Книга: От легенды до легенды
Назад: Александр Путятин В трех растяжках от рая
Дальше: Юлиана Лебединская Крылья над облаком
Юрий Наумов
Сыграем?
Дьявол пришел, когда я пытался сотворить некоторое подобие ужина из бутербродов с сыром и холодного чая.
Его появление не сопровождали стоны измученных грешников или рев адского пламени, вокруг не клубились едкие серные испарения, голову хозяина преисподней не венчали рога, а по полу не цокали копыта.
Вовсе нет.
Реальность, как всегда, оказалась бледнее тех картин, что я рисовал в своем воображении. Я даже немного огорчился. Падший явился в образе молодого человека лет двадцати пяти. Стройный, высокий, с совершенной фигурой Давида. Коротко подстриженные иссиня-черные волосы аккуратно уложены налево, на бледном аристократическом лице застыла легкая, насмешливая полуулыбка. Одежда Люцифера была идеально подобрана: элегантный серый костюм в тонкую серебристую полоску, ослепительно-белоснежная рубашка, словно сошедшая с экрана телевизора из рекламы волшебного стирального порошка, начищенные ботинки, блестевшие даже в слабом вечернем свете. Финальным штрихом служил чуть терпкий аромат дорогого парфюма.
И куда только подевалось то чудовище, которым пугают нас служители церкви. Стоящий около стола мужчина меньше всего подходил на роль повелителя мирового зла — причину всех бед человечества. Хозяин преисподней выглядел скорее как преуспевающий бизнесмен или высокооплачиваемый адвокат.
Впрочем, меня его личина не обманула. Я знал, что передо мной стоит Дьявол, потому что давно ждал его.
Сатана со скучающим видом осматривал кухню. Его взгляд скользил от старого дребезжащего холодильника к шкафу с посудой, от газовой плиты к увядшим фиалкам на окне. Я несколько смутился — Люцифер явно не торопился забрать меня в преисподнюю. Он словно ждал моей реакции на свое эффектное появление, что довольно странно, учитывая цель его прихода.
Интересно, что мне полагалось сделать? Пасть ниц? Забиться в угол от страха? Застыть в изумлении? Если так, то Дьяволу следовало принять совсем другой образ. К тому же я устал ждать и бояться, роль загнанной жертвы меня не устраивала.
— Добрый вечер, — бодро произнес я, нарушив затянувшееся молчание. — Не желаете присоединиться? — Я указал на бутерброды. — Ужин как раз готов.
Падший отвлекся от созерцания кухни. Взгляд его серых глаз впился в меня ледяными иглами. Я ощутил, как он проникает в мое сознание, терзает саму мою сущность, подчиняет своей воле, ворошится в мыслях, чувствах, памяти, просматривает всю мою жизнь, словно старый фотоальбом, и отбрасывает ненужные для него, но бесконечно ценные для меня моменты. Я попытался хоть как-то защититься от его пронизывающего взгляда, но потерпел неудачу — Дьявол полностью завладел мной. Тело перестало мне подчиняться, я не мог пошевелиться.
Неожиданно все закончилось. Терзавшее меня незримое давление исчезло. Несколько секунд я ошеломленно стоял, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Чувствовал я себя отвратительно, будто меня только что разобрали на мелкие составляющие, тщательно изучили и кое-как сляпали обратно. В голове царил полнейший хаос, в ушах шумело, а перед глазами мелькали белые точки. Я попытался сосредоточиться и привести себя в порядок, но Сатана внезапно заговорил:
— Сыграем в шахматы?
У него был очень приятный, мелодичный голос, под стать внешнему виду. Именно такими голосами выторговывают свободу для убийц и воров.
— Почему бы и нет, — рассеянно ответил я, даже не подумав.
И тут же спохватился: играть с Дьяволом, не зная условий, в предложенную им игру — не самое мудрое решение в моей жизни. Но было уже поздно. Злой на себя, я поплелся в комнату за доской.
