Ит вернулся под утро, замёрзший, грязный, с ободранными в кровь руками, и… с весьма объёмным рюкзаком за спиной. В квартиру он вошёл сам, причём, как заметил Ри, ключами не воспользовался. Выглядел Ит плохо, видно было, что он страшно устал: под глазами залегли тёмные траурные тени, нос заострился, щёки запали. Он бросил рюкзак на пол в прихожей и в пространство произнёс:

– Собирайте вещи. Я в ванну, греться.

– Какие вещи? – не понял Ри.

– Какие потребуются. Через час уходим. Времени нет.

– Ты цел? – жёстко спросил Скрипач.

– Относительно, – Ит попробовал ухмыльнуться, но вышло не очень. – Хреновые дела, ребята… Ри, ты действительно гений. Как же до тебя вовремя дошло.

– Иди мойся, грейся, переодевайся, – приказал Скрипач. – Что брать?

– Рюкзаки, шмотки, жратву, – Ит кое-как вылез из свитера. Спина у него оказалась вся в ссадинах. – Одеяла тоже возьмите, что ли.

– Понял, – Ри ушёл в кухню. – Рыжий, где волшебный пакет, в который ты сложил пустые пакеты?

– На подоконнике посмотри…

Минут через пятнадцать Ит сидел на кухне и отогревался чаем, а Скрипач, горестно цокая языком, смазывал ему спину йодом и заклеивал ссадины покрупнее пластырем.

– Ерунда, – Ит отхлебнул чай. – Просто у машины посадка очень низкая, а там, на подъездах к особняку, дорога не самая хорошая. Смешное место, скажу я вам. Заборы по четыре метра высотой, шикарные дома, сосновый лес – и дорога, по которой ездить можно только на «Люсе» или её собратьях. Скорее всего, просто не успели ещё отремонтировать.

– В общем, ты на свою несчастную спину собрал всю эту дорогу, – констатировал Скрипач.

– Точно. А ещё я свалился с забора, – подумав, добавил Ит. – Целевым образом свалился, но… там росла не очень удачная ёлка. Ладно, это всё лирика.

– Рассказывай давай, – попросил Ри.

Ехали больше часа. На светофорах Ит, рискуя, немного высовывался из-под днища, чтобы понять, где именно они едут – и светофоре на десятом понял, что угадал: они направлялись к Новой Рижской трассе. Самое богатое, самое престижное место в ближнем Подмосковье. Ну, тут ничего удивительного – кто бы сомневался. Имей человек столько денег, сколько имел их Павел, он всегда старается устроиться с максимальным комфортом. А Новая Рига в этом отношении идеальный вариант.

Огромные участки, очень красивая местность, сосны, холмы, песчаная почва, целебный (по слухам, конечно) воздух. Знать – а эти люди действительно, на полном серьёзе считали себя знатными, не иначе, – облюбовала эти места лет пятьдесят назад, и сейчас участки и дома на Новой Риге продавались за баснословные суммы.

«Койот-Эйр» направлялся, как понял впоследствии Ит, к одному из самых престижных и дорогих посёлков. Участок Павла был вдалеке от дороги, и его окружало целых два забора: глухой четырёхметровый наружный и двухметровый, кованый, узорный – внутренний, отстоящий от внешнего метров на пять. Чистой воды нуворишество, такое можно делать, если деньги и впрямь девать некуда…

– Я соскочил перед воротами, метров за двести, – Ит снова отпил чаю. – Не стал рисковать и пробовать въезжать с ним. Мало ли что…

«Мало ли что» могло оказаться чем угодно. От невидимых систем защиты участка до хорошо обученной умной собаки.

– В общем, тут я угадал, – Ит довольно улыбнулся. – Защита там… новая, хорошая и нездешняя. Я полчаса вокруг бродил, пока не понял, что надо сделать, чтобы её обойти.

– То есть ты «позвонил у двери», что ли? – нахмурился Скрипач.

– Нет, ты чего. Просто дождался патруля и прошёл с ним. Собакам, правда, пришлось «сделать кошечку». – Он засмеялся. – Не хотел, но никак иначе. Четыре здоровенных кобеля… мной бы закусили, не задумываясь.

«Сделать кошечку» – это означало отвлечь собак на запах, от которого они оторваться смогут очень не скоро. Ит, по его словам, дошёл до внутренней ограды, поставил «кошечку» (в данном случае «кошечкой» сработал обрывок подстилки течной суки, который он подобрал на помойке возле дома), и собаки в ближайшие пару часов ему были не страшны: ротвейлеры, как сумасшедшие, пёрли на забор, скуля и подвывая, им стало не до охраны…

– В дом я прошёл вообще без проблем, – Ит поёжился, когда очередная ватка с йодом приземлилась на очередную ссадину. – Ребята, что у него там творится… знаете, чем по-настоящему богатый человек отличается от того, кто наворовал сравнительно недавно?

– И чем же? – полюбопытствовал Ри, хотя и так знал ответ.

– А тем, что настоящий богатый человек – он разумен. А Павел… это мужик-сорока, – Ит рассмеялся. – Он туда натащил всего, чтобы покрасивше и, главное, побольше. Дом этот – какая-то берлога сумасшедшего. То есть видно, что дом делали не для него, в помещениях дизайн вполне приличный, всё красиво, но… – Он покачал головой. – Но обстановка… золотые люстры с канделябрами, картины, которые друг с другом не сочетаются, мебель из серии – бред сумасшедшего короля, шкуры какие-то, то на полу, то на диванах. Вазы золотые, занавески парчовые… Ужас. И как у него в таком интерьере голова не кружится, не понимаю…

– Ты давай по делу, – поторопил Скрипач, встряхивая пузырёк с йодом. – Канделябры – это хорошо. Но к нам отношения не имеют.

– Да как сказать, – Ит задумался. – С одной стороны, не имеют, с другой… ладно, это действительно потом.

