Теперь до полуночи оставалось пятнадцать минут. Мы пожали друг другу руки, обменялись ободряющими взглядами, и Холмс вышел из церкви.

Еще раньше отец Сторожев его благословил и поцеловал. Теперь сыщик двигался очень медленно, прямо держа спину. Если бы я не знал точно, что это мой друг, то безоговорочно принял бы его за святого отца. Я наблюдал за тем, как его фигура скрывается в ночи, и обнаружил, что невольно бормочу себе под нос молитвы.

В дальнейшем я узнал от разных участников событий все, что собираюсь теперь рассказать.

Стравицкий и еще пять мужчин спрятались позади отеля «Америка», где находился штаб ЧК. Они ждали в том месте, куда выбрасывали мусор. Через несколько минут Стравицкий и выбранный им помощник, Цуков, перерезали горло двум охранникам, которые несли вахту, и Стравицкий поставил вместо них двух своих людей. Остальные вошли через главный вход. Двое остались на лестничной площадке перед ведущими в бильярдную ступенями, а Стравицкий и Цуков пошли освобождать Рейли и Оболова.

Они знали, что, если чекисты спят, все пройдет хорошо.

В то же самое время Михаил Габлинев лежал на животе на возвышенности, с которой просматривался вокзал станции Екатеринбург-II, прямо к северу от того места, где под охраной держали в поезде сотрудников Рейли. С Габлиневым было пять человек. К югу от вокзала, у болотистой части озера рядом с Верх-Исетским заводом, ждали еще семь человек. В двадцать минут первого им предстояло начать продвижение к вокзалу.

Габлинев с радостью отметил, что большинство охранников, которые должны были нести вахту, спят. Но четверо конвойных сидели как раз у подножия возвышенности; они пили водку и горланили песни. Винтовки были аккуратно составлены в стороне, как и предписывалось, однако находились достаточно близко, чтобы их можно было схватить в любой момент.

Холмс приближался к Ипатьевскому дому.

Охранники получили соответствующие указания, как и обещал Юровский, и когда святой отец проходил мимо них, они даже не удостоили его взгляда.

Когда Холмс прошел под главной аркой, его встретил разводящий и попытался завести разговор, сказав, что стоит хорошая погода. Холмс примерно понял, о чем речь, и согласно кивнул, ответив односложным «да», а затем последовал за разводящим.

Тот проводил переодетого сыщика в дом, где им встретился всего один охранник, да и то в полусонном состоянии: он развалился в большом кресле, а голова свешивалась ему на грудь. Затем Холмс последовал за разводящим в дальнюю часть дома и вниз по лестнице. Он ни на минуту не забывал, что идти нужно медленно, тяжело ступая, так как у отца Сторожева был артрит.

Внизу лестницы, по обеим сторонам от открытой двери, дежурили два охранника. Они сидели на деревянных табуретках и не спали, но явно не посчитали отца Сторожева серьезной угрозой.

Холмс безмолвно прошел мимо них, но, как я подозреваю, сердце у него стучало так громко, что он опасался, не услышат ли этот стук охранники. Мой друг волновался не только из-за трудной задачи, но и потому, что знал: всего через несколько секунд ему предстояло оказаться среди семьи русского императора.

Разводящий указал на дверь, лениво отдал Холмсу честь и снова отправился наверх. Детектив зашел и огляделся. В помещении было пусто, если не считать стола и семи приготовленных стульев. Холмс накрыл стол специальной скатертью, как ему показали, потом принялся расставлять ритуальные предметы в определенных местах. Все это время он искал глазами особые приметные болты на деревянных досках пола, о которых ему рассказал отец Сторожев. Когда люди священника ослабят всего два болта изнутри туннеля, можно будет поднять доски и таким образом проникнуть в подземный проход.

Наконец Холмс обнаружил болты в задней части подвала и как раз в этот момент услышал шаги множества ног, спускающихся по лестнице. Он быстро вернулся к столу и положил на него руки, как сделал бы отец Сторожев.

Шаги всё приближались, и вот случилось то, ради чего Холмс проделал многие тысячи миль: в помещение вошел царь Николай II, держа на руках сына, царевича Алексея. За ними следовали царица и четыре великие княжны; одна из девушек, Татьяна, поддерживала мать под руку.

Когда заходил каждый из членов царской семьи, Холмс не забывал крестить их, а затем протягивал крест для поцелуя. Как он позже признался мне, ему приходилось прилагать изрядные усилия, чтобы у него самого не дрожали колени, – так сильно на него подействовало происходящее и в особенности вид царя, держащего на руках наследника.

Да, прославленному Шерлоку Холмсу пришлось отвернуться и обойти стол сзади, чтобы скрыть свои эмоции от царской семьи. Но когда он снова взглянул на них и увидел, как все они спокойно сидят на стульях, гордо выпрямив спины и будто бросая вызов своему плачевному положению, сыщик вновь почувствовал, как на глаза у него навернулись слезы.

Как только охранники закрыли дверь, он достал записку из-под рясы и взглянул на часы. Было семь минут первого.