24. ДЬЯВОЛИЦА СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ

Хотя заместитель комиссара полиции Пател оскорбил мистера Сетну, однако осуждавший всех людей старший официант наслаждался своей новой ролью полицейского осведомителя, поскольку для него на первом месте в жизни стояла убежденность в собственной значимости. Помимо того старому члену клана Парси понравилась сама цель — поймать в ловушку вторую миссис Догар. Тем не менее мистер Сетна ставил в вину детективу Пателу то, что он не доверял ему в гораздо большей степени и дал инструкции без объяснения общего плана действия. Это его раздражало.

Многое в поведении Джона Д зависело оттого, как Рахул среагирует на его сексуальные заигрывания. Настоящий полицейский и актер были вынуждены рассмотреть несколько вариантов действий, репетируя, как Инспектор Дхар будет «успокаивать в половом отношении» миссис Догар. Оба они с нетерпением ожидали возвращения Фарука из цирка. Сценаристу следовало не только обеспечить их репликами для диалога, но и придумать вариант альтернативной беседы, если первая попытка Дхара втереться в доверие окажется неудачной.

Этот диалог был намного серьезнее всего того, к чему привык доктор Дарувалла. Ему требовалось и предусмотреть различные ответы, которые мог произнести Рахул, и угадать, что миссис Догар могло нравиться с точки зрения секса. Что ее привлечет больше — если Джон Д будет вести себя как джентльмен или если он пустит в ход грубость? Нравится ли ей разговор намеками или она предпочитает откровенное предложение? Сценарист мог лишь наметить определенные направления, в которых станет развиваться диалог.

Дхар может очаровать эту женщину, поддразнить ее, соблазнить или шокировать, однако непосредственный способ обработки этой особы, который выберет актер, он выберет спонтанно. Тут Джон Д будет полагаться на свои инстинкты. После откровенной беседы с его братом-двойником доктор мог только недоумевать, каковы они, «инстинкты» Джона Д.

Фарук, который не ожидал встретить детектива Патела и Инспектора Дхара в своей квартире на Марин-драйв, начал с того, что поинтересовался, почему они такие нарядные. И пока доктор не увидел Джулию, он все еще не осознавал, что до наступления Нового года осталось совсем немного времени. Но даже сообразив это, не переставал удивляться: никто не приходил на вечер в клуб Дакуорт раньше восьми или девяти часов, а они выглядят так, словно могут уже сейчас встречать Новый год.

Оказывается, никто не хотел терять времени на хлопоты с одеждой, когда можно репетировать. Но диалоги Дхара зависели от сценариста и все его ждали. С одной стороны, Фарук был польщен таким вниманием, ведь до этого его отстранили от подготовки к столь важному событию. Но с другой стороны, он был совсем без сил, поскольку на протяжении последних трех ночей писал новый сценарий. Вообще-то Фарук ненавидел новогоднюю ночь, она способствовала развитию его естественной склонности к ностальгии, особенно проявлявшейся в клубе Дакуорт. Однако Джулии очень нравились танцы.

Доктор выразил сожаление по поводу того, что у него нет времени рассказать всем, что случилось в цирке, а там произошли интересные события. Именно в этот момент Джон Д произнес не совсем уместную фразу, что, мол. подготовка к половому «успокоению» второй миссис Догар вовсе не является «цирком». Этими пренебрежительными словами он хотел показать, что Фарук может оставить свои глупые истории о цирке на другое, более подходящее для этого время.

Детектив Пател вернул доктора к действительности в еще более резкой форме. На колпачке серебряной шариковой ручки, сообщил он, не только обнаружили отпечатки пальцев Рахула, но под зажимом ручки оказался комочек запекшейся крови, которая по группе совпадала с кровью мистера Лала.

— Можно я напомню вам, доктор, нам все еще неясно, что делал Рахул с колпачком шариковой ручки во время убийства мистера Лала, — сказал заместитель комиссара полиции.

— Кроме того, необходимо признание миссис Догар в том, что колпачок ручки принадлежит ей, — вмешался в разговор Джон Д.

— Да, да, спасибо, — произнес Пател. — Однако даже такое признание еще не является доказательством, на основании которого можно обвинить человека. В чем нам действительно следует убедиться, так это в том, что никто другой не смог бы сделать подобные рисунки. Мне сказали, что такие картинки все равно что подпись человека. Необходимо спровоцировать миссис Догар на то, чтобы она их нарисовала.

— Как было бы хорошо, если бы эта женщина хоть намекнула, как нужно с ней обращаться, показала, что ей нравится. Я имею в виду, нравится с точки зрения секса. Или попросить ее подразнить меня чем-нибудь явно сексуальным. Есть ли такой способ? — спросил актер у Фарука.

— Да, да, я понял, что ты имеешь в виду, — нервно отозвался доктор.

— Кроме того, мы знаем о существовании банкнот достоинством в две рупии. Если Рахул задумал убить кого-нибудь еще, вероятно, существуют другие послания, которые он заготовил, напечатав на банкнотах, — рассуждал о своем полицейский.

— Несомненно, это было бы изобличающим доказательством, как вы называете такие вещи, — одобрил его Фарук.

— Я бы предпочел иметь все три вида доказательств: объяснение использования колпачка ручки, сам рисунок и что-нибудь отпечатанное на банкноте. Больше ничего не нужно, — ответил Пател.

— И как вы хотите, чтобы развивались события? В половых связях обычно имеется прелюдия, когда между людьми загорается нечто вроде сексуальной искорки. После следует любовное свидание, по крайней мере обсуждение надежного места встречи, если еще нет договоренности о свидании, — задал вопрос Дарувалла.

— Я бы предпочел, если это возможно, чтобы свидание не состоялось и чтобы дело не заходило так далеко. Думаю, я бы предпочел именно это. — Инспектор Дхар придал своим словам какое-то двусмысленное значение.

— Думаешь! А разве ты этого не знаешь? — воскликнул Дарувалла, которого задели эти слова.

— Дело в том, что мне нужен текст для того времени, когда мы войдем в близкое соприкосновение, — сказал актер.

— Точно, — подтвердил Пател.

— Заместитель комиссара полиции показал мне фотографии тех рисунков. Но должны быть и ее личные картинки, которые она наверняка держит в секрете, — актер сказал это таким тихим голосом, что напомнил Дарувалле маленького мальчика, кричавшего: «Они топят слонов! Теперь слоны рассердятся! ».

Джулия прошла к Нэнси, чтобы помочь ей одеться. Жена полицейского привезла в квартиру Даруваллы целый чемодан платьев, поскольку сама не могла решить, что подойдет для встречи Нового года. В итоге женщины выбрали подчеркнуто скромный вариант наряда и остановились на узком сером платье со стоячим воротничком и без рукавов. Нэнси украсила его лишь простым ожерельем из жемчуга. Доктор его узнал, поскольку ожерелье принадлежало его супруге.

Когда доктор ушел, желая раздеться в спальне и принять ванну, он взял с собой подставку для письма, блокнот разлинованной бумаги и прихватил бутылку пива. Холодное пиво, выпитое после теплой ванны, сразу его сморило, однако даже с закрытыми глазами Фарук видел возможные варианты развития диалога между Джоном Д и второй миссис Догар. Составлял ли он реплики Рахулу и Инспектору Дхару? Это была существенная часть его проблемы — сценарист чувствовал, что не знает персонажей, для которых пишет диалог.

Джулия рассказала Фаруку, как Нэнси пришла в сильное смятение, решая, что ей надеть. Бедняжку даже бросило в пот и она вынуждена была принять ванну в их квартире. Этот факт заставил воображение доктора заработать. В ванной ощущался какой-то запах. Нет, не духов и не ароматизированной жидкости для ванны. Запах казался незнакомым, поскольку Джулия так не пахла. Он уводил доктора к воспоминаниям о прошлых днях в Гоа.

Известно, что в любом сочинении первая строчка самая главная и тяжелая. Должен ли Джон Д знать, чтомиссис Догар — это Рахул? Вернее, должен ли он ей это показать? Следует ли сказать, что ему известен ее прошлый образ? Должно ли это стать первой фразой «полового успокоения»?

«Я всегда тебя хотел», — скажет герой или произнесет что-нибудь в таком же духе. Словом, проблем с первыми строчками диалога Инспектора Дхара было предостаточно.

