В условиях открыто подготавливаемого и уже начинающегося восстания большевиков, штаб Временного правительства не вывел на защиту правительства ни одной солдатской воинской части, не была проведена подготовительная работа с юнкерами в военных училищах, поэтому их оказалось ничтожно мало на Дворцовой площади 25 октября, и было бы еще меньше, если бы юнкера не приходили самостоятельно.

Единственной воинской частью Петроградского гарнизона, принявшей присягу Временному правительству, были казаки. На них возлагались основные надежды в дни смуты. Однако к наступающим событиям Петроградские казаки отнеслись пассивно, даже в критические моменты. Несмотря на указания штаба, казаки не выступили, не получив лично от Керенского гарантии в том, что казачья кровь не прольется даром. Казаки были готовы выступить на помощь Временному правительству при условии, что полки будут обеспечены пулеметами, каждому полку, организованному из сотен, распределенных по заводам, будут приданы броневики и вместе с казаками выступят пехотные части. На основании этого к Зимнему были отправлены две сотни казаков и пулеметная команда.

Утром двадцать пятого октября небольшие отряды большевиков начинают занимать главные объекты города: телеграфное агентство, вокзалы, главную электростанцию, продовольственные склады и государственный банк. К этому времени Временное правительство оказалось практически без защитников: оно располагало лишь юнкерами и ударницами женского добровольческого батальона.

К середине дня большая часть ключевых объектов была занята патрулями большевиков без сопротивления.

Керенский около одиннадцати часов покинул Петроград, не оставив никаких инструкций правительству.

Позиция, занятая правительством, была достаточно нелепой и безнадежной: отсиживаясь в Зимнем дворце, где шли заседания, члены правительства ждали прибытия войск с фронта. Рассчитывали на ненадежность выведенных большевиками отрядов, надеясь на то, что такое войско разбежится и сдастся при первом холостом выстреле. Также ничего не было сделано правительством для защиты своей последней цитадели – Зимнего дворца: не было добыто ни боеприпасов, ни продовольствия. Вызванных днем к резиденции правительства юнкеров не смогли даже накормить обедом.

В первой половине дня к охранявшим Зимний юнкерам Петергофской и Ораниенбаумской школ присоединились женский батальон, отряд казаков с пулеметами, батарея Михайловского артиллерийского училища, школа инженерных прапорщиков, а также некоторое количество добровольцев.

Вся деятельность правительства свелась к обращению к населению и к гарнизону с рядом запоздалых и потому бесполезных воззваний.

К вечеру двадцать пятого октября ряды защитников Зимнего сильно поредели: уходили изголодавшиеся, обманутые, упавшие духом. Ушли и те немногие казаки, что были у Зимнего, смущенные тем обстоятельством, что вся пехота правительства оказалась «бабами с ружьями». К вечеру покинула резиденцию правительства и артиллерия.

Броневики Временного правительства вынуждены были уйти с площади Зимнего дворца из-за отсутствия бензина.

К вечеру стали учащаться редкие до того одиночные выстрелы. Охрана отвечала выстрелами в воздух на выстрелы в тех случаях, когда к дворцу приближались толпы большевиков, и первое время этого хватало.

Наконец, начав осознавать степень критичности своего положения, министры решили обратиться за моральной поддержкой в Государственную думу и начали искать с помощью телефона какую-либо физическую подмогу.

Вскоре в Зимнем стали предпринимать какие-то реальные шаги к собственной защите, чтобы продержаться до прихода войск с фронта, ожидавшихся к утру. Все силы были стянуты непосредственно к дворцу, штаб был оставлен большевикам.

Жан стоял, прижавшись к сырой холодной стене одного из домов на углу Малой Морской и Невского проспекта.

Он ждал своих товарищей.

Мимо проходили отряды солдат и матросов. Немногие гражданские мелькали среди серых шинелей и бушлатов. С грохотом проехало несколько машин с военными на борту. Они свистели и орали разные призывы по поводу Временного правительства.

Сейчас Жан был воодушевлен как никогда происходящей ситуацией в городе, а особенно здесь, недалеко от Дворцовой площади.

Подошли Ник и Лиза. Они встали рядом, провожая взглядом толпы военных, движущихся к Зимнему. Жан спросил, где Ин. Ник объяснил, что она успокаивает Клавдию Петровну, которая находится в истерике, предчувствуя непонятные события.

Старушка очень была против того, чтобы ребята вообще выходили на улицу, а тем более шли к Зимнему.

Лиза не выдержала. Она уже устала ее убеждать в правильности их решения и ушла с Ником.

Клавдия Петровна, вся в слезах, не могла успокоиться, что молодые люди идут непонятно куда и бросают ее одну в такой час. Ин вынуждена была задержаться, чтобы успокоить старушку, и обещала скоро с ней встретиться.

