Глава 18
— Вы хорошо себя чувствуете, сэр? — Дигби сбросил на мраморную скамью рядом с горячим бассейном целую связку полотенец. — Вы выглядите немного подавленным.
Саймон прислонился к стенке бассейна, горячая вода покрыла его грудь.
— Я устал, вот и все. Вы сможете встретиться с вашим контрабандистом сегодня вечером?
— Да, сэр, я рассказал ему о человеке, который хочет иметь дело с его капитаном. — Дигби снял тяжелую ливрею и положил ее рядом со скамьей. — Я старался не показывать своей заинтересованности, но заметил в его глазах искру при упоминании о легкой наживе. Он сказал, что поспрашивает, нужны ли контрабандистам новые клиенты.
— Хорошая работа, — Саймон погрузился в воду по плечи, стараясь расслабить мышцы. — Теперь все, что нам остается делать, так это ждать, пока он не заглотит наживку.
— Надеюсь, что на крючок попадете не вы. Саймон улыбнулся:
— Я позабочусь о себе, Дигби.
— О да, сэр. Не сомневаюсь, что в честном бою вам нет равных. Однако им может быть известно, кто вы на самом деле. Вас могут убить раньше, чем появится шанс защитить себя.
— Я понимаю ваши волнения и заверяю, что буду осторожен.
— Да, пожалуйста, сэр. — Дигби провел рукой по лбу. — Вы смогли заглянуть в личные бумаги Мейтленда вчера ночью?
Саймон сжал кулаки.
— Да.
Дигби нахмурился, густые брови превратились в одну линию, когда он задумчиво посмотрел на Саймона.
— И нашли что-нибудь?
Саймон поднял голову и посмотрел на небо.
— Я нашел письма от Рамиреса. Похоже, что Рамирес очень доволен качеством сахара Мейтленда.
— Вы думаете, что существуют два разных Рамиреса? И оба Рамиреса осели в Танжере и имеют дела с Мейтлендом? — Дигби приподнял свой белый парик и почесал влажные волосы. — Не очень-то это хорошо выглядит.
Саймон глубоко вдохнул наполненный парами воздух.
— Да уж.
— Я не могу понять, зачем Мейтленду получать письма от агента Наполеона?
На некоторое время воцарилось молчание. Пар скапливался под стеклянным потолком, и большие капли, словно слезы, капали в бассейн.
— Возможно, кто-то пытается замести свои следы, — предположил Саймон.
— Вы нашли что-нибудь еще?
Саймон смотрел сквозь пар и думал о другом письме, которое он обнаружил в столе Мейтленда. Это было послание Райндольфа Сент-Джеймса, и он вел речь в нем о свинцовых рудниках. По мнению Райндольфа, банкротство этих предприятий было вызвано тем, что десять месяцев назад Мейтленд прекратил их финансовую поддержку. Отец Саймона вообще любил обличать кого-то. Чаще всего поступки других людей вызывали у него раздражение. И вообще, раздражение и гнев были самыми сильными эмоциями этого мстительного человека.
Конечно, имелась определенная ирония в том, что отец Саймона связан с Хью Мейтлендом, но удивляться этому не приходилось. И тот и другой гордились тем, что создали солидные финансовые империи. Саймон надеялся лишь на то, что Мейтленд не станет заниматься контрабандой, чтобы увеличить свое состояние.
— Я не нашел ничего важного, — наконец сказал он.
— Однако если связать эти письма с тем, что нам уже известно, то они станут очень серьезной уликой против Мейтленда, — Дигби вздохнул. — Что вы собираетесь делать?
Саймон не желал верить в виновность Хью Мейтленда. По крайней мере, до тех пор, пока не использует все шансы, чтобы доказать непричастность этого человека к контрабандной торговле.
— Я вернусь завтра в офис и посмотрю, смогу ли я найти другие доказательства.
— Остается надеяться, что вы найдете доказательства невиновности Мейтленда. Пусть мы его сейчас и подозреваем.
— Постараюсь, Дигби.
Как только сержант вышел, Саймон закрыл глаза и помассировал плечи, стараясь ослабить напряжение, которое не проходило вот уже несколько дней. Надо доказать непричастность Мейтленда к торговле оружием.