Нэнси, которая не хотела быть узнанной, не только скромно оделась, но и решила изменить прическу. Она подняла волосы с шеи и плеч и завязала их пучком. Она боялась Рахула, хотя заместитель комиссара полиции постоянно уверял жену в том, что это нереально. В тот единственный раз, когда преступник видел ее, Нэнси лежала раздетой, а ее волосы рассыпались по подушке. Тем не менее женщина хотела теперь поднять их в прическе. И при выборе платья она исходила из того, что должна иметь вид, прямо противоположный тому впечатлению о голом теле. Так она сказала Джулии.

Однако каким бы строгим ни казалось узкое серое платье, оно не уменьшало ни груди, ни бедра Нэнси. Густые волосы женщины, обычно лежавшие на плечах, оказались слишком тяжелыми и не совсем длинными для того, чтобы собрать их в аккуратную прическу. Можно полагать, когда она будет танцевать, пряди волос непременно рассыпятся и тогда женщина будет выглядеть развязной. Сценарист решил, что Нэнси должна танцевать с Дхаром. После этого в его воображении поплыли картины возможных сцен.

Обвязавшись полотенцем вокруг талии, Фарук заглянул в столовую, где Джулия готовила закуски. Хотя до новогоднего ужина оставалось еще много времени, никто по-настоящему не хотел есть. Доктор решил послать Дхара вниз, в аллею, где в «Амбассадоре» их ждал шофер-карлик. Дарувалла знал, что Вайнод знаком со многими танцовщицами из «Мокрого кабаре». Возможно, одна из них согласится оказать ему услугу.

— Я хочу устроить тебе свидание, — сказал Фарук Джону Д.

— С танцовщицей из стриптиза? — спросил актер

— Скажи Вайноду — чем более развязной она окажется, тем лучше, — ответил сценарист.

Дарувалла прикинул: в «Мокром кабаре» новогодняя ночь очень важное мероприятие, но кем бы ни оказалась танцовщица экзотических танцев, ей придется уйти из клуба Дакуорт довольно рано, поскольку, по его замыслу, женщина должна что-нибудь натворить, прежде чем она исчезнет перед боем часов. Одежда на ней не будет отличаться скромностью и наверняка она запомнится всем членам клуба.

У Вайнода не было времени на широкий выбор. Исполнительница экзотических танцев со сценическим именем Мюриэл показалась ему более чувственной по сравнению с другими стриптизершами. Она привлекла его внимание и тем, что кто-то из публики бросил в нее апельсин — такое явное неуважение очень обидело женщину. Для нее быть нанятой для веселого времяпрепровождения в клубе Дакуорт и танцевать с самим Инспектором Дхаром было равноценно подъему по социальной лестнице. Вайнод быстро доставил исполнительницу экзотических танцев в квартиру Даруваллы — времени у них действительно было в обрез.

Когда доктор закончил одеваться, предстояло отрепетировать диалог с Джоном Д, натаскать Нэнси и Мюриэл к предстоящему «экзамену» в клубе, дозвониться до мистера Сетны — этим занимался Пател Полицейский продиктовал ему длинный список требований и инструкций, которые этот старый шпион воспринял с недовольством как совершенно излишние. В первую очередь Вайнод доставит в клуб Дхара и исполнительницу экзотических танцев, затем отвезет туда же Фарука, Джулию и супружескую чету Пател.

Джону Д удалось вытащить доктора на балкон, где они остались одни.

— У меня вопрос, касающийся моего персонажа, — сказал он. — Фарук, ты предложил мне такие реплики, которые с сексуальной точки зрения вызывают сомнение.

— Я просто пытался предусмотреть все случаи твоего близкого соприкосновения с миссис Догар, — ответил сценарист.

— Но мне кажется, что я должен интересоваться миссис Догар как женщиной, то есть так, как должен интересоваться мужчина. А создается впечатление, будто я намекаю на то, что однажды интересовался Рахулом-мужчиной. Следовательно, делал это как мужчина, интересующийся другим мужчиной, — произнес Дхар.

— Правильно. Я постарался показать, что ты в ней сексуально заинтересован и сексуально агрессивен. Возможно, ты даже немного бисексуален, — осторожно устремился вперед Дарувалла.

— А, может, даже полностью гомосексуален и поэтому интересуюсь миссис Догар лишь частично, поскольку был сильно заинтересован в Рахуле. Так я это понял? — спросил актер.

— Что-то в этом роде. Я имею в виду то, что предположительно Рахул когда-то тобой интересовался. Мы считаем, что миссис Догар все еще интересуется тобой. А что нам по-настоящему известно, кроме этого?

— Однако ты превратил мой персонаж во что-то загадочное с точки зрения секса. Ты сделал меня странным. По-твоему, чем я буду таинственней, тем сильнее это привлечет ко мне миссис Догар. Такая у тебя ставка в этой игре? Я правильно понял? — спросил Дхар.

Сценарист подумал, что с актерами очень трудно иметь дело. Он-то хотел сказать о том, что брат-близнец Дхара явно ощущал гомосексуальные желания, и пытался спросить, знакомы ли такие желания Дхару. Вместо этого Фарук услышал, как он произносит совершенно другие слова:

— Нам неизвестно, как и чем шокировать убийцу-маньяка. Я просто хочу его чем-то привлечь.

— А я прошу тебя дать окончательные разъяснения по поводу моего персонажа. Всегда легче играть, когда знаешь, кого ты должен изображать, — не унимался Инспектор Дхар.

Господи, старина Дхар снова в своем амплуа и пропитан сарказмом до мозга костей! У Фарука отлегло от сердца, когда он увидел, что популярный киноактер собрался и обрел прежнюю уверенность в себе. В этот момент на балкон вышла Нэнси, прошла прямо к перилам и оперлась на них.

— Я вам не мешаю? — спросила женщина, не ожидая, впрочем, ответа.

— Нет, нет, — пробормотал доктор.

— Это — запад. Правильно? — Нэнси показала на заходящее солнце.

— Солнце обычно садится на западе, — сказал Дхар.

— А если поехать на запад через море… из Бомбея прямо через Аравийское море, то где можно оказаться? Если брать направление на запад, но чуть немного севернее, — уточнила Нэнси свой вопрос.

— Ну, чуть севернее западного направления отсюда находится Оманский залив, затем Персидский залив, — осторожно начал Фарук.

— Потом идет Саудовская Аравия, — прервал его Дхар.

— Продолжайте. Продолжайте ехать в северо-западном направлении, — сказала им Нэнси.

— Потом Иордания… потом Израиль, а затем уже Средиземное море, — сказал доктор.

— Или Северная Африка, — произнес Инспектор Дхар.

— О да. Продвигаешься через Египет… А что после него? — обратился Фарук к Джону Д.

— Ливия, Тунис, Алжир, Марокко … Можно проехать через Гибралтарский пролив или захватить побережье Испании, если тебе это нравится, — добавил актер.

— Да, таким маршрутом я и хочу ехать, захватив побережье Испании. А после этого? — спросила Нэнси.

— Потом северная Атлантика, — ответил Дарувалла.

— Продвигайтесь еще на запад, но чуть сверните к северу, — попросила Нэнси.

— Нью-Йорк? — предположил доктор Дарувалла.

— Оттуда дорогу я знаю. Оттуда я поеду прямо на Запад, — внезапно сказала Нэнси.

Ни Дхар, ни доктор Дарувалла не представляли, куда после этого приедет Нэнси, поскольку они плохо помнили географию Соединенных Штатов Америки.

— Пенсильвания, Огайо, Иллинойс. Может быть, придется проехать через Нью-Джерси, прежде чем я попаду в Пенсильванию, — сказала им Нэнси.

— А куда вы едете? — спросил женщину Фарук.

— Домой. Я еду домой в Айову, а Айова идет за Иллинойсом, — ответила Нэнси.

— Вам хочется домой? — спросил ее Джон Д.

— Никогда. Мне никогда не хочется домой, — ответила женщина.

Сценарист увидел, что замок-молния серого платья, который прямой линией шел по ее спине, застегивался наверху стоячего воротника.

— Если вы не против, пусть муж расстегнет вам молнию на платье и опустит ее немного вниз до лопаток, так будет лучше. Я имею в виду, будет лучше, когда вы станете танцевать, — добавил доктор.

— А не лучше ли будет, если я расстегну молнию? Когда мы будем танцевать, — предложил Дхар.

— Ну, хорошо. Действительно, так даже лучше, — ответил Дарувалла.

— Но только не расстегивайте слишком сильно. Мне наплевать на то, что предусмотрено по сценарию. Если я почувствую, что вы перестарались, то дам вам знать, — сказала Нэнси, все еще глядя на запад.

— Время пришло.

