Глава 12
Был полдень, когда Блейк неожиданно вошел в гостиную. Саманта удивленно посмотрела на мужа и опустила вязание. Он тяжело дышал, словно запыхавшись от быстрой ходьбы.
Швырнув сумку на стул, Блейк сказал:
— У нас неприятности, Сэм. На этот раз я уже не смогу сидеть, сложа руки, и ждать!
Саманта почувствовала, как тревожно сжалось ее сердце, и поднялась с кресла, отложив вязание.
— Что произошло?
— Разведчики доложили, что в Лоренс направляется окружной шериф, чтобы арестовать участников поджога дома Уолта Хардинга! Он призвал на помощь банду расистов из Миссури. Мужчины уже собираются, чтобы встретить их на подступах к городу.
Блейк подошел к шкафу, открыл дверцы и достал ружье.
— Они намерены выехать им навстречу, чтобы остановить этот сброд прежде, чем те достигнут Лоренса. Эти подонки продвигаются с юга и уже почти подошли к реке Вакарузе.
— Блейк, власти пока не трогают тех, кто только проповедует против рабства. А вот замешанных в насилии, наверняка, назовут предателями и преступниками.
— Я уже устал сидеть и ждать, когда что-то произойдет. Если эти сукины дети все-таки доберутся до Лоренса, пострадает много невинных людей! Лучше мы встретим их за городом, — Блейк поднялся и твердо взглянул на Саманту. — Разумеется, я по возможности буду воздерживаться от насилия. Но и ты, и твой отец должны понять, если вы собираетесь и дальше выступать против рабства и нового территориального правительства, то наступила пора предпринимать какие-то активные действия, вместо того, чтобы только говорить и печатать газету.
Блейк заметил ужас в глазах Саманты.
— Ты думаешь, что на этот раз… будет столкновение и… стрельба?
— Вполне возможно. Но мы надеемся, когда эти бандиты увидят, что мы готовы оказать сопротивление, они повернут назад. Конечно, мне жаль, что сожгли дом Хардинга, но факт остается фактом: он хладнокровно убил Сэма Клейя, и его следовало бы повесить за это! Лично я считаю, что люди, спалившие дом Хардинга, поступили справедливо. Их не за что арестовывать.
Блейк засунул в сумку патроны, затем отнес ее в спальню, чтобы положить туда что-нибудь из одежды. Саманта последовала за ним.
— Я соберу кое-что из еды, — тихо сказала она.
— Хорошо. На кухонном столе лежит вторая сумка. Пожалуйста, положи в нее продуктов на три-четыре дня. Если повезет, то я вернусь дня через два. Мы постараемся повернуть назад этих ублюдков. Окружному шерифу вряд ли помогут эти убийцы из Миссури. Но это лишний раз доказывает, кто, действительно, поддерживает новое правительство!
— Ты… ты, на самом деле, считаешь, что должен так поступить: поехать и встретить их с оружием?
Блейк перестал собирать сумку, повернулся и посмотрел на Саманту, потом вздохнул и взял ее руки в свои.
— Сэм, когда я слушаю проповеди или помогаю печатать газету, мне кажется, что я ничем не помогаю нашей борьбе. То, что произошло с Джорджем просто сводит меня с ума. Я чувствую, что должен действовать или убираться к черту из Канзаса. Но ты знаешь, что мы не можем это сделать: ты должна заботиться о своих родителях, а я еще обязан думать о Джордже. Вдруг он захочет связаться со мной? Мы завязли во всем по самое горло, Сэм, мы слишком завязли в этом еще тогда, когда отправились на съезд в Топику.
Их глаза встретились, и Саманта понимающе кивнула.
— Я знаю и понимаю, что ты не находишь себе места, — она с мольбой посмотрела мужу в глаза. — Пожалуйста, будь осторожен, постарайся избежать столкновения.
Блейк наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
— Постараюсь. Я делаю это и ради тебя, Сэм. Я не хочу, чтобы шериф и его люди появились в Лоренсе. Они могут арестовать не только тех, кто сжег дом Хардинга, но и тебя, и твоих родителей, всех, кто связан с нашим движением. Лоренс всегда считался оплотом аболиционистов.
Блейк быстро закончил собирать сумку, закрыл ее и отправился на кухню за ружьем, чтобы еще раз проверить, что оно вычищено и заряжено.
— Я приготовлю необходимое снаряжение, а ты собери сумку с едой.
Саманта растерянно прижала руку к груди. Господи, что происходит? Блейк и неорганизованная группа аболиционистов отправляются навстречу банде негодяев, которые могут оказаться более жестокими и безжалостными, чем все ожидают. Саманта даже вздрогнула, представив, что Блейка могут ранить и даже убить… Ее мучили сомнения: правильно ли она поступила, решив продолжать борьбу против нового территориального правительства? Теперь и Блейк втянут в это дело. Саманте следовало бы знать, что с его характером и темпераментом Блейк не устоит против насильственных действий. Тревога за судьбу Джорджа еще больше обострила чувства Блейка. Саманта понимала, что на этот раз спорить с мужем бесполезно и решила не показывать своей слабости.
