Глава 13

Задыхаясь от удушающей вони и ловя ртом воздух, Иден осторожно вслед за судьей спустилась по крутой лестнице, ведущей к тюремным камерам. Неожиданно по ее ногам пробежала мышь, и Иден с визгом поспешно подняла подол. Впоследствии она старалась не смотреть под ноги, боясь того, что там увидит. Иден впервые оказалась в таком месте, и у нее было впечатление, будто она попала в преисподнюю. Ее сердце разрывалось от мысли, что Зак вынужден был провести в этом аду целую ночь.

— Скоро будем на месте, Иден, — предупредил судья, оглядываясь через плечо. — Приготовься, девочка, зрелище, которое тебе предстоит увидеть — не из приятных. Но учти: Закария сам выбрал свою участь. Будь он сговорчивее и согласись сотрудничать с нами, все могло бы быть иначе.

— Конечно, для этого ему всего лишь пришлось бы стать палачом от вашего имени по причине, которую вы до сих пор скрываете, — сухо ответила она. — Я согласна, что мир стал бы лучше без такого подлеца, как пират Джек, но мне также понятно, почему Зак отказывается его убить. Зак не тот человек, который может убить ради собственного удовольствия.

— Иден, ты наивное создание, — засмеялся судья. — Как ты полагаешь, чем занимался Закария, будучи пиратом? Не думаешь же ты, что он святой и во время взятия вместе с Джеком кораблей на абордаж он раздавал благословения. Иден, на его совести кровь многих невинных людей.

Он сделал шаг назад и предусмотрительно остановился рядом с ней. Он должен быть наготове: ее реакция при виде Закария может быть самой непредвиденной. Кто дает гарантию, что она не упадет в обморок? Нельзя допустить, чтобы она оказалась на этом грязном полу. Если она вернется домой в грязи и дурно пахнущей, ему придется держать ответ перед ее отцом.

Ему же было важно, чтобы Прэстон Уитни ничего не знал о его плане воспользоваться Иден, чтобы сломить Зака. Что ни говори, ему хотелось сохранить дружбу смотрителя маяка.

Иден пребывала в полном смятении. Она не могла смириться с тем, что любит пирата, не могла себе представить, что Зак один из тех, кто способен отнять жизнь у другого человека. Хотя ей вспоминалось, что временами Зак словно был окружен ореолом зловещей таинственности…

Она сдерживала подступившие рыдания и отдавала себе отчет, что предстоящая встреча навечно запечат-лится в ее мозгу. Она была убеждена, что даже если Зака когда-нибудь освободят, совместная жизнь с ним будет невозможна. Разве она сможет допустить, чтобы к ней прикасался человек, унесший невинные жизни?

Они спустились, наконец, с лестницы и оказались в коридоре. Судья взял Иден под руку: они приближались к камерам, погруженным в полутьму.

Девушка с трудом передвигалась на ослабевших ногах мимо темных источающих зловоние камер, расположенных по обе стороны длинного, плохо освещенного коридора. Раздающиеся то там, то сям стоны и тяжелые вздохи всякий раз заставляли ее испуганно вздрагивать.

Шериф Коллинз с фонарем в руках, все это время следовавший за ними, неожиданно обогнал их и быстро подбежал к одной из камер. Он высоко поднял фонарь, давая возможность Иден посмотреть на прикованного к стене человека. Она истошно вскрикнула, и ноги ее подкосились. Под слоем крови и грязи она узнала Зака.

— Нет! Нет! — кричала она, вырываясь из цепких рук судьи. Она подбежала к камере и, плача, ухватилась за решетку. Она в отчаянии смотрела на Зака, не веря, что он еще жив. Прикованный к стене, скованный по рукам и ногам, он представлял собой ужасающее зрелище: голова его обессиленно висела на груди, заплывшее лицо было окровавлено, обнаженные груди и живот — в синяках и свежих шрамах, штаны и даже голые ноги покрыты запекшейся кровью. — Зак! — позвала Иден, не в силах справиться с охватившей ее истерикой. — Любимый, что они сделали с тобой? Очнись, Зак, я здесь, с тобой! Обещай мне, что ты не умрешь!

Судья Прайор подошел к ней и, оторвав ее руки от решеток, крепко схватил за запястья. Она увидела достаточно и, судя по реакции Закария, тот приходил в себя, а значит услышал слова Иден. Теперь осталось только ждать: он должен сделать нужный судье выбор. Было очевидным, что вид молодого человека разрывал сердце Иден на части. Закария понял это и, несомненно, захочет обрести свободу, хотя бы ради нее. Теперь За-карии ясно, что он, судья Прайор, готов на все. И, если он не прислушается к здравому смыслу и не даст согласие на сотрудничество, то он, судья, не остановится ни перед чем. Он даже способен нанести девушке телесные повреждения. Пусть Закария хорошенько задумается над этим.