Это сказал детектив Пател и они не знали, как долго полицейский вместе с ними стоял на балконе.

Во время отъезда никто не смотрел в лицо друг друга. Предстоящие события делали их похожими на людей, идущих на похороны ребенка. Заместитель комиссара полиции как добрый дядюшка с чувством потрепал по плечу доктора Даруваллу, пожал руку Инспектору Дхару и поддержал за талию озабоченную жену. Его пальцы продвинулись вверх к основанию ее шеи, где, как было известно Пателу, у нее иногда ощущались внезапные боли. Это знакомое движение было равносильно тому, как если бы он говорил: «Я контролирую ситуацию. Все будет нормально».

Первыми в клуб Вайнод повез Дхара и Мюриэл, остальные сели в машину полицейского Патела. Заместитель комиссара полиции был за рулем, рядом с ним сидел сценарист. Он хотел, чтобы Дхар и Мюруэл уже танцевали, когда они появятся в зале — две семейные пары. Джулия и Нэнси устроились на заднем сиденье

Детектив избегал смотреть на жену в зеркало заднего вида и следил за тем, чтобы не держать крепко руль — пусть никто не видит, как он нервничает.

Фонари на Марин-драйв проплывали мимо них, будто уносимые течением реки. Когда солнце наконец нырнуло в Аравийское море, вода начала стремительно меняться, переходя от розового до пурпурного, затем до цвета бургундского вина, пока не стала по-ночному черной.

— Сейчас, должно быть, они уже танцуют, — пробормотал доктор.

Детектив прибавил обороты двигателя и мягко вписался в поток автомобилей.

— Поедем и поймаем эту суку. Надо вывести ее из игры. — Доктор Дарувалла, хотел быть жестоким, но у него это плохо получалось.

— Не сегодня. Мы не поймаем ее сегодня. Будем просто надеяться на то, что она проглотит наживку, — спокойно проговорил Пател.

— Она схватит наживку, — сказала Нэнси с заднего сиденья.

Заместитель комиссара полиции промолчал. Он только улыбался и надеялся, что выглядит уверенно. Однако как настоящий полицейский он знал о том, что по-настоящему они еще не готовы к этой встрече.

Мистер Сетна удивлялся тому, что происходит. Удивление не было тем чувством, которое нравилось старому персу. Всем видевшим мистера Сетну его нестерпимо кислая мина казалась свидетельством презрительного отношения к встрече Нового года. Он полагал, что людей на банкете слишком много.

Персидский Новый год приходится на конец лета или на начало осени. Через две недели празднуют день рождения пророка Заратуштры, так что свой Новый год Сетна уже встретил. Что же касается клуба Дакуорт, то новогоднюю встречу здесь старший официант считал традиционной привычкой тех, кто любит все английское. У него вызывало отвращение и то, что для многих членов клуба это мероприятие имело еще большее значение: в этом году исполнилось девяносто лет со дня самоубийства лорда Дакуорта.

По мнению старшего официанта, вечер был спланирован по-дурацки. Все члены клуба в основном представляли толпу пожилых людей, что было особенно заметно в это время года, когда молодые члены клуба уезжали на учебу — как правило, в Англию. В летние месяцы, когда студенческое поколение возвращалось в Индию, происходило «омоложение» состава гостей. Однако сейчас собрались в основном, старики, которым следовало бы ужинать в более подходящее для этого время. Мистер Сетна считал порядок обслуживания перевернутым с ног на голову, поскольку почтенные гости должны пить и танцевать до тех пор, пока к двенадцати часам не накроют столы. Покормите их пораньше, а потом пусть себе танцуют, если останутся силы. Шампанское для пожилых людей особенно вредно на пустой желудок. Некоторые пары не смогут дождаться желанного ужина в полночь. А неужели целью и, вероятно, единственной целью этого глупого вечера было стремление дотерпеть до двенадцати часов ночи?

Глядя на то, как Дхар танцевал, мистер Сетна предположил, что и он не дотянет до полночи. Однако старшего официанта приятно поразило, как актер оправился от ужасного вида, в каком он застал его за день до этого. В субботу этот пораженный болезнью человек казался мертвенно бледным и судорожно чистил свой пенис над писсуаром, являя собой ужасное зрелище. А сейчас актер выглядел загоревшим и совсем здоровым. Он танцевал с таким неистовством, будто бушевал шторм. Мистер Сетна сделал вывод о том, что, по всей видимости, в венерической болезни актера произошло временное улучшение. Дхар кружил Мюриэл по танцевальному залу, а Сетна думал о том, где же актеришко подцепил такую ужасную женщину.

Мистер Сетна вспомнил, что однажды на фронтоне «Дворца Эроса» в Бомбее вывесили какой-то стяг, и женщина, на нем изображенная, выглядела как Мюриэл. (Разумеется, это и была Мюриэл, ее пребывание в «Мокром Кабаре» являлось шагом вниз по сравнению с работой во «Дворце Эроса».) Старший официант в жизни не видел члена клуба в таком костюме, какой надела эта особа. Бирюзовые блестки на платье, слишком глубокий вырез на груди и мини-юбка в этот поздний час… Ее платье так обтягивало зад, что мистер Сетна был обеспокоен, как бы некоторые блестки не оторвались и не засорили танцевальный зал. Вон как упруго выпирает ее попка! Хотя по виду она и старше Инспектора Дхара, но может перетанцевать своего партнера и даже вспотеть сильнее, чем он. Их танец не был ухаживанием, партнеры выглядели агрессивными до жестокости и на удивление грубо обращались друг с другом. Интересно, если они так ведут себя в общественном месте, то насколько яростно занимаются любовью, оставаясь вдвоем? Нет, старший официант не одобрял такое поведение.

Все вокруг следили за этой парой. Старый перс знал, что по плану они творили свои выкрутасы в той части танцевального зала, которая была видна из основного обеденного зала. Он зарезервировал ближайший к танцевальному залу столик для мистера и миссис Догар. Следуя инструкции детектива Патела, старший официант позаботился, чтобы миссис Догар заняла стул, с которого ей лучше всего можно было видеть танцующего Дхара.

Из-за столика мистера Даруваллы открывался вид в основной обеденный зал. Со своих мест доктор и детектив наблюдали за миссис Догар, но не видели танцующих.

Мистер Сетна с облегчением отметил, что большая блондинка прикрыла свой необычный пупок. Хотя Нэнси оделась наподобие директрисы школы, монахини или супруги священника, тем не менее старший официант распознал, что она не законопослушна и склонна к непредсказуемому или необъяснимому поведению. Она сидела спиной к миссис Догар, смотря в сгущающийся сумрак за решетками беседки. Видимая часть шеи Нэнси и мягкие волосы блондинки напоминали мистеру Сетне нежно опушенный пупок этой женщины.

Наглаженный смокинг доктора контрастировал с изрядно помятым в стиле Неру костюмом заместителя комиссара полиции. Это мистер Сетна тоже не одобрил, зато наряд Джулии нашел вполне пристойным. Ее длинная юбка почти касалась пола, длинные рукава заканчивались у запястья, вырез на груди вовсе не походил на стоячий воротник ее соседки, а прилично заканчивался в том месте, где просматривался разрез груди. Мистер Сетна с печалью подумал о добрых старых временах и, будто отвечая ему, оркестр заиграл медленную мелодию.

Тяжело дыша, Дхар и Мюриэл лениво отдыхали в объятиях друг друга; женщина повисла у него на шее, а актер жестом собственника положил руку на твердые бусинки и блестки, нашитые на платье вдоль бедер. Танцовщица что-то шептала ему на ухо. На самом деле она тихо напевала слова песен, мелодии которых исполнял оркестр — она знала и эти, и многие другие песни. Дхар отвечал ей многозначительной улыбкой, больше напоминавшей ухмылку, исполненную скукой и полупрезрением. Его развлекал акцент Мюриэл, он находил танцовщицу стриптиза очень смешной.

То, что наблюдала вторая миссис Догар, ее совершенно не развлекало. Она видела, что Джон Д танцует с потаскухой, явно развратной и почти ее ровесницей по возрасту. Такие особы легко отдаются мужчинам. Рахул думал, что актер мог найти себе кого-нибудь получше.

На танцевальной площадке степенные члены клуба, отважившиеся подвигать ногами, стояли в ожидании медленного танца, держась на почтительном расстоянии от Дхара и Мюриэл, сразу распознав, что данная особа не леди. Старый шпион, великолепно читающий слова по движению губ, с легкостью уловил то, что мистер Догар сказал жене:

— Неужели он притащил на вечеринку самую настоящую проститутку? Должен заметить, она выглядит как настоящая потаскуха.