Саймон хорошо представлял себе, что произойдет в семье, если Мейтленда приговорят к смертной казни за предательство. Он мог представить ненависть, которую будет испытывать к нему Эмилия, когда поймет, что именно он отдал ее отца в руки палачей. О небо! Сделай так, чтобы Мейтленд оказался не виновен!
Дверь в купальню открылась и вновь закрылась. Затем кто-то запер ее на задвижку, и металлический скрежет эхом отозвался в помещении. Еще до того как Саймон открыл глаза, он догадался, кто это. Он почувствовал ее присутствие. Однако он оказался не готов к сладостному томлению желания, пробудившегося в нем, когда он увидел Эмилию.
Она уронила голубое шелковое платье на мраморную скамью и направилась к нему. Пар клубился вокруг нее, превращая белый муслин пеньюара в прозрачную пелену, сквозь которую виднелись очертания нежных округлых холмиков с розовыми маленькими бутонами сосков.
А ниже влажный муслин обнимал ее бедра, оттенял треугольник волос внизу живота. Кровь резко зашумела в его ушах.
Эмилия задержалась перед бассейном, улыбаясь Саймону, и в ее глазах отразилось все тепло жаркого лета.
— Я снова проснулась и не нашла тебя в комнате.
— Я захотел искупаться.
Солнечный свет струился из стеклянного купола прямо на нее, сверкая в поднимающемся вверх тумане, и у Саймона возникло странное ощущение, будто эта молодая, красивая женщина пришла из другого времени и из другого мира. Богиня света и тепла, спустившаяся с небес, чтобы очаровать простого смертного.
Эмилия развязала ленточку на талии.
— Уверена, ты забыл, что хотел найти себе компанию во время купания.
— Разве?
Белый муслин распахнулся, обнажая соблазнительную грудь.
— Кого я имел в виду?
— Скажи мне сам. — С медленной грацией кошки, нежащейся на солнце, Эмилия сбросила белые одежды и опустилась на пол рядом с бассейном. Пар окутал ее длинные ноги и руки, устремленные к небу. У него перехватило дыхание.
— Ну, так скажи мне, — она улыбалась, как языческая жрица, уверенная в своей магической силе. — Кого бы ты хотел видеть в бассейне рядом с собой?
Не следовало этого допускать, так как он знал, что почти обманул ее. Однако Саймон не мог попросить ее уйти, как не мог остановить свое сердце. Он протянул к ней свои руки.
— Только тебя.
Она вздохнула, будто до этого не дышала, ожидая его ответа. Она вошла в воду, мягко ступая по широким мраморным ступеням, соблазнительно покачивая бедрами, пока вода не скрыла их. Затем Эмилия остановилась и улыбнулась ему, с уверенностью женщины, которая знает о том, какую бурю чувств вызывает в мужчине.
— А теперь скажи, не мог бы ты потереть мне спину?
— Если хотите, я вымою каждый кусочек вашего восхитительного тела, — он провел пальцами по ее бедру… — своими руками, губами, языком.
— О! — Она стала на нижнюю ступень, поскользнулась, упала назад, разбрызгав воду во всех направлениях, и как камень погрузилась на дно.
Саймон вздрогнул, когда капли попали ему на лицо, а в следующую секунду Эмилия вынырнула, кашляя и хлопая руками по воде. Пожалуй, не очень солидно для жрицы. Саймон расхохотался.
Эмилия убрала с лица вымокшие волосы, нахмурилась и сердито посмотрела на него:
— Ты считаешь это смешным?
Он кивнул. Его громкий смех гулко отразился от мраморных стен. О Господи, она могла заставить его смеяться! Это было чудо — он чувствовал себя так, словно попал в волшебный мир, теплый и радушный. Он не мог припомнить такого ощущения, до того как повстречался с ней.
— Ах, так! — Эмилия зачерпнула воды в ладонь и брызнула в лицо Саймону.
От неожиданности он поперхнулся, закашлялся и стал вытираться. И тут же раздался смех Эмилии — чистый и звонкий, как летний дождь. Она стояла в нескольких футах от него — русалка-обманщица, — вода едва скрывала ее груди, капельки сверкали в волосах и на розовых сосках, соблазнительно глядевших на него.
Саймон оперся на стенку бассейна и с нарочитой серьезностью произнес:
— Боюсь, что вы совершили опрометчивый поступок, леди.
— А что я такого сделала?
— В этих водах живет дракон и, похоже, вы разбудили его.