Прайор самодовольно улыбнулся. Он уже видел себя в кресле губернатора, находящимся в огромной резиденции. Да, теперь-то судья был уверен: ради спокойствия и благополучия Иден Закария Тайсон примет все его условия.

Судья попытался увести Иден, но та отчаянно сопротивлялась.

— Отпустите меня! — вырываясь, кричала девушка. — Я хочу остаться здесь. Я должна быть с Заком.

— Нет, Иден, — сказал судья, едва ли не волоча ее по коридору. Шериф Коллинз следовал за ними с фонарем. — Тебе пора возвращаться домой. Забудь этого человека. Ни одна приличная женщина не захочет с ним связаться, тем более ты, Иден. Тем более — ты!

— Оставьте меня одну, — пытаясь освободиться от цепких рук судьи, повторяла Иден. — Отпустите меня. Не Зак — а вы злодей.

— Иден, я должен позаботиться, чтобы ты благополучно вернулась домой, — продолжал судья, не обращая внимания на ее слова. — Забудь обо всем, что здесь сегодня произошло. Особенно о том, что я вынудил тебя увидеть. Ты меня понимаешь?

Обессиленная, Иден повернулась к нему и умоляюще заглянула ему в глаза.

— Пожалуйста, сэр, я вас очень прошу, — заплакала она. — Освободите Зака. Забудьте об этом своем страшном плане. Не заставляйте его убивать человека. Разве вы не видите? Зак жил мирно, никому не приносил вреда. Почему вы не позволяете ему вернуться к прежней жизни? Он никому не угрожает.

— Да, я согласен, — подтвердил судья, мягко подталкивая ее вверх по лестнице. — Но он нужен мне. Только с его помощью я смогу очистить морские просторы от пирата Джека. А после этого мои акции в нашем обществе значительно возрастут. И, как я предполагаю, в скором будущем я смогу стать губернатором этого благословенного края. — Немного помолчав, он провел рукой по безобразному шраму на губе. — И что также немаловажно: я буду, наконец, отмщен, — зло проговорил он. — Пирату Джеку придется заплатить за то, что в тот день он взял нож и обезобразил меня.

«Так вот откуда у него этот шрам, — с удивлением подумала девушка, и, взглянув в его глаза, решила, — но ведь это не оправдание. Он не имеет права строить планы и манипулировать чужими жизнями, тем более, что выигрыш достанется только ему. Ему безразлично, что на весы положена жизнь хорошего и доброго человека — жизнь Зака».

— Предупреди отца, что я скоро буду у вас и привезу ему фреснельские линзы, — прервал ее размышления судья. — Мне бы хотелось, чтобы именно я помог твоему отцу добиться вожделенного приобретения для его маяка.

Иден не сводила с судьи глаз, удивляясь как в одном человеке могут совмещаться столь разные качества. Первую минуту он кажется сущим дьяволом, а в следующую — заботливым и добродушным малым. Вот уж поистине: никто не знает, кто он на самом деле. Даже ее отец.

Собрав оставшиеся силы, Иден попыталась вырваться из цепких рук судьи, но тот только крепче сжал ее запястья, причиняя ей острую боль.

— Зак, — закричала она, и голос ее разнесся эхом в темной глубине коридора. — Зак! Что бы ты ни сделал, я люблю тебя! И буду любить всегда!

— Черт побери, девушка, держи себя в руках, — воскликнул судья, силой увлекая ее на свежий воздух. — Не думаю, что весь Чарлстон должен знать о твоих делах с этим мошенником.

Шериф Коллинз шагнул вперед и отдал фонарь судье.

— Я прослежу за тем, чтобы она благополучно добралась домой, — сказал он, сочувственно глядя на Иден. — Мэм, вы можете на меня положиться.

— Воспользуйтесь моей каретой, — предложил судья.

Он отпустил руки Иден и повернулся к ней.

— Я обещаю тебе, что Закария через несколько минут будет освобожден из тюрьмы. Надеюсь, что это хотя бы немного утешит тебя. Единственное, что от него требуется — дать согласие на мое предложение. И что-то упорно подсказывает мне, что он готов к этому. — Лицо судьи исказила дьявольская ухмылка. — Мой план должен сработать. Увидев тебя такой расстроенной, он не устоит. Он уступит хотя бы ради того, чтобы выйти на свободу и объясниться с тобой. Ему надо быть уверенным, что ты готова простить.