— Думаю, что она из стриптиза. — Миссис Догар тренированным взглядом четко определила социальное положение танцовщицы.

— Может быть, актриса? — спросил мистер Догар.

— Она играет какую-то роль, но эта женщина не актриса, — отозвалась миссис Догар.

Фарук отметил, что изменивший свой пол Рахул унаследовал от тетушки Промилы пронзительный взгляд рептилии. Казалось, когда он смотрит на человека, то видит какую-то другую форму жизни, отнюдь не родственное себе человеческое существо.

— Глядя отсюда, не поймешь, либо она заинтересовалась Дхаром, либо хочет его убить, — сказал Дарувалла.

— Может быть, для нее оба эти чувства совершенно тождественны, — усмехнулся заместитель комиссара полиции.

— Что бы она ни испытывала, актер ее привлекает, — произнесла Нэнси.

Если бы Рахул посмотрел в сторону американки, то увидела бы только ее затылок. Однако Рахул смотрел лишь на Джона Д.

Когда оркестр перешел на быструю мелодию, Дхар и Мюриэл вцепились друг в друга, будто воспламенились от предыдущего медленного танца и тесных объятий. Несколько дешевых блесток отлетели от платья Мюриэл. Они блестели на полу танцевального чала, отражая свет от люстры, и скрипели, когда актер или его партнерша па них наступали. Струйка пота не просыхала между грудями танцовшицы стриптиза, порезы на кисти Дхара кровоточили, поэтому рукав его белоснежной рубашки оказался усеян красными пятнышками. Блестки ранили его руку — так крепко держал он Мюриэл за талию. Актер не обращал на эти порезы никакого внимания, зато танцовщица взяла его руку в свою и поцелуями покрыла ранки. Они продолжали танцевать.

Такие сюжеты мистер Сетна прежде видел только в кинокартинах. Старший официант не понимал, что он как раз и видит фильм, сценарий которого написал Фарук Дарувалла, а главную роль исполняет Инспектор Дхар.

Когда Мюриэл покидала клуб Дакуорт, она всех взвинтила своим поведением, поскольку последний медленный танец танцевала, накинув на плечи шаль, а в фойе залпом выпила почти полный бокал шампанского. Вдобавок ко всему исполнительница экзотических танцев оперлась на голову Вайнода, пока карлик провожал ее до своего такси «Амбассадор».

— Поведение, достойное шлюхи. Думаю, она возвращается в публичный дом, — заметил мистер Догар.

Однако Рахул лишь бросил мимолетный взгляд на часы. Вторая миссис Догар была превосходным экспертом по событиям жизни в трущобах Бомбея. Она знала, что вот-вот наступает срок первого представления во «Дворце Эроса», а если проститутка Дхара работает в «Мокром кабаре», то там первое представление начиналось на пятнадцать минут позже.

Когда Дхар пригласил на танец дочь супругов Сорабджи, в воздухе основного танцевального зала и Дамского сада повеяло новой напряженностью. Даже не видя происходящего, Нэнси поняла: случилось нечто, не предусмотренное сценарием.

— Он пригласил на танец кого-то другого, не так ли? — спросила Нэнси, а ее лицо и шея покраснели от волнения.

— Кто эта молодая девушка? Ее не было в нашем плане! — воскликнул детектив Пател.

— Верьте в него, он — великий импровизатор. Дхар всегда понимает, кто он и какова его роль. Он знает, что делает, — успокаивал его сценарист.

Нэнси изо всех сил сдавила жемчужину на ожерелье, отчего ее большой и указательный пальцы побелели.

— Будем надеяться, он понимает, что делает, — сказала американка.

Джулия обернулась, однако не увидела танцевального зала. В глаза ей бросилась ненависть на лице миссис Догар, которая не скрывала своих чувств.

— Это маленькая Эми Сорабджи. Она, должно быть, приехала на каникулы, — проинформировал жену доктор Дарувалла.

— Но ведь она подросток! — воскликнула Джулия.

— Думаю, ей немного больше четырнадцати лет, — ответил настоящий полицейский.

— Это просто великолепный ход. Миссис Догар не знает, как это понимать, — возликовал сценарист.

— Я знаю, что она чувствует, — бросила ему Нэнси.

— Все будет хорошо, дорогая, — сказал заместитель комиссара полиции жене, однако, когда он взял ее за руку, то она ее отдернула.

— Я должна быть следующей? Мне ждать своей очереди? — спросила американка.

Почти все посетители в главном обеденном зале следили за танцевальным залом, где неутомимый и потный киноактер с мощными плечами и раздутым от пива животом кружил маленькую Эми Сорабджи так, будто она весила не больше своего легонького платья.

Хотя супруги Сорабджи были старыми друзьями четы Дарувалла, мистера Сорабджи поразило внезапное приглашение актера, как и то, что Эми приняла это приглашение. Глупой девчонке уже давно исполнилось двадцать лет, она училась в университете, но вернулась домой не на каникулы, а потому что ее исключили из учебного заведения.

Как хорошо, что Дхар ее не лапал, а вел себя как положено настоящему джентльмену, пожалуй, даже излишне любезно, его дочери это, видимо, нравилось. Они танцевали совершенно по-другому: здесь была игривость молоденькой девушки и уверенные, мягкие движения зрелого мужчины.

— Теперь он переключился на совращение малолетних. Похоже, он собирается приглашать всех женщин. Уверен, и тебя он пригласит тоже, Промила! — объявил мистер Догар жене.

Миссис Догар не скрывала своего огорчения. Она извинилась, сказав, что ей требуется дамская комната. Толпа ожидающих напомнила ей о превращении в женщину, вынужденную всегда стоять в очереди перед туалетом. Рахул проскользнул мимо, через фойе вышел в раздевалку и затемненный административный офис старого клуба. Луна светила достаточно ярко, он вставил банкноту в две рупии в каретку ближайшей к окну машинки. Послание на купюре было таким же спонтанным, как те чувства, которые охватили его в эту минуту.

ОН — БОЛЬШЕ НЕ ЧЛЕН КЛУБА.

Банкнота предназначалась для того, чтобы вложить ее в рот Дхара. Миссис Догар сунула послание в сумочку, где оно присоединилось к другому, заготовленному для мужа.

ПУСТЬ ПОЛЕЖАТ В ОДНОЙ КОМПАНИИ,

ПОТОМУ ЧТО ДХАР ВСЕ ЕЩЕ ЧЛЕН КЛУБА.

Миссис Догар лучше себя чувствовала, всегда имел под рукой эти двухрупиевые банкноты. Значит, она подготовлена на все случаи жизни. Через фойе бестия прошмыгнула к дамской комнате, пристроившись к длинной цепочке ожидающих. Когда Рахул вернулся в основной обеденный зал, Дхар танцевал с новой партнершей.

Мистер Сетна, наблюдая за разговором супругов Догар, даже вздрогнул от замечания, сказанного мужем своей грубой жене:

— Теперь Дхар танцует со здоровенной англичанкой, которая пришла вместе с супругами Дарувалла. Думаю, эта белокожая женщина родилась от смешанного брака. А ее муж выглядит, как заурядный государственный служащий.

Миссис Догар не смогла увидеть танцующих, поскольку Дхар в танце увел Нэнси в ту часть зала, которая не просматривалась из обеденного зала. Лишь изредка и ненадолго они возникали в поле ее зрения. Вначале Рахул бросил беглый взгляд на эту большую блондинку и обратил внимание на стол Даруваллы: супруги, склонившись, беседовали с тем, кого ее муж назвал «заурядный государственный служащий» и кто казался здесь совершенно неуместным. Рахул подумал, что скорее всего, он был каким-нибудь мелким служащим в аппарате городского управления, если не обладающим силой мысленного воздействия колдуном-гуру, нашедшим жену-европейку в своем ашраме.

Дхар и крупная женщина, передвигаясь в танце, снова мелькнули перед ее глазами, и миссис Догар почувствовала, с какой силой они обнимали друг друга. Широкая женская рука ухватилась за шею актера, а накаченные бицепсы его правой руки оказались зажатыми у нее под мышкой, словно Дхар пытался поднять ее вверх. Женщина была выше Дхара и по тому, как эта особа держалась за его шею, Рахул не мог понять, пыталась ли Нэнси притянуть его лицо к своему горлу или она боролась с тем, чтобы не позволить партнеру поцеловать ее взасос. И при этом они с силой что-то шептали друг другу. Хотя ни один из партнеров не слышал другого, однако говорили они одновременно и очень настойчиво. Негодуя, что эта парочка снова от него скрылась, Рахул пригласил мужа на танец.

