64

Бекстрёму пришлось трижды сдавать зачет, прежде чем он наконец смог вернуть свое оружие, обладание которым являлось его основным человеческим правом как шведского полицейского.

И в первый раз ему даже не понадобилось спускать курок.

Бекстрём взял такси до расположенного к югу от города тира. Встретился со своим инструктором по стрельбе, заурядным типом, чьи нахмуренные брови естественным образом переходили в испещренный морщинами лоб, взял оружие, вставил в рукоятку заряженную обойму, передернул затворную раму и повернулся спросить, какую из мишеней он должен изрешетить.

Инструктор шарахнулся в сторону, неожиданно стал белым, как таблетка от головной боли, и крикнул ему немедленно положить пистолет. Бекстрём сделал, как ему сказали.

– Я был бы очень благодарен, Бекстрём, если бы ты не направлял заряженное и снятое с предохранителя оружие мне в живот. Тем самым ты доставишь мне огромное удовольствие, – произнес инструктор, чуть ли не заикаясь.

Потом он забрал пистолет, вытащил из него обойму, передернул затвор, удалив находящийся в стволе патрон, и убрал их в карман.

– Все правильно, иначе ты наложишь в штаны, – сказал Бекстрём в своей самой вежливой манере.

Но это не помогло, ведь пострелять он не смог. Инструктор только покачал головой и удалился.

Во второй раз его инструктором оказалась женщина, и, увидев ее, он сразу понял, что его враги не дремлют. Эта идиотка даже надела на себя бронежилет и каску и все время стояла позади него, пока говорила, что ему делать. А Бекстрём не имел возможности слышать ее. А как он, кстати, мог бы это делать, раз по ее требованию сразу же надел наушники? Взамен он попытался сконцентрироваться на упражнении, поднял оружие, тщательно прицелился, закрыл левый глаз и даже прищурил правый, прежде чем разрядил обойму в бумажную фигуру перед собой.

«Чудненько», – подумал Бекстрём, минуту спустя изучая результат. По крайней мере половина выстрелов попала в цель, и, даже не будучи врачом, он сразу увидел, что большинство из них убили бы реального противника.

– Где я могу забрать мое оружие? – спросил Бекстрём.

Сначала она только покачала головой, и лицо у нее было белым, как у предыдущего ее коллеги, и, когда наконец заговорила, голос звучал точно как у него.

– Если на шведского полицейского напали и его жизни и здоровью угрожает серьезная опасность, я говорю о так называемой критической ситуации, он должен стрелять по ногам нападающего. Ниже колен, поскольку даже ранение в бедро может привести к смертельному исходу, – объяснила она.

– Поправь меня, если я не прав, – сказал Бекстрём. – Если у какого-то идиота с ножом возникнет желание зарезать тебя, то ты пытаешься стрелять ему в колено.

– Под колено, – поправила его инструктор. – Все правильно, поскольку так гласят правила.

– Сам я спросил бы, не хочет ли он, чтобы я обнял и поцеловал его, – ухмыльнулся Бекстрём.

Потом он просто покачал головой и удалился. А сев в такси, сразу же позвонил кузену, который трудился в полицейском профсоюзе.

– Работодатель по-прежнему отказывает тебе в праве на малыша «зигге», – констатировал кузен, чей голос сейчас звучал крайне кровожадно и полностью соответствовал настроению Бекстрёма.

– Точно, – сказал Бекстрём. – И что, черт побери, ты собираешься предпринять по этому поводу?

Кузен заверил, что сделает все необходимое и, помимо всего прочего, обратится к одному старому надежному товарищу, который раньше был омбудсменом профсоюза, а теперь работает инструктором по стрельбе в Высшей школе полиции и имеет полное право написать любую необходимую справку.

– Я поговорю с ним, а потом он позвонит тебе, и вы сможете договориться о встрече, – добавил кузен.

– Мне надо подумать о чем-то еще? – спросил Бекстрём.

– Возьми с собой бутылочку, – ответил его кузен.

В целях экономии времени, оказавшись в тире полицейской школы, Бекстрём в качестве первой меры сразу же вручил бутылку своего лучшего солодового виски.

– О, огромное спасибо, – сказал надежный товарищ и облизнулся. – Тогда, наверное, самое время взять в руку малыша «зигге». – И он передал Бекстрёму свой собственный «зиг-зауэр». – Чувствуешь? – продолжил он и кивнул взвешивающему пистолет на руке комиссару.

– Чувствую что? – спросил Бекстрём.

– Человек получает настоящий кайф, только когда сжимает в руке малыша «зигге», – сказал инструктор и выглядел столь же счастливым, как в тот момент, когда Бекстрём передал ему свой подарок.

«Пожалуй, в чем-то он прав», – подумал Бекстрём и убедился, что инструктор не подкрался к нему сзади с запасным пистолетом на изготовку.

Потом он тщательно прицелился, на всякий случай закрыл левый глаз и прищурил правый, выпустил свою обычную снайперскую серию и попал точно как всегда.

– Черт побери, Бекстрём, – сказал его инструктор, не сумев скрыть свое удивление. – Злодей получил по полной программе.

Прежде чем Бекстрём ушел от него со справкой в кармане, его новый друг сказал ему пару напутственных слов.

– Подумай об одном деле, Бекстрём…

– Да…

– Пусть ты и целишь низко, все равно попадаешь немного высоковато, скажем так.

– Да, – повторил Бекстрём.

– Тебе, пожалуй, надо пробовать стрелять в землю перед злодеем, – предложил инструктор. – При мысли обо всех бабах, которые работают в дисциплинарной комиссии, я имею в виду.

«Забудь об этом, импотент, – подумал Бекстрём. – Сейчас я полноценный гражданин и полицейский. И если кто-то попробует поднять на меня руку, я просто отстрелю ему башку».