Но важно всегда видеть отличие политического отношения от военного противоборства, с одной стороны, и от правоотношения и морального отношения – с другой. Если в правоотношении существует сильная институциональная регламентация всех действий, благодаря которым в его содержании жестко связаны права и обязанности субъектов, то содержанием политического отношения выступают интересы сторон при относительной гибкости правил игры. Политическое отношение – это только рамки игры, которые могут расширяться или сужаться, в зависимости от силы сторон. К тому же и стороны в правоотношении серьезно различаются от субъектов в политическом отношении. Если такие различия не учтены, это приводит к определенным иллюзиям регламентированности действий и предсказуемости намерений других субъектов политического отношения. Другой важный момент различия обусловлен ролью веры в политике. На это обратил внимание М. Вебер, отметивший, что политика невозможна без служения делу и соответствующей веры в необходимость защиты интересов той общности, которая стоит за политиком – народа, нации, партии и т. п. Это также отличает право от политики, но отнюдь не отождествляет политику с этикой. М. Вебер показал, что эти сферы по-разному соотносят цели и средства, по-разному оценивают насилие как средство достижения целей.

В плане смешения права, политики и этики показательны иллюзии, поразившие руководителей СССР в конце 80-х гг., а также руководство России в начале 90-х гг. Переход от отношений холодной войны, которые в то время были довольно институционализированы, к отношениям нового характера, сыграл злую шутку с М.С. Горбачевым, Э.А. Шеварднадзе, а затем с – Б.Н. Ельциным, Г.Э. Бурбулисом, М.А. Козыревым. Они вдруг воспылали неограниченным доверием ко вчерашним противникам по «холодной войне», пошли на беспрецедентные, неоправданные уступки. В результате СССР, а затем и Россия понесли огромные потери без каких-либо взаимных уступок. Эти потери были не менее масштабными, чем потери Германии и Японии, проигравших вторую мировую войну. К данным фактам имеет прямое отношение высказывание М. Вебера: «Вместо того, чтобы заботиться о том, что касается политика – о будущем и ответственности перед ним, этика занимается политически стерильными в силу своей неразрешимости вопросами вины в прошлом… Кроме того, в данном случае упускается из виду неизбежная фальсификация всей проблемы весьма материальными интересами: заинтересованностью победителя в наибольшем выигрыше – моральном и материальном – надеждами побежденного выторговать себе преимущества признаниями вины».

Другими словами, политические отношения между бывшими противниками были приравнены к отношениям друзей, которые институционализированы наподобие правоотношений или моральных отношений. В реальности этого не могло быть, особенно в отношениях с США, которые максимально использовали ситуацию, чтобы поставить СССР и Россию в положение «врагов», потерпевших сокрушительное поражение. Этим объясняется стремительный вывод советских войск из стран Восточной Европы в неподготовленные места, потеря огромных материальных ценностей и оборудованных баз, на которые пришли войсковые части стран НАТО. Это выразилось и в цепи кабальных договоров, например, соглашений по разделу продукции «Сахалин – 1», «Сахалин – 2» и прочих.