…Побродив по дому, он понял следующее: кроме хозяина в доме сейчас находится как минимум десять человек, и приехали они сравнительно недавно. Скорее всего, несколько часов назад. В комнатах – нераспакованные вещи, в холле – грязный от растаявшего снега пол. Прислуги нет – значит, хозяин решил присутствие гостей не афишировать и прислугу на сегодня отпустил.

Гостей, однако, почему-то нигде не видно…

– Они совещались в подвале, как выяснилось. Там оборудована сауна, баня, пара-тройка траходромов порядочного размера, и бар – ничуть не хуже, чем в том клубе. Гостиная, разумеется, тоже есть. Вот в ней они и сидели…

– Кто – они? – спросил Скрипач.

– Отряд боевиков Официальной и Павел, – объяснил Ит.

…Ри всё понял совершенно правильно: Ит подслушал часть совещания, где шла речь именно о том, что надо тихо и по возможности быстро убрать «объекты» в пределах площадки на Котельнической. Обсуждали технические детали операции. Как выяснилось, планировалось загнать их троих в подвал здания: он как раз являлся центром площадки и, по словам Павла, «риск промахнуться с точкой будет сведён к минимуму».

– У них там было много всего. И план подвала, и кого где убить надо. И как именно убивать… – Ит покачал головой. – Тебя, гений, планировали зарезать, потому что ты медленнее, чем мы. Нас – застрелили бы. Точки они, кстати, выбрали замечательно.

– Мы бы поняли, наверное, – пробормотал Скрипач, впрочем, особой уверенности у него в голосе не было.

– Совсем не факт, – возразил Ит. – Схема расстановки идеальная, сунься мы туда, живыми бы не вышли.

– Н-да… – протянул Ри. – Слушай, а в рюкзаке что?

– А это я Павла обнёс, – Ит повернулся к Ри. – Хорошие вещи у него там имеются, надо сказать. Я забрал три боевых защитных комплекта и кое-что из оружия, что ближе лежало. Вещи официалов трогать не рискнул. Павел, как я понял, снаряжение хранит просто так, на всякий случай, и пользоваться им явно в ближайшие дни он не собирался… подрежь я то, что у боевиков с собой было, нас бы уже… тоже тронули.

– Защита? – повеселел Скрипач. – Отлично.

– Причём какая-то новая и очень хорошая, – добавил Ит. – Так что вытаскивайте, и под майки это дело. Я три штуки взял. А у него там было комплектов десять, не меньше.

– Кого-то он боится, – предположил Скрипач. – Если держит у себя всё это барахло, то есть на то причины.

– Не думаю, – Ит передёрнул плечами. – Если бы боялся, носил бы.

– Может, и носит, – возразил Ри.

– Чёрт его знает.

– Слушай, может, тебе поспать хоть пару часов? – Скрипач сел напротив Ит, сочувственно посмотрел на него. – Устал же. Вижу.

– В машине посплю, – Ит прикусил губу. – На самом деле, надо сматываться.

– Может быть, сразу с планеты? – Ри уже расстегивал рюкзак. – Ит, подумай сам…

– Я думаю – сам, – Ит нахмурился. – Ри, прости, конечно. Но… пока мы не найдём других рауф, пока не узнаем, что и как на самом деле, мы отсюда не уйдём. У тебя не было детей, гений. Никогда. Я… мы не сможем так, понимаешь?

– Ит, очнись, – попросил Ри. – Если мы сейчас сбежим, то его запросто сразу же могут…

– Совсем не обязательно. – В голосе Ита звучало отчаяние. – По их мнению – мы будем здесь. Понимаешь? Да, что-то нас насторожило, спугнуло – но мы же здесь, мы на планете! Нас будут искать, причём серьёзно, всё так! Но они не знают про то, что на орбите висит катер! Они не знают, что мы можем сбежать, они справедливо считают, что нам не на чем бежать!

– Остынь, – попросил Скрипач. – Ит, правда, сбавь обороты. Ри… он сейчас прав. Мы не сможем, не имея информации о младшем, просто так уйти. Понимаешь? Ну не сможем. Если у тебя когда-нибудь будет сын или дочка, ты поймёшь, что это невозможно. Шанс что-то узнать очень маленький, но…

– Этот шанс равен нулю, – жёстко ответил Ри. – И вы оба это прекрасно понимаете.

– Не нулю, – возразил Ит. – Тысячная доля процента. Но всё равно.

– Ладно, – Ри сдался. – Сейчас, как я понял, мы… бежим. Так?

Скрипач кивнул.

– Ищем место, где можно пересидеть. Ищем рауф, которые скоро должны тут появиться, чтобы узнать хоть что-то. Ждём сигнала от Берты. Так?

– Так, – согласился Ит. – Всё так. Как только появляется хоть какая-то информация, уходим.

Защита представляла собой некое подобие тонкого комбинезона телесного цвета. Она с лёгкостью подстраивалась под любой размер и на теле совершенно не ощущалась. Скрипач поиграл с режимами маскировки – оказалось, что почти полная прозрачность у «комбинезонов» тоже предусмотрена.

– Супер, – одобрил Скрипач. – Родной, ты молодец.

– А что эта штука вообще может? – Ри с таким снаряжением как-то не сталкивался, поэтому ему было интересно.

– Много что. Согреет, обезболит, если травма, кровотечение остановит, – принялся перечислять Скрипач. – Мелочи даже залечит, пожалуй… На морозе в ней пару суток запросто продержаться можно. В жару тоже отлично… Ри, это очень стоящая штука, поверь. Одевайся.

– Да я оденусь, я просто хочу понять, что я буду носить.

– По дороге расскажу подробнее, – пообещал Скрипач. – Эй, Ит! Не спать! Вещи уже в машине, бери куртку, и пошли.

– Рыжий, оставь деду денег. Спрячь в диване.

– Сколько?

– Половину где-то и оставь. Надо будет ему позвонить, сказать, что мы съезжаем, чтобы сегодня зашёл и забрал.