Она подняла голову и одарила его хитрой усмешкой:
— Правда? Саймон кивнул.
— В настоящий момент вы в большой опасности. Он может проглотить вас. Конечно, вы можете попробовать с ним договориться.
— Договориться? — Эмилия подошла поближе. — А как ты думаешь, что чудовище хочет от меня?
Саймон схватил ее за руки, и его пальцы скользнули по влажной коже девушки.
— Все, что вы можете ему дать!
Он рывком притянул ее к себе. Ее испуганный крик тут же превратился в горячий вздох, едва он уперся своей затвердевшей плотью в ее живот.
Эмилия с трудом перевела дыхание и прошептала:
— Похоже, что дракон действительно голоден.
— Очень голоден. — Саймон скользнул кончиком языка по нежной щеке и нежно зажал в зубах мочку ее уха.
Эмилия ахнула, вцепившись ему в плечи.
— Остается только одно. Саймон пощекотал языком теплую мокрую кожу за ухом девушки.
— Что же именно?
Она прижалась к нему так, словно боялась растаять в горячей воде бассейна.
— Остается только сдаться.
Саймон с усилием выдохнул. Он опустил руки ей на спину, и, добравшись до ее бедер, поднял Эмилию вверх. Она подплыла к нему, как ангел в потоках летнего ветра. Ее гладкая кожа коснулась его тела, и тогда Эмилия стала на колени на маленькой мраморной скамейке, так, что конец его затвердевшей плоти уткнулся в самый низ ее живота. Однако едва Саймон попытался проникнуть в нее, страстно желая почувствовать, как ее плоть сомкнется вокруг него, девушка неожиданно приподнялась, явно подразнивая своего любимого.
Она обняла его за шею и, улыбаясь, заглянула ему в глаза:
— Сдавайся, мой прекрасный дракон, и я буду насыщать тебя до конца твоих дней.
Вместо ответа он поднял руку и прикоснулся к розовому соску девушки. Эмилия закусила губу от пронзившего ее острого желания и едва услышала его хриплый шепот:
— Ты хочешь посадить меня в клетку, любимая?
— Нет, я только хочу приручить дракона. Я хочу, чтобы он все время был рядом со мной.
— Все время. — Саймон закрыл глаза, прижавшись к ее мягкой груди. Его охватил страх. Страх, которого он не знал раньше, — острое нежелание терять эту женщину. О небо! Должен ведь быть путь, чтобы остаться с ней навсегда!
Эмилия придвинулась еще ближе, коснувшись волосками его возбужденной плоти. Саймон застонал от сладостной муки.
— Что скажет мой дракон: будет, он моим союзником, моим защитником, моим любовником на всю жизнь?
— Я никогда тебя не покину, — он посмотрел в ее глаза, умоляя, чтобы она никогда не отвернулась от него. — Мою душу, мое сердце, мое тело — все, что есть у меня, — я отдаю тебе, любимая.
В ее глазах появились слезы.
— Навсегда? — прошептала она, склоняясь к его губам.
— Навсегда! — Он обнял ее, прижал крепче, когда она опустилась, принимая его в святилище своего тела. И в это мгновение восхитительного слияния с любимой женщиной Саймон впервые до конца понял, что означает выражение «рай на земле». К сожалению, ему слишком хорошо было известно, что совсем рядом, в мрачной тени, прячется ад.
Эмилия облизала липкие пальцы, на которых остались следы сахара и корицы от булочки, съеденной ею за завтраком. До сегодняшнего дня ей еще никогда не приходилось завтракать на природе. Она посмотрела на мужчину, лежавшего рядом с ней на стеганом одеяле, и улыбнулась, подумав о многом другом, чего она никогда не делала до этой ночи.
Саймон понимающе улыбнулся в ответ: — Ты похожа сейчас на котенка, который только что вылизал целую миску сметаны.
Она протянула руки навстречу солнцу, словно желая достать до белых облаков, проплывавших над замком Равенвуд. Да, она действительно чувствовала себя котенком. Ей было очень хорошо. Казалось, еще немного — и она вправду замурлыкает.
— Мои отец и мать встретились здесь, в Равенвуде.
— Правда? Это довольно необычное место для встречи.
— Я всегда думала, что это судьба.
— Коварная штука, судьба. Расскажи мне, как они познакомились.
