Дежурство у Элли закончилось в середине дня, и последние несколько часов дались ей нелегко. Переполох после вторжения неизвестного наконец улегся, но у Элли все не шла из головы реакция Эбби, когда она дотронулась до девочки. Состояние Эбби улучшалось, однако Кейт переживала из-за того, что приемная дочь звала «маму», и Элли никак не удавалось ее успокоить.

В конце концов Элли сообщила и Сэму, и охране, что у нее исчез пропуск, и пропажу она обнаружила еще рано утром. Сэм отнесся к Элли снисходительно, сказав, что такое может случиться с каждым. Охрана проявила гораздо меньше понимания, и поделом.

Домой Элли ехала на автопилоте, ничего вокруг не замечая. Тормозила в нужных местах, но чисто машинально. Не увидев около дома ни одной машины, Элли была удивлена, но одновременно почувствовала облегчение. Она в любом случае собиралась отправиться в полицию, какими бы ни были последствия. Но это еще не все – необходимо признаться Максу, а этот шаг тяжелее всего. Элли не знала, куда отправился муж, но могла предположить. Наверняка Макс у этой женщины, но сейчас Элли не хотела об этом думать. А Лео могла уехать куда угодно. Что за неудачное время сестра выбрала для первого визита!

Элли открыла дверь и сразу направилась к лестнице. Она была не голодна. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – принять ванну и как следует все обдумать. Надо решить, что и как говорить в полиции. Элли уныло потащилась вверх по лестнице, чувствуя себя не на тридцать четыре года, а на все шестьдесят четыре. Бросив сумку в кресло, она скинула туфли и плюхнулась на кровать. Она только отдохнет пару минут, а потом соберется и пойдет давать показания. Но стоило опустить голову на подушку, как измотанная до последней степени Элли погрузилась в сон – крепкий, без сновидений.

А когда наконец проснулась, с удивлением обнаружила, что уже начало шестого. Макс должен забрать детей в шесть, хотя Элли не сомневалась, что муж, как всегда, задержится, чтобы поболтать с другими родителями. Но уж к половине седьмого он точно будет дома. А значит, надо торопиться – Элли должна успеть до его возвращения. От давно предвкушаемой ванны придется отказаться. Элли ограничилась двухминутным душем, который, по крайней мере, помог ей взбодриться.

Сначала Элли хотела одеться получше, но затем решила, что наряжаться для дачи показаний – глупо. Учитывая, какую информацию Элли собирается сообщить, не имеет значения, во что она будет при этом одета. Поэтому вытащила из шкафа чистые темные джинсы и блузку в синюю и белую полоску. Через несколько минут она уже была готова. Провела расческой по волосам, потом засомневалась, не накраситься ли, чтобы хоть немного скрыть бледность. Но в конце концов Элли решила, что выглядеть усталой даже лучше – так полицейские скорее поверят, что ее совсем замучили угрызения совести.

Часы показывали четверть шестого, а значит, было время выпить немного сока. Хотя сейчас Элли предпочла бы большую порцию джина. Войдя на кухню, она увидела на столешнице сложенную записку, на которой большими буквами было написано «ЭЛЛИ». Наверняка от Макса – сочинил какую-нибудь отговорку, чтобы объяснить свое отсутствие. Но Элли оказалась совсем не готова к тому, что прочла.

Элли вскрикнула от отчаяния и, скомкав в руке листок, бессильно уронила записку на пол. Крепко обхватила себя руками, будто пытаясь таким образом унять невыносимую боль. Что Макс может обсуждать с Шоном? Только одно. Должно быть, Шону надоело ждать и он все-таки позвонил Максу. Элли понимала, что идти в полицию рискованно, ведь о ее показаниях может узнать Макс, но она рассчитывала, что к ее просьбе не разглашать информацию отнесутся с пониманием. Но теперь дело зависит вовсе не от тактичности полицейских. Когда Макс сегодня вечером вернется домой, он будет знать все подробности. Что ж, это всего лишь заставит его сделать запланированное объявление на два дня раньше.

Опустив взгляд на руки, Элли увидела, что дрожит. Схватив с полки стакан, Элли наполнила его холодной водой и осушила большими глотками. Джорджия оказалась права. Инцидент с Эбби Кэмпбелл разворошил осиное гнездо, и их тихий омут превратился в долину гейзеров – оттуда, где еще вчера было спокойно, вот-вот готов вырваться фонтан кипятка.

Элли понимала, что поступает как трусиха, но заставить себя прибавить скорости не могла, поэтому, когда доехала до участка, было уже без пятнадцати семь. Макс наверняка уже дома. Гадает, куда подевалась жена. Но, хотя Элли добралась до цели еще полчаса назад, она продолжала сидеть в машине, безуспешно пытаясь набраться смелости.

