Глава 13
Часовой заметил опять ту же самую четверку молодых людей, которые так непонятно разъяснили ему свое проход на воротах, и сразу насторожился. Он прижал к себе винтовку и закрыл собой вход. Но тут из дверей вышла женщина с длинной бумажной лентой в руках. Она попросила часового подвинуться, чтобы пройти. Он сделал полшага в сторону и снова занял прежнее место.
– Владимир Ильич по глупым вопросам не принимает, – объявил часовой. – У него и без вас дел хватает, тем более что сейчас у него делегация от Путиловского завода.
– Это у нас глупые вопросы? – возмутился Жан. – Ты мне смотри… Тоже, пролетарий нашелся.
Спокойное лицо солдата подсказывало, что он тверд в своих намерениях и не собирается уступать.
– Может, пойдем, – сказала Лиза и потянула Жана за руку.
– Ты что? Как можно упустить такой момент? Кому может так повезти, как нам – увидеть живого Ленина…
Часовой нахмурил брови.
– Потом сама будешь рассказывать, и никто не поверит, – продолжал Жан.
– Я его все равно не знаю. Для меня он еще в будущем, и заслуги его мне неизвестны. – Лиза отошла в сторону, пропуская группу рабочих, идущих по коридору.
– Ах да! Откуда тебе знать о Ленине? В твое время его еще и в помине не было. А нам он известен, – вздохнул Жан. – Это вождь пролетариата. Правильно я говорю? – обратился он к часовому.
Часовой кивнул головой.
– Вот видишь… А чего глаза округляешь? Эта девушка из 1705 года. Откуда ей знать, кто такой Ленин?
– Из какого года? – не понял часовой.
– Тебя тоже тогда не было, не ломай голову. Из 1705 года. Представляешь, откуда едут к Ленину люди. – Жан подошел поближе к часовому. – Поэтому наша делегация имеет стратегическое значение. Мы от Петра Алексеевича, – пояснил он.
– От какого Петра Алексеевича?
– Эх ты, деревня. Да и откуда тебе знать таких великих людей.
– Он тоже революционер?
– Он еще похлеще. Он предводитель Российского государства. Теперь ты понял, кто за нашей спиной стоит? Это наша крыша.
У часового даже лоб вспотел.
– А ты истуканом встал перед такой делегацией и корчишь рожи.
– Дал бы я тебе, пацан, по башке, чтобы умолк, – уже не выдержал солдат. – Ну а ты сам из какого года?
– Я… я из двадцать первого века.
– Марсианин, что ли?
– Сам ты гуманоид в кепке. В этом веке живут нормальные российские люди.
– Я и вижу, – часовой не отступал. – Ну а если ты из двадцать первого века, то скажи мне, какой там сейчас год?
– 2010.
– И ты оттуда? Как же тебя сюда закинуло? Мне сдается, что ты сумасшедший и тебе надо не сюда, а напротив Смольного.
– Он прав, солдат, – сказал Ник, хранивший до сих пор молчание. – И он, и я, и она – мы все из того самого века, а эта девушка из прошлого, и ей очень хочется увидеться и поговорить с Владимиром Ильичом.
– И нам тоже, – добавила Ин.
– Идите и не морочьте мне голову, – строго сказал солдат.
Тут снова открылась дверь, и вышли пятеро рабочих. Каково было удивление, когда молодые люди увидели, что рабочих провожает сам Ленин.
– Хорошо, хорошо, товарищи, – сказал он, расставаясь с ними. – Мы обязательно учтем ваши требования и пожелания. Настанут другие времена, и мы с вами обязательно еще встретимся.
Ленин проводил рабочих и взглянул на молодых людей.
– Вы ко мне, товарищи? – Он улыбнулся своей знаменитой улыбкой, которую Жан часто видел на фотографиях в книгах. – Ваша делегация кого представляет?
– Независимую молодежь России, – не растерялся Жан.
– Проходите, товарищи. – Ленин открыл перед ними дверь. – Интересно, интересно, – прищурил он глаза. – Времени у меня очень мало, но я обязан с молодежью тоже побеседовать. Товарищ, пропустите молодых людей, – обратился Ленин к часовому.
Часовой хотел что-то сказать и уже открыл рот, но тут заговорил Ник:
– Посторонись, служивый, – сказал он. – Тебе понятно было сказано?
Часовой с тревогой проводил их взглядом и продолжил нести свою службу.
Владимир Ильич провел молодых людей через большую комнату, где сидело множество телефонисток, и направился в дальний кабинет. Он пропустил всех вперед и тихо закрыл за собой дверь.
