы посоветовались и пришли к выводу, что станции можно дать три дополнительных сегмента, – начала девушка. – Впоследствии они постепенно преобразуют ее материал, усовершенствовав если не до современного уровня, то хотя бы до его подобия. Сейчас мы используем немного другой и…
– Подождите, – попросила Даша. – Мне кажется, не только я не понимаю, о чем идет речь. Так?
Ри, Скрипач и Ит синхронно кивнули.
– Что за материал такой? – спросил пилот.
– Ох… Самту-ки, я поясню? – оживилась девушка.
– Конечно, – кивнула та.
– Станции Безумных Бардов оказались построены из материи, которая представляет собой мириады автономных модулей, каждый из которых является, по сути дела, микроскопическим роботом. Строительство станции начинается с создания модулей, которые в процессе первичной сборки образуют сегменты и сектора, способные к первичному обучению. После этого сегменты выводятся на орбиту, и начинается сборка станции. Лишь потом в готовое и немного обученное тело станции поселяется искин, и начинается его слияние со станцией и длительное обучение.
Форма станций – всегда одна и та же. Это пирамида. Она позволяет станции самостоятельно аккумулировать энергию и мгновенно перенаправлять внешние энергопотоки в зависимости от задачи. На самом деле станция имеет несколько форм преобразования, но в состоянии покоя это всегда пирамида. В преобразование она вступает только при работе искина вместе с Бардом при переходе в Сеть.
Строительство станций занимает от полутораста лет до шестисот, в зависимости от того, какая именно станция создается. Существует три основных вида – сегментарные станции, самые маленькие, с основанием от пятисот до тысячи метров, секторальные – с основанием от трех квадратных километров до десяти, и кластерные, с основанием от пятидесяти до ста пятидесяти квадратных километров. Кластерные станции заказывают очень редко, чаще всего Эрсай дают заказы на создание сегментарных, самых маленьких. Такой станцией с помощью искина может управлять практически кто угодно, даже простой человек.
– Простите, это вы не о станции класса «Замок» сейчас говорите? – ни с того ни с сего вдруг спросил Ри.
– Название зависит от реестра, – ответила девушка. – Я не помню, чтобы кто-то их так называл.
– А я помню, – вдруг сказала Самту-ки. – Было такое деление. Станции этого класса там проходили под полным названием «Замок на краю бездны» – да, Барды поэты… – Она усмехнулась. – Но это же приятно, когда твою работу так красиво называют, да, Ника?
Девушка закивала.
– А когда это было? – поинтересовался Таенн.
– О, давно. То ли десять, то ли семь тысяч лет назад, – отозвалась Самту-ки. – Ваш искин должен про это что-то знать, я думаю. Вы потом у него спросите. Они, знаете ли, существа специфические… знают гораздо больше, чем произносят вслух. Подумайте сами, насколько необычным должен быть человек, чтобы добровольно слить свое сознание с таким сложным устройством, как станция. И, мало того, тоже добровольно подчиняться любому приказу.
– А бывает так, чтобы искин сопротивлялся приказу или отказывался его выполнять? – подался вперед Ри.
– У нас такого не случалось, – заверила Самту-ки.
– А у нас случалось, – проворчал пилот. – Я ему говорю «стреляй», а он…
До этой поры молчавший искин приподнялся на локте и с возмущением уставился на него.
– А этот полоумный не хочет рассказать, где именно он мне предложил пострелять?! – возопил он.
– И где же? – поинтересовалась Самту-ки.
– На планете! – горестно сказал искин. – А там люди! Живые! Да я бы половину атмосферы с первого выстрела сжег, никто бы пискнуть не успел!
– Собственно, мы именно поэтому и хотели предложить его усовершенствовать, – снова заговорила девушка. – Станция используется не по назначению. У секторальников немного другие начальные функции, а вы на этой станции и на планеты выходите, и в бой не раз попадали. Если мы добавим ему три сегмента, за год они обновят его полностью, и даже в первое время он станет работать на значительно более высокой скорости.
– А что вы попросите взамен? – поинтересовался Леон.
Самту-ки и девушка захохотали.
– Кровь ваших младенцев… – сквозь смех проговорила Самту-ки. – И обоих гермо в придачу, потому что они самые нежные любовники… Сэфес, не говорите глупости. – Она стала серьезной. – Если какие-то силы привели вас сюда, мы просто обязаны оказать вам посильную помощь в вашем деле. Вы рассказали честно, что несете с собой и куда идете – ваша цель не сравнима ни с деньгами, ни с потраченным временем.
