Глава 8
Джеймс надеялся, что молодая жена больше не будет выводить его из себя, но, к несчастью, глубоко заблуждался. Не прошло и часа, как Кларисса снова принялась ныть и причитать, что умирает от жажды, и с тех пор они стали останавливаться почти каждый час. Сначала девушке захотелось есть. Потом ее стало укачивать от езды верхом. От сильного ветра разболелась голова, а ноги совсем занемели.
Джеймс никогда бы не подумал, что можно передвигаться так медленно. Даже когда Ричарда ранили в ногу, и его пришлось нести на носилках, отступая и продолжая сражаться, и то они ехали гораздо быстрее. А за сегодняшний день едва ли удастся преодолеть более половины пути, который Джеймс запланировал на этот день. Больше, чем когда-либо, он убедился — леди Кларисса вынашивает хитрый план, и его беспокоило, что он не может разгадать, какой именно. Джеймсу вовсе не хотелось попасть в ловушку, приготовленную Танфордом.
Вполне возможно, эта глупая женщина не вынашивает никакого плана и не действует по указке своего дяди. Просто она настолько эгоистична, что заботится только о собственном комфорте, а не всех тех людях, которые едут вместе с ней. Может быть, его просто угораздило жениться на самой капризной женщине в мире. Но были люди, и Джеймс знал это, которые и не подумали бы ему сейчас сочувствовать.
— Джеймс! — снова услышал он голос Стивена и, резко остановив жеребца, раздраженно оглянулся назад.
Стивен, находившийся где-то в середине отряда, с серьезным видом что-то говорил леди Клариссе, которая, казалось, нисколько не слушала его. Юноша отчаянно жестикулировал, и выражение его лица было умиротворяющим. Джеймс не сомневался, тот пытался удержать Клариссу от очередной глупости.
Потом леди Кларисса решительно покачала головой, что-то ответила и легко спрыгнула с лошади на землю. Она с вызовом посмотрела на Стивена, который вздохнул и тоже спешился.
Губы Джеймса скривила раздраженная гримаса, и вся злость и досада, накапливавшиеся за последние несколько часов, взыграли в полную силу. Выругавшись, он спрыгнул на землю и решительно направился к жене.
— Черт бы вас побрал! — заорал он, подходя ближе и нисколько не заботясь о том, что его слышат другие. — Я спросил бы вас, в своем ли вы уме, если бы с самого начала не был уверен в обратном!
Алина подняла глаза и невольно вздрогнула, увидев леденящий холод в голубых глазах сэра Джеймса. Тот был вне себя от ярости. Может быть, она заходит слишком далеко?
Алина с трудом заставила себя успокоиться. Леди Кларисса была не из тех женщин, которые сдаются, напомнила она себе, и не думала бы ни о чем, кроме своих капризов.
— Это со мной вы разговариваете таким тоном? — холодно спросила девушка.
— О, Боже, да! Да, я разговариваю с вами, и тон буду выбирать по своему усмотрению! Что еще случилось, черт возьми?
Алина посмотрела на Джеймса взглядом, в котором не было и тени смущения или страха.
— Мне необходимо передохнуть. Я женщина, а не воин, и не привыкла столько времени проводить в седле без остановок.
— Без остановок?! — взревел сэр Джеймс. — Без остановок?! Да ведь вы уже шесть раз останавливались для отдыха!
— И то только потому, что заставляла вас делать это. Сами вы не испытываете по отношению ко мне ни жалости, ни сочувствия.
Джеймс схватил жену за руку с такой силой, что той стало больно, и рывком подтащил к себе. Алина оказалась совсем рядом с мужем, и ей ничего не оставалось, как посмотреть ему в лицо.
Джеймс тихим и мертвенно холодным голосом произнес:
— Давайте раз и навсегда выясним одну вещь, миледи. Вы ничего не заставите меня делать. А останавливались в пути мы только потому, что так захотел Я. Я пытался быть обходительным по отношению к своей жене. Но запомните, больше нянчиться с вами я не стану. И не потерплю ваших детских выходок, с помощью которых вы рассчитываете выиграть время или что-то там еще. Вы едете в Норкасл, хотите вы того или нет, и, продолжая свои выходки, только сделаете наш брак несчастным и вынудите меня ненавидеть вас.
