Глава 14
Небо беззвездно сегодняшним вечером, но мне светят звезды памяти.
Крейн
Иден мерила гостиную шагами и, нервно сжимая руки, с тревогой наблюдала за дверью отцовской спальни. Ему уже давно пора вставать, иначе он опоздает на работу, но Иден не решалась разбудить его. Едва взглянув на нее, отец сразу заметит, что с нею что-то происходит.
Она же по целому ряду причин не имеет права посвящать его в события последних дней. Если она это допустит, отец распрощается со своими иллюзиями и разочаруется в людях, которых любил и уважал.
Взять хотя бы, к примеру, Зака. Отец не только полюбил его как приятного в обращении молодого человека, но и видит в нем возможного мужа для нее, Иден.
Как воспримет он весть о его зловещем прошлом? Не знает по-настоящему отец и своего друга, судью Прайора, который умеет быть таким жестоким и вероломным. Кроме того, даже она, его дочь, с легкостью обманывает своего отца.
— Что с ним будет, когда он обо всем узнает? — прошептала Иден, вздрагивая. — Что касается меня, я должна принять меры предосторожности хотя бы сегодня. Мне следует вести себя так, будто ничего не произошло.
Она понимала, что поставленная задача почти невыполнима. Как ни старалась, она не могла избавиться от образа окровавленного Зака, прикованного к стене грязной тюремной камеры, и это было самое ужасное испытание, через которое ей пришлось пройти за всю ее короткую жизнь.
Она подошла к окну и посмотрела в темнеющее небо.
С наступлением ночи она снова отправится в путь. Вначале надо побывать на плантации. Ей следует встретиться с Джошуа и рассказать ему о случившемся. Если судья Прайор не освободил Зака, и его там не будет, она отправится в Чарлстон. Если Зак по-прежнему находится в этой адской тюрьме, она снова обратится к судье с мольбой о его освобождении.
Пусть он только попробует отказаться, если понадобиться, она заставит его выполнить ее просьбу даже под дулом пистолета.
Всей душой она любила Зака и верила, что любой поступок, совершенный им в прошлом, даже самый неприглядный, имел на то свои причины. Человек, которого она только что узнала и полюбила, не мог грабить и убивать просто так, ради удовольствия и развлечения. Она знала, каким нежным и заботливым он мог быть. Но почему же он не доверился ей? Почему?
— Ну что ж! Я дам ему еще один шанс, — прошептала она, яростно сжимая пальцы. — Конечно, я не такой уж большой знаток человеческих характеров, но в Заке я вижу гораздо больше хорошего, чем плохого…
— Иден? — неожиданно прозвучал голос отца за ее спиной. — Неужели ты так скучаешь по Заку, что начала сама с собой разговаривать?
Весь вечер со страхом ожидавшая момента встречи с отцом и последующего своего разоблачения, Иден испуганно обернулась и уставилась на него. Но на сей раз удача сопутствовала ей: отец, пристегивающий к брюкам подтяжки, не смотрел на нее и ничего не заметил.
— Что ты имеешь в виду, папа, говоря «так сильно скучаешь»? — прошептала Иден, выпрямив спину. Неужели он уже все знает? Может быть, уже кто-нибудь побывал на маяке и сообщил ему, что Зак заключен в тюрьму? Если это так, тогда почему он воспринял весть столь хладнокровно?
Справившись с подтяжками, Прэстон подошел к решетке камина, взял новую трубку и положил ее в карман рубашки.
— Боже мой! Прошел всего лишь день, как вы расстались, Иден, — засмеялся он. — Тебе придется смириться с его длительными отлучками. Он должен работать на плантации, а у него нет еще ни одного раба, за исключением надсмотрщика. Ему предстоит решить слишком много проблем. Может быть, сегодня он отправился на аукцион в Чарлстоне для приобретения рабочих рук.
Облегченно вздохнув, Иден проглотила подступивший к горлу комок.
— Да, папа. Я уверена, что все именно так, — едва слышно произнесла она и направилась к кухне, все еще избегая встречаться с отцом взглядами.