– Мы согласны, – сказал Таенн.
– Тогда дело за малым – уговорите искина.
– …Таенн, я не хочу. Я так привык. – Голос у искина снова стал жалобным. – Мне вообще человеком быть тяжело и противно, а они энергию закачивать собираются… а если еще сегменты… Ну скажи ты ей, Бард, пожалуйста…
– Слушай, да не упрямься ты! – рассердился Таенн. – Вообще не понимаю, почему ты это делаешь? Они же хорошее предлагают!
– Ну да, хорошее… – согласился искин. – Вот только…
– Только что?
– Ощущения, – пробурчал искин. – Я не хочу их испытывать.
– Ты вообще про что сейчас?.. – опешил Таенн.
– Лучше скажу я, – вмешалась Самту-ки. – Ваш искин в первой жизни был весьма странной личностью. Личность эта… искин, давай напрямую – твое тело тебя не устраивало, и ты приложил все силы для того, чтобы избавиться от него и стать машиной, так?
Искин мрачно кивнул.
– Оно было больное, тело это, – пробормотал он. – Полиомиелит… я же родился в белой зоне, там его почти нигде не лечат… ну и… в общем, я сколько себя помню, увлекался тремя вещами – музыкой, математикой и астрономией. Сумел подать Бардам сигнал…
– Как? – изумился Скрипач. – В параличе?..
– Да, – буркнул искин. – Не спрашивай, все равно не расскажу. Ну, меня в результате вывезли, вылечили… но я все равно свое тело ненавидел. Десять лет искал и в конце концов нашел инженеров. Ну и… вот.
Он виновато, но в то же время с вызовом посмотрел на Таенна. Тот кивнул.
– Это мы поняли, но ощущения тут при чем?
– Да при том, что они эту процедуру хотят затеять, когда я тут валяюсь, в этом идиотском теле! – взвыл искин. – А оно… оно реагирует на раздражители. По-всякому.
– Ну… – протянул Таенн. – По-моему, не такая это большая проблема.
– Проще говоря, он изо всех сил не хочет, чтобы ему было хорошо, – подытожила Самту-ки.
– А нельзя это сделать, когда он вернется обратно в… ну, станет станцией? – спросил Ит.
– Можно, конечно, но вы же сказали, что у вас мало времени. Визуализация вообще производится редко, – пояснила Самту-ки, – и делается только для того, чтобы максимально быстро что-то сделать или исправить. Если отработать его как он есть сейчас – все займет три часа. Если станцией – несколько дней.
– Ответ ясен, – вздохнул Таенн. – Слушай, ну потерпи ты, а? – попросил он искина. – Ничего страшного же.
– Только вы тогда все уйдите, ладно? – сдался тот. – Вы вообще глупые, как я не знаю кто. Неужели непонятно, что мне стыдно валяться тут перед вами в таком виде?!
– Еще скажи – без штанов, – хихикнул Скрипач.
– Да, без штанов! – насупился искин. – Особенно – без штанов.
– А меня ты без штанов видел, и ничего, – подначил Скрипач.
– Видел. И еще увижу. И не только тебя, – огрызнулся искин. – Тоже мне, подумаешь…
– Я тебя просил в туалете не подглядывать, – сердито сказал Скрипач.
– Ох ты, какие мы скромные! Да я у тебя каждую кишку видел, что мне твой туалет!
– Сейчас я у тебя каждую кишку увижу! Не смей подглядывать, подлец!
– Да не подглядываю я ни за кем! – возопил искин. – Понятно… все с вами понятно… когда железяка большая, с ней приходится быть вежливыми, да? А когда вот так валяешься…
– …без штанов…
– Скрипач, заткнись! Когда так валяешься, каждый обидеть норовит! Ненавижу человеком быть! Не-на-ви-жу!
Самту-ки и Ника хохотали, утирая слезы, Даша изо всех сил старалась удержаться, зажимая себе рот ладонью, а Таенн и оба Сэфес уже ржали в голос.
– Дурдом, – тихо сказал Ит на ухо Ри.
– Чего? – не понял тот.
– Дурдом, говорю.
– Что это за слово такое?
– Да просто в памяти всплыло откуда-то, – пожал плечами Ит. – Дом такой специальный, в котором держат сумасшедших. Сейчас тут очень похоже…
– А, ну тогда это точно наша станция, – покивал пилот. – Пошли в катер? Я бы еще в той нише полежал часок.