– Хороший ему подарок получится, почти триста тысяч, – засмеялся Ри. – Может, золота купим? Чтобы потом продать?

– Где ты его продашь? – Ит зевнул. – На Окисте оно не в цене, там своего полно. А соваться куда-то ещё и светиться… В общем, деньги нам ни к чему. Всё, пошли.

Они скитались по Подмосковью уже почти месяц, не задерживаясь нигде больше чем на сутки. Переезжать с места на место старались по ночам, чтобы лишний раз не светиться; номера на «Люсе» сменили, Скрипач нашёл где-то в овраге догнивающий «ЗИЛ» той же модели, на котором чудом сохранились номера, и снял их.

Всё свободное время они сидели в информационных сетях – и Скрипач, и Ит были уверены, что другие рауф себя так или иначе обнаружат. Они оказались правы, группы, состоящие из рауф, тут действительно были, но… толку от них не оказалось никакого. С одной из этих групп Скрипач даже рискнул связаться – после этого пришлось драпать в ускоренном темпе, потому что группа, как выяснилось, относилась к Официальной. Они едва не попались, уйти удалось чудом. После этого Ри такие эксперименты волевым решением запретил: жизнь дороже…

Ри с каждым днём чувствовал, что устаёт всё больше и больше, Скрипач тоже начал жаловаться, один только Ит старался держаться – и какое-то время ему это всё-таки удавалось.

Но вскоре вернулись «в полном объёме» Футари и Комманна, и держаться Иту стало гораздо труднее.

Во-первых, Сихес были ужасно рассержены.

Во-вторых, из-за их постоянных появлений Ит почти перестал спать.

Разговоры между ними происходили примерно следующие.

– Им, оказывается, ещё одну подсказку дали! – возмущался Комманна. – Синемордая девица в обход всех правил ляпнула долговязому практически всё! И чего? Этот унылый болван и ухом не повёл!

– Если мы такие тупые, то дайте нам ответ, в конце-то концов! – не выдерживал Ит.

– Фу… – Комманна кривился. – С чего ты решил, что мы его знаем?!

– Мы даём только условия задачи! – вторил ему Футари. – Мы понятия не имеем, какой ответ! Ещё и ответ, скажете тоже! Вот зальём тебе квартиру водой, и будешь знать, негодник!

– Какую квартиру? Какой водой?..

– А то ты не знаешь, какую квартиру… сосед, – выплёвывал Футари. – Всё плавать будет. И мебель, и занавески, и эти, как их…

– Тапочки, – подсказывал Комманна, и Футари согласно кивал.

– У меня нет квартиры, – безнадёжно говорил Ит.

– Всё у тебя есть, не прибедняйся, – возражали Сихес.

– Я пошёл, не могу больше говорить, – Ит испуганно оглядывался, но Сихес, конечно, выбирали моменты, когда рядом не было Скрипача и Ри. – Ребята будут волноваться.

– За тебя они не волнуются, – сообщал Футари.

– Они волнуются не за меня, а из-за того, что меня долго нет, – поправлял Ит.

– Они волнуются только из-за одного, – добавлял Комманна. – И ты знаешь, из-за чего. А должны бы волноваться из-за задачи. Рыжий понятно, он свихнутый, но вот долговязый меня безмерно огорчил! Просто безмерно! Ему прямым текстом говорят, а он…

– Ну что ему сказали прямым текстом? – снова не выдерживал Ит.

– А вот у него и спроси.

Как-то раз Ит пристал к Ри – попросил снова рассказать о разговоре с Самту-ки. Да, верно. Она тоже говорила о какой-то задаче. «Вы сейчас входите в задачу». И про плату говорила… Но к чему это было сказано, Ри так и не понял.

– Ит, а чего ты сейчас про это вспомнил? – удивился Ри.

– Понимаешь… – Ит задумался. – Я не могу сообразить, что к чему. Опять же, что такое эта задача? Чем она может быть?

– Я думаю, время покажет, – пожал плечами Ри. – Мы сейчас всё равно сообразить не сумеем. Не до того.

…За ними шла погоня, сомневаться в этом не приходилось. Ни Скрипач, ни Ит себе на этот счёт иллюзий не строили, именно поэтому им до сих пор удавалось опережать противника на шаг, а то и больше. Один раз их маленькую группу попытались взять в клещи – удалось уйти на товарном поезде, спрятав машину, и за машиной Скрипач вернулся через несколько дней. Преследователями были люди, точно люди: стиль работы на рауф был абсолютно не похож. Та группа, с которой они связались, оказалась единственной доступной для связи – видимо, рауф на Сод если и пускали, то уж точно не боевиков…

– Были бы рауф, нас бы, пожалуй, поймали, или почти поймали, как в тот раз, – самокритично признал Скрипач после одного марш-броска. – А эти что-то тупят. Ох, боюсь…

– Чего именно? – поинтересовался Ри.

– Весна, – Скрипач выразительно шмыгнул носом. – Мы сейчас так ловко бегаем только потому, что снега много. Будет мало, поймают. Ри, вот честно, я тоже за младшего очень переживаю, но… ты прав. Уходить надо. Бегая по буеракам и прячась, мы не поможем ни ему, ни себе.

Ри покивал – да, это действительно было очевидно.

Вот только как убедить в этом Ита?..

К исходу марта они устали, как ездовые собаки из романа Джека Лондона – по крайней мере, Скрипач считал именно так, о чём и сообщил всем во время очередного короткого привала. Сказывалось всё. И возраст, и вредные привычки, и нервотрёпка, и неизвестность.

Сейчас Скрипач ругался.

– Вот на кой чёрт вы оба так прокурили машину? – ворчал он. – Вонь просто адская!.. Просил же – хоть окна открывайте! Теперь воняет от всего, блин! От одежды, от волос…

– А то ты сам не куришь, – поддевал его Ри.