— Дорогая, кажется я проспал. У меня даже не осталось времени поужинать с тобой, — проговорил Прэ-стон и направился к выходу. — Поэтому прошу тебя, когда приготовишь ужин, принеси мне его наверх, на башню, — он засмеялся и мельком взглянул на нее. — Только не спеши, милая. Принеси попозже. Я все еще сыт. Уж слишком хорош был пирог, который ты испекла к моему дню рождения.
Иден взглянула на него. Пламя камина, отраженное в ее зеленых глазах, отсвечивало золотом, а неяркий свет только что зажженной ею свечи не в силах был разогнать сгущающиеся сумерки.
Пытаясь совладать с собой, она слабо улыбнулась. Ей необходимо было выдержать еще минуту-другую, чтобы сыграть роль почтительной дочери.
— Я рада, что тебе понравился мой пирог, папа, — тихо сказала она. Затем взглянула на трубку, торчащую из кармана его рубашки, но промолчала. Она не осмелилась напомнить о своем подарке, чтобы не дать отцу повод возобновить расспросы. Ему снова захочется узнать, когда она успела сделать эту покупку.
Утром, когда гостиная была полна гостей, ей удалось избежать этого разговора. Сейчас же они только вдвоем, и ей это едва ли удастся.
— Да, это был самый лучший пирог, который ты когда-либо пекла, — сказал Прэстон, открывая дверь, кстати, Иден, привезла ли ты луковицы, обещанные Сефтоном? — он улыбнулся и, уже стоя на крыльце, ласково посмотрел на нее. — Зная тебя и твою любовь к цветам, могу побиться об заклад, что ты уже их посадила, — в его голосе звучала гордость за дочь. — Ты так похожа на свою мать. Так же, как и она всегда выполняешь задуманное.
Иден последовала за отцом. Здесь, у лестницы, ведущей на башню, она не боялась отцовского взгляда: сгущающиеся сумерки скрывали ее лицо, и тревога, сквозившая в ее глазах, не была заметна. С болью и жалостью наблюдала она, как он, тяжело опираясь на трость, начал взбираться по ступенькам. Мысль, что в ближайшие часы она снова предаст его, причиняла ей невыносимую боль.
— Луковицы довольно неплохие, но, откровенно говоря, ничего особенного, — сухо сказала она, не желая говорить о судье что-либо хорошее. — Посажу их завтра.
— Если Сефтон выделил их для тебя из своего сада, следующей весной, когда они зацветут, ты убедишься, что они действительно хороши, — сказал Прэстон, остановившись. — Он, прекрасный человек, Иден. Мне хотелось бы, чтобы он был моложе. Конечно, мне очень нравится Закария, но Сефтон Прайор — человек, который смог бы дать тебе в жизни все то, чего не сумел я, — и он снова начал подниматься по ступенькам.
Дрожь пробежала по всему телу Иден.
— Но он же старый, папа! — с отчаянием крикнула она ему вдогонку.
Затем тихо прошептала про себя: он слишком стар и слишком расчетлив. Если бы ты знал, каков он на самом деле, ты возненавидел бы его.
Прэстон медленно поднимался по ступенькам вверх, и сопровождавший его стук трости острой болью отдавался в сердце Иден. «Он так нуждается во мне, — подумала она, — а я продолжаю его обманывать».
Расплакавшись, она стремглав бросилась из дому. Если она не принесет ему ужин позже, как он попросил, он узнает, наконец, как она вероломна. Однако во что бы то ни стало надо отправляться в путь.
— Я не могу допустить, чтобы папа все узнал, — всхлипывала она.
Вбежав на кухню, Иден начала собирать на поднос еду. Она отнесет ужин отцу сейчас и скажет, что он должен, не откладывая, подкрепиться. Придется настоять, чтобы он съел бифштекс, пока тот свежий и горячий.
Иден посмотрела в сторону своей спальни. Там все приготовлено к ночному путешествию: дорожная накидка и пистолет на дне кармана. Когда отец давал ей пистолет, он, наверное, и не подозревал, что она воспользуется им для освобождения человека из тюрьмы. Пистолет был предназначен для самообороны.
