Глава 7
Леди Бланш постаралась, чтобы свадебный обед удался на славу. Алина сидела за столом рядом с мужем и делала усилие над собой, чтобы на протяжении всей смены блюд с лица не сходила улыбка. Один из слуг сэра Альфреда выступил перед гостями с акробатическим номером, за ним дочь одного из соседей исполнила несколько песен. Пока девушка пела, Алина украдкой отыскивала взглядом Джемму. Наконец, она увидела карлицу, устроившуюся у очага. Джемма, поймав взгляд Алины, невольно поморщилась. Впервые за сегодняшнее утро лицо Алины озарила искренняя улыбка. Интересно, что сказали бы люди, сидящие за этим столом, если бы они с Джеммой вскочили с мест и показали им свои номера. Представив себе вытянувшиеся от удивления лица, девушка про себя рассмеялась.
Почувствовав взгляд сэра Джеймса, Алина поняла, что засмеялась вслух. Она поспешила вновь изобразить на лице вежливый интерес и плотно сжала губы. Конечно, сэр Джеймс подумал, что она смеялась над бедной девушкой, которая, практически, оказалась безголосой. Но Алине было абсолютно все равно, едва ли рыцарь мог подумать о ней хуже, чем уже думал.
Девушка принялась за обед. Она была слишком взволнована, чтобы получать удовольствие от пищи, хотя блюда леди Бланш были превосходны. Алина никак не могла выбросить из головы мысли о клятвах, которые дала сегодня утром, и о том, что совершила смертный грех. Удастся ли людям герцога Танфорда разыскать и спасти ее, и что ей делать, если этого не случится. Беспокоила мысль и о грядущей ночи. Сдержит ли слово сэр Джеймс?
На всякий случай, Алина продолжала держаться как можно холоднее и высокомернее, и почти не разговаривала с мужем. Когда же, наконец, обед закончился, девушка поднялась в комнату и раздраженно занялась приготовлениями к отъезду. Служанки долго сновали вверх и вниз по лестнице, выполняя поручения Алины, и бесконечное число, раз упаковывали и снова распаковывали вещи.
Когда они приехали в замок, в комнату Алины внесли один дорожный сундук, поскольку ей было необходимо только кое-что из белья и одежды, все остальные вещи по-прежнему оставались в повозке. Сейчас Алина пришла к выводу, что ей могут понадобиться иголка и нитки, которых не было в сундуке. Вскоре все вещи Алины были извлечены из повозки и расставлены в холле, пока, наконец, не отыскали корзинку для шитья. Потом все снова вернули на свои места. Когда багаж уложили, Алина вспомнила о душистой воде, которой протирала лицо каждый вечер. Все повторилось сначала.
Джеймс вместе со Стивеном появились в холле как раз в тот момент, когда уже во второй раз за День там расставляли вещи Алины. Сама Алина, Джемма и две служанки что-то лихорадочно искали, в то время как четверю слуг, прислонившись к стене, с выражением крайней досады на лицах.
— Боже правый! — воскликнул Джеймс. — Что, во имя всего святого, вы делаете? Можно подумать, вы собираетесь в путешествие к Святой Земле, и не меньше, чем на два года, а не в прекрасно обставленный и обитаемый замок, расположенный всего в сорока милях отсюда.
Алина с сожалением посмотрела на мужа.
— Я всегда вожу с собой как можно больше вещей. От этого пребывание в чужом замке становится более сносным. К сожалению, на этот раз мне пришлось оставить дома свою кровать, а потому прошлой ночью я не смогла сомкнуть глаз.
— Норкасл располагает всем, что вам может понадобиться.
Не было ничего предосудительного в том, что, переезжая из одного замка в другой, люди брали с собой кое-какую мебель, особо ценное кресло или любимую кровать. Но Джеймса вывело из равновесия, что леди Кларисса с таким пренебрежением относится к его замку.
— И потом, — продолжала Алина, не обращая никакого внимания на замечание мужа, — никогда не знаешь, чего ожидать от путешествия. Сорок миль — неблизкий путь, и за это время может произойти все, что угодно. Например, нападут разбойники или…
Лицо Джеймса стало пунцовым от ярости, и Стивен поспешил прийти ему на помощь.