Я любил шахматы. Меня восхищали простота и в то же время неисчерпаемая глубина этой древней игры. Коварные удары в спину, дерзкие атаки на неприступные позиции противника, эффектные жертвы, долгие изнуряющие осады — все эти увлекательные истории можно рассказать с помощью тридцати двух фигур и простой деревянной доски.
В школе я ходил в шахматный кружок, играл за сборную района. Даже получил первый разряд, теперь уж, правда, и не вспомню, на каком соревновании. Мне хотелось всем доказать, что я могу стать самым лучшим в мире, известным, великим.
Но чемпионами становятся лишь единицы.
В институте я понял, что гроссмейстер — не моя судьба. Я перестал гоняться за званиями и победами в турнирах. Возможно, мне просто не хватило сил довести это дело до конца. Если говорить честно, мне часто чего-то недоставало: ума, дерзости, решительности…
Так или иначе, шахматы стали для меня искусством, а не спортом. А потом диссертация, работа и семья заняли большую часть моей жизни, и поклонение Каиссе стало носить все более отрывочный характер.
Но иногда по вечерам, в редкие минуты отдыха, мое давнее увлечение вновь захватывало меня, воображение будоражили красивейшие комбинации, а сердце щемило от великолепия и бесконечной глубины бессмертной игры. И тогда я приглашал друзей, устраивал блицтурниры с забавными призами, спорил с женой о преимуществах и недостатках какого-нибудь полузабытого дебюта или показывал сыну шедевры истинных мастеров и королей шахмат.
Как же давно это было…
Я достал с антресолей доску, сдул с нее пыль и вернулся на кухню. Дьявол сидел за столом, наблюдая, как солнце медленно скатывается за линию горизонта. Последние лучи уходящего дня окрасили кухню в тревожный багряно-красный цвет. Очень подходит случаю, подумал я и невольно усмехнулся.
Я сел напротив Люцифера, раскрыл доску и расставил фигуры. Повисла пауза.
— Полагаю, игра пойдет не на простой интерес? — Я вновь предпринял попытку завязать беседу. — Однако боюсь, что мне нечего предложить вам, ведь моя душа…
— Душа? — перебил меня хозяин геенны. — О, этот величайший из даров, крупица божественного в бренном теле… — с усмешкой произнес он. — Такая маленькая сверкающая безделушка, на которую можно столько всего выменять… Заманчиво, но мелковато! В нашей игре ставка будет интереснее.
Речь Сатаны меня удивила. Внутрь закралось нехорошее предчувствие.
— И что же это? — спросил я, пытаясь подготовиться к худшему.
— Мир, — просто сказал Дьявол.
— Что? — голос, несмотря на все мои старания, все же дрогнул.
— Все очень просто: если ты выиграешь, то ближайшие несколько лет над миром будет властвовать Бог, если проиграешь — то я.
Я открыл рот, но не смог произнести ни звука. Возражения застряли у меня в горле. Дьявол наслаждался произведенным эффектом. Он смотрел, как я мучаюсь в тщетной попытке выдавить из себя хоть слово, и его глаза блестели. Когда наконец я обрел контроль над собой, мой голос походил на жалкие всхлипы.
— Я… я и за свою-то жизнь уже давно не отвечаю… — произнес я, запинаясь. — Нет, это совершенно исключено! Я не могу…
— Довольно крупный приз, согласен. И ответственность на тебе лежит немалая. Не каждому такое под силу, верно? Я пойму, если ты откажешься…
Слова Сатаны, полные сочувствия и тепла, не вязались с довольной ухмылкой, сияющей на его лице. Я попался, совершил ошибку, поспешно приняв предложение Дьявола. Я был сбит с толку его бесцеремонным вторжением в мой внутренний мир и не мог трезво оценить последствия своего поступка. Но кому до этого есть дело?
Огромный черный паук сплел свою манящую сеть, и я, как незадачливая маленькая мушка, по собственной неразумности угодил в нее. Если сейчас я откажусь, сложу лапки и перестану трепыхаться, то проиграю без боя. Значит, выбора нет — надо барахтаться, вдруг что-нибудь получится.