— Смогу ли я выстрелить в кого-нибудь, если это действительно понадобится? — прошептала она. На этот раз она поедет в Чарлстон в обычной своей одежде. Она не собирается предстать перед судьей Прайором переодетой в мужской костюм. Так подсказывает ей чувство собственного достоинства.
Она взяла поднос и побежала к башне маяка, настороженно озираясь вокруг.
Наступила темнота. Легкий ветер шевелил листву на деревьях и дрожащие ночные тени заплясали вокруг девушки, наполняя ее сердце тревогой и страхом.
Корабль подошел к доку, выстроенному напротив плантации. Сойдя на берег, Зак через густой лесок побежал к особняку. Он должен встретиться с Джошуа и предупредить его, что жив и здоров, а затем отправить его с заданием. Последние несколько дней Зак не посылал Анжелите подарков. Не будет их и сегодня вечером. Вместо этого, он попросит положить на ее порог длинное письмо. А затем он надеялся встретиться с Иден, чтобы прежде, чем отправиться в плавание, объясниться с ней. Но для личных проблем у него осталось совсем мало времени. Он обратил внимание, что ему на хвост село небольшое судно и заподозрил, что оно до тех пор будет за ним следить, пока он не выйдет в океан.
Только тогда судья Прайор поверит, что Зак действительно намеревается устранить Джека.
Судья имеет право на сомнение, поскольку он понимает, что Зак дал согласие участвовать в его плане только ради Иден, чтобы оградить ее от излишних переживаний.
Зак подумал, что ему до выхода в море так и не удастся встретиться с Иден. Он также оставит у ее порога письмо. Пусть даже Прэстон первым прочтет его послание. Зак не против. Без сомнения, отцу Иден все известно, а если нет, то скоро будет известно. Новости такого рода разлетаются со скоростью света. И достигают даже одинокого маяка.
Зак вбежал на обрамленную дубами поляну и, увидев слабый свет, мерцающий в окнах первого этажа, прослезился.
Всего лишь несколько дней назад он был полон радужных надежд и полагал, что поведет достойную мирную жизнь в этом доме, построенном собственными руками. Все предшествующие годы, потраченные на борьбу за выживание, он мечтал именно о таком доме и о собственной семье. Он заслужил спокойную жизнь, однако судьба снова обошлась с ним сурово, отказывая ему в этом.
— Как я могу убить старого Джека? — шептал он. — Он помог мне вернуться к жизни, вернуть уважение к себе.
Зак с трудом проглотил быстро растущий комок в горле и ускорил шаг. Подойдя к окну, он остановился. То, что предстало его глазам, согрело ему душу. Сабри-на и Джошуа стояли бок о бок и выглядели счастливыми. Зак знал, что его друг давно тоскует по женщине, и, кажется, Сабрина помогла ему избавиться от этой тоски.
Однако время поджимало, и Зак побежал к дверям.
— Джошуа! — крикнул он. — Джошуа!
— Капитан, похоже, отлучился надолго, — прошептал один пират другому. — Это наш последний шанс. Давай воспользуемся им. Надо отправиться на поиски красотки. Будем развлекаться по ночам, пока другие спят.
— Разве ты забыл об обещанном наказании тому, кто приведет на борт корабля женщину? — возразил его товарищ. — Я не собираюсь лишаться шкуры из-за какой-то бабы.
— Но никто об этом не узнает. Мы спрячем ее в укромном уголке. Спрячем и привяжем. Никто не узнает, что она там.
— Мне это не нравится, Майк.
— Кларенс, ты трусливый цыпленок!
— Как только я связываюсь с тобой, Майк, всегда попадаю в неприятности. В первый раз, послушавшись тебя, я попал на бриг. Во второй — в тюрьму. Мне удалось вырваться из обеих чертовских дыр, и я больше не хочу приключений.
— Если ты не пойдешь со мной, Кларенс, я пырну тебя ножом, когда ты меньше всего будешь этого ожидать. Выбирай, что тебе больше нравится. Либо ты идешь со мной, либо будешь каждую минуту гадать, когда получишь удар ножом, понял?
— Ты не сделаешь этого, Майк!