— В таком случае, ненавидящих будет двое.
— Поосторожнее, миледи, — предупредил Джеймс, наклоняясь. — Иначе каждую ночь вы будете находиться в своей постели мужа. Или вы забыли?
Другой рукой он сжал грудь жены. Алина почувствовала, как под его ладонью начинают напрягаться соски, а тело становится странно жарким. Она сердито посмотрела на Джеймса, злясь и на него, и на себя, за то, что творилось в ее душе по его милости.
Губы рыцаря слегка скривились в улыбке.
— А, значит, все же помните. Мне не следовало бы пренебрегать своими супружескими обязанностями, теперь я это понимаю. И если будете продолжать перечить мне… — рука Джеймса крепче сжала упругий холмик, а большой палец принялся щекотать бутон соска.
— Свинья! — воскликнула Алина, стараясь не обращать внимания на жар, разливающийся по всему телу. — Кто дал вам право угрожать мне?! Вот уж не думала, что вы окажетесь таким низким, таким…
Алина не успела договорить, потому что в этот момент рука Джеймса оторвалась от ее груди и приподняла подбородок, а губы нашли ее рот. Губы Джеймса были жесткими и настойчивыми, а язык с силой раздвинул губы девушки. Сердце Алины бешено колотилось, колени слабели. Из горла вырвался сдавленный, протестующий крик, а руки уперлись в грудь рыцаря, но оттолкнуть его она все же не решилась. Алина боялась, что не выдержит и, если Джеймс сейчас же не отпустит ее, то просто растает, превратившись в большую лужу. Но вот, наконец, Джеймс резко отпустил жену.
Какое-то время он просто стоял и, не отрываясь, смотрел в лицо девушке. Грудь мужчины вздымалась, он часто и глубоко дышал. Лицо горело, а глаза лихорадочно блестели. Алина смотрела на мужа, не в силах что-либо сказать.
— А теперь, — наконец заговорил Джеймс: — Вы снова сядете в седло, и мы поедем очень быстро и без остановок. И вы прекратите свое нытье! Ясно?
Алина поняла, что поцелуй, так разбередивший ее душу, для Джеймса совсем ничего не значил. Он ненавидел ее, и если губы и были жаркими, то такими их сделала ярость, а не страсть. Огромным усилием воли девушка заставила себя гордо расправить плечи и холодно произнести:
— Да, мне все ясно. Я ваша пленница и должна делать все, что вы скажете. Я поняла это уже в тот момент, когда вы схватили меня. Вы Норвен, а я Танфорд, и мы всегда будем врагами.
— Возможно, вы и правы, миледи, — сквозь зубы процедил Джеймс, — но, прежде всего, вы моя жена.
С этими словами он подхватил девушку на руки. Не успела Алина и глазом моргнуть, как уже сидела в седле.
— Вот так будет лучше. Сидите, и чтобы я больше не слышал от вас ни слова.
Джеймс круто повернулся и зашагал к своей лошади.
Алина ехала молча, не сводя глаз со спины сэра Джеймса, маячившей впереди. На глазах девушки блестели слезы унижения. Он обидел ее не тем, что поднял и, практически, швырнул в седло, он больно ранил самолюбие. И поцеловал так грубо только затем, чтобы дать понять, он — хозяин. Этот негодяй грубо ласкал ее грудь, прекрасно зная, что на них смотрят, словно она — пустое место, какое-то ничтожество, а не человек, у которого есть чувство стыда. Девушка поклялась, что никогда не простит этого.
Не собиралась она больше и останавливаться. Пусть онемеют все мускулы, но просить об отдыхе не станет. Алина была так рассержена, что даже отказалась говорить со Стивеном.
Путешественники ехали с довольно приличной скоростью и с наступлением сумерек стали располагаться на ночлег. Когда Алина спешилась, у нее ныла каждая косточка. За те дни, что пришлось ехать из Лондона, она немного успела привыкнуть к верховой езде, но оставаться в седле так долго все еще было трудно.