— Он ее достал! Я вам говорил, он сможет это сделать! — шепнул доктор Дарувалла.

— Это только начало. Пока это просто танцы, — ответил заместитель комиссара полиции.

Мистеру Догару повезло: оркестр играл медленную мелодию. Жена протащила его мимо нескольких пар, спотыкающихся в танце из-за того, что упавшие блестки Мюриэл все еще скрипели под ногами. Миссис Догар не спускала глаз с Дхара и огромной блондинки.

— Разве это есть в сценарии? Этого нет в сценарии, подонок! — шипела Нэнси актеру.

— Мы должны изобразить нечто вроде сцены. Что-то вроде ссоры старых любовников, — прошептал в ответ Дхар.

— Тогда обнимай меня крепче! — скомандовала Нэнси.

— А ты сжимай меня в ответ, — прошептал актер.

— Я бы с удовольствием тебя убила!

— Она здесь и следит за нами, — мягко сказал Джон Д.

С чувством острой боли Рахул заметил, что блондинистая проститутка захромала в объятиях Дхара и что она оказывает сопротивление. В этом можно было не сомневаться. Потом до миссис Догар дошло, что Дхар поддерживает эту тяжелую бабу, иначе блондинка могла бы упасть на танцевальную площадку. Она почти безжизненно повисла на актере, обняла его за шею. крепко сомкнув руки. Лицо Нэнси неуклюже уткнулось в шею Дхара-, поскольку она была выше его ростом.

Рахул увидел, что Нэнси кивает головой в ответ на шепот Дхара. Блондинка излучала вокруг себя какую-то покорность, как будто она уже сдалась победителю. Это напомнило Рахулу женщин того типа, которые без единого жалобного слова разрешают любить себя или даже лишить жизни, находясь в бессознательном состоянии при лихорадке. Такое сравнение пронеслось у миссис Догар в голове.

— Она меня узнала? — прошептала Нэнси. Американка задрожала и споткнулась, так что Дхар был вынужден поддерживать ее изо всех сил.

— Она не в состоянии тебя узнать и не сможет этого сделать. Ей просто интересно, что между нами происходит, — ответил актер.

— А что между нами происходит?

Дхар почувствовал, что в том месте, где руки американки сомкнулись у него на спине, она впилась ногтями в его кожу.

— Она приближается, — предупредил Нэнси актер. — Она тебя не узнала и только хочет посмотреть. Сейчас я начну это делать, — прошептал Дхар.

— Что делать? — спросила Нэнси, которая от страха все позабыла.

— Расстегивать тебе молнию, — ответил Дхар.

— Только не очень сильно, — попросила американка. Внезапно актер повернул ее. Чтобы взглянуть ей через плечо, ему пришлось встать на цыпочки, однако он хотел убедиться, что миссис Догар увидит его лицо. Джон Д посмотрел прямо в глаза Рахулу и улыбнулся. Затем он хитро подмигнул убийце и потянул вниз молнию на платье Нэнси, видя, что Рахул наблюдает за этой процедурой. Когда Джон Д почувствовал, что дотрагивается до лифчика американки, он просунул ладонь с растопыренными пальцами между ее голых лопаток. Партнерша оказалась потной, и он почувствовал, как американка содрогнулась.

— Она смотрит? — прошептала Нэнси. — Я тебя ненавижу, — добавила она.

— Она прямо за нами. Я направляю тебя прямо на нее, и теперь мы поменяемся партнершами, — прошептал Дхар.

— Сначала застегни молнию! Застегни! — прошептала американка.

Джон Д поднял молнию правой рукой, протянул левую и схватил миссис Догар за кисть. Эта рука оказалась холодной, сухой и жесткой, как крепкая веревка.

— Давайте поменяемся нашими партнершами на следующий танец! — предложил Инспектор Дхар.

Оркестр все еще играл медленный танец. Хотя мистер Догар короткое время сопротивлялся, однако Нэнси почувствовала облегчение оттого, что выскользнула из объятий Дхара и с силой прижала старичка к своей груди. Прядь волос у нее выскользнула из прически и касалась щеки. Никто не видел слез американки. Их можно было спутать с каплями пота.

— Привет, — произнесла Нэнси.

Прежде чем мистер Догар смог ответить, она положила ему на затылок свою ладонь и подбородок мужа Рахула попал в плен между плечом и ключицей американки. Нэнси решительно повела старичка подальше от Дхара и Рахула, размышляя о том, сколько еще придется ждать, чтобы оркестр заиграл быстрый танец.

Однако последние медленные такты устраивали Дхара и Рахула. Глаза Джона Д смотрели на тонкую голубую вену, бежавшую по всему горлу миссис Догар. Прекрасно отполированный черный камень в серебряной оправе переливался у основания шеи. Платье цвета зеленого малахита с глубоким вырезом выгодно подчеркивало форму ее груди. Руки Рахула, гладкие и твердые, оказались на удивление легкими. Он послушно передвигался, куда бы ни вел его в танце Джон Д, придвинулся к нему плечами и впился взглядом в его глаза, будто читал первую страницу новой книги.

— Все сделано довольно грубо и неуклюже, — сказала вторая миссис Догар.

— Я устал притворяться, что не замечаю тебя. Мне противно делать вид, что я не знаю, кто ты есть… и кем была раньше, — добавил Дхар, однако ее объятия остались такими же мягкими, а тело послушно следовало за всеми движениями Дхара.

— Боже мой, какой ты провинциал! Разве мужчина не может стать женщиной, если ему этого хочется? — произнесла миссис Догар.

— Разумеется, это захватывающая идея, — согласился Инспектор Дхар.

— Ты ведь не ухмыляешься, правда? — спросила его миссис Догар.

— Разумеется нет. Я просто вспоминаю. Двадцать лет назад я не, мог перебороть в себе страх и приблизиться к тебе. Не знал, с чего начать, — ответил актер.

— Двадцать лет назад я была преобразована еще не полностью. Даже если бы ты подошел ко мне, то что бы стал делать? — напомнил ему Рахул.

— Говоря откровенно, тогда я был слишком молод, чтобы думать о таких вещах. Наверное, просто хотел видеть тебя! — сказал Дхар.

— Значит, сегодня ты думаешь не только о том, чтобы увидеть меня? — спросила миссис Догар.

— Конечно, нет! — У него не хватило смелости сжать ее руку, поскольку эта женщина была холодная, сухая и какая-то отстраненная. Сильнее всего чувствовалось, как она напряжена.

— Двадцать лет назад я тоже пыталась подойти к тебе, — признался Рахул.

— Для меня это желание, должно быть, оказалось слишком неявным. По крайней мере, я его не ощутил, — заметил Джон Д.

— В отеле «Бардез» мне сказали, что ты спишь на балконе в гамаке. Я отправилась к тебе. Лишь твоя нога торчала из-под противомоскитной сетки. Я взяла ее большой палец в рот и сосала его. Если честно сказать, я даже укусила палец, но это оказался не ты, а доктор Дарувалла. Мне стало настолько противно, что больше я ничего не предпринимала.

Не это ожидал услышать Дхар. В вариантах Джона Д не числилась столь интересная история и не было заготовлено возможных ответов, однако его спас оркестр, заиграв быструю мелодию. Танцующие стадом пошли к столикам, в том числе Нэнси и мистер Догар.

Нэнси провела старичка к его месту и усадила на стул, почти бездыханного.

— Кто вы, дорогая? — смог спросить ее кавалер.

— Миссис Пател, — ответила Нэнси.

— А… — протянул старик. — А ваш муж… — спросил мистер Догар, подразумевая то, чем он занимается, на какой государственной службе состоит этот мистер Пател.

— Мой муж — мистер Пател, — не стала уточнять Нэнси. Покинув старичка, американка аккуратно прошла к столику Даруваллы. — Не думаю, что она меня узнала, однако я не смогла посмотреть ей в глаза. Она выглядит так же, только сильно постарела, — сообщила Нэнси присутствующим за столом.

— Они танцуют? Они разговаривают? — спросил доктор.

— Они и танцуют, и разговаривают. Это все, что мне известно, — сказала Нэнси сценаристу. — Я не смогла смотреть на нее, — повторила женщина.

— Все в порядке, дорогая. Больше тебе ничего не нужно делать, — сказал заместитель комиссара полиции.