– Я хотя бы в форточку.

Они стояли на узкой лесной дорожке, по которой, судя по слою нетронутого снега, уже с месяц никто не ездил. Ит вышел из машины поразмяться, а Ри и Скрипач сидели внутри и препирались. Ругался Скрипач, конечно, не со зла – скорее от усталости и от скуки. До этого он шесть часов просидел за рулем (опять ехали ночью), и сейчас ему хотелось спать, хотелось помыться, хотелось кофе. Ри в ответ отмахивался, что, мол, тут не отель, и вообще, на бедность не подают.

Ит, от греха подальше, удрал. Он отошёл от машины на порядочное расстояние и сейчас делал разминку, параллельно беседуя с Футари и Комманна. Сихес сегодня оказались настроены благодушно и говорили более или менее понятные вещи. Такое случалось нечасто…

– Уже совсем почти, – констатировал Футари, перевешиваясь через край ванны и тыкая в снег своим неизменным черным зонтиком-тростью. – Почти совсем уже. Совсем уже почти. Почти уже совсем. Вот прямо сейчас уже…

– Ит, а Ит? – Комманна, прислонившись спиной к стойке душа, смотрел куда-то в хмурое небо. – Может, всё-таки решишь, а? Ну напрягись.

– Задачу? – спросил Ит. Разминаться в куртке было не очень удобно, поэтому куртку он снял и положил рядом. Было зябко, сыро, движение почти не согревало.

– Задачу, – подтвердил Комманна.

– Вы мне лучше скажите, я действительно скоро умру? – Ит подумал, что любое живое существо на его месте этот вопрос, наверное, интересовал бы больше всего, и что он не исключение.

– Всё относительно, – пожал плечами Футари. – Что такое «скоро»?

– Ну… – Ит замялся. – Например, на днях.

– Что такое «день»? – снова спросил Сихес.

– Ох. Чтоб я знал. – Сейчас, после того, как сделал растяжки, хорошо было бы поотжиматься, но Ит справедливо боялся, что Сихес опять будут над ним ржать. Уже ведь ржали в прошлый раз. – В общем, вы ответить не можете.

– Можем, – захихикал Футари. – Ну ладно, ладно. Так уж и быть. Сегодня… сегодня вы отсюда уйдёте. Пора.

– Да? – Ит замер. – Это правда?

– Я никогда не вру, – обиделся Футари. – Но у тебя совсем мало времени. У тебя… до главного дела… будут сутки, чтобы всем сказать «до свидания». Это я тебе обещаю.

– Ну и за эти же сутки тебе надо понять, какую задачу ты должен решить, и крайне желательно всё-таки успеть её решить, – Комманна присел на корточки, так, что над бортиком ванны виднелась только встрёпанная макушка… четыре глаза смотрели на Ита, потом посередине лба Сихес показался ещё один глаз, но уже не человеческий. Круглый и жёлтый. Кажется, кошачий.

Ит поспешно отвёл взгляд.

– Что произойдёт? – спросил он.

– Ну… умереть тебе помогут, как мне кажется. – В голосе Футари звучало сомнение. – Честно, парень, мы не знаем. Просто знаем, что сегодня что-то для вас должно сдвинуться. Уже почти совсем.

– Спасибо, – Ит улыбнулся. – Насчёт задачи не обещаю. Но вот другое… Надеюсь, я всё-таки сумел заплатить. Или сумею. Не знаю.

– Это за что это? – с подозрением произнёс Комманна.

– За всё, – ответил Ит. – За то, что ребята оказались по моей вине на Терре-ноль. За то, что Кир и Джессика погибли. За то, что Берта заболела раком…

– Ты считаешь, что она из-за тебя заболела? – округлил все пять глаз Комманна.

– Если бы мы жили во внешке, всё обошлось бы малой кровью, а не так, как получилось, – Ит опустил голову. – Я ведь тоже… часто про это всё думал. Знаете, я ведь сам хочу умереть. Мне им в глаза смотреть стыдно.

– Правда? – Футари снова потыкал в снег зонтиком.

– Правда. Сейчас пойду обратно, и снова… Я действительно вёл себя как истеричная баба… тогда ещё… не сделай я этого, мы бы все жили иначе.

– То есть ты в очередной раз признаёшь, что ты дурак, – констатировал Комманна. – Не надоело? Это и так все уже знают, скучно.

Где-то за лесом закричали потревоженные галки – пронзительно, многоголосо. Ит поднял голову: привычка реагировать на такие изменения у него никуда не делась.

Кто-то спугнул птиц.

Значит, надо убираться отсюда.

– Вот это уже веселее, – одобрил Комманна. – Руки в ноги и вперёд. Только я тебя очень прошу, реши, а? Ну реши… Ну заставь себя. Заставь мозги работать.

– Спекутся у него мозги, – проворчал Футари.

– Тогда заранее попрощайся с семьёй и решай, – приказал Комманна. – Договорились? Мы договорились, Ит?

– У меня будут сутки, чтобы попрощаться? – уточнил Ит.

– Да, обещаю. А теперь – бегом.

Бежать не пришлось – они подъехали сами. Скрипач, которого ощутимо потряхивало, сидел за рулём. Ри – рядом с ним, на переднем сиденье.

– Ит… садись давай, – севшим голосом приказал Ри.

– Что случилось?

Можно было бы и догадаться, придурок.

– Пришёл сигнал от Берты. Ит…

Ри, не надо.

– Какой? – Он сел в кабину, захлопнул дверцу.

– «Y3».

– Ты понимаешь, что это значит?

Ит молчал.

– Они вернулись… все. Фэб вернулся тоже. Ит, что ты молчишь?

– Значит, это действительно правда, – одними губами произнёс тот. – Рыжий, поехали. Там птицы кричали. Надо выбираться отсюда.

Спорили они как сумасшедшие.

Ри предлагал немедленно вызвать катер и уматывать.