Намеренно не глядя на Джеймса, девушка пошла вместе с Джеммой к ручью, чтобы умыться. Вернувшись, она обнаружила, что для нее натянули шатер и, укрывшись в нем, не вышла даже, когда до нее стал доноситься аппетитный запах жареного мяса.
К шатру подошел Стивен и попытался соблазнить вкусным ужином. Но Алина спокойно ответила:
— Я не голодна.
— Уверен, Джеймс жалеет о том, что наговорил вам сегодня днем. И если вы выйдете к ужину, то, возможно, разрядите обстановку.
Откинув полог шатра, Алина сердито посмотрела на Стивена.
— У меня нет никакого желания «разряжать обстановку». Сэр Джеймс — дурак и негодяй, и чем меньше я буду видеть его, тем лучше.
С этими словами она резко задернула полог шатра и вернулась к постели, расстеленной на земле. Сняв шляпку, спокойно принялась расчесывать волосы, не обращая внимания на голодное урчание в желудке. Спустя какое-то время, когда Алина сняла верхнюю одежду, полог шатра слегка приоткрылся, и на пороге появилась Джемма с деревянным блюдом в руках.
— О, Джемма, ты настоящая спасительница! — воскликнула Алина, принимая блюдо и с аппетитом принимаясь за еду.
— Не думаешь же, ты, что я позволю тебе сидеть здесь и умирать от голода?
— Не знаю. Я боялась, что он может не позволить тебе.
Джемма скорчила гримасу.
— Нет, Алина, он вовсе не хочет уморить тебя голодом. Сэр Джеймс знает, что я понесла ужин в шатер. Он видел меня с этим блюдом.
— Думаю, ты права — он даст мне поесть, — проглотив последний кусочек мяса, Алина облизала пальцы. — Он думает, что сможет сломить меня одной ездой, — Алина подмигнула Джемме. — Но ему придется разочароваться — этим меня не сломить.
Карлица вздохнула.
— Иногда я думаю, что тебе следовало бы родиться дочерью лорда, такой ты бываешь гордой и упрямой.
Алина лишь вскинула брови и продолжала есть. Потом задула небольшую сальную свечу и забралась под одеяло. Девушка до смерти устала, но тревожные мысли не давали ей уснуть. По ту сторону палатки раздавалось звяканье металла, а негромкие мужские голоса звучали все реже. Через какое-то время на тени шатра возник силуэт мужчины, выхваченный из темноты тусклым пламенем догорающего костра. Мужчина был высок ростом, и Алина сейчас же узнала сэра Джеймса. Затаив дыхание, девушка выжидала.
Постояв некоторое время, мужчина дошел до угла шатра и снова вернулся к входу. Постоял еще немного, и, тяжело вздохнув, ушел. У Алины отлегло от сердца, и она смогла, наконец, перевести дыхание. А потом, вновь прокрутив в голове все события сегодняшнего дня, горько заплакала. И еще долго лежала, повернувшись на бок и уткнувшись лицом в подушку.
На следующий день Алина и Джеймс продолжили свою молчаливую войну. Несколько часов подряд они ехали, не останавливаясь, Джеймс — в начале отряда, Алина — в середине. Утомительная езда совсем измучила девушку, тем более, ехали они с гораздо большей скоростью и меньшими остановками, чем до этого. Но девушка, стиснув зубы, терпела, отказываясь признаться, что смертельно устала. Более того, к полудню у нее страшно разболелась голова ив горле саднило от дорожной пыли. Когда вечером Алина, наконец, спешилась, ее просто качало от усталости. И все же она пошла, опершись о плечо Джеммы и, практически, повиснув на ней. Алине было уже абсолютно все равно, что Стивен как-то слишком обеспокоено, смотрит ей вслед. Как только натянули шатер, девушка вошла в него и без сил упала на постель, даже не потрудившись снять тунику и расчесать волосы. И почти мгновенно провалилась в сон. Спустя какое-то время Джемма принесла ей поесть, но обнаружила Алину крепко спящей. Не желая будить девушку, она отставила блюдо с едой в сторону.