— Уверяю вас, миледи, на землях Норвенов и Бофорта нет никаких разбойников. Мы с Джеймсом позаботились об этом еще в прошлом году, правда, Джеймс?
— Да, но поскольку наши земли — это все же не земли Танфордов, — саркастически заключил Джеймс, — леди Кларисса не будет чувствовать себя в полной безопасности.
— Спасибо, что сказали мне это, Стивен, — подчеркнуто обратилась Алина к молодому человеку. — Ваши слова сняли камень с моей души, — произнеся это, она метнула на мужа укоризненный взгляд, который должен был устыдить его за абсолютное безразличие к ее страхам и опасениям в отношении предстоящего путешествия. — А теперь прошу меня извинить, я должна вернуться в свою комнату. Еще так много предстоит сделать, — повернувшись в сторону своих вещей, Алина с досадой махнула рукой: — Джемма, видимо, душистую воду мы так и не найдем. Придется, наверное, одолжить ее у леди Бланш, — и потом, не глядя на слуг, велела: — Можете заносить вещи в экипаж.
Поднимаясь вверх по лестнице, Алина громко жаловалась Джемме на необходимость просить что-то у вассалов лорда Бофорта.
Джеймс и Стивен смотрели, как девушка поднимается по лестнице, пока, та, наконец, не скрылась из виду. И только потом они переглянулись. Джеймс закатил глаза. Губы скривились в гримасе, которая скоро сменилась улыбкой. Стивен тихонько засмеялся. И через несколько секунд оба разразились громким хохотом.
— Боже! — наконец произнес Джеймс, вытирая слезы, выступившие на глазах. — На что я себя обрекаю? — покачав головой, он подошел к буфету и налил в кубок вина. — Все мужчины Англии должны благодарить меня за то, что я избавил их от возможности жениться на этой особе, — Джеймс выпалил эти слова на одном дыхании и сделал большой глоток из кубка.
— Все равно, я никак не могу понять, почему ты так вцепился в этот брак, — заметил Стивен. — Как мне кажется, ни земли, ни имя твоей мегеры-жены не стоят того, чтобы из-за них превращать свою жизнь в ад.
— Ты еще молод и романтичен. Не сомневаюсь, ты хочешь жениться по любви, как и мой дорогой братец.
— Кто знает, что ждет нас в будущем? — спокойно ответил Стивен. — Сейчас, например, у меня вовсе нет желания жениться, но потом, когда я стану старше… Да, хотелось бы возвращаться домой к жене, которая смотрела бы на меня, так как Элизабет смотрит на Ричарда. Им так хорошо и радостно вдвоем.
— Возможно. Но любовь может принести и разочарование. Поверь, уж я-то знаю. Любовь всегда губила Норвенов. И первым от нее пал мой отец, — Джеймс отпил еще глоток вина, выражение его лица становилось все более суровым.
— Но это случается не всегда.
— Нет. Иногда любовь порождает внебрачных детей, таких, как я, например. Любовь делает человека слабым и затуманивает разум. Он слишком много внимания начинает уделять чувствам и слишком мало — землям и вассалам.
Губы Стивена тронула робкая улыбка.
— Но ты не всегда, кажется, так пренебрежительно отзывался о женщинах. Вспомни хотя бы ту танцовщицу-сарацинку.
— А она была лакомым кусочком, правда? Жаль, что моя жена так мало на нее похожа. И хотя я не помню в точности, как выглядела та девушка, но как она танцевала, вряд ли сумею забыть.
— Ну, что я говорил? Не такой уж ты противник женского пола.
Джеймс махнул рукой.
— Их жизнь нельзя назвать легкой, особенно, это относится к проституткам, которые всецело зависят от мужского кошелька. Разве можно быть жестоким к тому, что приносит удовольствие? Но доверить одной из этих женщин свое сердце — просто глупо, — Джеймс улыбнулся той обаятельной улыбкой, смысл которой не мог понять даже близкий друг. — Ты ведь знаешь, мне никогда не нравилась роль дурака.
— Но твой брак с племянницей Танфорда я едва бы назвал разумным.
Джеймс метнул на юношу раздраженный взгляд.
— Ты прекрасно знаешь, она ненавидит тебя и ненавидит как раз за то, что ты вынудил ее выйти за тебя замуж.