— Ты же не оставляешь мне другого выбора… Если ты не пойдешь со мной сейчас, я тебе больше не друг. Для меня куда важнее удовольствие, которое я получу от красотки, чем такие друзья, как ты.
— Сам черт тебе друг, а не я! Где ты собираешься найти женщину в это время, черт возьми? — возразил Кларенс. — Тут такое пустынное место.
— Разве ты не видишь луч маяка? А, как известно, рядом с маяком всегда есть дома. Давай отправимся туда. Может там удастся кого-нибудь похитить.
— Если нас поймают, мы не доживем и до утра, — сомневался Кларенс.
— Если нас не поймают из-за того, что ты не пойдешь со мной, тебе все равно не увидеть следующего дня. В любом случае я прикончу тебя, — ухмыльнулся Майк. — Пошли. Мы теряем время.
Оба украдкой пробежали по верхней палубе корабля и спустились по сходням. Скрывшаяся за маленькой, темной тучкой луна хранила их от посторонних глаз.
Набросив на себя накидку с капюшоном и спрятав пистолет в карман, Иден заняла свое место в фургоне и пустилась в путь. Луна в тот вечер то появлялась из-за туч, освещая серебристым светом узкую дорогу, простиравшуюся перед Иден, то снова пряталась, погружая округу во мрак.
Но и при лунном свете и без него Иден чувствовала себя совершенно беззащитной на этой безлюдной дороге.
— Далеко ли до усадьбы Зака? — с волнением прошептала она вслух.
Ей казалось, что она уже целую вечность в пути. Что, если его не отпустили из тюрьмы и на плантации его нет? Тогда ей придется проделать обратный путь и поехать дальше до Чарлстона. Сердце ее билось как пойманная птица, и за каждым деревом ей мерещилась опасность.
Туча сползла с луны, и все вокруг осветилось серебром. Иден с облегчением вздохнула. Все-таки приятнее, когда ты видишь, что тебя с одной стороны окружают деревья, а с другой — океан, а не эта непроницаемая ночная тьма, в которую всего лишь минуту назад все было погружено.
Неожиданно из-за придорожных зарослей показались двое мужчин и направились к ней. Остановившись, они преградили дорогу. Вскрикнув от страха, Иден натянула поводья.
Лошадь поднялась на дыбы и захрапела, но незнакомцы, ухватившись за узду, резко ее остановили. Кларенс отобрал поводья из рук Иден, а Майк направил на нее пистолет.
Девушка онемела от страха и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Широко раскрыв глаза, она дрожащими руками потянулась за пистолетом.
— Я бы не советовал вам этого делать, мисс, — произнес Майк, хватая ее за запястье. Он уставился на ее оттопыренный карман. — Что это здесь у нашей красотки? Ах, какая опасная игрушка!
Он выволок ее из фургона и прижал к себе.
— Кларенс, а ну-ка, залезь в карман леди и вытащи оттуда пистолет. Забрось его подальше. Эта игрушка нам больше не понадобится.
Маленький, жилистый Кларенс приблизился к ней, и в лунном свете она увидела его лицо с темными бакенбардами.
Он оскалился: у него не было большинства зубов, а те, которые еще оставались, были гнилые. Одежда на нем потемнела от грязи, а медно-рыжие волосы спадали на плечи жирными, неряшливыми прядями.
Когда он подошел к ней вплотную, Иден ощутила такой омерзительный запах, что невольно почувствовала тошноту. Такого гадкого запаха не было даже в тюрьме, когда она навещала Зака.
— Кто вы? — осмелилась она наконец спросить.
Иден с отвращением отпрянула, когда Кларенс полез к ней в карман за пистолетом и фамильярно провел рукой по ее бедрам.
— Она не так плоха, Майк! — осклабился он. — Знаешь, теперь я доволен, что ты уговорил меня на эту вылазку. Если мы заберем ее на корабль, можно будет неплохо поразвлечься.
— Пора возвращаться, — сказал Майк. — Посади ее в фургон. Мы воспользуемся им, чтобы быстрее вернуться на корабль. Только не надо подъезжать слишком близко. Сойдем с фургона и утопим его в море вместе с лошадью.