Проснувшись на следующее утро, Алина поняла, что за ночь не прошла ни головная боль, ни першение в горле. Когда же она встала и принялась приводить себя в порядок, у нее заболела вдруг каждая клеточка. Алина давно уже не чувствовала себя такой разбитой. Ее жизнь всегда была подвижной, а мышцы натренированы, но она привыкла к движению, а не многочасовому сидению в одной позе. При мысли, что сейчас снова придется сесть на лошадь, Алина чуть не заплакала. Но потом услышала голос сэра Джеймса, который звал кого-то из своих людей, и заставила себя выпрямиться и расправить плечи. Она скорее умрет, чем даст этому негодяю понять, что сдается.
Выйдя из шатра, Алина взяла кусок черствого хлеба, который предложила ей на завтрак Джемма. Но как только начала есть, ее затошнило, и она выбросила недоеденный хлеб. Шатры убрали, Алина взобралась в седло. Сдаваться она не собиралась.
— Джеймс, — в голосе Стивена прозвучала тревога. — Мы будем до обеда останавливаться на отдых?
Джеймс бросил на брата удивленный взгляд.
— А зачем? Ты что, становишься неженкой?
Стивен скорчил гримасу.
— Нет. Просто я подумал о леди Клариссе. Некоторые женщины непривычны к столь долгой поездке. Ты ведь и сам знаешь, не все леди похожи на тетушку Маргарет.
Представив свою рослую и удивительно выносливую тетушку, Джеймс улыбнулся. Много лет тому назад, когда Норкасл пал, она спасла его и Ричарда и вырастила обоих. Тетушка всегда подолгу ездила верхом и часто повторяла, что могла бы потягаться в этом мастерстве с любым мужчиной. Джеймс подозревал, что это не было хвастовством.
— Это моя дорогая женушка подослала тебя ко мне? — поинтересовался Джеймс.
— Нет. Я боюсь даже заговаривать с ней об этом.
Рыцарь усмехнулся.
— А, вот что означают две выжженные дырочки в моей спине. Я так и думал, что это она буравит меня взглядом.
Губы Стивена растянулись в улыбке.
— Мне кажется, леди Кларисса немного злится на тебя.
— Немного? — усмехнулся Джеймс. — Я бы, скорее, сказал, она вся исходит злостью по отношению ко мне.
— Возможно, ты и прав, — улыбнулся юноша, но почти сразу же посерьезнел. — Но, Джеймс, не слишком ли ты изводишь жену? Она такая бледная и мне кажется, ей нездоровится.
— Ее светлость не страдает застенчивостью. И если понадобится остановиться, она сообщит нам об этом, — губы Джеймса плотно сжались. На лице застыло решительное выражение, словно он чего-то ожидает.
— Ты хочешь заставить ее молить о пощаде?
— Что? — Джеймс резко повернулся к другу. — Что ты хочешь этим сказать?
— Мне кажется, ты пытаешься заставить леди Клариссу просить тебя об отдыхе.
— Не говори глупостей. Именно это я просил ее не делать еще вчера, — Джеймс задержал на юноше холодный взгляд.
— Я знаю, но… — Стивен замолчал, задумчиво глядя на спокойное лицо друга. — Поскольку леди Кларисса постоянно выводит тебя из терпения, вы, должно быть, из-за чего-то поссорились. Она не выходит из шатра к ужину, не смотрит в твою сторону и не заговаривает с тобой. А уж о том, чтобы остановиться на отдых и вовсе не заикается. Да и ты не заговариваешь с ней, а только едешь все быстрее и быстрее. Насколько я понимаю, ты пытаешься подчинить её.
При мысли о том, что рыжеволосая гордячка может ему подчиниться, Джеймса бросило в жар. Он представил, как она стоит перед ним на коленях, обратив к нему бледное лицо и манящие золотистые глаза. Кларисса умоляюще протягивает к нему руки… И он возьмет ее ладони в свои, поможет встать и крепко прижмет к себе…
Джеймс неловко поерзал в седле и бросил на Стивена недовольный взгляд.
— Не говори ерунды. Я спешу только потому, что эта женщина хочет, во что бы то ни стало задержать нас в пути. Я же хочу нагнать потерянное время и скорее буду, проклят, чем позволю этой особе втянуть нас в какую-нибудь ловушку Танфорда.