— Знаю, мой друг. Однако, порывать с ней я тоже не собираюсь.
— Но это все равно, что пригреть на груди змею. Стоит на какой-то миг потерять бдительность, а все обернется бедой.
Джеймс обнял своего юного друга за плечи.
— Ты слишком взволнован. И потом, разве ты не знаешь, что я даже люблю, когда в моей жизни, присутствует опасность? Меня нисколько не беспокоит, что леди Кларисса может здорово насолить мне, — он широко улыбнулся. — Гораздо больше угнетает тот факт, что своими капризами и нытьем она точно сведет меня с ума.
Стивен усмехнулся.
— Так оно и будет.
Мужчины направились к лестнице, и Стивен спросил:
— Но почему ты настоял на том, чтобы уехать завтра утром? Для того чтобы лишний раз сцепиться с ее светлостью?
— Ее светлость найдет предостаточно поводов и без этого.
— Значит, ты опасаешься, что Танфорд выслал племяннице подмогу?
— Даже, если он узнал о похищении леди Клариссы, то прекрасно понимает — помешать свадьбе уже не успеет. Но я уверен: этим все не кончится. Танфорд — хитрый старый лис, и потом, слишком уж быстро и легко мы захватили его драгоценную племянницу. Не кажется ли тебе, что её не слишком хорошо охраняли?
Стивен задумчиво посмотрел на друга.
— Если бы я знал, что за моей родственницей охотится злейший враг, я послал бы с ней больше охраны. Но, может быть, отец леди Клариссы глупее Танфорда. А отправил ее в путешествие именно он. Или, возможно, надеялся, что его дочь меньше привлечет внимания, путешествуя налегке.
— Боюсь, Танфорд замышляет что-то недоброе, но, будь я проклят, если знаю, что именно. В любом случае, нам с леди Клариссой будет спокойнее в Норкасле, а не в этом маленьком, слабо укрепленном замке. И чем больше ее светлость пытается отложить отъезд, тем больше я убеждаюсь, что нам следует выезжать, как можно скорее.
— Не знаю. Миледи кажется ужасно глупой, трудно поверить, что она способна задумать нечто опасное.
— Все в этой семье способны на это, глупы они или нет. Может быть, леди Кларисса задумала какой-то собственный абсурдный план, — Джеймс вздохнул. — И все же, лучше держать ее там, где она не натворит глупостей.
Сказав это, сэр Джеймс подумал, существует ли в действительности такое место. Еще ни одна женщина так его не злила. Джеймса раздражали манеры леди Клариссы, а презрительные замечания относительно его происхождения и семьи, просто вывели из себя. Жить с этой женщиной — все равно, что сидеть на вулкане, думал сэр Джеймс, и все больше склонялся к мысли, что, заточив леди Клариссу в своем замке, будет жить с ней порознь. Им вовсе не обязательно жить вместе, ведь, в конечном итоге, он стремился только к одному — браку.
Брак с родственницей Танфорда позволял Джеймсу достичь сразу нескольких целей: месть за смерть их с Ричардом отца, желание породниться со знатным семейством и получение в приданое обширных земель леди Клариссы. Но была еще одна цель — стать основателем нового знатного семейства, которое стало бы не просто ответвлением рода Норвенов, а самостоятельным, благородным и независимым кланом. С графом по одну сторону и герцогом по другую, никто уже не осмелится назвать его детей отпрысками богатого человека без рода и племени.
Джеймс думал о предстоящей ночи и обещании, которое дал леди Клариссе. Его жена — красивая женщина. Джеймс с удовольствием представлял себе ярко-рыжие волосы и необычные манящие золотистые глаза, стройное тело с тонкой талией и высокой грудью. Нет, он не ожидал, что племянница Танфорда окажется такой красавицей.
Но эта леди была неприступной настоящей крепостью, и все старания Джеймса увлечь ее обаянием и речами пока оказались тщетными. Она смотрела на него с ненавистью и презрением и открыто заявляла, что не хотела бы оказаться с ним в постели.