– Присаживайтесь, – пригласил Ленин и сам сел рядом в кресло.
Он подпер голову кулаком и прищурил глаза.
– Значит, вы представители независимой молодежи России? Что-то я о такой партии ничего не знаю. Какая у вас программа? Какие настроения на предстоящие события? Мне очень хочется знать отношение молодежи к революции, на пороге которой вы стоите.
Ин взглянула на Ника, потом на Жана. У нее почему-то стали трястись ноги, и она не знала, куда деть свои руки, которые тоже выдавали ее состояние. Больше всего надежд в эти минуты она возлагала на Жана.
Ленин внимательно смотрел на молодых людей, ожидая услышать от них ответ.
– Владимир Ильич, – начал Жан, – у нас, можно сказать, не партия, а так, молодежное сообщество. Мы хотели принять участие в событиях настоящего времени.
– Вы все из рабочих или служащих сословий, товарищи?
– Скорее всего из рабочих.
Ник насторожился и готов был одернуть Жана, если он понесет что-то не то.
– Но суть не в этом. Я считаю, что каждый честный человек просто обязан принять участие в этом движении, – сказал Жан.
Ленин обратил все свое внимание на этого симпатичного молодого человека.
– А как вы, батенька, представляете сами эти события?
– Лично я? Да очень просто. В первую очередь свергается Временное правительство, потом национализируются все заводы и фабрики. Землю – крестьянам, заводы – рабочим! Но будут трудности, и враги революции вряд ли уступят, поэтому придется еще воевать и, возможно, будет гражданская война.
Жан говорил эти слова, вспоминая всю последовательность событий, которые учил когда-то по учебнику истории.
– Так-так, а дальше? – интересовался Ленин.
– Дальше разруха, голод… Этого будет не избежать. Потом необходимо создавать колхозы и отбирать землю у кулаков.
– Вы, вероятно, читали мою программу, – догадался Ленин.
– Пришлось прочитать, – ответил Жан, чувствуя, что вождь доволен его рассказом.
– Ну, а дальше?
Ник в растерянности посмотрел на Жана и зажмурил глаза, ожидая, что он сейчас начнет плести всю историю до развала Советского Союза. Он незаметно наступил ему на ногу.
– Ну а дальше, конечно, можно рассказать, но это будет уже из мира фантастики. Надо сначала разобраться с настоящим. Товарищ Ленин, мы, люди далекие от революционных событий, посетили вашего соратника Дзержинского, который нас направил в столовую отобедать, потом зашли к товарищу Сталину…
– Я думаю, они вам все подробно рассказали о нашей программе? – спросил Ленин.
– Вы знаете, с товарищем Сталиным было сложно разговаривать. Он больше о своей Грузии нам рассказывал, потом попер из кабинета. Мы друг друга не поняли.
– Да-да, батенька, он сложный человек. Я сам с ним борюсь, а он неисправимый. Постоянно про вино и танцы мне твердит. Я ему говорю, что танцевать будем после, а он все свое мне навязывает. Уже несколько раз меня приглашал к себе.
– Нас он не приглашал. Он сказал, что по нашим душам тюрьма плачет.
Владимир Ильич покачал головой.
– Это он может. У него горячий кавказский характер.
– У меня есть знакомый, иностранный писатель Герберт Уэллс, – сказал Ленин. – Он много мне говорил о будущем революции.
– Я не знаю, что он вам говорил, но когда-то, лет через 25, будет война, – сообщил Жан.
– С немцами? – догадался Ленин.
– Да, с ними, стервецами.
– Ай, ай! Они непоседливый народ. Значит, война все же будет? – Ленин задумался. – Да, мне не дожить до этих времен. Вы, вероятно, Нострадамуса изучаете?
– Что-то вроде этого, – ответил Жан.
– Ну-ну… Что еще он говорит интересного, батенька?
– Я его не до конца изучил, – признался Жан, чтобы не проболтаться, – а что прочитал – такая дрянь.
– Его труды серьезные, хотя он и не политик, а литератор, но мне он нравится. Чтобы его познать, требуется много времени.
– Хотела бы вопрос задать… А, правда, что вы читаете быстро и много книг? – спросила Ин.
Ленин улыбнулся.
– Мне учительница говорила, что вы читаете страницы по диагонали, поэтому и быстро.
Ленин просто расхохотался. Он откинулся на спинку кресла и прикрыл ладонью глаза.