— Но ведь мы уже находимся на земле Норвенов, — запротестовал Стивен. — А завтра уже будем на моей. Кто осмелится напасть на нас? И потом, мы преспокойно могли бы переночевать в Блэкфорте у сэра Осмунда, но ты сам предпочел ночевать в шатрах под открытым небом.
— Для этого пришлось бы делать крюк. А я хочу добраться до Норкасла как можно скорее, — Джеймс смерил Стивена сердитым взглядом. — Похоже, ты считаешь меня настоящим извергом.
Юноша улыбнулся.
— Нет. Я думаю, ты просто не понимаешь, что делаешь, и не хочешь признать, что леди Кларисса уже сидит у тебя в печенках. Иначе ты не вел бы себя так по отношению к ней.
— Уверен, что не говоришь сейчас за других? Ведь ты и так всю дорогу увиваешься за ней, –
проворчал Джеймс.
— Боже правый! Да ведь ты ревнуешь!
— Не старайся быть глупее, чем ты есть на самом деле. Едва ли мне захочется ревновать такую мегеру. И, если хочешь знать, я скорее предпочел бы спать с ежихой, чем с ней.
— Но у ежихи нет такой бархатистой кожи, глаз цвета заката, как у твоей жены.
— Каким, оказывается, поэтом она тебя сделала.
— Это не со мной твоя жена что-то сделала, — усмехнулся Стивен. — А вот тебя я в последнее время совсем не узнаю. Когда еще ты так бесчувственно относился к леди?
На какую-то долю секунды Джеймс задержал взгляд на друге, а потом быстро отвернулся.
— Не позволяй этой особе вскружить тебе голову, парень. Она может, конечно, походить на прекрасный цветок, душистый и обласканный лучами солнца, но при первом же удобном случае эта женщина предаст тебя. Не забывай, она принадлежит к клану Танфордов.
— Я не обманываюсь на ее счет, Джеймс, — серьезно ответил Стивен. — Я, как и ты, уже успел убедиться в ее глупости и своенравии. Но я разговаривал с ней и успел убедиться не только в этом.
— Я согласен с тобой. Она явно чего-то недоговаривает.
— Я имел в виду вовсе не это. Понимаешь, сдается мне, леди Кларисса гораздо лучше, чем может показаться на первый взгляд. Порой она просто забывает напустить на себя гордый и неприступный вид и тогда это совсем другая женщина, милая и даже веселая.
— Леди Кларисса? — притворился удивленным Джеймс.
— Да. Думаю, если бы ты дал ей немного отдохнуть, а потом ласково поговорил, она показалась бы тебе гораздо лучше, чем сейчас.
Стивен замолчал, явно не решаясь продолжить, но потом добавил:
— В любом случае, с твоей стороны нехорошо так давить на нее, ведь ты прекрасно знаешь, что гордость не позволит ей просить о помощи.
Джеймс раздраженно вздохнул.
— Ну, хорошо. Я подъеду и посмотрю, как она себя чувствует. Надеюсь, это удовлетворит твою нежную натуру.
Стивен недовольно поморщился.
— Да.
Развернув жеребца, Джеймс подъехал к Алине. Он успел перехватить взгляд девушки, но уже через какую-то долю секунды она смотрела прямо перед собой и не обращала на него никакого внимания. Джеймсу даже показалось, что жена как-то вдруг выпрямилась и расправила плечи. Мужчина улыбнулся про себя. Не иначе, она сделала это намеренно.
— Миледи, — начал он, подъезжая ближе. Алина повернулась и обратила на него холодный, вопросительный взгляд. Она не показалась Джеймсу ни бледной, ни больной. Напротив, на ее щечках играл яркий румянец. Джеймс подумал, что эта притворщица хотела, должно быть, одурачить Стивена, и угрызения совести, возникшие после разговора, сразу затихли.
— Вам нездоровится? — сдержанно поинтересовался он.
— Я прекрасно себя чувствую, — ответила девушка и, не без сарказма, продолжила: — А с вашей стороны очень любезно проявить ко мне такое внимание.
Джеймс почувствовал, что вот-вот снова заведется, и вовремя взял себя в руки.
— Если вы устали, мы могли бы сделать остановку.
Алина изобразила на лице удивление.