Ит снова и снова повторял одно и то же – уйдём, но только после того, как будет информация.

Тут уже не выдержал Скрипач и тоже принялся орать: что, мол, тут можно до второго пришествия сидеть и ждать этой информации.

– Веди машину, твою мать! – рявкнул Ри, заметив, что Скрипач едва разминулся с грузовиком, который от «Люси» запросто оставил бы мокрое место. – И вообще, заткнитесь все!!!

– Гений, что ты предлагаешь сейчас делать? – Ит тронул Ри за плечо. Тот обернулся к нему: лихорадочно блестящие глаза, на лице – напряжение, нетерпение.

– Подожди, думаю…

Трасса, по которой они сейчас ехали, была не центральной, но всё-таки довольно оживлённой, с плотным движением. Погода снова стояла хмурая, на дороге была грязь, которая залепляла ветровое стекло так, что «дворники» едва с ней справлялись. Скрипач вёл не торопясь; он пристроился за другой легковушкой (от неё хоть грязи летело поменьше) и сейчас тащился «в колонне», скорость которой не превышала шестидесяти километров в час. Дорога была узкой, обогнать «колонну» не представлялось возможным.

– Нам надо остановиться, если вы хотите подогнать сюда катер, – посоветовал Ит. – Ри, глянь карту. Надо в сторону уехать. Подальше от трассы.

– «Люсю» жаль, – констатировал Скрипач. – Но если выбирать между Киром, Джесс и «Люсей»…

– Хорошо, сейчас посмотрю, – Ри выволок из бардачка планшетку. – Батарейка подсела… но ничего, пока что тянет. Так… Рыжий, через пять километров где-то будет поворот направо. Ныряем туда, потом прямо, потом… а, ну да, сойдёт.

– Что там? – поинтересовался Ит.

– Что-то типа то ли кемпинга, то ли мотеля, – отрапортовал Ри. – Машину оставим там, и пусть думают, куда мы делись дальше. Если бросить в поле, то могут догадаться, что у нас есть транспорт. Мне бы не хотелось.

– Ри, если серьёзно, ты рассчитываешь вернуться сюда? – прямиком спросил Ит.

– Не знаю, – отозвался тот. – Пока что я рассчитываю через сутки увидеть живую Джесс. И Кира. И, видимо, Фэба тоже. Ит, ты рад?

Ит ничего не ответил.

Он не мог ответить.

Впервые в жизни у него вообще не осталось ничего – ни эмоций, ни слов. Он даже не мог разобраться, что же он чувствует: слова были словами, а он оказался где-то отдельно, где-то ещё…

Живой Фэб.

Нет.

Нет-нет-нет.

Хотя они ведь обещали…

– Ит, сообщений было два, – продолжал Ри, не замечая состояния, в которое впал друг. – Они, оказывается, вернулись уже десять дней назад. Берта просто выжидала, чтобы всё… чтобы всё было точно. На сто процентов. Она сначала прислала то, что мы оговорили тогда ещё, Y – это «да», а 3 – это количество тех, кто вернулся… потом, через минуту, пришла фраза с подробностями.

– Какая фраза? – Надо было что-то спросить, и он спросил. Просто так. Чтобы заполнить тишину.

– Сейчас… «Десять дней назад, пять уже в Саприи, всё благополучно, ждём».

– Ага.

– Ты рад? – вдруг спросил Скрипач.

– Ммм… не знаю, ещё не решил, – Ит заставил себя усмехнуться. – А ты?

– Пф! Дурак, что ли?! Рад, конечно, обалдел слегка, но… Ит, ау! Да отомри ты, блин!

– Отомру, – пообещал Ит. – Просто чуть попозже.

Сутки…

– Рыжий, кажется, вон тот поворот. Там указатель, гостиница «Дорожная»… ага, точно. Ит, слушай, что ты про птиц говорил?

– Что их спугнули, – пожал плечами Ит. – За нами идёт кто-то, он и спугнул. Давайте сделаем так: сейчас снимаем номер, вы уходите в лес, ты вызываешь катер, – Ри покивал, – а я…

– А ты что? – удивился Скрипач.

– Да просто хочу посмотреть, кто за нами гоняется. Если это рауф, хочу попробовать… расспросить, может, что и получится. Если люди, просто смоюсь, в ускоренном, – Ит усмехнулся. – Я вас догоню, далеко только не уходите.

– Ладно, – с сомнением пожал плечами Ри. – Не рискуй лишнего.

– Не буду, – пообещал Ит.

Как хорошо, что они так радуются. Как же это хорошо!

Теперь бы ещё самому понять, что я только что сделал, и почему они… они ведь согласились?

Надо проверить.

– Рыжий, ты не против? – на всякий случай переспросил Ит.

– Я бы хотел с тобой остаться, пусть Ри идёт вызывать катер. – Оказывается, Скрипач и не думал сходить с ума. Наоборот, он мыслил, наверное, даже лучше, чем сам Ит. – Не понимаю, для чего тебе это нужно одному…

– У меня опять интуиция, – признался Ит.

– Инту-Ит-ция, – передразнил Ри. – На предмет чего конкретно?

– Информация… которую мы ищем.

Дорога, ведущая к гостинице, оказалась плохой, и расчищали её чёрт-те когда – ехали в результате медленно. Сначала через поле, потом – через небольшой хвойный лес. Ни одной машины, ни следом, ни навстречу…

– По-моему, чушь, – резюмировал Скрипач. – Но инту-Ит-ция тут у тебя действительно есть, поэтому так уж и быть.

– Да, есть у меня… интуиция… – Ит прикрыл глаза. – Вот прямо тут и прямо сейчас.

Гостиницу «Дорожную» постояльцы явно не жаловали: двухэтажное серенькое здание, унылое, потрёпанное; кое-как расчищенная стоянка перед входом, в холле пахнет весенней сыростью и хлоркой, а за стойкой ресепшн – ни одной живой души, только отчаянно звонящий телефон.