— Я хочу видеть, как ты ее поймаешь, Вайджей.

— Ну, вряд ли мы поймаем ее в таком месте, где ты сможешь находиться, — ответил детектив.

— Пожалуйста, разреши мне находиться там, — попросила Нэнси. — Платье застегнуто? — внезапно спросила она и повернула плечи так, чтобы Джулия посмотрела ей на спину.

— Хорошо застегнуто, дорогая, — сказала ей жена Даруваллы.

Сидя один за столом, мистер Догар переводил дыхание и глотал шампанское, когда старший официант принес ему фрукты. Миссис Догар и Дхар танцевали в невидимой для старика части зала.

— Было время, когда я тебя хотела. Ты был красивым мальчиком, — говорил Рахул Джону Д.

— Я все еще хочу тебя, — сказал ей Дхар.

— Кажется, ты хочешь всех подряд. Кто эта танцовщица? Она из стриптиза? — спросила миссис Догар.

На этот вопрос у актера не оказалось заготовленной реплики.

— Просто танцовщица, — уклонился Дхар.

— А эта толстая блондинка? — задала следующий вопрос миссис Догар.

К нему доктор Дарувалла его подготовил.

— Одна старая знакомая. С некоторыми женщинами бывает трудно расстаться, — ответил актер.

— Ты же можешь свободно выбирать любых женщин, даже молодых, — произнесла миссис Догар. — А что ты хочешь от меня? — спросила бестия.

Эта фраза относилась к той части диалога, которой актер боялся. Сочиняя сценарий, Фарук не очень-то верил, что она его об этом спросит, поэтому он заготовил сомнительную, с точки зрения актера, реплику.

— Мне нужно кое-что узнать. Твое влагалище на самом деле сделано из того, чем раньше являлся пенис? — спросил Дхар.

— Не груби, — упрекнула его миссис Догар, а затем рассмеялась.

— Хотелось бы задать такой вопрос несколько по-другому, — произнес Джон Д.

Тут она стала смеяться еще больше и так схватила его руками, что актер впервые почувствовал их недюжинную силу.

— Ты считаешь, что я мог бы лучше завуалировать эту формулировку? — спросил Дхар, поскольку ее смех придал ему смелости. — Спросить, допустим, какого типа ощущения ты испытываешь влагалищем? Я имею в виду, такие ли это ощущения, как при работе пенисом? — Актер остановился, поскольку не мог заставить себя продолжать дальше. Придуманный диалог оказался не к месту. Фарук часто грешил никудышними репликами в диалогах.

Миссис Догар перестала смеяться.

— Значит, ты просто заинтересован, не так ли? Тебя привлекает необычность конструкции, — предположила она.

На горле Рахула у тонкой голубой вены появилась капля пота и быстро исчезла между ее твердых грудей. Джон Д подумал, что они не настолько быстро танцевали, чтобы вспотеть. Актер решил, что настало время действовать. Танцуя, он с силой привлек к себе женщину, и она подчинилась ему. Когда они пересекли ту часть танцевального зала, где их могли увидеть муж миссис Догар и мистер Сетна, Дхар заметил, что пожилой старший официант понял его сигнал. Мистер Сетна устремился из обеденного зала в фойе, а он снова ''влек свою партнершу в непросматриваемую часть зала.

— Я ведь актер и могу стать любым человеком, каким ты пожелаешь меня видеть. Я могу делать абсолютно все, что тебе нравится. Только нарисуй мне картинку плана, — сказал Дхар, отдавая должное глупой реплике, предложенной сценаристом.

— Какое эксцентричное предложение! Нарисовать тебе картинку чего? — спросила миссис Догар.

— Просто дай мне идею того, что тебя привлекает. После этого я могу выполнить твое желание, — сказал ей Дхар.

— Но ты сказал: «Нарисуй мне картинку». Я слышала, как ты это сказал, — не отступала миссис Догар.

— Я имел в виду… просто скажи мне, что тебе нравится… в сексуальном плане, — стал оправдываться актер.

— Я понимаю, что ты имел в виду, но ты сказал «нарисуй», — холодно ответил Рахул.

— А разве в прошлом ты не была художницей? Разве не посещала художественную школу? — спросил актер.

Дхар мысленно проклинал мистера Сетну. Он боялся, что Рахул почуял какой-то подвох.

— В художественной школе я ничему не научилась, — сказал Рахул.

В фойе мистер Сетна, подойдя к распределительному шкафу, обнаружил, что без очков не может прочитать надпись на коробке с предохранителями. Очки он забыл в выдвижном ящике на кухне. Секунду старший официант размышлял, выводить ли ему из строя все предохранители.

— Старый дурак, наверное, убил себя током! — выдохнул доктор.

— Будем хранить спокойствие, — сказал детектив Пател.

— Если свет не выключится, пусть ваш Дхар импровизирует, если он такой великий маэстро, — произнесла Нэнси.

— Я хочу тебя вовсе не из любопытства, — пошел в атаку Дхар. — Мне известно, что ты сильна. Думаю, и агрессивна тоже. Мне кажется, у тебя чрезмерные претензии и лучше скажи сама, что ты хочешь и что мне делать.

Актер подумал, что это — самая худшая часть диалогов, похожая на рысканье из стороны в сторону в полной темноте, когда идешь на ощупь.

— Я хочу, чтобы ты мне подчинился.

— Если тебе хочется, можешь меня связать, — произнес Дхар, выражая свое согласие.

— Мне хочется гораздо больше, чем это, — сказала миссис Догар.

Внезапно и танцевальный зал и весь первый этаж клуба Дакуорт погрузились в темноту. Гости затаили дыхание, оркестр начал фальшивить, но музыканты продолжали играть, несмотря на свист и грохот публики. Из обеденного зала донеслось неприличное хлопанье в ладоши. Шум из кухни говорил о начале хаоса. Ножи, вилки и ложки гостей ударили по стаканам.

— Не пролей шампанское, — послышалось от столика мистера Баннерджи.

Девичий смех донесся оттуда, где сидела Эми Сорабджи.

Когда Джон Д попытался поцеловать ее в темноте, миссис Догар опередила его. Его рот еще только приблизился ко рту женщины, когда она схватила зубами его нижнюю губу. Удерживая его таким образом, Рахул сильно дышал ему в лицо. Его холодные сухие руки ловко расстегивали ширинку актера и мяли его пенис до тех пор, пока он не отвердел. Дхар положил руки на ягодицы женщины, которые сразу же напряглись. Она все еще держала его губу своими зубами. Укус оказался достаточно сильным, чтобы ему стало больно, но не таким, чтобы потекла кровь. Как и полагалось по инструкции, мистер Сетна на короткое время включил свет, а затем выключил его снова. Миссис Догар отняла свои зубы и руки и отпустила Джона Д. Пока актер застегивал ширинку, он потерял партнершу. Когда свет зажегся, Дхар оказался на некотором расстоянии от миссис Догар.

— Ты хочешь картинку? Я покажу тебе картинку. Я могла бы откусить твою губу, — тихо произнесла женщина.

— У меня номера в отелях «Оберой» и «Тадж», — сказал Дхар.

— Нет, я скажу тебе, где. Скажу за ленчем, — ответила миссис Догар.

— За ленчем здесь? — спросил ее Дхар.

— Завтра. Я могла бы откусить тебе нос, если бы хотела.

— Спасибо за танец, — произнес Джон Д.

Когда актер повернулся, чтобы отойти от женщины, он почувствовал неудобство от возбужденного члена и боль от надкушенной нижней губы.

— Осторожно, не сбей каких-нибудь стульев или столов. Ты такой большой, как слон, — сказала вслед ему миссис Догар.

В устах Рахула это слово приобрело зловещую окраску. Пересекая обеденный зал, он так и видел перед глазами быструю исчезающую капельку пота, чувствовал его холодные сухие руки, вспоминал, как она дышала в его открытый рот, зажав зубами его губу… Джон Д подозревал, что никогда этого не забудет. Тоненькая голубая вена на шее женщины оставалась такой спокойной, словно у нее отсутствовал пульс либо она знала, как остановить нормальное биение сердца.