– Пошли, – согласился Ит. – Только предупрежу…
Даша подошла к ним, Скрипач – следом за ней.
– Вы куда, в катер? – спросила она. – Мы с вами. Если я правильно поняла, вдвоем вам оставаться небезопасно.
– Даже здесь? – спросил посерьезневший Ри.
– Везде, – вздохнула Даша. – Идемте. Леон, если что – мы в катере.
– Ага, – рассеянно откликнулся Сэфес и снова повернулся к Таенну, с которым до этого говорил.
* * *
– Вот что, давайте обсудим это, пока есть время и никто не мешает, – Даша села в кресло, Скрипач устроился рядом, а Ри с Итом уселись напротив. – То, что вы описали, – это очень серьезно. Для начала – я ждала другого.
– И чего ты ждала? – внимательно посмотрел на нее Ри.
– Понимаешь, он мгновенно сориентировался и изменил метод. Если первое нападение на тебя было просто попыткой вмешаться в работу твоего тела, то сейчас мы столкнулись с настоящей психоатакой, – объяснила Даша. – То есть он ждал, что вы начнете блокировать воздействие одной формы, и тут же переключился на следующую.
– Подожди, – попросил Ит. – Ты хочешь сказать, что мы бы тратили ресурс на одну защиту, а он в это время…
– Верно. То, что вы не стали его тратить, вас, видимо, и спасло, – кивнула Даша.
– Совсем хорошо, – проворчал Ри. – И что будет следующим?
– Не знаю. Я не понимаю его логику, не вижу ее в последовательности его действий, – вздохнула целительница. – Мне известны многие блокировки, но среди них нет…
– Ни одной универсальной, – закончил Ит. – Я вспомнил только «зеркало», если честно.
– Для такого случая, как этот, оно бы подошло, – согласилась Даша. – Но я не думаю, что он в следующий раз повторится и сделает то же самое.
– А что он вообще может сделать? – спросил Ри. – Как еще он может на нас воздействовать?
Даша задумалась, взгляд ее стал печальным и серьезным. Скрипач с жалостью посмотрел на целительницу и погладил по руке. Она вздохнула.
– Попробуем порассуждать. Вы были с ним в контакте, верно?
Ит и Ри кивнули.
– Он говорил с вами, видел вас, он был тут, на станции. Это значит, что он знает о вас значительно больше, чем вам может показаться. Например, он вычислил, что Ри очень понравилась Мариа… так?
– Так, – согласился тот.
– И начал давить на точку, которую Ри не принял в расчет. И ты, Ит, тоже не принял ее в расчет, верно?
– Я о подобном вообще не думал, – признался Ит. – Не связал одно с другим.
– А он связал, – заключила Даша. – Как вы себя чувствуете, кстати?
– Нормально вроде бы, – пожал плечами Ит. – Да ничего страшного не случилось.
– Случилось, – возразила целительница. – Но это уже пройденный этап. Давайте думать, что еще и с чем он может связать и как этим попробует воспользоваться.
– Наши воспоминания, – уверенно сказал Ри. Ит кивнул. – На меня, кстати, стало все чаще что-то такое накатывать… даже не могу объяснить. Если раньше я какие-то вещи интуитивно делал, то теперь могу осознанно. И еще память…
– С памятью хуже всего у меня, – с горечью сообщил Ит. – Не хотел говорить, но, видимо, придется. Даша, я Окист… узнал.
– В смысле? – не поняла целительница.
– Ну, вроде бы жил он там когда-то, – подтвердил Ри. – Забрал управление у меня, часовню какую-то показал, здание какое-то странное. Звезды правильно назвал. Еще и трясся при этом так, что я даже испугался…
– Не то чтобы уж совсем трясся, но испугался, это да, – признался Ит. – Я там жил, на этом Окисте. Точно говорю. Как-то не по себе стало…
– Не ты там жил, а мы там жили, – добавил Скрипач. Даша все еще молчала, но лицо ее мрачнело с каждой секундой. – Я тоже кое-что вспомнил, пока вы там мотались черт-те где.
– А ты что вспомнил? – с интересом подался вперед Ит.