Несколько минут искали администратора. Нашли, оплатили номер на первом этаже. Окна выходили на лес – это более чем устроило. Перенесли вещи из машины в номер: Скрипач предложил сделать обманку, оставить часть вещей, пусть преследователи (если это люди) думают, что они ушли ненадолго… Ту малую часть вещей, которые планировали забрать, Ри и Скрипач переложили в маленькие рюкзаки. Наскоро выпили кофе, чтобы отогреться – в номере было зябко, батареи едва работали.

– Так, мы двинулись, – Скрипач закинул рюкзак за плечи. – Ты давай без геройства. Если рауф и если мало – пробуй. Если люди – даже не показывайся. Договорились?

– Договорились, – согласился Ит. – Думаешь, я не понимаю, что это идиотизм? Ещё как понимаю. Но… помнишь, как было, когда мы работали Квинту, и когда мне тоже, в некотором смысле, казалось? И помнишь, чем всё кончилось?

– Помню, – серьёзно кивнул Скрипач. – Твоя интуиция действительно работает, знаю. Давай тогда так, как я сказал, ладно? Не рискуй. Нам всем и так выше крыши…

– Не бойся, – Ит усмехнулся, хлопнул Скрипача по плечу. Вышло хорошо, естественно: он очень старался сейчас не показывать, что чувствует на самом деле. – Ничего не случится.

– Рыжий, идём, – позвал Ри. – Ит, я машину вон туда подгоню, – он махнул рукой в сторону недалёкой опушки. – Снег осел уже, идти легко. Еду кто-нибудь с собой положил?

– Положил, положил, прорва, – проворчал Скрипач. – Тебе лишь бы жрать!

– Договоришься ты у меня когда-нибудь…

Они вышли на балкон, перелезли через ограждение и неспешно направились к лесу. Минут через десять скрылись между деревьями – если вдуматься, то эта перестраховка тоже бредовая, она не нужна, но…

Уж не Сихес ли чудят?

Не должны были Ри и Скрипач согласиться. Но согласились. Он сказал полную чушь, они кивнули, взяли вещи и ушли.

Здорово, правда?

Игра.

Это такая игра, и не наша.

Или нет?..

Где-то полчаса, понял Ит.

Есть полчаса, не больше.

Он снял куртку, кинул на не застеленную кровать. Сел за стол, изо всех сил сжал руками виски. Осмыслить то, что творилось, не получалось – никак. Одно тянуло за собой второе, второе – третье, третье – четвёртое. Общая картинка распадалась, рассыпалась, он не мог её удержать, сложить одно и другое так, чтобы оно сложилось…

…хоть во что-то связное.

Терра-ноль, эти безумные годы, разочарования, потери, смерти, любовь, дом; теория о порталах, которая получила такое неожиданное продолжение уже здесь; люди, время, события, стёршиеся в памяти лица. Огромные грузовики, идущие через бескрайнее море по дамбам, палящее солнце, и грустная песня, что звучала по радио в тесной кабине… Дни, годы, улыбки, работа, горе, радость – всё, буквально всё сейчас с неимоверной скоростью проносилось перед ним. Не остановить, не осознать. Открытия, которые были совершены – почти… Да, совершены, но – не до конца, не совсем.

«Что мы не поняли?.. Нет, я не сумею понять это один. Москва, бесконечная Москва, дома, улицы, реки, набережные, тихие дворы… Кто я в этом всём? Кто – мы?.. И почему я сейчас точно знаю, что я – причастен, что я – должен, опять и опять обязан… Обязан – что?.. Питер, продуваемые ветрами проспекты, каналы, неожиданное холодное солнце, Джесс, которой так удивительно подходил этот город, стоит на носу большой лодки, взятой напрокат, стоит и смеётся чему-то, и лодка выходит в залив, и залив сейчас весь в этих солнечных пятнах-промоинах, словно по воде раскидал кто-то тут и там светлое лёгкое золото…

Кто мы все – этому миру?

Кто мы – миру, который позволил нам быть… настоящими? Живыми?

Он где-то совсем рядом, ответ, он не может не быть рядом, но я слишком глуп и слаб, чтобы его угадать, чтобы его найти и чтобы донести его до тех, кому он так необходим.

Что же мне делать?

Как я могу кому-то помочь, если сам беспомощен?..

Я ведь почти держу это в руках… как говорил Ри? На кончиках пальцев? Да, я чувствую этот ответ – на самых кончиках пальцев, душой, но вот только души мало, и слишком много другого… счастья и горя, света и тени, холода и тепла.

Оно почти здесь, и надо всё же попробовать собраться и осмыслить.

Но как?..

Что ещё должно произойти со мной, чтобы до меня, наконец, дошло?..»

– Знаешь, я вспоминала, какое слово я произнесла первым, когда мы познакомились, – произнёс тихий голос за его спиной. – И вспомнила. Это было слово «мерзость». Пожалуй, теперь я соглашусь, что первое слово всегда самое точное. Но я была слишком молода, чтобы сразу догадаться… Надо было бросить вас обоих на той стоянке перед выставкой. От вас одно горе. Мерзость – мерзость и есть. Правда, Ит?

Он медленно обернулся.

На пороге комнаты стояла Орбели-Син.

– Хреново выглядишь, – констатировала она, закрывая дверь. – Что, на Терре-ноль женушка не заботилась? Оно и видно. Ах да, как же я забыла!.. Заботилась не она, заботился как раз ты – когда она вознамерилась отдать концы. А ты, как самый благородный, бегал кругами. И не знал, что же предпринять для спасения бедняжки… Куда вы её дели, кстати? Впрочем, это неважно. Найдём. И не таких находили.

