Его проводят в административный блок. На этот раз никаких формальностей. Ему дают одежду и обувь; служащий с лицом похожим на тесто спрашивает с тревогой:

– Вы хотите подать жалобу?

Когда Йоханссон качает головой, он, кажется, вздыхает с облегчением.

Все в обратном порядке: металлоискатель, охрана, стеклянные двери открываются с тихим писком…

Уитман берет его по руку, иначе он упадет. По-прежнему смотря перед собой, произносит:

– У тебя не тело, а месиво. Надо к врачу.

– Нет.

Машина с водителем и охранником стоит на том же месте. Уитман сажает его на заднее сиденье, дает телефон и закрывает дверцу. Затем он уходит, сделав знак двоим следовать за ним.

Он слышит голос Карлы.

– Это был Кийан, верно? – Едва уловимые нотки ярости. Или ему показалось? Она сообщает, что Кейт нет в Программе. Он думает лишь о том, как вернется.

Они едут через весь Лондон. Он просыпается у дверей дома, на заднем сиденье холодной машины, и события прошедших трех дней кажутся кошмарным сном. Он пытается выйти, и травмы подсказывают, что все произошло с ним на самом деле.

В маленькой квартире с крошечной кухней и гостиной с орущим телевизором Йоханссон ставит в микроволновку упаковку с замороженной едой и съедает половину.

Он смотрит на дверь, и перед глазами возникают видения.

Он ложится спать днем, как ребенок. Ему ничего не снится.

Просыпается от того, что Уитман трясет его за плечо.

На часах 7:13 утра. Он спал семнадцать часов.

– Вставай давай, – говорит Уитман нарочито громко, чтобы слышали остальные. – Ты просил о встрече? Так вот, ты получишь то, что хотел. Но после этого мы рассчитываем на сотрудничество.

Йоханссон встает, стараясь не обращать внимания на боль. Он не задает вопросов, не спрашивает, куда его повезут. Карла. Наверняка к Карле.

Он принимает душ, одевается, завтракает – глотать почти не больно, – затем в сопровождении троих мужчин садится в машину. Эти ребята, бывшие солдаты, очень наблюдательны, но, кажется, они поверили в его легенду и в то, что все шаги Уитмана имеют целью заставить Райана Джексона стать их осведомителем.

Они едут по ничем не примечательной дороге.

Наконец, ровно в 10:30, машина выезжает на Лаванда-Хилл и медленно движется вдоль рядов магазинов.

– Отсюда пойдем только мы двое, – говорит ему Уитман и нервно добавляет, конечно, для проформы: – И не вздумай что-нибудь выкинуть.

Ничем не примечательная дверь между парикмахерской и букмекерской конторой с латунной цифрой «7» и буквой «А». Уитман стучит.

Карла, это должна быть Карла.

Но лысый мужчина, открывший им дверь, – один из приближенных Филдинга. Он профессионал и видел еще не такое, поэтому не моргнув глазом смотрит на обезображенное лицо Йоханссона. Затем кивает, и они проходят мимо стопки газет и рекламных листовок ресторанов. Йоханс сон сразу ощущает запах сигар Филдинга.

По лестнице он поднимается один.

Филдинг ждет его в комнате на втором этаже. Он сидит у окна в глубоком кресле и жмурится в потоке яркого солнечного света. Несколько мгновений он молча разглядывает Йоханссона.

– Ни хрена себе, – медленно произносит Филдинг. В этих словах весь накопившийся гнев, негодование и в то же время радость. Затем Филдинг неожиданно смеется тихо и едко. – Три дня. Три чертовых дня. Бог мой. Посмотри на себя. – Он берет сигару и выдыхает, солнечную дорожку заволакивает клубами дыма.

– Я ее нашел, – говорит Йоханссон. – Готов все выполнить.

Филдинг качает головой:

– Не сейчас, сынок. Правила игры меняются.

Филдинг подходит к окну и смотрит вниз, на улицу.

– Что это за тощий парень, с которым ты пришел?

– Он не будет задавать вопросы.

– А та парочка на другой стороне улицы?

– Они ничего не знают, – отвечает Йоханссон.

Филдинг довольно усмехается и поворачивается спиной к окну.

– У клиента новый заказ. Они хотят поместить тело в определенное место в Программе, которое будет ими указано. Как тебе?

Он многозначительно смотрит – в ожидании произведенного эффекта? Или ответа? Ему никто не отвечает, и он продолжает:

– Там есть одно место, мастерская или гараж, нечто в этом роде. Эмигранты разбирали там аккумуляторы и добывали свинец. Кислоту они сливали в резервуар в полу. Когда территорию стали использовать для Программы, никто не потрудился вылить кислоту, резервуар просто плотно закрыли. По крайней мере, такими сведениями располагает клиент. Итак, чего они хотят: когда ты будешь готов, мы сделаем так, чтобы резервуар открыли, ты бросаешь туда тело, и работа выполнена. Через сорок восемь часов крышку опять закроют.