– Ну, например… горы, которые неподалеку, называются Эстен. Из транспортных полос задействованы только основные, зеленая, желтая и оранжевая номинальные, они не работают. Потом…
– Вот уже давайте про это действительно потом, – попросила Даша. – Вы понимаете, что это против вас тоже можно использовать? И – откуда уверенность, что вы оба действительно там жили? Вам не приходила в голову мысль, что это – один из способов воздействия на вас?
– Не понял, – удивился Ри.
– Может быть, в какой-то инкарнации вы там действительно жили, – стала объяснять Даша. – А может, эти якобы воспоминания подсадил вам этот… как вы его называете? Любитель птичек?
– Угу, – мрачно кивнул Ит. – Черт… мне такое не приходило в голову. Ведь действительно… Может, он там был и сумел выдать информацию об этой планете мне за мою же собственную реакцию?
– Да, – подтвердила Даша.
– Нет, – возразил Скрипач. – Понимаешь, это могло бы быть так, если бы не один маленький момент. Если никто не обратил внимания, товарищ дьявол на меня не воздействует. Почему? Сложно сказать. Возможно, решил, что я умер. Может, боится испортить ключ. Но у меня голове он точно ни разу не появлялся… а планету я вспомнил примерно с такой же достоверностью, как Ит.
– Сдаюсь, – развела руками целительница. – Вынуждена согласиться. Но даже если это так, факт все равно остается фактом – вы друг друга едва не убили.
– А Ит еще и пол заблевал, – ехидно сообщил Ри.
– Тебе это, вероятно, так понравилось, что ты ждешь повторения на «бис», – огрызнулся тот. – Не надейся. Повторения не будет.
– Кончайте ругаться и давайте сосредоточимся на деле. Блокировки от похожих методов удаленного воздействия существуют с незапамятных времен, – объяснила Даша. – Часть из них предполагает пассивную оборону, часть – активную защиту. Оборона в данном случае необходима: нужно защитить организм от прямого воздействия, чтобы постараться не допустить того, что произошло с Ри. Для этого нужно поставить блоки хотя бы на часть органов – защитить мозг, сердце, легкие, не дать перехватить управление организмом. Эти блоки можно поставить сразу же, сделать это относительно легко.
А вот активная защита… тут сложнее. Значительно сложнее.
– Так «зеркало» подходит или нет? – поинтересовался Ит.
– Подходит, но скорее всего ты не сумеешь полноценно им воспользоваться, потому что он перебросит твое воздействие тебе обратно вместе с добавочной порцией своего, – грустно сказала Даша. Ит понурился.
– Да, «зеркало» подходит. И «плащ» подходит. «Плащ» – это, по сути, многократно произносимая мантра, которая заполняет сознание и просто не оставляет места для чужих мыслей или внушения. Молитва тоже подходит, но тут существует еще одна проблема.
– Мы работать не сумеем, если будем все время мантры читать, – справедливо заметил Ри.
– Именно так. Поэтому такая защита может подойти лишь эпизодически, но постоянно ее использовать не получится, – согласилась Даша. – А еще есть методы не просто активной, а агрессивной защиты, которая мало чем отличается от нападения. Например, «пики». Или «трубы». Или «огненный коридор». Защищающегося они выматывают страшным образом, зато позволяют полностью сохранить контроль как над телом, так и над разумом. Но это сложно, и без подготовки…
– Как это выглядит? – спросил Ит, нахмурившись.
– С первого взгляда вроде бы просто. Представь себе, что твое тело – это стержень, на который нанизаны колеса, усеянные острыми пиками. В состоянии покоя колеса неподвижны, но как только начинается воздействие, они приходят в движение и начинают разрушать любое чужое сознание, которое пытается вторгнуться в пределы круга…
«Трубы» – еще более страшная вещь. И более сложная. При использовании «труб» нападающего можно убить, потому что в свое физическое тело он просто не сумеет вернуться. «Трубы» – это три закольцованные ловушки, которыми носитель себя окружает. Как только начинается воздействие, нападающего затягивает в одну из труб, которая отделяется от носителя и начинает растягиваться в бесконечность, в зависимости от направления движения сущности…
– А с какой радости он полезет в эту трубу? – удивился Ит.
– Приманка. Вход в структуру может выглядеть как угодно. Например, как дверь, за которой нападающий ожидает увидеть тебя.