Как ни странно, но безвыходность ситуации придала мне малую толику уверенности.
— Хорошо, играем, — произнес я.
Мое решение пришлось Падшему не по вкусу — его улыбка стремительно угасла. Счет, похоже, сравнялся. Временно.
— Цвет? — спросил я.
— Меня вполне устроит черный. — Сатана аккуратно поправил своего короля и откинулся на спинку стула, не сводя взгляда с доски.
Я сделал глубокий вдох и выдвинул пешку на е4. По телу пробежала дрожь, словно кто-то кинул мне за шиворот пригоршню снега. Дьявол, не задумываясь, ответил симметрично. Похоже, мой противник не собирался затягивать поединок. Избрав открытый дебют, он подталкивал меня к острой, кровопролитной и скоротечной борьбе.
Я отправил белого слона на с4. Ход не самый выгодный, но нестандартный. Возможно, мне удастся ввести Люцифера в замешательство.
Не вышло. Дьявол уверенно вывел коня на f6.
— Я хочу немного рассказать тебе об устройстве мира, — неожиданно заговорил Сатана.
Я решил не поддаваться на его уловки и молчать, чтобы не сделать свое положение еще хуже. Дьявол сделал небольшую паузу, ожидая моей реакции, когда ее не последовало, продолжил:
— Земля и все живое на ней, в том числе и люди, — наша с Богом совместная собственность. Для тебя это прозвучит странно, но мы оба участвовали в создании сущего. Однако в вопросах его развития наши взгляды расходятся. Чтобы не вовлекать наше творение в спор высших сил, мы решили разыгрывать право влиять на мир.
Как я ни старался, но совсем не обращать внимания на его слова не получалось. Они шумели в голове, порождая сомнения и вопросы. Но самое главное, они отвлекали от игры.
Я закрыл глаза и представил, что нахожусь в зимнем лесу, в котором царит умиротворение. Где-то вдалеке раздаются веселые голоса, приглушенно журчит музыка. Там кипит жизнь со всеми ее страстями, но здесь и сейчас я один, посреди первозданной чистоты и спокойствия…
Дьявол бесцеремонно вторгся в созданный мною мирок притворно вежливым покашливанием. Пейзаж рассыпался, словно кто-то тронул старое истлевшее полотно, и я с досадой вернулся к созерцанию позиции. Впрочем, трюк все же сработал, и мне стало немного лучше. Я снова смог думать о шахматах.
Я сходил пешкой на d3. Она закрыла слону путь к отступлению, но укрепила центр. Забавно — этого слона постигла та же участь, что и меня: его выкинули в самую гущу событий, отрезав все пути назад. Теперь мне отчаянно хотелось верить, что эта одинокая фигура еще сыграет свою роль в представлении.
Дьявол тоже решил побороться за центр и пошел слоном на с5. Позиция становилась все напряженнее, многие легкие фигуры были разыграны, и теперь следовало определиться с дальнейшим стилем игры.
Сатана меж тем продолжил свою речь:
— Не стану скрывать: Он выигрывал чаще. И нет ничего странного в том, что вскоре ему наскучило нянчиться с нашим детищем. Больше всего его утомили люди. Он устал вмешиваться в ваши конфликты, наставлять на путь истинный. И Он бросил вас. Нет, конечно, сам Он называет это по-другому. «Невмешательство», «саморазвитие» и прочая чепуха. «Люди сильны, они сами должны вершить свою судьбу» — его основная идея. В конце концов он даже играть отказался, передав эту обязанность обычному человеку.
Услышав последние слова, я нахмурился. Дьявол тут же это заметил.
— Кажется, тебе не очень-то льстит роль Его запасного игрока, — с сарказмом посочувствовал он.
Я вывел ферзевого коня на с3. Последовал немедленный ответ пешкой на d6.