Он молчал, продолжая смотреть на бывшую жену. Ничуть не изменилась, даже, пожалуй, выглядит лучше, чем в их последнюю встречу. Тонкое лицо, надменность… Вот только глаза постарели: если раньше в них было нетерпение и любопытство, то теперь появилось новое – глаза стали злыми и, кажется, усталыми. Или…

– А омерзительнее всего – твоё человеческое эго, – продолжила она. – Ты показал, кто ты есть на самом деле. И Рыжий показал. Потому что только человек способен предавать – вот так. Так, как предали вы. Вместо того, чтобы искать убийц собственного ребёнка, они спасают человеческую самку без ноги… Ну и дерьмо!..

– Что? – Ит привстал.

– Что – «что»? – притворно удивилась Орбели. – Плохо сыграно, не верю. А теперь ты должен сказать, что не знаешь о том, что Фэб и его жена погибли десять лет назад на Омин-сагит. Давай-давай, глаза только надо сделать побольше и на лице изобразить замешательство. Вот примерно так, только я опять не верю – ты можешь мне не врать, всё равно ничего не выйдет.

– Я… я не знал… – сумел проговорить он.

Картинка сложилась окончательно.

– Ты не знал? – Она расхохоталась. – Хватит! Ит Соградо, хватит!!! За всё надо платить, сволочь!.. Ты ещё скажи, что ты не знал, что их убили – из-за вас, когда проект «Терра-ноль – Сод – Апрей» вышел на вторую стадию! И ещё скажи, что ты не знаешь, кто именно убил – ты всё отлично знаешь, сука, и про сопротивление, и про противостояние, но тебе было насрать на то, что их убили, потому что они были на моей стороне, а не так, как эта мразь, которая сбежала со своим семейством, когда уже Официальная прижала их к ногтю!!! Хватит корчить рожи! Обманывать можешь кого угодно, но не меня!

Он всё ещё молчал – сказать было нечего.

И Орбели он в этот момент не видел, а видел другое, совсем другое – раннее утро, и тоненькая мальчишеская рука ставит на подоконник блюдечко с семенами, потому что надо обязательно покормить птиц, ведь папа попросил, и…

Боже.

Он потянул вниз внезапно ставший тесным ворот потасканного тёмно-серого свитера, который последние дни носил не снимая, – внезапно стало трудно дышать.

– Тебе нечего ответить, – Орбели ухмыльнулась. – Ты утомительно предсказуем. Да все вы на самом деле утомительно предсказуемы. И эти, которые сейчас отправились через лесок за новой машиной, и ты, который остался отдохнуть… а на самом деле – картинно пострадать и порефлексировать. Ты всю жизнь страдаешь и рефлексируешь, картинно и напоказ. Впрочем, ты немножко просчитался. Я тоже, – самокритично добавила она. – Я спугнула птичек, и вы тут же рванули. Думаю, птичек заметил ты. Остальные просто спали в машине. А ты… ты там бродил, да? Сделал зарядочку и пошёл поссать в кусты. Я угадала? Можешь не кивать, и так вижу, что угадала. Сейчас за твоими дружками отправилась группа, а тебя, пожалуй, я положу сама – не думаю, что ребята обидятся, если я доставлю себе немного удовольствия.

Вот про это они и говорили…

– Мне нравится это зрелище, – удовлетворённо покачала головой Орбели. – Это гораздо правильнее, чем раньше. Знаешь, ещё один момент – когда-то, очень-очень давно, я сказала своей тогдашней группе, что ты меня не тронешь. И я оказалась права, Ит. Ты действительно меня за всю жизнь не тронул ни разу – даже сейчас. Хватка у тебя, правда, уже не та, но мог бы хотя бы попробовать.

Раннее утро, широкий деревянный подоконник и лазурная крошечная птичка.

«У меня больше нет сына…»

– Может быть, это прозвучит сентиментально, но – прощай.

Когда она вышла, тихонько прикрыв за собой дверь, он выждал пару минут, потом с трудом сел. Из чего она стреляла, интересно?.. Левый бок и левая рука были располосованы напрочь – мельком глянув на себя в зеркало, Ит испуганно дёрнулся. Рёбра, кожа, свитер, кажется, даже кишки… нет, лучше не смотреть.

Потому что уж очень пакостное зрелище.

Но есть и плюсы.

Она не знала про защиту, а защита сработала. По крайней мере, ему было почти не больно, и крови он потерял всё-таки меньше, чем потерял бы без неё. Голова немного кружилась, но идти он сможет, точно сможет – это главное.

Она не стала проверять и добивать. Почему? Видимо, сдали нервы… или это чудят Сихес. Что ей стоило сделать контрольный в голову? Или опять сентиментальные соображения?

А может быть, она и не хотела убивать на самом деле? Подсознательно не хотела. Может такое быть?

Поверх свитера он натянул первую попавшуюся толстовку: смотреть на то, во что превратилось тело, не хотелось совершенно. Потом переодел джинсы: по счастью, его рюкзак стоял у двери нетронутым. Вывел на рукав защиты данные – да уж, состояние так себе, что говорить. Однако… Защита сообщала, что поддерживать тело сможет от одних суток до двух. Потом кончится резерв. Когда он кончится, всё произойдет очень быстро. И на том спасибо…

Ит прикинул про себя и понял, что положение у него, как говорится, хуже губернаторского: он и в самом деле имеет реальный шанс в скором времени отдать концы, ведь защита не лечит, только блокирует, и… и при других раскладах с некоторыми повреждениями можно ходить месяц, а в его случае срок дан ультракороткий. Собственно, защита именно это и написала на рукаве. Значит, дело плохо.

Впрочем, это сейчас неважно.

Надо уходить.

И ещё – надо как-то сделать так, чтобы они не поняли.

Потому что им сейчас будет явно не до того…

В ход пошла ещё одна толстовка – на ней, правда, тоже проступили кровавые пятна, но когда он надел сверху куртку и подошёл к зеркалу, увидел более или менее пристойную картину. Только застегнуться надо поплотнее. И сойдёт.

Единственное, что его выдавало, так это располосованная кисть левой руки. Кровь уже свернулась, но рубец всё равно выглядел не лучшим образом.