– Это клиент придумал?

Филдинг кивает:

– Да. Я говорил им, что кислота из аккумулятора не растворит тело полностью. Ну, если, конечно, оно не пролежит там очень долго. Они меня не слушают, утверждают, это единственный способ заставить ее замолчать и не поднимать шумихи, которая им совсем не нужна. Все это слишком сложно, верно? И дорого, не очень-то мне это все нравится. Итак, пора обдумать детали. Например, тебя лучше заменить. Кем-то из Программы, одноразовым вариантом… Есть на примете один парень, он использует нож, убивает женщин – такова его специализация.

Опять. Филдинг знает о Программе достаточно и не может упустить случай это продемонстрировать.

– Кто ваш клиент?

Филдинг качает головой:

– Ты же знаешь, я не могу назвать имя.

– Вы же говорили, они надежные люди.

– Я помню, что говорил.

– Из наших.

– Гражданские. Тебе хорошо заплатят за неудобства, в этом можешь быть уверен. Назовем это премией за исследовательскую работу. Ты ведь нашел ее, верно? Не стоит считать это поражением.

– Где резервуар?

– В гараже где-то – откуда мне точно знать? Это все, что мне известно. Ты там был, знаешь ситуацию, вот и расскажи мне, где ее найти, а я передам это своему человеку, он все сделает. У тебя был план? Ну вот, теперь это будет его план.

– Ничего не получится.

– Считаешь себя незаменимым? Если план подходит тебе, то и ему подойдет.

– Она работает врачом на Кийана, и никто в Программе не рискнет ее тронуть, все знают, что в таком случае с ними сделают.

– Врач Кийана?

– Она работает в клинике. Ею управляет Кийан.

– Кийан, – задумчиво произносит Филдинг. – Это он такое с тобой сотворил?

– Брайс. Он тоже работает на Кийана.

– Господи, – бормочет Филдинг.

– Он хотел выяснить, кто я.

Филдинг смотрит на него с прищуром.

– Но он же ничего не узнал, иначе тебя бы вынесли оттуда в мешке для трупов.

– Кийан дал мне работу.

– Что?

– В клинике. Теперь я работаю на него. – Йоханссон вытягивает вперед руку. – Давайте координаты. Я вернусь, все проверю и скажу «да» или «нет». Если существует опасность, ответ будет «нет». Если скажу «да», значит, смогу все выполнить. Проблем не возникнет.

Филдинг молчит.

В ярком солнечном свете грязные стекла кажутся окутанными туманом. Снизу, из букмекерской конторы, доносятся отголоски разговоров, хорошо слышны звуки оживленной улицы: крики прохожих, фырканье отъезжающего автобуса.

И наконец:

– Спасибо. – Рука Филдинга погружается глубоко в карман, двумя пальцами он вытаскивает сложенный лист бумаги и протягивает Йоханссону, но стоит тому потянуться, отдергивает руку. – Как только все проверишь, обязательно позвони.

– Все разговоры прослушиваются.

– И что? Позвони мне, понял? И запомни: мы шесть лет работали вместе. Шесть лет, и ты должен понимать, что это значит. А это значит, что каждый раз, когда ты открываешь рот, я уже знаю, что ты хочешь сказать. Если собираешься сказать, что все пройдет гладко, то должен быть на сто процентов в этом уверен. Если есть лишь небольшие сомнения, – он пальцами отмеряет в воздухе расстояние не больше сантиметра, – мне тут же станет известно. Тогда я буду работать со своим человеком, а тебе придется отойти в сторону, ясно? Согласен с моим условием?

Йоханссон кивает.

– Не слышу?

– Да.

Филдинг молчит, сжимая пальцами лист бумаги, взгляд словно изучает Йоханссона изнутри. Секунда, две, три… Неожиданно резким движением он вытягивает руку. Йоханс сон разворачивает бумагу, видит ряды цифр и молча убирает ее в карман. В этот момент солнце скрывается за облаком, и в комнате становится холодно.

– Она кого-то убила, – говорит Йоханссон после минутной паузы.

– Она тебе сказала?

Он кивает.

– Почему ее нет в списках заключенных?

– Клиент сказал, все данные были уничтожены, – усмехается Филдинг. – У кого-то друзья в верхах. У кого еще есть такие возможности. – И неожиданно переводит разговор. – Итак, значит, она врач. Это уже кое-что.

– Что?

– Люди доверяют врачам. Клятва Гиппократа и все такое. Если врач решит кого-то убить, он сделает это быстро и чисто. Нет… – Он качает головой. – Клиент говорил об этом. Видел бы ты, в каком он был состоянии. – Филдинг выдерживает паузу и продолжает: – Особенности нашей работы таковы, что нам не стоит задумываться, правильно мы поступаем или нет. – Взгляд его становится острым. – Но на этот раз, поверь мне, объект это заслужил.