Похоже, партия складывалась удачно для Дьявола. Его голос звучал размеренно и даже несколько отстраненно, словно происходящее было простой формальностью и мало его беспокоило. В его словах чувствовалась насмешка, но она не относилась конкретно ко мне, скорее ко всему человечеству в целом. Я же был для него всего лишь безликим представителем людской массы.
Я посмотрел на своего соперника. Сатана вольготно расположился на стуле: верхняя пуговица рубашки небрежно расстегнута, нога закинута на ногу, длинные тонкие пальцы правой руки выстукивают по столу какую-то незамысловатую мелодию. Хозяин геенны не сомневался в своей победе.
Глубочайшее презрение и чрезмерная самоуверенность — «дьявольское» сочетание, с которым я не раз сталкивался в прошлом. И тут я понял, чего добивается Падший. Он вовсе не старался завязать острую борьбу. Наоборот, всеми своими действиями он подталкивал меня к уходу в глухую защиту, он ждал, что я забьюсь в угол, где пара стремительных атак решит исход партии. Мной пытались манипулировать, дергая за ниточки слабости и трусости.
Меня это не устраивало. Я сыграл пешкой на f4.
— Смело. — Сатана оценивающе посмотрел на меня, в его взгляде промелькнуло что-то новое. Неужели интерес?
Дьявол ответил конем на с6.
В итоге мы пришли к одной из вариаций королевского гамбита. Я, конечно, сильно рисковал, избрав это начало, но в закрытых позициях я всегда чувствовал себя неуверенно, что, без сомнения, Дьявол точно знал. Да и после такого длительного перерыва я боялся, что на долгую, утомительную партию у меня просто не хватит сил. Сейчас же исход игры был непредсказуем, что несколько лучше верного проигрыша.
Теперь самое главное — не ошибиться. При таком дебюте любая неточность фатальна. Необходимо и дальше развивать свои фигуры, постепенно переходя к атаке. Я отправил коня на f3.
Сатана уже не выглядел таким уверенным. Он облокотился на стол и сосредоточенно смотрел на доску. После минутного раздумья он связал моего коня, пойдя слоном на g4. В перспективе под угрозой оказался ферзь.
— Итак, я продолжу, — вновь заговорил Сатана. — Его бездействие, как и следовало ожидать, привело к плачевному результату. Человечество, предоставленное само себе и ведомое горсткой испорченных людей, возомнивших себя богами, устремилось в пропасть, увлекая за собой весь мир. Ослепленные своей бесконтрольной свободой, вы не замечаете, что уничтожаете все вокруг. Меня эта ситуация не устраивает. Расшалившегося непослушного ребенка следует примерно наказать, пока он кому-нибудь не навредил. Что это за отец, который просто отворачивается от него в надежде, что все уладится само собой?
Слова, снова слова, полные яда. Я уже научился отгораживаться от них. Единственное, что существовало для меня сейчас, — это игра. Настал мой черед задуматься. Очень неприятен был слон на c5: он безраздельно владел всей диагональю a7 — g1 и не позволял мне сделать рокировку. От него нужно было избавиться. Я пошел конем на а4.
— Я вижу, что ты не веришь мне. С детских лет Его служители внушали тебе, что я есть зло и любое мое слово — ложь. Но ты должен уяснить, что у игры свои правила и за этим столом мы равны — я не могу врать, читать мысли или навязывать тебе свою волю.
Дьявол съел своей пешкой мою на f4.
— Впрочем, чтобы подтвердить справедливость моих слов, достаточно взглянуть на твою жизнь, — резко произнес Дьявол. — Скажи, что, кроме страданий и разочарования, принес тебе Его мир, за который ты так рьяно сражаешься?
Его голос изменился, недавняя отстраненность исчезла без следа. От этой неожиданной перемены у меня по коже побежали мурашки. Падший все-таки добрался до меня и усугубил и без того почти безвыходную ситуацию.
— Моя жизнь не имеет никакого отношения к этой партии, — произнес я.
— Наоборот, имеет самое прямое. — Дьявол немного подался вперед и пристально посмотрел мне в глаза. — Объясни, почему ты хочешь спасти тех людей, которые погубили тебя?