— О, нет, мы не должны этого делать. Я уверена, останавливаться небезопасно. Лучше поскорее добраться до Норкасла. Кто знает, может быть, где-то здесь бродят разбойники или какой-нибудь другой сброд, ищущий наживы. Мне кажется, мы должны ехать в Норкасл как можно быстрее.
Хотя девушка не называла вещи своими именами, она обозвала Джеймса трусом и, хотя он понимал, почему она это сделала, все же не мог сдержать гнева.
— Нет никакой необходимости мчаться в Норкасл сломя голову, — в голосе звучало едва сдерживаемое раздражение.
— В самом деле? А я думала, мы так спешим в Норкасл, чтобы поскорее оказаться под покровительством графа.
От подобной дерзости глаза Джеймса расширились, он едва удержался, чтобы не вспылить, и изо всех сил стиснул зубы. Она хотела вывести его из равновесия, и это ей почти удалось. Обычно, разозлить Джеймса было не так-то просто, но этой женщине удалось нащупать одно из его слабых мест. Будучи младшим братом, Джеймс продолжал испытывать чувство стыда за те времена, когда еще был ребенком, и более старший и сильный брат сражался за него и побеждал в сражениях. Конечно, глупо вспоминать об этом такому бывалому рыцарю, каким Джеймс стал теперь, но, как ни странно, это чувство до сих пор не давало покоя. И гораздо более удивительным было то, что леди Кларисса сумела нащупать его уязвимое место.
Тот же метод она применяла, конечно, и в отношении Стивена, но делала особый упор на доброе сердце и благородство юноши. В его присутствии Кларисса притворялась слабой и больной, и Стивен жалел ее. Он не мог разглядеть лживой натуры девушки, потому что плохо знал женщин. Сестра Стивена, Элизабет, воспитавшая его, была женщиной честной, порядочной и верной, а последние несколько лет юноша провел, главным образом, в обществе Джеймса и Ричарда. И теперь Джеймс подозревал, что леди Кларисса стремится склонить наивного молодого человека на свою сторону.
Джеймс невесело усмехнулся своим мыслям. Черта с два у нее что-нибудь получится.
— Итак, насколько я понял, — спокойно сказал он, словно не расслышав оскорбивших его слов, — вы чувствуете себя хорошо?
— Конечно, — Алина бросила на него такой надменный взгляд, что рыцарь готов был сквозь землю провалиться.
— Хорошо. В таком случае, не будем останавливаться.
Джеймс пришпорил коня и поскакал к Стивену. Алина, глядя вслед рыцарю, чудом сдержала рвавшийся из груди стон. Многое она отдала бы за то, чтобы остановиться и хоть немного размять онемевшие мышцы. Девушку уже стали одолевать сомнения, сможет ли она доехать до Норкасла и не расплакаться, а уж тем более, не умолять сэра Джеймса остановиться. Его насмешливое отношение к ней на какой-то миг придало сил, и она даже смогла сделать вид, что ничуть не устала, и дать ему достойный отпор. Но теперь, когда Джеймс уехал, очень захотелось плакать, и она жалела, что не призналась, как сильно устала, как i раскалывается голова и болит горло.
Алина безуспешно пыталась взять себя в руки. Ей казалось, они никогда не доберутся до этого Норкасла, что Норкасл — это не что иное, как плод воображения Джеймса, и она никогда туда не попадет. Алина чувствовала, что заболела, и дело было вовсе не в затекших от долгой езды мышцах. Ей хотелось только одного: спрыгнуть на землю и долго-долго лежать ничком.
Через какое-то время на пути путешественников встретилась небольшая деревушка, жители которой высыпали из своих домиков им навстречу. Это уже случалось в тех селениях, через которые они проезжали раньше, но жители этой деревни встретили отряд улыбками на лицах, радостными возгласами и еще долго махали вслед. Алина была удивлена этой радости. Да, конечно, это люди Норвена, но девушка не ожидала, что они проявят такую любовь к своему бесчувственному господину.