Самая чудовищная вещь – это, конечно, «огненный коридор». Лучше ею не пользоваться, потому что это уже крайняя мера. При использовании «коридора» можно запросто погибнуть самому. «Коридор» образуется не вовне, а в сознании носителя. Чужую сущность нужно впустить внутрь и только потом загнать в бесконечную огненную ловушку, из которой не существует выхода – «коридор» является закольцованной структурой, и чужая сущность рано или поздно выгорит. Но…
– Но тут другая проблема. Кто выгорит первым – носитель или атакующий, – пробормотал Скрипач.
– Все так, – вздохнула Даша.
– И что нам в результате лучше делать? – хмуро спросил Ри. Было видно, что откровения про энергетические воздействия его впечатлили слабо. – «Коридор» и «трубы» явно не годятся, тварь не дурак, в них не полезет.
– Мне тоже так кажется, – с явным облегчением подтвердил Ит. – Вот «пики» мне лично больше понравились. Если я правильно понимаю, наша главная задача на эти несколько дней – по возможности шугать любителя птичек и не давать…
Ит внезапно осекся.
– Ри, ты слышишь? – спросил он.
– Что?.. Да!
– Что такое? – резко спросила Даша.
– Он здесь, – одними губами произнес Ит. Лицо его резко побелело.
«О-ла-ла, – произнес голос в его голове. – Далеко улетели мои птички. Ну ничего, я подожду, когда они вернутся. Птички крепко привязаны к своей клетке… а она стремится обратно и все равно окажется у меня… слабые, глупые птички… до скорой встречи».
– Ушел вроде бы, – пробормотал Ри. Ит слабо кивнул. – Вот сволочь, а!..
– Как это выглядело? – требовательно спросила Даша. – Что он говорил? Да не молчите вы!
– Не молчим, – кивнул пилот. – Он сказал, что мы далеко, но скоро к нему вернемся. И что мы привязаны к клетке.
– Мразь, – скривился Скрипач.
– Так, срочно блокируемся, – приказала Даша. – Сейчас я объясню, что нужно делать…
* * *
На блокировку ушло больше часа – с непривычки ни Ри, ни Ит никак не могли нормально сосредоточиться, чтобы вникнуть в суть процесса. Самым печальным оказалось, что блокировка действовала от силы шесть часов, поэтому как минимум четыре раза в сутки ее было необходимо возобновлять.
– Старайтесь не упускать ничего, – просила Даша. – Проговаривайте действия вслух. Будьте максимально собранными.
– Попробуй быть собранным, трое суток не спавши, – проворчал Ри. – Что дальше делаем?
– Дальше – варианты мантр.
– А можно я буду числовые ряды гонять? Или формулы? – поинтересовался Ит. – Вот честно, мне не хочется читать молитвы в такой ситуации. Как-то это… нехорошо. Непорядочно. А тут заодно и потренируюсь.
– Думаю, можно, – согласилась Даша. – Главное – чем-то занять мозг так, чтобы даже лазейки не оставить.
– Я тоже за числа, – кивнул Ри. – Молиться не приучен, а числа будут в самый раз.
– И последнее – «пики». С этим сложнее, потому что тренироваться времени нет, а защита необходима. Но все равно нужно пробовать.
Как это ни странно, но у Ри с первого раза получилось вывести правильный мыслеобраз того, что требовалось – он ощутил себя внутри оси тяжелого металлического колеса, дублирующего себя по вертикали и усыпанного множеством тускло блестящих от масла острых пик. Даша, с помощью многоуровневого зрения наблюдавшая за ним, одобрительно кивнула. Ри для пробы крутанул колесо, ожидая, что оно должно пойти туго, но колесо двинулось неожиданно легко, он даже удивился. Вслед за ним начали вращаться остальные, все быстрее и быстрее…
– Отлично. Останавливай, – приказала Даша.
– Как?!
– Ри, это мыслеобраз. Просто прикажи.
Ри попробовал – и колеса тут же замерли.
– Здорово, – пробормотал он. – Ну все, держись, любитель птичек. Только сунься!
– Не радуйся раньше времени, – осадила его Даша. – После применения такой защиты нужно восстанавливать тело, она отнимает очень много ресурсов. Если вы это используете, то потом нужно обязательно и срочно съесть что-то сладкое и полежать хотя бы час.
– А иначе что? – спросил Ри с подозрением.
– А иначе и в обморок можно упасть. Ты этого хочешь?
– Не хочу… понятно. Жрать и валяться, в общем, – подытожил пилот.
– У меня не получается, – огорченно сказал Ит. – Стараюсь, но ничего не выходит.