Я с трудом вспомнил план действий и побил слона на с5. В голову вновь начали вползать скользкие неприятные сомнения, и я уже не мог от них избавиться. Я мысленно приказал себе собраться. Решение принято, и назад дороги нет. Нельзя колебаться.
Легче, однако, не стало.
— Мне некого винить в том, что моя жизнь не удалась, — произнес я.
— Мы оба знаем, что это не так. — Голос Падшего звучал все более вкрадчиво. — Посмотри вокруг. Ты живешь в жалкой однокомнатной квартире с обшарпанными стенами и истертым линолеумом. Тебя загнали в нищету. В кого тебя превратили? Как старая собака, ты получаешь от хозяев лишь побои да миску похлебки, но продолжаешь служить им, тихо скуля в своей конуре от обиды и голода. Ты воспитываешь новые поколения, стараешься выпустить в жизнь настоящих людей. Но кому нужны настоящие люди? Кому нужны такие, как ты? — Сатана уверенно взял коня на с5 своей пешкой с линии d. — Никому. Так почему ты за них сражаешься?
Его слова хлестали меня, словно розги, больно жалили раскаленными иглами. Но Дьявол промахнулся. Вместо того чтобы утонуть в бескрайнем море жалости к себе, я почувствовал, как внутри разгорается пламя ярости.
— Я не за них борюсь, — ответил я.
Решимость снова вернулась ко мне, сомнения растаяли, как предрассветный туман. Я ликовал, купаясь в накатывающих волнах гнева. Я взял белого слона и съел пешку на f4.
— Не за них? Тогда, может быть, за своих воспитанников? — Черный конь встал на h5, угрожая моему слону. — Брось… Они считают тебя ничтожеством только потому, что ты ходишь в одном и том же костюме и не ездишь на дорогой машине. Они презирают тебя. Им не нужны твои знания. Деньги! Вот единственное, что имеет для них значение. Потому что деньги в Его мире могут заменить все.
А вот этот удар оказался очень точным и болезненным. Мои ученики были очень дороги мне, только благодаря им я все еще был жив. И, увы, несмотря на все мои усилия, их стремление к знаниям год от года неотвратимо угасало, и осознание этого повергало меня в отчаяние.
Я молча отступил слоном на е3. Питавшая меня ярость утихла, оставив после себя лишь привычную звенящую пустоту. Спорить с Дьяволом не было желания. Он был прав, пусть и не во всем.
— Наконец, ответь, — продолжил Падший, — стоит ли защищать таких людей, как Лаин?
Я вздрогнул. Дьявол добился своего — окончательно сломил мою защиту. Перед глазами возникли картины из прошлого, картины, которые я так хотел забыть. Сердце заныло, на глаза навернулись слезы.
— Лаин и подобные ему не способны ничего создать. Они, как раковая опухоль, приносят один лишь вред, отравляя жизнь другим. — Голос Сатаны стал похож на шипение змеи, и куда только делась приятная мелодичность? — Этот человек сбил твоих жену и сына и уехал дальше. Если бы не столб на следующем повороте, никто и никогда так и не нашел бы его, да и не стал бы искать. Когда его вытащили из покореженной машины, оказалось, что он настолько пьян, что не может даже стоять.
Воздух вокруг меня будто загустел, я не мог дышать. Я снова увидел перед собой два тела на столе в морге и лоснящуюся рожу того подонка, который в единый миг оборвал сразу три жизни: сына, жены и мою. Я вспомнил, как кричал на него, называл его убийцей, пытался сунуть в руки смятую фотографию сына, а он в ответ лишь презрительно ухмылялся и сыпал угрозами.
— И что, общество наказало его? Нет, — тихо произнес Дьявол. — Деньги сделали свое дело: взятка судье, дорогой адвокат… Помнишь, как «свидетели» уверяли всех, что твоя жена переходила дорогу на красный? Им не было дела до твоего горя, их не волновала справедливость, ведь карман приятно оттягивали пухленькие пачки банкнот, еще пахнущие краской и кровью.