Что говорить, Элли не знала. Она во всех деталях продумала предстоящую речь, но теперь эти жалкие потуги даже ей самой казались неубедительными. Единственный приемлемый вариант – не упоминать ни о ком, кроме себя. Можно сказать, что она поехала забирать мужа из регби-клуба, но по пути вспомнила, что его подвезет коллега. Звучало на редкость неубедительно. Второй вариант – объяснить, что ей досаждает один мужчина, и Элли договорилась встретиться с ним с единственной целью – сказать, чтобы отстал.

В полночь. На безлюдной, темной дорожке. Да в это вообще никто не поверит.

А можно выложить всю правду. Будучи замужней женщиной, связалась с посторонним мужчиной, и он захотел встретиться. О том факте, что Элли согласилась на встречу только для того, чтобы отделаться от упомянутого мужчины, можно не говорить – полиции это все равно неинтересно. Единственное, что их возмутит, – долгое молчание Элли, ведь она видела на проселочной дороге другую машину. Конечно, Элли ее не разглядела, зато была на сто процентов уверена, что автомобиль темный.

Элли уже открывала дверцу «мерседеса», когда зазвонил телефон. Макс. Элли сбросила звонок. Однако даже такая мелочь вывела ее из равновесия, и пришлось посидеть в машине еще пару минут, чтобы успокоиться. Тут мобильник зазвонил снова. Элли собиралась поступить точно так же, но вдруг заметила, что номер засекречен. Нет, это точно не Макс. Он понятия не имеет, как засекретить номер – впрочем, раньше у него в этом не было необходимости. А теперь, наверное, научился.

– Алло, – нерешительно произнесла Элли.

– Здра-авству-уй, Э-элл-и-и.

Голос звучал низко и глухо, слова произносились чересчур протяжно, точно Элли слушала запись, где звук воспроизводился на замедленной скорости. Было непонятно, кто говорит – мужчина или женщина. Этот голос вообще походил на человеческий весьма отдаленно. У Элли по спине пробежала дрожь.

– По-ора пла-атить по-о сче-етам.

В трубке раздался короткий, зловещий смешок. Элли зажмурилась и закусила губу. Может, отсоединиться? Но нет, нельзя. Она должна узнать, что от нее нужно этому человеку. Глухой, сопровождающийся легким эхом голос неторопливо продолжил:

– Кроме тебя, это задание выполнить не может никто, поэтому поручаю его тебе, Элли.

– Почему я вообще должна что-то для вас делать?

– Не перебивай. – Ровный тон вдруг сменился раздраженным, выдавая плохо контролируемый гнев.

Элли поняла, что имеет дело с не вполне уравновешенным человеком.

– Будешь делать что скажу. Поняла, Элли? Подумай, что будет, если муж узнает о твоих похождениях? Вся ваша идеальная семейка рассыплется, как карточный домик. Хочешь, чтобы твои секреты никто не узнал – выполни мою маленькую просьбу. А если откажешься – за последствия не отвечаю. – Голос зазвучал жестче. – Может быть, в следующий раз я заберу не только твой пропуск или старую игрушечную собаку.

Элли захлестнула волна жаркой ярости.

– Не смей приближаться к моим детям. Даже не думай, ясно? Хоть пальцем их тронешь, лично разыщу и прикончу.

В ответ раздался ехидный смех. Даже несмотря на искажения, этот звук вдруг показался знакомым, но Элли никак не могла вспомнить, где его слышала. Кем может быть этот человек? Получается, ее пропуск взял именно он. Цель ясна – проникнуть в палату к Эбби Кэмпбелл. Но зачем? Если неизвестный способен причинить вред Эбби, ничто не помешает ему сделать что-то плохое Джейку и Руби.

Кем бы он ни был, этот человек способен незамеченным пробраться на ферму «Ивы». Пропуск у Элли могли украсть только ночью, пока все в доме спали. При одной мысли о том, какой опасности они все подвергались, Элли передернуло. Она не знала, что нужно шантажисту, но готова была сделать все что угодно, лишь бы отвести беду от детей. Но этого мало. Элли поклялась, что любой ценой выследит негодяя, чтобы он больше не смог навредить ей и ее близким. Видимо, звонивший пришел к выводу, что молчание Элли означает согласие. Искаженный голос продолжил говорить, но на этот раз знакомых ноток Элли не уловила. Равно как и указаний на пол собеседника.

– Просто выполняй что скажу. Одно маленькое задание, и ты спасешь свой драгоценный брак и детей. В конце концов, хватит с этой деревни трагических случаев, правда?

Элли не ответила.

– Что замолчала? Задумываться тут не над чем. Я дам тебе поручение, но только без глупостей. Если надеешься, что угрожаю не всерьез, то очень ошибаешься.

Элли внимательно слушала и наконец поняла, почему жертвой шантажа стала именно она. И почему никто другой не мог выполнить того, что нужно этому человеку.