– Ладно, соврем что-нибудь не страшное, – пробормотал Ит. – Что-нибудь такое… этакое…

Он тщательно застегнулся, снова оглядел отражение, усмехнулся – совсем другое дело. Вполне респектабельный вид.

Только бы ресурсов защиты хватило на нужное время.

Ри вёл катер, поэтому отбиваться пришлось от Скрипача. Но этого хватило с лихвой: под конец разговора Ит почувствовал себя как выжатый лимон.

– Орбели?! – Скрипач сидел напротив Ита, с ужасом глядя ему в глаза. – Она в тебя стреляла?! Господи…

– Ерунда, подумаешь, руку задела, – отмахнулся Ит. – Я же удрал.

– И что она сказала? – требовательно произнёс Скрипач.

Врать не было смысла. Но в то же время…

– Рыжий, я тебя очень прошу, давай я расскажу потом, что она сказала, – попросил Ит. – Ничего хорошего. Но я не хочу сейчас про это говорить, ты понимаешь?

– Я понимаю, что ты врёшь и недоговариваешь что-то важное, – обозлился Скрипач. – Ит, что произошло, а?

– Она… во-первых, она знает, что случилось с младшим, – Ит с трудом подбирал слова, но он мог бы не стараться – Рыжий тут же всё понял.

– Да ты что… Господи… Когда? – горестно спросил он.

– Она сказала, десять лет назад, – Ит опустил голову. – Родной, я потому и не хотел говорить сейчас, понимаешь?..

– Сказать надо было обязательно, – возразил Скрипач. Прикусил губу, всхлипнул. – Но как?.. Почему?..

– Я не совсем понял, – признался Ит. – Был какой-то эксперимент… видимо, тот, в котором мы сейчас… неважно. В общем, их убило, по её словам, сопротивление, и убило потому, что младший с женой стали на сторону… Молота и Официальной. – Он тяжело вздохнул. – Она говорила… Рыжий, пойми, она была уверена, что я в курсе. Поэтому она больше издевалась, чем рассказывала. Она мстила.

– И стала в тебя стрелять, – полуутвердительно произнёс Скрипач.

– Ну да, – кивнул Ит. – Поскольку вы не закрыли дверь на балкон, я очень быстро вышел оттуда. Она попала только в руку.

– Покажи, – потребовал Скрипач. – Ничего себе, однако. Давай катер попросим…

– Не надо, пожалуйста! – взмолился Ит. – Дай мне посидеть спокойно, меня и так трясёт до сих пор!..

– Ну ладно, сиди, – смилостивился Скрипач. – Пить, есть – будешь?

– Ничего я не буду. Сигарету дай, – попросил Ит. – И помолчи ты уже ради бога, дай в себя прийти.

…Ри, выслушав ту же версию, горестно покачал головой, но его в данном случае интересовали вопросы практического свойства.

– То есть про Окист они пока что не знают, – Ри задумался. – Ит, с одной стороны – мои соболезнования. С другой… у нас не всё потеряно, ребята. Совсем не всё. Согласитесь.

– Согласимся, – кивнул Скрипач. – Слушайте, а может быть, она врала про младшего?

– Такими вещами не шутят, – покачал головой Ит.

– Смотря кто, – Скрипач нахмурился. – Эта мразь ещё и не на такое способна.

– Нет, Рыжий, она не врала, – отрицательно покачал головой Ит. – К сожалению.

– Ребята, мне очень жаль, но давайте соберёмся всё-таки, – попросил Ри. – Очень вас прошу. Беда, конечно, страшная, но вы о живых подумайте!..

– Я вроде бы и не разбирался, – пробормотал Ит, стараясь не вспоминать ежеминутно о том, что сейчас под курткой. Это он-то не разбирался? Ха-ха. Сам, может, не разбирался, да вот другие разобрали. По запчастям. Странно, что сердце уцелело: стреляла она именно в сердце. И не только…

– Ладно, хорошо. Так… Господи, в голове опять каша какая-то, – пожаловался Ри. – Что мы делаем на Окисте?

– А что мы можем делать? – удивился Скрипач. – Домой пойдем. К своим. И побыстрее.

– Катер уйдёт, – предупредил Ри. – Мы с этой… дамой, если это была дама, так договорились. Что мы делаем после, дальше? Вообще – дальше?

Ит понял, что можно расслабиться. Кажется, действительно пронесло, и они ничего не заметили. Он украдкой оглядел себя – да, всё в порядке. И защита держит, и куртка… скажем, способствует анонимности. Хорошо, что они торопились и куртки тоже не сняли – поэтому в катере прохладно, он подстроился под температуру и держит её.

Ничего, прорвёмся…

Ри говорил и говорил.

Обо всём подряд.

И о том, что денег у них катастрофически мало, и о том, что задерживаться на Окисте лишнего не следует, и о том, что, видимо, придётся искать временную работу, и о том, что он ждёт не дождётся – того, чего и ждать не мечтал.

Скрипач то поддакивал, то принимался возражать; ему хотелось задержаться на Окисте подольше, но Ри вспомнил слова Ита о том, что их ищут и что Роберту пока не нашли, и возразил, что, видимо, придётся прятаться, снова куда-то бежать, и снова прятаться, и что надо бы собрать людей, и вернуться на этот чёртов Сод, потому что теперь стало за Терру-ноль неспокойно, и что совершенно непонятно, что в мире так сильно поменялось за время их отсутствия.

Ит сидел в своём кресле и рассеянно улыбался – в этот момент ему было действительно хорошо. Всё получилось. Ну или почти всё. Почти – это уже гораздо больше, чем ничего.

Теперь главное: пробыть с каждым из них рядом хотя бы совсем чуть-чуть, потом – всё-таки попробовать решить задачу, а потом…

Потом уже неважно.

Но главный квест – это ни под каким видом не снимать с себя куртку.

И не думать о том, что под ней сейчас…