– А ты не смогла убедить бабку? – спросил Жан. – Старики все такие упрямые. Им тяжело расставаться со всем старым.

Лиза пожала плечами.

– Жанчик, я сама так боюсь. Смотри, что творится. Эти толпы просто бесконтрольные, – сказала взволнованная Лиза. – Если мы попадем им под горячую руку, они нас просто растопчут.

– Ты с ним ничего не бойся, – сказал Ник. – Этот парень что надо.

– Да не говори мне, я и сама знаю, – ответила Лиза. – А ты что молчишь?

Жан пристально следил за передвигающимися по Невскому проспекту толпами людей.

– Что? – спросил он, приходя в себя.

– Ничего. Тебя твоя девчонка спрашивает, а ты как лом проглотил. – Ник тоже прижался к стене, пропуская очередную толпу вояк, движущихся вдоль дома. – Перегаром от них несет, как из бочки, – вдохнул он воздух.

Лиза взяла Жана за руку.

– Я прошу, не лезь под пули, – сказала она. – И ты тоже, Ник. – Я не переживу, если что случится. Может, вернемся домой, Клавдия Петровна будет спокойна? Вы же знаете исход этих событий.

– Знать – это одно, а участвовать – это совсем другое, – сказал решительно Жан. – Представляешь, в наше время кому это расскажешь…

– За идиота примут, – добавил Ник.

– Это их дело. Главное, ты знаешь, что сам был именно там, где вершились исторические дела. – Жан посмотрел на Лизу, потом на Ника и поправил кепку на голове. – Надо не потерять. Все же историческая реликвия. Заберу с собой как память.

– Я давно хотела вас спросить об этой революции, – Лиза сильно сжала руку Жана и посмотрела ему в глаза. – Она вообще дала что-нибудь народу?

– Дала сначала голод в двадцатых годах, одну войну, потом вторую, и, в конечном счете, сами же они и развалили страну, – объяснил Ник.

– Так зачем же ее делали, эту революцию? Смотрите, сколько людей! Они же не знают, за что воевать идут?

– Эти знали, а нашим все по барабану.

– И в таком времени вы живете? – удивилась Лиза.

– Время хорошее, верхушка гнилая, – сделал вывод Жан.

– Неужели эти люди, уставшие от такой жизни, смогут еще и воевать?

– Воевать они будут потом, в гражданскую, – пояснил Жан. – Сейчас они свергают правительство, на место которого поставят свое…

– И…

– И все. Будет вся власть Советам, так сказать.

– А кто советовать будет? – не поняла Лиза.

– Советчиков много – дела делать некому.

– Ничего не поняла, – вздохнула Лиза.

– А ничего и не надо понимать. Это очередной бзик русских людей, – сказал Ник. – Убрали царя Николая, который сделал для народа очень многое, теперь свергнут правительство…

– А дальше?

– А дальше…

– Вон Ин бежит, – вдруг заметил Жан.

– Ну, Жан, что дальше? – Лиза не отставала от ребят с вопросами, пытаясь выяснить суть происходящего.

– Слушай, давай я тебе потом все расскажу. Ничего интересного не будет все равно. Ты успокоила Клавдию Петровну, Ин?

– Еле уговорила. Сказала, что мы скоро вернемся. Она нас всех благословила.

– И она поверила, что мы скоро вернемся?

– Конечно нет.

– Самое главное, что ты ей хоть кое-что объяснила, – сказал спокойным голосом Жан.

– Пойдемте домой, – снова стала настаивать Лиза. – Эта революция для моего времени очень далека, а для вашего – уже в прошлом. Вы же знаете ее исход.

– Нет, я не могу, – твердо заявил Жан. – Мы здесь для того, чтобы в ней участвовать, тем более где-то там еще и Егор. Нам надо с ним встретиться.

– Он какой-то фанат. Сам не знает, что творит по молодости, – сказала Лиза. – Как можно устоять перед такой толпой?

– Он патриот своего времени. Мне лично таким не быть, – заметил Жан. – В наше время все решают за нас. Где облапошить, а где и ободрать… А он знает, за что воюет.

Лиза не стала больше спорить и замолчала.

Мимо продолжали идти толпы солдат и матросов.

В девять часов вечера Временное правительство обратилось к стране с радиограммой:

«Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов объявил Временное правительство низложенным и потребовал передачи ему власти под угрозой бомбардировок Зимнего дворца из пушек Петропавловской крепости и крейсера “Аврора”, стоящего на Неве. Правительство может передать власть лишь Учредительному Собранию, а потому решило не сдаваться и отдать себя под защиту народа и армии, о чем послана телеграмма в Ставку. Ставка ответила о посылке отряда. Пусть народ и страна ответят на безумную попытку большевиков поднять восстание в тылу борющейся армии»