Иден недоверчиво смотрела на судью, затем опустила голову, чувствуя как ее заполняет холодная пустота. Она не верила, что Зак выйдет на свободу. Он никогда не даст согласие на хладнокровное убийство человека. Даже ради собственной свободы, даже ради встречи и объяснений с ней.

— Кстати, Иден, — прервал ее раздумья судья. — Луковицы тюльпанов, обещанные мною для твоего сада, лежат на заднем сидении моей кареты. Я предвидел, что ты не захочешь отправиться ко мне после всего происшедшего, поэтому заблаговременно прихватил их с собой. Думаю, что лучше иметь их при себе, когда ты вернешься домой, иначе твоему отцу придется все объяснить.

Иден обреченно вздохнула. Ей никогда и в голову не приходило, что судья такой холодный и расчетливый человек. Она последовала за шерифом, поднялась в карету, и они тронулись в путь.

Иден чувствовала себя уничтоженной. Совсем недавно она встретила свою любовь, и мир казался ей таким восхитительным, а теперь она лишилась всего. Сумеет ли она жить дальше? Она не была уверена.

Зак следил, как судья Прайор возвращался к нему в камеру. На этот раз он был один.

Все тело узника ломило от невыносимой боли, желудок свело от голода, в горле пересохло.

— Вы, негодяй! — прошипел Зак, глядя на самодовольного судью. — Вы тщательно спланировали операцию, не так ли?

Судья, сцепив пальцы за спиной, начал медленно раскачиваться с пяток на носки.

— Да, можно сказать и так, — рассмеялся он. — Но я — умный негодяй. Или вы станете отрицать?

Зак облизал потрескавшиеся губы.

— Вам было известно, что Иден первая женщина, которую я полюбил, — произнес он хрипло. — Если вы опустились до того, что привели ее сюда, чтобы показать меня в этой зловонной дыре, думаю, что вы не остановитесь и перед тем, чтобы навредить Иден, — он замолчал, судорожно вздохнул и продолжал: — Вы прекрасно рассчитали, что если мне придется выбирать между благополучием и счастьем любимой женщины и пиратом Джеком, то последний окажется в проигрыше. Что ж, вы оказались правы. Освобождайте меня. Я вынужден согласиться с вашими требованиями. Я не вынесу даже мысли, что Иден страдает от всего этого.

— Наконец-то! — самодовольно засмеялся судья. — Вы приняли мудрое решение. Итак, давайте все обговорим еще раз. Ваш корабль и команда наготове и ждут вас. Вы можете поднять якорь в ближайший час. С этой минуты вы свободный человек и можете располагать своим временем по своему усмотрению. Если желаете, можете навестить Иден. Если нет, сразу же отправляйтесь на поиски пиратов. Вы снова вольны сами делать свой выбор. — Не сводя глаз с Зака, судья полез в карман за ключом, чтобы открыть дверь в камеру. — Но запомните, вас освободили только потому, что вы согласились найти пирата и уничтожить его, — продолжал он свои наставления. — Это задача первостепенной важности. Надеюсь, что сегодня к полуночи вы уже будете в море.

— Корабль и команда уже готовы?: — поразился Зак. — Значит, с самого начала вы были уверены, что я соглашусь с вашим планом?

— Да, я не сомневался, что Иден мне поможет, — ответил Прайор, открывая ключом камеру. Он распахнул дверь, подошел к Заку и разомкнул кандалы, сковывавшие его ноги.

Зак был на грани обморока, наблюдая, как ключ поворачивается в наручниках. Как только они были сняты, руки его безжизненно повисли. Необходимо было некоторое время подождать, чтобы кровь начала циркулировать по его онемевшим конечностям. Почувствовав, что силы возвращаются, Зак, сжав кулаки, сделал шаг навстречу судье. Не дав тому опомниться, послал мощный удар в его челюсть.

— Вот теперь мне немного легче, — сказал Зак с удовлетворением наблюдая, как из уголков рта судьи потекли струйки крови, и потирая суставы пальцев. — Что ж, я в форме. Ведите меня на мой корабль. Думаю, что теперь я готов им командовать.