Конец покрывала приподнялся от дуновения прохладного ветерка, промчавшегося по двору замка, и завернулся в том месте, где был вышит один из бледно-желтых тюльпанов. Эмилия расправила одеяло.
— Мой дедушка Уитком владел Равенвудом и землями, на которых сейчас стоит дом моего отца. Замок принадлежал с тех пор, как был построен. Между прочим, один из титулов моего деда — барон Равенвуд.
— Итак, получается, что твоя мать — потомок первого лорда и леди Равенвуд.
— Да, — Эмилия посмотрела на башню замка. Солнце проглядывало сквозь облака, окутывая золотистым светом серые камни стен, совсем так, как делало это в течение прошедших четырехсот лет.
В прозрачных солнечных лучах она почти видела развевающееся на ветру знамя лорда Равенвуда. Иногда Эмилии казалось, что она даже слышит тех людей, которые жили здесь прежде, — их говор, смех, шаги. Ей всегда хотелось, чтобы здесь, рядом с ней, был особый человек, мужчина. И вот он появился.
— Мой дед Уитком в молодости страстно любил азартные игры. Чтобы погасить свои долги, он продал Равенвуд и земли вокруг Мейтленду, когда мой отец был еще ребенком.
Саймон сорвал травинку и стал накручивать ее на палец.
— Это вылечило его от страсти играть?
— Бабушка рассказывала, что он больше никогда не делал ставок. Но всегда обижался на Мейтленда за то, что тот купил Равенвуд. Хотя Уитком, конечно, сам виноват, что замок не остался в семье. Я думаю, именно это стало основной причиной того, что он был против свадьбы моих родителей.
Саймон улыбнулся:
— И все-таки судьба свела их вместе.
— От судьбы не уйдешь. — Эмилия посмотрела на древние камни. — Моя мать жила со своей семьей в Кеселли-Парк, недалеко от Бата. Однажды она приехала на экскурсию в Равенвуд, где тогда находился мой отец, они понравились друг другу и договорились встретиться на следующий день. Так и пошло день за днем, а спустя три недели мой отец отвел мою мать в церковь и попросил выйти за него замуж.
— Итак, теперь Равенвуд снова в руках своих прежних владельцев.
— Понимаешь, это была судьба. — Эмилия повернулась к нему и улыбнулась, радуясь тому, что он был рядом с ней. — В тот раз любящие сердца встретились в Равенвуде не впервые.
Легкий ветер взъерошил волосы Саймона.
— А когда же произошла первая встреча с судьбой? — он заинтересованно посмотрел на Эмилию.
— Первый лорд Равенвуд похитил свою любимую в тот день, когда она должна была выйти замуж за другого человека. Эта дама была обручена с Равенвудом, когда они были детьми, но спустя годы ее отец изменил свое решение, желая обрести то, что он называл «более сильным союзом».
— Равенвуд просто сделал то, что следовало сделать. — Саймон провел кончиком своего пальца по руке Эмилии. Это нежное прикосновение послало тысячу импульсов к каждому ее нерву. — Интересно, а понравилось той девушке то, что ее похитили?
— Согласно легенде, сперва она разгневалась. Она посчитала Равенвуда негодяем, за то, что он сотворил.
Саймон опустил глаза. А Эмилия смотрела на него, зачарованная каждой черточкой его лица. Густыми ресницами, прямой линией носа, тем скрытым местом, где появлялась интригующая ямочка, стоило ему только улыбнуться. Как все же странно смотреть на мужчину и думать о том, как он красив.
Саймон погладил ее руку.
— Скажи, а та леди изменила свое мнение о Равенвуде?
— Да, — Эмилия посмотрела на его длинные пальцы, сжимавшие ее бледную руку. Несмотря на тепло летнего дня и жар его руки, Эмилия дрожала при одной мысли, что произойдет, если к нему вернется память.
— . Когда приехал ее отец, она отказалась покинуть любимого. Рассказывают, что она стояла на самом высоком месте стены, обещая спрыгнуть вниз, если отец не уберет свою дружину. Никто, даже лорд Равенвуд, не смог переубедить ее. Здесь в стене, рядом с башней есть выгравированный крест. Это то самое место, где она стояла.
Саймон сжал руку Эмилии:
— Она погибла?
— Нет. Ее отец отступил и согласился признать их брак.
Он поднес к своим губам ладонь Эмилии и, вздохнув, сказал:
— Ты очень похожа на нее, моя дорогая.