Эти мысли не давали Джеймсу покоя, невольно подстегивая к борьбе. Одна только холодность жены была вызовом для него. Джеймс представлял себе, как войдет ночью в спальню леди Клариссы, как будет целовать ее, ласкать до тех пор, пока она не превратится в его объятиях в жаркое пламя. Он растопит ее холодность, положит конец презрению, а потом доведет до такого состояния, что она будет вся дрожать в его руках и умолять взять ее.
Джеймс улыбнулся. Это была бы чертовски приятная победа.
Но, если сегодня ночью он овладеет леди Клариссой, кто выйдет истинным победителем? Будет ли это он, открыв жене прелести любви, или же она, искусив его, несмотря на клятву никогда не входить в ее спальню? Джеймс вдруг подумал, что, нарушив слово, даст повод леди Клариссе чувствовать себя победительницей и считать, что теперь она может вертеть им, как только заблагорассудится.
Нет, решил Джеймс, лучше пока держаться подальше от леди Клариссы. Пусть она сначала вкусит супружеской жизни, напрочь лишенной внимания и любви мужа. Может быть, это ее немного смягчит.
Вечером леди Бланш поднялась в комнату Клариссы, чтобы приготовить ее к первой брачной ночи. Джеймс вместе со Стивеном и сэром Альфредом ожидали внизу. Ему просто необходимо вытерпеть этот спектакль. Он не хотел, чтобы кто-то еще знал, что брачной ночи не будет, ведь факт неисполнения супружеских обязанностей послужил бы герцогу предлогом для расторжения брака. Когда леди Бланш, улыбаясь и краснея от смущения, спустилась вниз и известила, что леди Кларисса уже готова, Джеймс вместе с двумя другими мужчинами поднялся на верхний этаж, терпеливо снося их несколько непристойные шутки.
Переступив порог комнаты, Джеймс остановился, как вкопанный, чувствуя, что ему становится трудно дышать. Девушка была в белой сорочке, мягкой и тонкой, буквально струящейся вдоль стройного тела и выгодно подчеркивающей изящество бедер, высоту и упругость груди. Белые, прекрасные руки и ноги Клариссы были обнажены и невольно приковывали взгляд. Распущенные волосы мягкой волной струились по плечам, доходя до бедер.
Джеймс окинул взглядом фигуру жены, чувствуя, как в нем начинает пробуждаться желание. Он оглянулся на Стивена, который подмигнул ему и сказал:
— Сэр Альфред? Леди Бланш? Думаю, настало время оставить молодых.
— О, да, да, — согласилась леди Бланш, бросая вопросительный взгляд сначала на Джеймса, потом на Алину. — Я уверена, в нашем присутствии здесь больше не нуждаются.
Джеймс кивком головы пожелал друзьям спокойной ночи и, когда те вышли из комнаты, закрыл за ними тяжелую дверь. Его жена, кажется, ни на что не обращала внимания. Ее взгляд был прикован к Джеймсу. Тот подошел ближе, и девушка сразу же отпрянула.
— Какая вы красивая, — натянуто произнесу Джеймс.
Алина судорожно перевела дыхание. Ее лицо было белым, как мел, а в глазах застыл страх. Это несколько озадачило мужчину. Неужели она, в самом деле, боится его?
— Не смотрите на меня так, — вновь заговорил Джеймс. — Я вас не обижу.
— Я … и не боюсь, — Алина гордо вскинула голову и посмотрела на мужа. Джеймс знал — она ни за что не признается, даже, если и будет бояться, и это не могло не тронуть его.
— Я пришел не за тем, чтобы спать с вами, — продолжил Джеймс. — Я уже говорил вчера вечером — в этом смысле вы меня не интересуете.
Девушка немного успокоилась.
— В таком случае, зачем вы пришли сюда?
— Чтобы соблюсти приличия. Мне не хочется, чтобы кто-нибудь усомнился в том, была ли у нас брачная ночь, — вытащив нож, тот самый, который хотел подарить Алине, Джеймс взмахнул им над своей ладонью. Потом подошел к постели, приготовленной леди Бланш, и стряхнул кровь с руки на простыню. — Вот так. Теперь и в самом деле, похоже, что вы лишились девственности. Леди Бланш сохранит эту простыню в качестве доказательства.
— А если я буду это отрицать? Если расскажу о том, что вы сделали, что кровь на простыне — не моя?