Смитти, прервав работу, вышел из кузницы, чтобы глотнуть свежего воздуха, и увидел проезжающую мимо величественную карету, в маленьком окне которой он узнал Иден Уитни. Засовывая руки в карманы грубых темных штанов, он злорадно улыбнулся. До него уже дошла весть, что возлюбленный этой девушки заключен в тюрьму вместе с остальным городским сбродом, а это значит, что Сабрина, новая рабыня Закарии Тайсона, снова осталась без хозяина. Самое подходящее время, чтобы отправиться за ней и заполучить ее. Он помнил, что у него еще остались кое-какие незавершенные с ней дела.

Сегодня глубокой ночью, когда все будут крепко спать, он похитит ее и… горе тому, кто станет на его пути и попытается остановить его.

С недоброй усмешкой он вернулся в кузницу и снова взялся подковывать лошадь. Он представил, как через несколько часов подчинит себе нежное, черное тело Сабрины, и огонь желания все яростнее разгорался в нем. Если же негритянка посмеет сопротивляться, у него есть средство, чтобы поставить ее на место. Несколько ударов кнутом сразу образумят ее и научат, как себя вести со своим новым господином.

Джошуа в смутном ожидании чего-то недоброго, хмуро наблюдал, как солнце уходило за горизонт. Он вернулся в конюшню, несколько минут разглядывал пустое стойло, затем снова вышел во двор и печально уставился на дорогу, обсаженную дубами.

— Его нигде не видно, Джошуа, — сказала Сабрина, которая подошла к нему и стала рядом. — Я давно наблюдаю за дорогой, — она крепко обхватила руками плечи, стараясь унять охватившую ее дрожь. — Какая зловещая тишина! Птицы на деревьях не поют, и все вокруг молчит. Это плохое предзнаменование, Джошуа. Мне страшно.

Джошуа обнял ее за плечи своей сильной мускулистой рукой и притянул к себе.

— Мне тоже страшно, малышка, — проговорил он медленно. — Боюсь, что что-то ужасное случилось с мистером Заком. Он никогда не уезжает куда-нибудь так надолго, а если ему надо задержаться, он всегда предупреждает меня. Боюсь, что он попал в беду.

— Последнее, что мы знаем, это что он был с Иден, — прошептала Сабрина, подняв широко раскрытые глаза на Джошуа. — Может быть, тебе съездить к ней и обо всем ее расспросить? Вдруг она знает, где он?

— Нет, малышка, — возразил Джошуа, крепко сжав зубы. — Я не должен уходить отсюда. Цветной человек бессилен чем-то помочь. Я приговорен всеми белыми людьми к молчанию. Я не имею в виду мистера Зака. Но я не имею права ходить по округе и задавать вопросы. Белые люди посчитают мое поведение оскорбительным и посадят меня в тюрьму.

— Ах, да, знаю, — согласилась Сабрина, трепетно прижимаясь к нему. — Обними меня, красавчик, обними.

Джошуа повернул ее к себе и крепко обнял, но глаза его продолжали всматриваться в дорогу. И в них не угасала надежда.

Спустя некоторое время Зак уже стоял на палубе мощного корабля и рассеянно наблюдал, как его команда суетилась, подготавливая судно к выходу в море. Он до сих пор не мог прийти в себя от изощренной хитрости судьи: похоже, тот рассчитал все до мельчайшей детали и повел свои дела так, что Заку не оставалось ничего иного, как согласиться убить пирата. Он уже успел вымыться и переодеться в свежее, чистое белье, которое судья предусмотрительно приготовил для него в капитанской каюте.

Зак снова чувствовал себя завзятым пиратом. На нем была шелковая рубашка с развевающимися от легкого бриза широкими рукавами, черные кожаные штаны, словно вторая кожа обтягивающие его мускулистые ноги, блестящие сапоги с высокими голенищами. За поясом несколько пистолетов.

Его переполняло возбуждение, которое он испытывал всякий раз, когда поднимался на борт корабля.

Осмотревшись, он снова отметил, что получил превосходное судно, которое поможет ему добиться успеха в предстоящей морской экспедиции. Корабль был обеспечен полным снаряжением. Конструкция его, соответствующая последнему слову техники, позволяла добиться большой скорости перемещения, хорошей маневренности и высокой огневой мощи. Это был корабль, как нельзя лучше подходящий для пиратов. Бушприт, имеющий форму рапиры, почти такой же длины, что и сам корпус корабля, позволял осуществлять одновременный абордаж целого ряда мачт. Благодаря своей конструкции, корабль превосходил в маневренности любую шхуну или бригантину.

