65
Бекстрём покинул свой любимый кабак еще до полуночи. Его белокурая дама из Ювяскюля не смогла составить ему компанию, поскольку ее штатный парень неожиданно появился, чтобы забрать ее с работы. Вдобавок он зло посмотрел на Бекстрёма. Поэтому Бекстрём поковылял домой один. Открыл дверь в свою уютную берлогу, зевнул широко и шагнул через порог.
«Придется довольствоваться объятиями с „зигге“», – подумал он и в это самое мгновение обнаружил у себя нежданных гостей.
– Добро пожаловать домой, комиссар, – сказал Фархад Ибрагим и дружелюбно улыбнулся хозяину дома.
Его великан-кузен не произнес ни слова. Только сверлил Бекстрёма своими карими, глубоко посаженными глазами. Его лицо казалось высеченным из камня, если бы не медленно двигающаяся нижняя челюсть.
– Чем я могу помочь вам, господа? – спросил Бекстрём. «И что, черт возьми, мне делать сейчас?» – Я, пожалуй, могу предложить вам выпить, – сказал он и кивнул в направлении кухни.
– Мы не употребляем алкоголь, – отрезал Фархад Ибрагим и покачал головой.
Он удобно развалился в любимом кресле Бекстрёма, в то время как его кузен стоял посередине комнаты, не спуская с полицейского злого взгляда.
– Не беспокойтесь, комиссар, – продолжил Фархад. – Мы пришли сюда с дружескими намерениями, и у нас есть маленькое деловое предложение.
– Я слушаю, – сказал Бекстрём, одновременно пытаясь как можно незаметнее потормошить свои желтые льняные брюки, хотя неожиданно почувствовал, что все его тело покрылось холодным потом, а ноги каким-то таинственным образом задрожали сами собой.
– Нас интересует, чем занимаются твои коллеги, – сказал Фархад. – И как я вижу, здесь есть две возможности, – продолжил он таким тоном, словно размышлял вслух.
Потом мафиози сунул руку в карман, достал пачку тысячных купюр, один в один напоминавшую все другие, которые Бекстрём лично нашел в обычном горшочке с золотом, и положил ее на придиванный столик Бекстрёма. А после этого по какой-то причине извлек стилет из своего внутреннего кармана, раскрыл его обоюдоострое лезвие и принялся ковырять свои ногти.
– Насколько я вижу, есть две возможности, – продолжил Фархад Ибрагим все тем же дружелюбным тоном, пусть челюсть его кузена по-прежнему ходила ходуном и пусть он сам вроде бы был полностью поглощен своими ногтями.
«Надо уравнять шансы», – решил Бекстрём. А поскольку выбора у него не было, а промедление не принесло бы ему дивидендов, он резко приступил к делу.
– Пощадите меня, пощадите меня! – закричал Бекстрём. С испуганной гримасой на лице он воздел сложенные в молитвенном жесте руки и опустился на правое колено перед огромным Талибом, словно делая ему предложение.
Челюсть великана прекратила свое вечное движение, он отступил на полметра и бросил презрительный взгляд на Бекстрёма. А потом пожал плечами, повернул голову и посмотрел на своего шефа.
– Веди себя как мужчина, Бекстрём, а не как женщина, – сказал Фархад неодобрительно, покачал головой и показал ножом на полицейского.
И в это мгновение Бекстрём нанес удар.
