11
– Неприятно? – поинтересовалась Паприка. Давление могло запустить у Носэ защитный механизм психики, а это оттянуло бы исцеление.
Пустырь за табачной лавкой – объект сильного страха Носэ. И если бы Паприка не появилась в его сне, эту сцену он, скорее всего, подавил бы в себе и забыл сразу по пробуждении.
– У вас все лицо в поту.
– Да, я взмок, как мышь.- Носэ опять покраснел.- Извини, простыня вся сырая.
– Тогда примите душ.
– Хорошая мысль.- Носэ приподнялся и с удивлением заметил, что лежит не в больнице, а дома у Паприки.- Правда… в квартире юной леди…
– Ну и что? – Паприка лукаво улыбнулась.- Вам незачем беспокоиться.
Пока Носэ принимал душ, Паприка перестелила постель и приготовила завтрак: яичницу с беконом и тосты к кофе. Овощи закончились, поэтому салат она сделать не могла, а открыла банку спаржи. Паприке было так прекрасно, что она запела – «Р. S. I Love You». Носэ начинал ей нравиться, и по мере лечения чувство вполне могло разгореться сильнее.
– Продолжим анализ за завтраком,- предложила. Паприка, как только Носэ в халате вышел из ванной.
Он впервые увидел пейзаж за окном при свете дня и не сдержался:
– Какой прекрасный вид! – Ему снова очень захотелось узнать, действительно ли это ее квартира, но спросить он не решился.
– Вот только жаль, что из гостиной не видно рассвета. Они принялись за еду. Носэ уже переоделся и сидел
напротив Паприки.
– На завтрак все то же, что и дома,- сказал он. "Выходит, супруга овощные салаты не готовит«,- подумала Паприка.
– Как сражались вместе – помните? – хмыкнула она.
– «Джеймс Бонд»? Еще бы,- смущенно ответил он и поежился.- Это «Доктор Ноу» – первый фильм бондианы.
– Давно смотрели?
– Да, еще в школе. Специально ездил в город. Так понравилось, что остался еще на один сеанс. Потом чуть не опоздал на обратный автобус.
Носэ рассказал о родине. Он из префектуры Яманаси, из деревеньки у подножия гор Канто. Выходец из старинного рода, отец был лекарем.
Паприка вернула разговор к агенту 007:
– Там был Намба, так?
– Я с ним сражался. «Дневной осадок». Паприка ухмыльнулась, пожалев, что научила Носэ нехорошему слову. Если все сводить к «дневному осадку», анализа не выйдет.
– Кстати, перед тем ненадолго появлялась Маришка. И это была ты?
– Да, я. Красный велосипед помните?
– Угу. Отчетливо – красный цвет был очень ярким.
– Все-таки необходимо сделать рефлекторы с цветным изображением. Когда я следила на мониторе, не заметила, что велосипед – красный.
– Тебе виднее. Можно еще кофе?
– Пожалуйста. На велосипеде ехал Скэнобу. Не припомните, у кого мог быть красный велосипед?
Носэ выпрямился и перевел взгляд за окно, на квартал небоскребов Синдзюку.
– Кажется, припоминаю. У одноклассника. Как его… Сейчас. Акисигэ.
– Вы ладили?
– Еще чего. Он заправлял в классе, помыкал слабыми.
– Вот видите. И в этом смысле напоминает своим поведением Скэнобу. Помните, Скэнобу-учитель не ругал, а издевался над вами.
Носэ, прищурившись, посмотрел на Паприку.
– Верно. Вот как, оказывается, ты анализируешь сны.
– Да.
– Помнишь, я перепутал и назвал Сэгаву «Такао»?
– И что?
– Выходит, Намба тоже не Намба?
– Выходит.
Носэ задумался и пробурчал:
– Кто же он тогда?
– Этот Акисигэ издевался над Такао?
– Нет. Такао был хитер. Неплохо успевал по математике и, по идее, должен был первым получать по ушам, но он примазался к Акисигэ и сделался его прихвостнем.
– А над тобой этот Акисигэ издевался?
– Да, но не помню, чтобы сильно. Хотя нет – бывало.
Признание явно было мучительным, и на лбу у Носэ опять выступил пот.
– Помните, в прошлый раз вы заметили: лучше сказать «я стараюсь постоять за себя». Может, защищались и от Акисигэ?
– Нет, что-то не припомню. Хотя… погоди… может, и старался,- хрипло вымолвил Носэ.
– Лучше не пытайтесь вспоминать через силу. Бывает, не может человек вспомнить – и начинает выдумывать псевдовоспоминания. Хотя это верный признак того, что мы подобрались к сути. Еще тостов? Попробуйте конфитюр, очень вкусный.
– Нет, спасибо.
– Когда вы сможете остаться здесь на ночь в следующий раз?
Таким внезапным вопросом Паприка застала Носэ врасплох. Он заметно повеселел, тем самым выдав свои истинные намерения.
– Что? Так я это… когда угодно. Хоть сегодня.
– Супруга не будет волноваться?
– Позвоню ей с работы. Она же понимает, что речь идет о лечении.
– Хорошо. Тогда жду сегодня,- сказала Паприка.- Дело в том, что вы сейчас пытаетесь вспомнить свои старые душевные шрамы, говоря языком психологии – травмы. Они довлеют, раздирают душу, не дают покоя – и могут привести к приступу. Остается сделать последний шаг. Удастся вспомнить – и страх пропадет. К тому же утром вы почти привыкли к моему сыщику снов и вряд ли удивитесь, появись она там, скажем, сегодня ночью.