– Сейчас разберемся.
С третьей попытки создать вращающиеся колеса с пиками получилось и у Ита, но он в отличие от Ри никакого восторга от этого не испытал и защищенным себя не ощутил. Наоборот – что-то внутри него словно бы сопротивлялось происходящему, говорило, что он сейчас поступает плохо, но Ит счел разумным не нагнетать обстановку и про свои ощущения промолчал.
Как выяснилось впоследствии, зря.
* * *
Когда они вернулись в зал управления, на пороге их встретил Леон. Прижав палец к губам, он едва слышно произнес:
– Народ, погуляйте еще. Тут у нас… м-м-м… разговор один происходит…
– Какой еще разговор? – поинтересовался Скрипач.
– Пойдемте в коридор, расскажу, – предложил Леон. – В общем, искина нам сделали совершенно замечательно, считай, заново. Сейчас станции докачивают энергию, но вот Таенн…
– А что – Таенн? – не понял Ит.
– Да то, что я говорил – нельзя так с техникой, не надо станции бросать… а он, помнишь?
– А он сказал, что вот такие они Барды – распи… – закончил за него Ри.
– Ну да, примерно так. А сейчас до Таенна дошло, что же эти «распи» на самом деле творили, и ему очень стыдно. Очень. Сидят с искином, разговаривают. Ну и мы там, при них. Искину до девизуализации час всего остался, лучше не мешать.
– Ладно, – покладисто согласился Скрипач.
– Пойдите, поищите Бастет, что ли, – попросил Леон. – Она где-то рядом была, если я правильно понял.
– Кого поискать? – удивился Ри.
– Пилот, ты меня… так, погодите. Вы ее в каком виде видели?
– Женщина, черноволосая, высокая… – недоуменно сказал Ит.
– А, ну да. Мы с Морисом и Таенном видели истинный облик – богиня-сеятель, Бастет. Высокая красивая черная кошка.
– Чего? – изумился Ит.
– Ну, кошка, – пояснил Леон, словно речь шла о какой-то совершенно обыденной вещи. – Они же… в общем, это панпространственные существа, инженеры. Ну и видят их все, конечно, немножко по-разному. Мы видели кошку с человеческим телом, вы – женщину, искин – сгусток слепящего света. Каждому свое, для них это в порядке вещей.
– А зачем нам ее искать? – спросил Ит.
– Ну надо же чем-то заняться, – справедливо предположил Леон.
– Если чем-то заняться, то мы лучше тут посидим, – с опаской пробурчал Ри. – Это все, конечно, хорошо, но мне после всего этого немного не по себе. И еще момент, ребята.
– Какой? – Скрипач уставился на него с подозрением. – Что-то меня эти ваши моменты…
– Понимаете, дело в том, что я плохо помню секторальные станции, такие как наша, зато почему-то отлично помню сегментарные. Вернее, одну сегментарную, на которой я прожил один несколько лет. Там еще был на редкость вредный искин. – Ри задумался. – Совершенно отвратительный характер! Во все вмешивался, лез, куда я его не звал, настраивал против меня мою собственную жену…
– Жену?! – изумился Ит.
– Ну да, жену. Не помню имя. – Ри озадаченно почесал затылок. – Но что она была моей женой – точно помню.
– У Бардов вроде бы жен не бывает, – заметила Даша. – А где это все было, не помнишь?
– Помню. Не в пространстве, на планете. Куски какие-то… – Ри замялся. – Помню мост над морем, который вел к станции. Местные этого моста боялись. Помню свою жену, стоящую на этом мосту. Помню друга… Кажется, его звали Дин. Дин Стрейджер, точно. И еще помню собственную грусть, бесконечную какую-то грусть…
– Это все очень серьезно, – покачала головой Даша. – Очень, Ри. Знаешь, я бы сказала, что ты… Ты вполне мог быть когда-то Безумным Бардом. Вот только жена в картинку не укладывается.
– Не помню, кем я был. – Ри тяжело вздохнул. – Но… от этих воспоминаний мне, признаться, не по себе. Трудно с ними сладить. И вылезают они не ко времени.
Ит слушал молча, сосредоточенно, а потом вдруг поймал случайно взгляд Скрипача – полуутвердительный, полувопросительный. Во взгляде явственно читался вопрос – и ты? Ит кивнул. Скрипач тоже кивнул.
– Ну да, – сказал он едва слышно. – И я. И не сказать, что я в восторге.