Когда деревня осталась позади, Алина увидела Норкасл. Стоявший на холме замок величественно возвышался над округой. По мере приближения к замку, скорость всадников увеличилась еще больше, но Алина все же успела рассмотреть, что по размерам Норкасл значительно превосходил даже замок лорда Кэмбрука. Это было массивное строение из белого камня, с высокими ровными стенами, которые заканчивались башнями по углам. Огромный подъемный мост был опущен, решетка на крепостных воротах поднята, и со стороны башен раздавались приветственные крики. Когда всадники подъехали ближе, сердце в груди Алины бешено заколотилось. Это было, по всей видимости, хорошо укрепленное место, и казалось девушке больше похожим на тюрьму, чем на дом. Что сделают с ней эти люди, узнав, кто она такая? Алина со страхом представляла, как ее бросят в глубокую темницу, и будут держать там до тех пор, пока она не умрет или не сойдет с ума.
Копыта лошадей застучали по деревянному настилу подъемного моста, въезжая во внешний двор замка. Здесь большинство всадников остановились и спешились. Но Стивен и Джеймс остались в седле и подъехали к Алине. Джеймс не удостоил жену даже взглядом, а Стивен, обеспокоено глядевший на девушку, заговорил с ней, но тут же смолк. Миновав внешний двор и раскрывшиеся тяжелые деревянные ворота, молодые люди въехали во внутренний двор замка.
Алина увидела ровные высокие стены с узкими оконцами и почувствовала себя маленькой и жалкой. Сердце учащенно билось, дыхание было частым и прерывистым. Ее сильно знобило.
В этот момент распахнулись массивные деревянные двери замка, и на пороге показался довольно высокий крупный мужчина. У него были такие же темные волосы, как у Джеймса, но глаза — черные, а не голубые, и цвет кожи гораздо более смуглый. Незнакомец был немного выше Джеймса и шире в плечах, а грудь и руки приятно поражали сильной мускулатурой. Великан походил на Джеймса, хотя и не был так красив. Алина была уверена, что это не кто иной, как брат Джеймса, граф Норвен.
— Джеймс! — радостно закричал мужчина, бросившись к брату. Они обнялись, радостно похлопывая друг друга по спине и улыбаясь. Потом граф повернулся к спешившемуся Стивену, заключил его в свои объятия и весело заметил, что юноша очень вырос с тех пор, как они виделись в последний раз.
Вслед за графом из замка выбежала светловолосая женщина. Она держала на руках ребенка и радостно улыбалась.
— Стивен! Джеймс! Наконец-то вы вернулись домой!
Сбежав по ступенькам крыльца, женщина тотчас же попала в объятия Стивена, который поднял ее вместе с ребенком и закружил.
— Элизабет! Мэри!
Малышка завизжала от радости и протянула к Стивену пухлые ручонки. Расцеловав женщину и ребенка, Стивен забрал у сестры темноволосую девочку, нежно обнял ее и щекотал до тех пор, пока та не залилась громким смехом.
— Элизабет, — Джеймс подошел к женщине и тоже обнял ее, хотя и более сдержанно, чем Стивен.
— Джеймс! Наконец-то вы приехали. Я так рада видеть вас обоих. Ваш посыльный прибыл еще три дня назад, и мы уже стали волноваться.
Малышка подбежала к Джеймсу.
— Дядя, дядя!
Тот засмеялся и, подхватив девочку на руки, звонко расцеловал в обе щеки. С выражением бесконечной любви на лице, он еще долго держал племянницу на руках.
Алина во все глаза смотрела на сцену, разыгравшуюся перед ее глазами. Она бы никогда не подумала, что Джеймс может быть таким простым и естественным, нежным и любящим.
— А где же твоя невеста? — спросила Элизабет, отступая назад и поворачиваясь к Алине, которая все еще сидела верхом.
Опустив девочку на землю, Джеймс направился к жене.
— Элизабет. Ричард. Я хочу познакомить вас со своей женой, леди Клариссой.
Быстро, прежде чем Джеймс успел дотронуться до нее, Алина спрыгнула на землю. Как только ноги коснулись земли, колени стали подгибаться, но, ухватившись за седло, она сумела устоять. Странно, вдруг все вокруг закружилось. Ее захлестнула волна жара, стало трудно дышать. Через мгновение Алина отпустила седло и без чувств упала на землю.