Девушка снова пыталась вставлять палки в колеса, но на этот раз это только развеселило Джеймса.
— Что ж, если вы не согласны, я могу сделать и так, что пятна на простыне будут настоящими. Идемте же в постель, моя дорогая женушка.
— Нет! — Алина поспешно отскочила в сторону. — Вы правы. Я не выдам вас.
— Вот и хорошо. Так я и думал, — Джеймс отошел к двери, чтобы закрыть ее на засов, на случай, если маленькая служанка, которая вечно сует всюду свой нос, решит заглянуть к леди Клариссе. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь знал, как они с женой проведут эту ночь.
— Что вы делаете? Разве вы остаетесь? — голос девушки заметно дрожал.
— Не могу же я выйти отсюда через пять минут после того, как вошел. Кажется, муж должен оставаться в комнате молодой жены всю ночь, разве нет?
— Да, конечно, вы правы, — Алина заметно нервничала.
— Я буду спать на постели вашей служанки, — Джеймс махнул рукой в сторону маленькой гардеробной, примыкавшей к комнате, где стояла узкая кровать Джеммы. — И ваша честь останется незапятнанной.
Джеймс направился в сторону гардеробной и, проходя мимо жены, невольно задержал на ней взгляд. Толстая восковая свеча, освещавшая комнату, делала ткань сорочки еще тоньше, подчеркивая все изгибы стройного тела и красивых ног. Тело Клариссы было таким соблазнительным, что Джеймс поймал себя на мысли, как хорошо бы сорвать с жены эту сорочку и любоваться обнаженной красавицей. Он чувствовал, что в его жилах начинает закипать кровь, и понимал — продолжать смотреть на Клариссу небезопасно. И все же не мог заставить себя отвести взгляд.
В комнате было прохладно, Алина вся дрожала, и соски ее груди заметно выделялись под тканью сорочки. Взгляд Джеймса был прикован к этим темным упругим бугоркам, натягивающим сорочку. Джеймсу хотелось видеть их. Ласкать и целовать.
Тяжело вздохнув, мужчина отвернулся. Он решил, что сегодня не подойдет к жене, а держать себя в руках умел всегда. Джеймс не мог позволить, чтобы женщина, которая ему даже не нравилась, лишала его спокойствия. Кларисса по-настоящему красива, но у него было много красивых женщин, и ни одна из них никогда не вынуждала его забывать планы или менять решения.
Джеймс думал головой, а не каким-то другим местом.
— Спокойной ночи, — сказал он мрачно и, не глядя больше на девушку, прошел в гардеробную.
На следующее утро Алина не слишком торопилась спускаться во двор, хотя Джеймс разбудил ее, когда уходил из комнаты. Девушку прождали во дворе битых полчаса, пока Джеймс не послал, наконец, за ней служанку. Вскоре из дверей вышла Алина и, жалуясь на необходимость вставать так рано и ехать куда-то в такую холодную, ветреную погоду, заняла место в седле.
— Наденьте капюшон, — сухо бросил Джеймс и, пришпорив жеребца, занял место в начале колонны.
Не прошло и часа, как Алина остановила лошадь.
— Я не могу больше ехать. Мне надо отдохнуть, — капризно объявила она.
С трудом, сдержавшись, чтобы не выругаться, Джеймс подъехал к жене. Слуги, охранники и повозки с вещами остановились,
— Что, во имя всего святого, вы делаете? — спросил Джеймс, изо всех сил стараясь не повышать голос.
— Я не могу больше ехать, — ответила Алина, давая взглядом понять, что только грубиян плебейского происхождения мог не догадаться об этом. — Я не привыкла так долго трястись в седле. Мы с мамой всегда путешествовали в паланкине, а отец никогда не подгонял нас.
Джеймс недовольно поморщился, но все же дал своим людям знак спешиться и сойти с дороги. Потом помог Алине слезть с седла и сразу же отошел, словно боясь находиться рядом с ней. Старательно пряча усмешку, девушка поспешила удалиться от их многочисленной процессии.
Джеймс с недовольным видом наблюдал за тем, как жена проходит мимо его свиты. Когда она вышла на луг, где уже не было его людей, он выругался и бросился вслед.
— Вы что, с ума сошли? — раздраженно закричал он, хватая девушку за руку и поворачивая к себе.