Он холодно взглянул на Иден.
— А если эта красотка не будет с нами заодно, мы и ее утопим, — он был огромен, его лысая голова зловеще блестела. — Ты усвоила, маленькая леди? Либо ты вступаешь с нами в сговор, либо ты умрешь! — с угрозой произнес он и дотронулся до ее щеки.
— Что вы от меня хотите? — спросила она дрожащим голосом. — На какой корабль вы собираетесь меня отвести? На корабль пирата Джека? Неужели он все-таки решился приблизиться к берегу.
Но они молча втолкнули ее в фургон и заняли места по обе стороны от нее. В отчаянии Иден переводила взгляд с одного на другого. Она изловчилась и влепила Кларенсу звонкую пощечину. Затем попыталась перелезть через него, чтобы убежать, но внезапный удар по голове свалил ее. Она медленно опустилась на сидение, погружаясь в кромешную тьму.
— Зачем надо было сопротивляться? — сердито проворчал Майк и, взяв поводья в руки, направил лошадь в сторону, откуда они только что пришли. Через несколько минут впереди во тьме появились огоньки корабля.
— Вдруг кто-то заметит, что мы возвращаемся на корабль? Завернем наш маленький подарок в ее собственную черную накидку и перенесем на борт. Все подумают, что мы несем завернутое в простыню добро, которое отобрали у какой-нибудь простодушной души, — сказал Майк с усмешкой. — Хотя вряд ли кто-нибудь на борту станет нас спрашивать, не так ли? Я буду очень удивлен, если многие не воспользовались возможностью и не сбежали. Если бы мы не были дураками, сделали бы то же самое.
— Это более опасно, чем принести на корабль женщину, — проворчал Кларенс. — Ты же знаешь судью Прайора и шерифа Коллинза. Они прилипли друг к другу как пиявки и ловят всех, кому удается сбежать. А потом гноят в тюрьме. У них хватит наручников и кандалов для всех моряков и пиратов. Я не хочу закончить свою жизнь прикованным к стене той чертовой дыры.
Приблизившись к кораблю на безопасное расстояние с тем, чтобы их движение не было замечено на борту, Кларенс осторожно завернул девушку в накидку, затем вытащил ее из фургона и перебросил через плечо. Ухмыляясь, он наблюдал, как Майк повел лошадь с фургоном к воде. Вид борющейся сопротивляющейся лошади доставлял ему особое наслаждение, а когда он увидел, что на поверхности океана остались только булькающие пузырьки, не смог удержаться от довольного хохота…
— Теперь можно идти, — сказал Майк.
И они, пригнувшись, осторожно начали пробираться к кораблю. Луна спряталась за тучи, давая им возможность незамеченными подняться по сходням.
Тяжело дыша, Кларенс с Иден через плечо, опустился по лестнице в трюм корабля и там в кромешной тьме пробирался наощупь, пока не нашел укромное убежище для нее. Майк неотступно следовал за ним.
— Свяжи ее и заткни ей рот кляпом. Позже мы вернемся, чтобы порадовать ее, — хихикнул Майк. — А теперь нам следует появиться на верхней палубе, чтобы не вызывать подозрений.
— Действительно. У нас еще будет время вернуться, — сказал Кларенс, самодовольно ухмыляясь.
Смитти лежал на койке в своей комнате, расположенной за кузнечной мастерской, и голова его гудела после изрядной дозы виски. Он поднялся, опершись на локоть, допил все, что осталось, и бросил пустую бутылку на пол. Да, он пьян. Но сейчас он выспится и, протрезвев, отправится на плантацию Закарии Тайсона. Чем позже, тем лучше. Тогда все будут спать.
Хотя если хорошенько подумать, какое это имеет значение? Он больше не боялся Тайсона. Днем по городу прошел слух, что его чуть ли не до смерти забили в тюрьме. Если ему и удастся выжить, он наверняка останется калекой.
— Только бы немного поспать, — прошептал он, вытирая ладонью остатки виски, — а затем я буду наслаждаться женщиной.
Его пьяный смех незаметно перешел в храп.