Когда Дхар сел за стол, Нэнси не поднимала глаз. Заместитель комиссара полиции Пател тоже не смотрел на актера — полицейский с большим интересом наблюдал за мистером и миссис Догар. Они спорили. Миссис Догар не хотела садиться, а ее муж не желал вставать. Детектив заметил простое, но в то же время знаменательное сходство во внешнем облике супругов: прическа. У них была почти одинаковая прическа. Мистер Догар сделал для своих красивых густых волос прическу «Помпадур». На затылке у него волосы были подстрижены очень коротко, как и над ушами, а над лбом виднелся на удивление высокий и объемный хохолок волос. Серебристые его волосы в некоторых местах перемежались совершенно белыми полосками. У миссис Догар волосы казались черными, с серебряными прядями, по-видимому, подкрашенными. Такая же стрижка, как и у мужа, но только выполненная более изящно, делала женщину похожей на испанку.

«Прическа "Помпадур! " Подумать только! » — произнес про себя детектив Пател.

Полицейский увидел, что миссис Догар заставила мужа встать.

Позже мистер Сетна проинформирует заместителя комиссара полиции относительно разговора между супругами Догар, однако полицейский и сам мог о нем догадаться. Миссис Догар жаловалась, что муж выпил слишком много шампанского и она больше не намерена и минуты выносить его пьянство. Она заставит слуг накрыть им дома ужин в полночь. И перестанет стыдиться его неприличного поведения.

— Они уходят! Что случилось? Ты слишком взволновал ее? — забеспокоился сценарист.

Дхар выпил глоток шампанского, отчего губа у него заболела еще больше. По лицу его стекал пот — в конце концов, он ведь всю ночь протанцевал. Руки актера заметно тряслись. Он заменил бокал шампанского стаканом воды, но, даже выпив глоток, поморщился. Нэнси заставила себя взглянуть на актера, после чего уже не смогла оторвать от него глаз.

Заместитель комиссара полиции все еще размышлял о прическах. Старого мистера Догара прическа «Помпадур» делала похожим на женщину, однако такая же прическа придавала его жене черты мужчины. Детектив пришел к выводу, что миссис Догар напоминает ему матадора. Разумеется, матадора детектив Пател никогда не видел.

Фарук просто изнывал от желания услышать, какой диалог использовал Джон Д. Истекающий потом актер все еще возился со своей нижней губой. Она у него опухла и начала принимать синеватый оттенок, будто от удара. Доктор взмахнул рукой, призывая официанта, и заказал высокий стакан льда, просто стакан льда.

— Итак, она тебя поцеловала, — произнесла Нэнси.

— Скорее укусила, — ответил Дхар.

— Однако что же ты говорил? — воскликнул Дарувалла.

— Ты договорился о встрече? — спросил детектив Дхара.

— Завтра на ленче здесь.

— На ленче! — разочарованно протянул сценарист.

— Итак, начало сделано, — заметил полицейский.

— Да, похоже, что сделано. По крайней мере это уже кое-что, но не уверен, что у меня все получилось, — заметил Дхар.

— Итак, она ответила на твои слова? — не унимался Фарук.

Сценарист проявлял нетерпение, поскольку хотел знать, о чем они говорили, слово в слово.

— Посмотрите на его губу! Разумеется, она ответила! — кивнула Нэнси.

— Ты попросил ее нарисовать тебе картинку? — поинтересовался Фарук.

— Эта часть разговора получилась ужасной. По крайней мере, она выглядела немного странной. Однако думаю, что-нибудь Рахул мне покажет, — уклонился от полного ответа Дхар.

— Во время ленч а? — уточнил доктор.

Актер передернул плечами. Он явно устал от всех вопросов.

— Пусть сам расскажет, Фарук. Не затыкай ему рот своими вопросами, — сказала Джулия мужу.

— Но он же ничего не говорит! — огорченно воскликнул доктор.

— Она хочет, чтобы я ей подчинился, — сказал Дхар, глядя на заместителя комиссара полиции.

— Она хочет заманить его в западню! — крикнул Фарук.

— Она сказала, что имеет в виду больше, чем это, — отозвался актер.

— А что может быть «больше, чем это»? — спросил доктор Дарувалла.

Официант принес лед, и Джон Д приложил кусочек к своей губе.

— Положи лед в рот и соси его, — приказал ему доктор, однако Джон Д продолжал прикладывать лед так, как ему нравилось.

— Она почти прокусила губу, — только и сказал Дхар.

— А ты использовал часть диалога об операции по изменению пола? — спросил его сценарист.

— Она нашла эту часть потешной и долго смеялась, — ответил Дхар доктору.

С каждой минутой следы укуса все больше проступали на нижней губе Дхара и были видны даже при свете свечей в Дамском саду. Зубы оставили такие глубокие порезы, что губа из бледно-пурпурной стала багрово-красной, будто миссис Догар пометила его пятном.

К удивлению мужа, Нэнси налила себе второй бокал шампанского. Детектив Пател уже пережил небольшой шок, когда она согласилась выпить первый бокал. Теперь Нэнси подняла его вверх, будто адресуя тост всем сидевшим в Дамском саду.

— Счастливого Нового года! — сказала женщина, не обращаясь ни к кому конкретно.

Наконец подали ужин. Нэнси лишь дотронулась до своих блюд, которые доел муж. Джон Д вообще не мог есть из-за боли в губе. Он не упомянул ни о том, как миссис Догар возбудила его, ни о том, что сравнила его с большим слоном. Дхар решил, что расскажет об этом попозже и только детективу Пателу, когда они будут одни. Такой момент представился ему в туалете, куда Джон Д последовал за полицейским. Там он и рассказал о случившемся.

— Мне очень не понравился ее вид, когда она уезжала отсюда, — только и сказал ему в ответ детектив.

За столом доктор Дарувалла изложил им свой план о том, каким образом можно ввести в оборот верхнюю часть ручки. Для этого потребовалась бы помощь мистера Сетны. План выглядел слишком сложным и громоздким для исполнения. Джон Д все же надеялся, что Рахул нарисует ему картинку.

— И этого окажется достаточно, не так ли? — спросила Нэнси мужа.

— Это может помочь, — подтвердил заместитель комиссара полиции.

Патела терзало неприятное предчувствие. Он еще раз извинился за то, что вынужден выйти из-за стола, и решил позвонить в управление полиции. Заместитель комиссара приказал офицеру-наблюдателю, установить за домом супругов Догар ночное наблюдение. Если миссис Догар покинет дом, то переодетый офицер полиции должен следить за ней и сообщить Пателу время ее выхода, когда бы это ни произошло.

В мужской комнате Дхар, разбирая ситуацию, не поверил, будто Рахул действительно намеревался откусить ему губу и что он намеренно вцепился в нее зубами. Не хотел он и испугать актера. Джон полагал, что миссис Догар просто не могла остановить себя. Насколько он чувствовал, эта транссексуалка была не в состоянии отпустить его губу.

— Дело не в том, что она хотела меня укусить. Она не могла себя остановить, — повторил Дхар.

— Да, конечно, — ответил полицейский.

Пател поборол искушение прокомментировать сказанное тем, что только в фильмах у каждого убийцы понятные мотивы поведения.

Когда заместитель комиссара полиции возвращался на место, в фойе до него донеслась печальная песня «Олд лан сайн», которую заиграл оркестр. Члены клуба невпопад и вразнобой тянули слова. Пател не без труда пересек обеденный зал, поскольку залитые пьяными слезами члены клуба покинули столы и, распевая, прокладывали себе дорогу в танцевальный зал. Мимо него проследовал мистер Баннерджи, стиснутый, как сандвич, между своей женой и вдовой мистера Л ала, исполненный в этот момент такой мужской силы, что мог бы танцевать одновременно с ними обеими. Муж и жена Сорабджи также ушли, оставив маленькую Эми одну за столом.

Вернувшийся к столу, детектив застал жену, подначивающей Дхара.

— Уверена, эта маленькая девочка умирает от желания снова потанцевать с тобой. Она сидит одна. Почему бы тебе не пригласить ее на танец? Представь, что она чувствует. Ты сам начал это, — говорила ему Нэнси.

Муж прикинул, что она выпила три бокала шампанского. Хотя это и немного, однако Нэнси никогда не пила вино и к тому же почти ничего не ела. Дхар с трудом удерживал рот от усмешки и хранил спокойствие.

— Почему ты не приглашаешь меня на танец? Думаю, Фарук забыл это сделать, — сказала Джулия.

Актер молча встал и повел Джулию в танцевальный зал. Эми провожала их взглядом.

— Знаете, мне понравилась ваша идея о верхней части ручки, — обратился детектив к доктору.

Сценарист не ожидал похвалы.

— Неужели? — удивился он. — Миссис Догар привыкла думать, что она находится в ее сумочке, что она всегда была там.

— Да, если Дхар сможет ее отвлечь, что мистер Сетна успеет положить ручку в ее сумочку, — произнес полицейский.