Алина растерянно посмотрела на мужа.
— А в чем дело? — она огляделась по сторонам, явно не понимая, что могло рассердить Джеймса на этот раз.
— Куда, интересно знать, вы направляетесь? Неужели вы настолько глупы, что надеетесь убежать?
Алина растерялась. По правде, говоря, она и не думала убегать, просто хотела немного побыть одна. Она не привыкла к тому, что ее все время окружают так много людей, и в последние дни это начало сильно тяготить. Однако, на этот раз она и не думала выводить Джеймса из себя.
— Или вы просто глупы и не понимаете, что можете заблудиться или стать добычей разбойников? — вновь заговорил Джеймс.
— Добычей? — переспросила девушка, удивленно раскрыв глаза. — Но вы же сами говорили — в этих местах нет разбойников.
— Я говорил, что их нет во владениях Норвенов и Бофортов. А на этой дороге путешественников может ожидать какой угодно сброд. Они, конечно, не посмеют напасть на такую многочисленную группу, как наша. Но если вы уйдете из поля зрения, вас с превеликим удовольствием схватят и запросят выкуп, — сэр Джеймс замолчал и саркастически добавил: — Однако, я уверен, они жестоко пожалеют о своем поступке, проведя в вашем обществе хотя бы несколько минут.
— Да, — Алина поджала губы. — Особенно, когда узнают, что вы скорее предпочтете видеть меня мертвой, чем живой.
Джеймс удивленно поднял брови.
— Что? С чего вы взяли?
— А с какой еще целью вы заставляете меня скакать на лошади в таком бешеном темпе? Вы надеетесь, что я выбьюсь из сил и умру. Тогда все мои земли перейдут к вам, и никакая женщина не станет больше досаждать.
В глазах Джеймса вспыхнули злые огоньки.
— Не знаю, смеяться мне над вашей глупостью, или злиться. Ну, разве я могу желать смерти своей жене? Не знаю, чему вас учили у Танфордов, но Норвены никогда не поднимают руку на слабых и беззащитных, и если что-то или кто-то принадлежит им, они защищают его до самой смерти.
Когда Алина услышала эти слова, ее охватило какое-то странное чувство. Теперь она принадлежала ИМ. Такие мысли почему-то взволновали девушку. Заглянув в серьезные и решительные глаза мужа, она не сразу смогла отвести взгляд. Каково, интересно, по-настоящему принадлежать этому человеку? Найти защиту и поддержку в его объятиях? От подобных мыслей стало трудно дышать.
Джеймс отвернулся от жены, уверенный, что та последует за ним. Так и вышло, Алина была слишком поражена тем, что творилось у нее в душе, и не хотела начинать пререкания. Она твердила себе, что глупо надеяться на защиту сэра Джеймса и всерьез воспринимать его слова. Просто Норвены всегда были собственниками, он ведь и сам это сказал. Они заботятся о чем-то или о ком-то, им принадлежащем, не потому, что ценят предмет или человека, а просто потому, что это их собственность. Именно так Джеймс и расценивал жену — она была его собственностью. О том, что она теперь принадлежит ему, он говорил так же, как сказал бы о лошади, доме или перстне. И это, конечно, не означало никакого внимания к ней, как к человеку, хотя, говоря по правде, Алина и не могла представить своего мужа менее внимательным, чем он уже был.
Но она вовсе не хотела, чтобы Джеймс становился более внимательным и нежным к ней, напомнила себе девушка. Это обернется для нее бедой. Он станет относиться к ней, как должен муж относиться к жене, будет целовать так, как вчера вечером, и каждую ночь спать в ее постели. Нет, уж пусть лучше он злится.
Подойдя к своему жеребцу, Джеймс объявил, что пора ехать. Потом, оглянувшись на Стивена, хмуро попросил:
— Окажи мне любезность, помоги вон той леди взобраться в седло, хорошо? Боюсь, я могу ее задушить.
Молодой человек улыбнулся и подошел к Алине, чтобы помочь той сесть на коня. Джеймс сделал знак своим воинам, и все двинулись в путь. Он не оглянулся удостовериться, что леди Кларисса следует за ними. Просто Джеймс не сомневался, если это будет не так, он услышит.