– Интересная у вас учительница, юмористка. А где вы учились, девочка моя?
Тут Жан понял, что Ин начинает зарываться, и надо было как-то выкручиваться. Он взглянул на Ника, ожидая от него помощи.
– В школе, – сказал Ник. – В Москве. – Он соврал и покраснел.
– Как там Москва? – поинтересовался Владимир Ильич.
– Москва стоит, что с ней сделается.
– А народ, а рабочие?
– Они тоже за революцию, – уже продолжал Жан.
– Я вижу, вы толковые молодые люди, – сделал заключение Ленин. – Революция в таких, как вы, очень нуждается. У нас двадцать пятого октября намечается Второй Всероссийский съезд, и я хотел бы вас видеть на нем. – Он встал и прошелся по комнате. – Я очень доволен, что познакомился с вами.
Владимир Ильич, как и предыдущую делегацию, проводил их до двери и, уже в коридоре пожав каждому руку, вернулся в свой кабинет.
Жан взглянул на стоящего у дверей солдата, подошел и хлопнул ладонью его по груди.
– Считай, что медаль заработал, боец. Была б возможность, я бы тебе ее прямо здесь прицепил.
Солдат молча моргал глазами.
– Так бы и сказали, что к вождю по делу, – пробурчал он.
– По особому делу, – поправил Ник.
– Знаешь, что такое Интернет? – не отставал от часового Жан. – А Ленин знает. Он знает больше тебя – это точно. Учи азбуку, служивый, – человеком станешь. А Интернет – это умная голова. – Жан пальцем ткнул себя в лоб.
– Ну, пошли, – потянула Жана за руку Лиза. – Я сама твой Интернет не знаю.
– У тебя еще все впереди, – ответил Жан. – Интернет – это такая штука, которая знает все на свете.
– Да ладно? – удивился солдат.
– Про «да ладно» тоже знает. Так что береги вождя – и войдешь в историю как самый преданный часовой у кабинета Ильича.
Солдат снова сделал удивленные глаза.
– Ну, бывай, служивый, – Жан махнул ему рукой, и они все направились к выходу. – Держи хвост пистолетом, – уже на выходе крикнул он.
На улице моросил дождь.
– Может, пойдем к твоей родственнице? – предложила Ин. – Иначе Жан еще что-нибудь придумает.
Лиза подняла голову и посмотрела на серое небо.
– Наверное, так и сделаем, – вздохнула она. – Больше идти некуда.
– Почему? – удивился Жан. – Можно по городу…
– Вот разошелся! Часовому голову совсем заморочил, Сталина чуть ли не допросил… – заметил Ник. – С тобой вообще опасно находиться даже рядом.
– Что, серьезно? – бросил Жан взгляд в сторону Лизы.
– Мне не опасно, а даже приятно и забавно, – сказала она. – Ты, Жан, никогда не пропадешь.
– Еще осталось только революцию свершить и обратно, в свои пенаты, – ответил он. – Так что, идем к добренькой Клавдии Петровне?
– Неудобно, – Ин замедлила шаг. – Мы ей, по-моему, уже давно надоели.
– Ничего подобного, – Лиза взяла Жана и Ника за руки. – Значит, идем, – уже твердо заявила она и направилась в нужном направлении.
– Осталось еще встретиться с Крупской, – вздохнул Жан. – Неудобно как-то получается. Женщину обделили вниманием. Пока Ленин в Смольном, не мешало бы посетить старую добрую женщину.
– Тогда тебе с Керенским и Троцким тоже встретиться необходимо. Надо было тебе, Жан, прихватить учебник истории и чесать всех подряд, начиная с Николая второго, – Ник поднял голову, подставляя лицо моросящему осеннему дождю.
– Идея хорошая, – согласился Жан. – Но где его взять?
– Ты, я вижу, всю историю решил пройти пешком. С Петром уже знаком, с Лениным тоже пообщался, Сталин, Дзержинский… Осталось совсем уже немного личностей тебе обойти, – удивлялась Ин.
– Нет, но с Крупской – обязательно. Как же так, если Надежда Ивановна не встретится с нами, – это недопустимо!
– Надежда Константиновна, академик! – воскликнула Ин. – Смотрите, что это там такое? – Она указывала пальцем на шпиль Адмиралтейства. – Яркое зарево…
– Матросы костры жгут и греются, – пояснил Ник.
– Нет, это не костры. Такое зарево от костров быть не может. Это какой же должен быть костер?