— Его осудили, — затравленно произнес я.
— Два года условно за убийство! Разве это приговор?
— В конце концов он получил по заслугам! — не выдержав, закричал я.
— Верно… Но не продажное правосудие поспособствовало этому, не так ли?
Я снова не смог сдержать дрожь. Мой собственный грех не давал мне покоя уже много лет. После смерти жены и сына единственное, что поддерживало во мне огонь жизни, — это желание увидеть, как Лаин, эта мерзкая тварь, испустит дух. Только жажда мести согревала меня ночами, полными одиночества и мыслей о самоубийстве.
Сначала я взывал к Богу, но не получил ответа, потом обратился к Дьяволу — и Лаин умер. Даже не так, он подох, как последняя скотина. Моя мечта сбылась, но цена оказалась высока: я продал душу. После этого мне оставалось только ждать часа расплаты.
Но он все не наступал.
Моя жизнь стала пустой и серой. Дом превратился в стылую камеру, где я был единственным заключенным, и мысли о неминуемой каре ежеминутно терзали меня. Жажда мести выжгла меня изнутри, от меня осталась лишь пустая оболочка, где томилась изувеченная душа, которая мне даже не принадлежала.
— К чему все эти разговоры, Дьявол? — сдавленно прохрипел я. — Чего ты хочешь от меня?
— Этот мир стал таким благодаря Ему. Его невмешательство привело к тому, что все вокруг прогнило насквозь и тебе не нашлось места. Ты хороший человек и поэтому оказался лишним, — сказал Сатана, отправляя своего коня на е5. — Я предлагаю тебе отступить, проиграть партию, и на Земле будет мое царство. Я пройдусь по этому миру продажности и порока очищающим пламенем. Я сожгу тела грешников огнем войн и эпидемий, иссушу их жизни голодом и страхом. И я обещаю — все, кто причинял тебе боль, будут страдать. Долго, очень долго!
И в эту секунду я увидел, что Сатана последним ходом допустил серьезную ошибку. В голове тут же сложилась выигрышная комбинация.
Но я не чувствовал радости. Слова Падшего все еще звучали у меня в ушах, звенели осколками разбитой жизни.
— Я предлагаю тебе не только отомстить, но и спасти мир. Ты всегда знал, что вокруг слишком много неправильного, несправедливого. И я могу это исправить, мы можем это исправить. Мы избавим общество от отбросов, очистим его, оставим только самых достойных людей, способных развивать мир в правильном направлении, улучшать его. Разве ты не хочешь этого?
Я не мог притвориться глухим и отбросить все сказанное Дьяволом, это было бы трусостью. В этом мире слишком много зла, и невозможно просто отвернуться от него, сделать вид, что его нет. Страдания, убийства, обман и многое, многое другое. И зачастую виноваты люди, чья жадность и непомерная гордыня несут горе другим.
Я сам стал жертвой подобного человека. И, да увидит Бог, без него мир стал намного чище. Но сколько таких Лаиных еще живет? Сколько жизней будет разбито их стараниями?
Но, с другой стороны, месть не принесла мне ничего хорошего. Смерть Лаина не вернула мне жену и сына, а себя я обрек на вечные муки. Можно ли считать меня благодетелем, если я сам стал убийцей? Ведь я продал душу, чтобы прервать жизнь человека. Чем я теперь лучше Лаина?
Если я приму предложение Сатаны, то стану убийцей многих тысяч. Войны и эпидемии слепы, их жернова перемалывают всех: богатых и бедных, счастливых и несчастных, грешников и праведников. Не слишком ли высока цена за избавление от зла?
Но на пепелище можно возвести новый дом, чистый и прекрасный…
Как велико искушение. Я должен выбрать.
Дрожащей рукой я убрал черного коня с клетки е5 и поставил туда белого, открывая своего ферзя и подставляя его под удар. Меня мутило, сердце в груди бешено колотилось, в голове шумела одна мысль: «Что я наделал?»