— Я понимаю ее. Я знаю, почему она смогла бросить вызов целой армии, лишь бы остаться со своим возлюбленным.
— Надеюсь, ты всегда будешь так думать. — Саймон перевернул ее руку и посмотрел на линии ладони, словно желая заглянуть в ее будущее.
Эмилия прикоснулась к его щеке, внезапно ощутив его непонятную печаль.
— Что-то не так?
Он поднял глаза, и улыбка осветила тени в его глазах.
— Я просто подумал, как сильно я тебя люблю.
— Мне нравится то, что ты думаешь. — Она порывисто поцеловала его в щеку. — Пошли со мной, я хочу показать тебе «камень леди Равенвуд».
Он посмотрел на высокие стены замка.
— Вон туда, на самый верх?
— Точно. — Эмилия поднялась, призывая его последовать за ней. — Когда входишь через ворота в замок, то будто оказываешься в прошлом. Саймон кивнул:
— Да, могу представить.
— Пойдем со мной, тебе понравится вид сверху. — Эмилия, приподняв юбку, поспешила ко входу в замок.
Ворота исчезли много лет назад, однако большая часть древней крепости сохранилась. Воздух за толстыми каменными стенами был прохладным, будто в этом месте не было крыши. Туфельки Эмилии застучали по полу, когда она вошла в помещение, именовавшееся раньше залом для приемов.
Хотя шаги Саймона не были слышны на каменных плитах, Эмилия почувствовала, что он вошел вслед за ней. Он приблизился к ней тихо, как призрак, и остановился так близко, что она ощутила тепло его тела.
— В этом месте есть что-то магическое, — прошептала она. — Ты чувствуешь?
— Да. Я почти вижу их — Равенвуда и его возлюбленную — вон там, на возвышении в дальнем конце помещения. А акробаты, фокусники и шуты развлекают гостей, сидящих за длинными столами.
Эмилия прижалась к Саймону и улыбнулась, когда он обнял ее. Закрыв глаза, она продолжила свое путешествие в прошлое. Она вновь услышала смех и разговоры, почувствовала запах хлеба, мяса и эля.
— Иногда я спрашиваю себя: могли бы мы жить в те времена? Мне кажется, я сразу узнала бы Равенвуда и чувствовала бы себя как дома.
Он прикоснулся щекой к ее волосам.
— У меня появилось такое чувство, как только я тебя увидел.
Она подняла голову и посмотрела на Саймона.
— Возможно, мы уже встречались с тобой в другое время и в другом месте. Может, поэтому я и почувствовала притяжение к тебе, еще не зная твоего имени.
Саймон нахмурился, и будто тень пробежала по его лицу.
— В чем дело? — Эмилия повернулась в его объятиях и положила руки ему на грудь. — Что-то не так?
— Нет, все нормально.
Она коснулась щеки Саймона, впитывая его тепло и надеясь, что сможет прогнать свои сомнения. И холодную реальность, и болезненное понимание того, что он просто созданная ею иллюзия.
— Ты думаешь о потерянной памяти, не так ли?
— Давай не будем говорить об этом. — Он поцеловал кончик ее носа. — По крайней мере, не сегодня.
Эмилия улыбнулась, стараясь не замечать, как холодное облако тревоги закрыло ее светлую надежду.
— Нам надо просто создать новые воспоминания взамен старых. Саймон усмехнулся:
— Кое-что из новых воспоминаний приносит наивысшее наслаждение.
Эмилия рассмеялась, и ее звонкий смех отозвался эхом среди каменных стен.
— Давай окунемся в прошлое. Я покажу тот камень на вершине башни. — Эмилия взяла его за руку.
Саймон нахмурился:
— Ты собираешься тащить меня на самый верх?
Эмилия потянула его за собой.
— Говорят, что у тех, кто любит от чистого сердца, исполнится любое желание при прикосновении к «камню леди Равенвуд».
— Правда? — Он последовал за Эмилией по каменным ступеням, ведущим к главной башне. Возле лестницы он остановился, задержал Эмилию за руку.
Она повернулась и посмотрела на него.
— Я знаю, что проход кажется немного узковатым, особенно для мужчины твоей комплекции. Но я уверена, что ты пройдешь здесь без проблем.
Он облизнул пересохшие губы и сказал:
— Ну, ведите же меня, моя госпожа.