– Действительно, – согласилась Лиза. – Небо совсем черное от туч и дождя – значит, это прожектора.
– Нет, – сказал Жан. – Это нам знак, как в прошлый раз. Помните, в восемнадцатом веке над кораблями? Мне тоже знакомо это зарево. Вы что, забыли, как попали в эти места? А то костры, прожектора… Чушь настоящая… – Это нам знак от родственницы, Люсии Петровны.
– Пора возвращаться по домам? – с печалью в голосе произнесла Лиза. – Я не хочу.
– Да нет, – успокоил Жан. – Нам еще рано. А зарево – это предупреждение, что мы просто под контролем.
– Умно! – засмеялся Ник. – А идемте и посмотрим.
– В такую погоду?
– А что? Слабо?
Жан взглянул на девчонок.
– Мы же сюда не спать прибыли в конце концов, – сделал он заключение. – Мы должны внести свою лепту в революционные события. А?
Лиза покачала головой.
– Сколько в тебе энергии, – заметила она. – Ты как живчик какой-то. Все-то тебе надо.
– Я думал, что ты меня поддерживаешь.
– Ну, что остановился, – дернула Жана за рукав Лиза. – Ты идешь к Адмиралтейству?
Жан улыбнулся.
Усталые, проделав немалый путь от Смольного до Невского проспекта, а затем и до Адмиралтейства, они опустились на сырую скамейку в парке. Дождь давно закончился, но сырость и большие лужи были повсюду. Мимо проходили небольшие отряды матросов и солдат. Шли какие-то ополченцы с белыми повязками, прошел мимо целый отряд женщин в форме.
– Вот поэтому большевики и победили, – заметил Жан. – Видишь, кто стоит за революцию?
Зарево давно исчезло, и источник его образования так и не был известен молодым людям.
– Где твоя родственница? – вдруг спросил Жан у Лизы. – Эта самая, Люсия Петровна Зотова.
– Я ее последний раз видела у отца там, в своем времени. Она заходила перед отъездом к нам домой.
– И что она тебе говорила?
– Ничего особенного.
– Мне кажется, что она, путешествуя во времени, остановилась в этом же семнадцатом году. Она тебе ничего не говорила об этом?
– Нет. Я же вам рассказывала, что еле упросила ее, чтобы встретиться с вами.
– Значит, она нам организовала встречу и потеряла нас? Ей неизвестно, где мы и в каком месте. – Жан стал беспокоиться.
– В каком месте – она знает, – сказала Лиза. – А вот во времени, может, и запуталась.
– Это она разыскивает нас, чтобы всех вернуть по местам, – сказал Ник.
– Что-то я с вами совсем запуталась сама, – развела руками Ин. – Чтобы нам вернуться – нужно ее присутствие.
– Конечно.
– А она нас забросила к черту на куличики и забыла.
– Ник, прекрати, – успокаивала Лиза теперь и другого молодого человека. – Она нас найдет, и не бойся, что останешься здесь навсегда.
– Я что-то тоже не особенно хочу строить эту власть с самого начала, – признался Жан. – Мы здесь гости, и нас должны уважать. А что мы слышим от местных властей? Одни призывы к революции. Эти их заученные фразы давно известны и устарели.
– Зато ты сам лезешь в какие-то истории, – заметил Ник.
– Я же хочу, чтобы осталась после меня в этом времени какая-нибудь память.
– Так это не делается, – возразила Ин.
– А как?
– Самое главное, что ты, а мы – вместе с тобой – находимся в гуще событий. Память о себе оставлять не стоит. Ты, со своими возможностями, можешь здесь так наследить, что потом стыдно будет по родному городу ходить в нашем времени. Я так думаю, ты не будешь совершать какие-то особые поступки, чтобы тебя запомнили на всю жизнь? Это ни к чему. Согласен? – Ник критически посмотрел на Жана и похлопал его по плечу.
Жан в ответ только вздохнул.
Где-то раздался одинокий выстрел, и целая стая воронья с шумом поднялась с деревьев и взлетела в воздух. Вниз полетел вороний помет и обрушился на молодых людей, расположившихся как раз под самой стаей на скамейке.
– Слышишь, уважаемый, стряхни говно с куртки. Тебя вороны из уважения обгадили с ног до головы. – Ник подсел к большой луже и стал брезгливо стряхивать с себя птичьи награды.
Жан сплюнул и подсел рядом.
– Какая скотина стреляла, – ругался он, смывая с себя белые пятна.
Девчонки весело хохотали, убирая и со своей одежды подарки с воздуха.