– Вот как? – воскликнул Носэ, и его глаза засверкали.- Так даже интересней.
– Интереснее другое: не только я в полусонном состоянии подключаюсь к вашему сну, но вы сами, понимая, что спите, в сновидении можете действовать.
– Вместе с тобой?
– Вместе со мной.
– Должно быть, занятно,- обрадовался Носэ.- И что, так бывает со всеми, кто привыкает?
– Так было с теми, у кого сильная воля и легкое заболевание,- то есть с большинством моих клиентов.
– Не думал, что лечение будет мне даваться так легко.- Носэ пристально смотрел на Паприку.- Симе, должно быть, завидно. Выходит, все твои клиенты не очень-то тебя и помнят?
– Не знаю. Мой принцип – после лечения с ними не встречаться.
– Потому что все они известные люди? – с легкой грустью спросил Носэ.
– Потому что никто не хочет, чтобы узнали об их походах к психотерапевту.
– Но ты же встретишься со мной хотя бы раз? Отметить выздоровление? Помнишь, в «Радио-клубе»… ты сама обещала мне выпить там еще раз.
– Неужели обещала?
– Обещала,- серьезно подтвердил Носэ. Сдерживая смех, Паприка встала и подошла к шкафу с лекарствами.
– Таблетки закончились? Сейчас дам на сегодня.- А сама, уверенная в собственных силах, подумала: «Достаточно и дневной дозы».
– Послушайте, а вы дружили с той девочкой… Маришкой? – спросила Паприка, когда Носэ уже стоял в дверях. Раньше этот вопрос совсем вылетел у нее из головы.
– Говоришь, Маришка? – Носэ мечтательно посмотрел вдаль.- Девочка из соседней деревни. Я ее боготворил. Она была прелесть. Но я так и не решился с ней заговорить. Так что сегодня утром во сне разговаривал впервые.- Носэ улыбнулся и глянул на Паприку.- Но то была ты.
Как только Носэ ушел, Ацуко смыла макияж и легла еще поспать. Привычка – вторая натура, теперь она могла засыпать в любой момент.
Проснувшись в десять, Ацуко Тиба привела себя в порядок. На утренний туалет ей требовалось времени раз в пять меньше, чем на перевоплощение в Паприку. Надела любимый абрикосовый костюм, спустилась в гараж и села в свой темно-зеленый «маргинал».
Приехав в институт, она с парковки для сотрудников направилась к зданию и тут заметила перед дверью молодого человека. Тот держался в тени, прикрывая лицо. Ацуко узнала в нем того журналиста, чьи вопросы заставили ее понервничать. Увидев Ацуко, он натянуто улыбнулся и, как бы извиняясь, поклонился:
– Простите, на пресс-конференции я задал вам невежливый вопрос.
– Вы ко мне? – приветливо ответила ему Ацуко. Своей улыбкой она могла обезоружить кого угодно.- Хотите еще что-то спросить?
– Нет… не совсем… я… это… хочу вам кое-что рассказать.- Он тщательно огляделся.- За то невежество… в качестве извинения… так сказать.
«Отчего-то отношение этого юноши ко мне резко переменилось,- подумала Ацуко.- Ну или у него потрясающий актерский талант».
– Я вас слушаю. Дальше посторонних не пускают, поэтому простите, что на ходу.
– Спасибо.- Журналист явно рассчитывал на язвительную отповедь, а потому свою визитку протянул ей с восторженной почтительностью.- Моя фамилия Мацуканэ, я из отдела городских новостей газеты «Биг морнинг». Так вот… дело в том, что я о Паприке…- И хотя Ацуко не изменилась в лице, молодой журналист поспешно добавил: – Нет-нет, у меня, как я уже говорил, больше нет никакого желания разыскивать Паприку. Просто…
сейчас в других газетах, включая нашу, все разговоры о том, будто Паприка совсем недавно появлялась на Роп-понги. Вот я и подумал… вам бы поосторожней…
– Так, а зачем говорить это мне, если я не Паприка?
– Да-да. Все верно.- Улыбнувшись одними губами, молодой журналист посмотрел на потолок парковки.- Поэтому-то и… одним словом… если вы как-нибудь связаны с Паприкой, передайте, чтобы она не теряла бдительности. Ну, в общем, так.
– Спасибо за любезность. Но почему вот так? Разве это не предательство коллег?
Взгляд юноши стал серьезным.
– Как я уже говорил, хотел извиниться за тот случай. Ну и… потом…- Он замолк.
– Вам остается только назвать имя сотрудника института, который рассказал вам эту странную историю.
– Об этом…- Было видно, что Мацуканэ хотел в чем-то признаться, но не решился и потупил взгляд.- Я смогу вам рассказать об этом как-нибудь в следующий раз. Выяснив достоверно. Поэтому… – Журналиста, молодого и симпатичного, переполняло сознание справедливости того, что он сейчас делал. Мацуканэ застыл, глядя прямо в глаза Ацуко.- Поэтому будьте осторожны.
– Что значит «будьте осторожны»?
– Я еще приду. Я приду.- Увидев, как на парковку для сотрудников заезжает машина, он слегка ссутулился и направился вдоль стены к выходу.
«Что он такое узнал, раз предостерегает меня?» Не зная, что и думать, Ацуко Тиба с силой распахнула стеклянную дверь.