Квадратный марсель при попутном ветре обеспечивал дополнительную скорость перемещения, доходящую при необходимости до одиннадцати узлов. Несмотря на большую осадку в сравнении со шхуной, этот корабль водоизмещением в сотню тонн, с командой в пятьдесят человек, с четырнадцатью пушками на борту мог проходить восемь футов под килем. Ранее при тщательном осмотре корабля Зак успел убедиться, что внутренняя его конструкция — предельно спартанская. Там была только капитанская каюта, а так же каюты для его ближайших помощников. Помещение для остальных членов команды отсутствовало, и матросам придется искать себе место для ночлега внутри корабля. Камбуза, как такового, тоже не было. Имелась только огромная кастрюля и встроенная кирпичная печь, которой можно пользоваться лишь в тихую погоду.

Орудийные склады, в которых размещались пушечные ядра весом в шесть тонн каждое, и гигантские бочки, заполненные водой, каждая весом в одну тонну, располагались в трюме в середине корабля и таким образом служили ему надежным балластом.

Команда была вооружена до зубов. Каждый получил по мушкету, мушкетону, абордажной сабле и топору, а также по пистолету и кинжалу.

Такое обилие оружия в руках людей, только что выпущенных из тюрьмы Чарлстона, представляло собой немалую опасность, и Зак это осознавал. Однако его надежда на гладкий исход предпринимаемой авантюры основывалась только на том, что все члены команды знали, какую цену им придется заплатить в случае мятежа.

Даже Зак, обведя взором свой быстроходный снаряженный корабль, не смог удержаться от мысли, что с таким оснащением ему ничего не стоит стереть с океанских просторов всю американскую армаду.

Но на карту поставлено его будущее с Иден. И если оно у них будет после того, как он объяснится с ней и добьется ее прощения, он обязан думать только о предстоящей задаче. Зак не должен больше думать о пирате Джеке. Он оплатил свои счета. Теперь видимо, наступило время платить пирату Джеку. Последнее время старый пират, становясь все более алчным и безжалостным, все чаще совершал абордажи и убивал просто ради развлечения, захватывая себе все награбленное добро.

Зак с трудом проглотил комок, подкативший к горлу. Он понимал, что без пирата Джека мир станет чище, а раз так Джеку будет лучше, если его устранением займется именно Зак. Он постарается сделать это быстро и безболезненно.

Если же старик Джек попадет в чужие руки, то перед смертью пройдет через пытки и страдания.

Пора отправляться в путь, но прежде он должен довести до конца еще одно дело. Он должен изменить курс и повести корабль вдоль побережья, пока не доберется до собственной плантации. Он обязан встретиться с Джошуа и Иден и успокоить их.

— Поднять якорь! — крикнул он. — Как только выйдем в море, всей команде собраться на палубе, чтобы выслушать мои распоряжения.

Цепь, медленно поднимающая якорь, издавала скрежещущий ржавый скрип, который навеял Заку множество меланхолических воспоминаний о былых временах: о многих чудесных часах, проведенных в море, о морских запахах, о знакомстве с новыми местами, о пьянящем чувстве свободы…

Наконец, корабль вышел из гавани и взял курс на океан. Зак очнулся от грез, услышав неясный гул за спиной. Он обернулся и увидел, что вся команда по его приказу собралась на палубе. Скрестив руки на груди, он мрачно переводил взгляд с одного на другого.

— Итак, я собрал вас, чтобы познакомить с моими требованиями, — начал он. — Законы, установленные мною на данном корабле, должны беспрекословно соблюдаться. Человек, нарушивший их, понесет неотвратимое наказание. Кражи строго запрещены. Укравший что-либо лишится собственного носа и ушей, затем будет отправлен на берег. Далее. Лампы и свечи будут погашены в восемь часов вечера, и, если кто-то из вас захочет выпить, ему придется сделать это на верхней палубе в кромешной тьме. Кроме того, каждый из вас должен содержать личное оружие, саблю и пистолет в чистоте и полной боевой готовности. На корабль запрещено приводит детей и женщин. Любой из вас, кто изнасилует женщину или тайком проведет ее на борт корабля, будет приговорен к смерти. И, наконец, драки на корабле категорически запрещены. Если между кем-то из вас появится причина для раздоров, ее можно устранить с помощью меча или пистолета, но только на берегу, — кончил он, сцепляя руки за спиной. — Я все сказал!

Люди, собравшиеся на палубе, стали медленно расходиться, тихо переговариваясь между собой. Зак повернулся и долго задумчиво смотрел на удаляющийся Чарлстон, затем повернулся в сторону видневшегося вдали маяка.

— Иден, — тоскливо прошептал он. — Боже, как бы мне хотелось оградить ее от всей этой грязи.