— Неужели? — повторил Дарувалла.

— Хорошо бы найти другие вещи в ее сумочке, — вслух подумал полицейский.

— Вы имеете в виду банкноты с напечатанными предупреждениями или даже картинки? — предположил доктор.

— Точно так, — ответил Пател.

— Ну, хотел бы я написать такой сценарий! — произнес сценарист.

Неожиданно Джулия вернулась за стол, поскольку она потеряла Дхара в качестве партнера по танцу, из-за того что его отняла Эми Сорабджи.

— Бессовестная девчонка! — возмутился доктор.

— Пойдем, потанцуем, дорогой, — попросила мужа Джулия.

Супруги Пател остались одни за столом. И не только за столом — фактически они сидели одни в Дамском саду. В основном обеденном зале какой-то незнакомый человек спал, положив голову на стол, а остальные танцевали, или просто стояли в танцевальном зале, получая сомнительное удовольствие от хорового исполнения «Олд лан сайн». Официанты начали убирать со столов, пользуясь отсутствием клиентов, однако ни один из них не потревожил детектива Патела и Нэнси в Дамском саду. Мистер Сетна распорядился, чтобы они не нарушали уединения этой пары.

Волосы Нэнси выбились из прически и упали на плечи. К тому же она не могла расстегнуть жемчужное ожерелье. Муж был вынужден помочь ей в этом.

— Красивые жемчужины, не правда ли? Если я сейчас не верну их миссис Дарувалла, то забуду и увезу домой. Они могут потеряться или кто-нибудь их украдет, — сказала Нэнси.

— Постараюсь найти тебе такое же ожерелье, — пообещал детектив Пател.

— Нет, оно слишком дорогое, — ответила Нэнси.

— Ты очень хорошо поработала, — сказал ей муж.

— Мы ее поймаем, правда, Вайджей?

— Да, моя сладенькая.

— Она меня не узнала, — заплакала Нэнси.

— Я же говорил, что она не сможет, помнишь? — спросил полицейский детектив.

— Она даже не видела меня! Смотрела сквозь меня так, будто меня не существует! Сколько лет я мучилась, а она даже не запомнила меня, — сказала Нэнси.

Заместитель комиссара полиции взял ее за руку и жена опустила голову ему на плечо. Нэнси чувствовала себя такой опустошенной, что даже не могла по-настоящему плакать.

— Прости меня, Вайджей, но не думаю, что смогу танцевать. Я просто не в состоянии, — произнесла Нэнси.

— Все в порядке, моя сладенькая. Я не танцую, разве ты не помнишь? — ответил муж.

— Ему не следовало расстегивать молнию. Это оказалось ненужным, — сказала американка.

— Нет, это было частью общего эффекта, — не согласился Пател.

— Этого не нужно было делать и мне не понравилось, как он это сделал, — не сдавалась Нэнси.

— Так и было задумано, что тебе не понравится это действие, — напомнил ей полицейский.

— Должно быть, она попыталась откусить у него всю губу! — не удержалась Нэнси.

— Думаю, она едва себя сдержала, — произнес заместитель комиссара полиции.

Наконец пришли слезы и Нэнси смогла поплакать на плече у мужа, освободившись от ощущения внутренней пустоты. Казалось, оркестр так никогда и не закончит уже надоевшую старую песню.

— «Мы выпьем кружку доброго вина! » — орал мистер Баннерджи.

Мистер Сетна отметил, что на танцевальной площадке мистер и миссис Дарувалла были самой элегантной парой. Супруги Сорабджи танцевали нервно, поскольку не отваживались отвести взгляд от своей дочери. Бедную Эми привезли из Англии, где она себя не очень хорошо вела. Ее родители подозревали, что она посещала излишне много вечеринок, и до них дошли слухи о склонности дочери к амурным делам с пожилыми мужчинами. В университете она почему-то не крутила любовь со студентами-одногодками, а бросилась, сломя голову, к женатому профессору. Слава Господу, что он не воспользовался ее слабостью! Теперь у них сердце обливается кровью, когда они видели, что молодая девочка танцует с Дхаром. Из огня да в полымя! Так думала миссис Сорабджи, ощущая неловкость оттого, что как близкий друг семьи Дарувалла она не может высказать им свое мнение об Инспекторе Дхаре.

— Вы знаете, что в Англии можно посмотреть кассеты видеофильмов с вашим участием? — говорила Эми актеру.

— Неужели? — ответил он.

— Однажды мы присутствовали на дегустации вин и взяли напрокат ваш фильм. Люди, которые не жили в Бомбее, не знают, как к ним относиться. Им фильмы кажутся весьма необычными.

— Да, и мне тоже, — подхватил актер, и Эми весело засмеялась. Дхар подумал, что эта девчонка легкодоступна, и пожалел ее родителей.

— Там много музыки, перемешанной со всеми этими убийствами, — продолжала объяснять Эми Сорабджи.

— Не забывайте о вмешательстве сверхестественных сил, — заметил актер.

— Да. И сколько в фильмах женщин! Целая куча женщин, — поделилась своим наблюдением Эми. — Где вы их собрали?

— Собрал, — только и сказал Дхар.

— «Мы выпьем кружку доброго вина за счастье прошлых дней!» — ревели танцевавшие старики не хуже ослов.

— Больше всего мне нравится фильм «Инспектор Дхар и убийца „девочек в клетке“». Он самый сексуальный, — кокетничала Эми Сорабджи.

— У меня нет самого любимого фильма, — поделился с ней секретом актер.

Дхар предположил, что девушке чуть больше двадцати лет. Ему нравилось, как она его развлекала, однако девушка постоянно глазела на его губу и это его раздражало.

— Что случилось с вашей губой? — наконец прошептала она свой вопрос. Лицо у нее, хотя и детское, было при этом хитрым и заговорщическим.

— Когда погас свет, я наткнулся на стену, — пояснил Дхар.

— Думаю, это сделала та ужасная женщина. Похоже, она вас укусила! — осмелилась сказать Эми.

Джон Д продолжал танцевать. Поскольку губа распухла, он даже не смог усмехнуться.

— Вы знаете, все считают ее ужасной особой. А кто та первая женщина, с которой вы танцевали? Которая уже ушла? — спросила его девушка.

— Она танцовщица в стриптизе, — ответил Инспектор Дхар.

— Не может быть! — воскликнула Эми.

— Совершенно точно, — подтвердил Джон Д.

— А эта леди-блондинка? Я подумала, что она вот-вот заплачет, — продолжала допрос девушка.

— Она моя старая подружка, — ответил актер. Дхар уже устал от девчонки. В представлении этой молодой особы интимные отношения с актером состояли в том, что он должен был отвечать на все ее вопросы.

Джон Д подумал, что Вайнод уже стоит перед клубом. Карлик непременно должен возвратиться после того, как отвез Мюриэл в «Мокрое кабаре». Больше всего Дхар хотел лечь спать. Один. Кроме того, следовало еще приложить лед к губе и извиниться перед Фаруком. Со стороны актера было не очень вежливо говорить, что подготовка к «половому успокоению» миссис Догар это «не цирковое представление». Джон Д слишком хорошо знал, что такое цирк для доктора. Допустим, можно было бы тогда сказать, что подготовка к общению с Рахулом не похожа на пикник. А теперь рядом с ним эта ненасытная Эми Сорабджи, которая хочет ввергнуть его (а заодно и себя) в какие-нибудь ненужные неприятности. Актер подумал, что самая пора смываться.

В этот момент Эми быстро взглянула через плечо Дхара, чтобы точно определить, где находятся ее родители. Троица ветхих членов клуба заслонила их от Эми: мистер Баннерджи пытался одновременно танцевать со своей женой и вдовой мистера Нала. Эми решила воспользоваться этим моментом бесконтрольности, поскольку она знала, что лишь на краткий миг вырвалась из-под пристальных родительских глаз. Она легонько дотронулась губами до щеки актера, после чего едва слышно прошептала:

— Я могу поцеловать эту губу и вылечить ее! Джон Д продолжал невозмутимо танцевать. Это задело Эми и заставило ее действовать более определенно и откровенно.

— Я предпочитаю зрелых мужчин, — произнесла девушка.

— Неужели? — протянул популярный актер кино. — Ну, я тоже… предпочитаю более зрелых мужчин.

От одной этой фразы глупая девчонка сразу отрезвела. Такой прием всегда приводил к нужным результатам. По крайней мере. Инспектор Дхар смог спокойно смыться.