— Верное решение, — Дьявол, не раздумывая, взял моего ферзя.
— Да, верное. — Белый слон съел пешку на f7. — Шах.
Сатана внимательно посмотрел на доску. Его лицо побледнело. Он отвел короля на е7.
— Шах, — снова сказал я, съедая слоном пешку на с5. Черный король отступил еще на один шаг, заняв клетку f6.
Я сделал рокировку:
— Шах!
Дьявол резко встал и в ярости смахнул доску с фигурами на пол. Партия была сыграна.
— Почему? — прорычал Сатана.
Теперь, когда все закончилось, сомнения и колебания ушли, а внутри у меня воцарилось спокойствие, впервые за очень долгое время.
— По многим причинам, — ответил я. — Я по-прежнему считаю, что в мире добра больше, чем зла, и верю в существование хороших людей. Мои друзья, готовые прийти на помощь в любой момент, студенты, радующие меня своей любознательностью, моя соседка, которая поддерживала меня и помогала с похоронами, когда жены и сына не стало, и многие другие. Ни сейчас, ни когда-либо я не буду готов бросить их на жертвенный алтарь. Новый, прекрасный мир не построишь на смерти хороших людей.
Да, наше общество действительно пошло не той дорогой. Власть и деньги многих развращают. Но бороться с этим можно не только огнем и мечом. Я верю, что каждый человек, просто выполняя свою работу, уже улучшает этот мир. Врачи, учителя, писатели, журналисты, инженеры, строители — все мы ежедневно боремся за то, чтобы изменить нашу жизнь…
Падший прервал меня взмахом руки.
— Достаточно! Хватит этой слащавой патетики. Если бы люди могли изменить мир к лучшему, они уже сделали бы это. — Он подцепил носком ботинка лежащего на полу черного короля и откинул его в сторону. — Ты выиграл еще несколько лет Его безвластия на Земле, несколько лет абсолютного невмешательства. Посмотрим, в какую дыру заведет человечество твой наивный идеализм.
Дьявол замолчал и отвернулся. Я понял, что он собирается уйти, и заволновался, ведь у нас остался еще один неразрешенный вопрос.
— А как же наш договор? — спросил я.
— Договор? — Сатана обернулся и зло рассмеялся. — Каждый день тысячи, если не сотни тысяч людей предлагают мне свои душонки в обмен на деньги, власть, смерть врага или секс… Я плевал на них, я глух к их стонам так же, как глух Он к вашим молитвам.
— Но Лаин…
— Лаин был ничтожеством, и смерть его была соответствующей. Ни я, ни ты здесь ни при чем. Что, если честно, печально. Следуя твоему принципу «сделаем мир лучше своими руками», именно ты должен был отправить его на тот свет.
Смысл сказанного с трудом доходил до меня. Я недоуменно покачал головой:
— Но тогда…
— Ты напрасно ждал меня все это время. И теперь, зная это, ты чистым, не замутненным жалостью к себе взглядом будешь наблюдать, как каждый день мир все больше погружается во тьму, как простые люди умирают от рук развращенных ублюдков. Вскоре ты поймешь, что упустил свой единственный шанс сделать хоть что-то. И вот тогда ты познаешь настоящие муки ада, которых так ждал.
Падший еще раз осмотрелся вокруг.
— Ты слаб и бесполезен, твоя жизнь — череда бледных, неотличимых друг от друга дней. Прощай, человек, продолжай влачить свое жалкое существование.
Сатана стряхнул с рукава невидимую пылинку и исчез, оставив после себя лишь рассыпанные по полу шахматы. Я же еще долго сидел за столом, размышляя над его словами. Когда первые солнечные лучи робко заглянули в окно, возвещая пришествие нового дня, я стряхнул с себя оковы задумчивости и поднялся со стула.
Во многом дьявол был прав, но кое в чем он ошибся. Да, я всего лишь человек, но я силен и многое могу сделать.