Блейк снова вошел в дом, стряхивая с сапог снег.
— Чертовски неудачное время года для ночевок на улице, — пробормотал он.
Саманта подала ему сумку с едой, изо всех сил стараясь сдержать слезы.
— Ты вернешься домой к нашей годовщине?
— Боже мой! Ведь осталась всего пара недель, не так ли? — в его глазах светились одновременно любовь и раскаяние.
— Здесь картофель, хлеб, консервированные бобы и горох, немного сахара и муки, печенье. Если бы ты… предупредил меня заранее, я бы могла еще что-то придумать.
Блейк подошел к жене, забрал у нее сумки, отложив их в сторону, затем притянул Саманту к себе.
— Я скоро вернусь, — пообещал он. — Возможно, мы даже не станем приближаться друг к другу, Сэм. Новое правительство еще не осмеливалось арестовать кого-нибудь в Лоренсе. Поэтому мы хотим встретить шерифа прежде, чем он доберется до города. Мы постараемся по-прежнему держать их подальше от Лоренса.
Сначала Саманта сомневалась, стоит ли говорить мужу, что, возможно, она беременна, но потом решила повременить. Во-первых, пока это были только ее подозрения: всего недельная задержка. Кроме того, к чему добавлять Блейку лишние заботы? Это может отвлечь его, что очень опасно.
— Я хочу, чтобы во время моего отсутствия ты пожила со своими родителями. Если бандиты каким-то образом все-таки проникнут в город, держись подальше от Клайда Бичера. Лучше обратитесь за помощью к Джонасу Хэнксу. А безопаснее всего вам собраться в отеле «Свободный Штат».
Саманта крепко обняла Блейка.
— Пока вы будете там, бандиты не смогут проникнуть в город. Возвращайся живым и здоровым, это самое лучшее, что ты можешь для меня сделать.
Блейк жадно поцеловал ее в губы. Им обоим хотелось гораздо большего, но для этого уже не было времени.
— Я послал Марка Стетсона к твоим родителям, чтобы отец пришел и забрал тебя к себе, — Блейк тяжело вздохнул, надел кожаную куртку, надвинул на лоб шляпу и поднял сумку. В дверях он немного помедлил, не в силах оторвать глаз от Саманты. — Я люблю тебя, Сэм.
— И ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Да хранит тебя Бог.
Глаза Блейка затуманились, он поспешно отвернулся и вышел из дома. Не замечая холода, Саманта стояла у стеклянной двери и наблюдала, как Блейк привязывает к седлу сумки и снаряжение. Вот он вскочил в седло, в последний раз взглянул на жену и помахал ей рукой. Она тоже махнула в ответ, но комок в горле мешал Саманте говорить. Саманта смотрела, как муж отъезжает от дома, понимая, что война и насилие все ближе приближаются к их порогу.
Эти события стали известны, как «Вакарузская война», как противостояние нового расистского и «предательского» аболиционистского правительства. К облегчению Саманты конфронтация на реке Вакарузе не привела к вооруженному столкновению. Вильсону Шеннону, губернатору, назначенному федеральным правительством, расисту по своим убеждениям, удалось стать посредником в происходящих событиях и предотвратить кровопролитие. Но вызов был брошен. Несколько сторонников свободного штата в Лоренсе, включая отца Саманты, Блейка Хастингса, а также несколько человек, участвовавших в поджоге дома Уолта Хардинга были объявлены территориальным расистским правительством предателями. Газету преподобного Уолтерса «Свободная земля» и еще одно местное издание города Лоренса обвинили в предательской пропаганде. Отель «Свободный Штат» заклеймили как место сбора предателей.
Несмотря на то, что аресты не проводились, Лоренс был настороже, готовый к худшему. Наиболее решительные граждане продолжали выступать против нового территориального правительства и осмеливались не подчиняться новым бесстыдным законам. Преподобный Уолтерс также продолжал с помощью Саманты и Блейка выпускать свою газету.
Была середина января. Саманта сидела возле жарко натопленной печки, разворачивая подарок, сделанный ей Блейком на годовщину их свадьбы. Она все еще благодарила Бога, что муж вернулся домой живым и невредимым, поэтому этот праздник был для нее особенно дорог. Саманта открыла подарочную коробку, в которой, к ее огромной радости, оказалась теплая, отделанная мехом шерстяная накидка с капюшоном.
— О, Блейк! — воскликнула она, разворачивая подарок. — Как красиво! Но как тебе удалось купить это, ведь мы отдали Джорджу так много денег?!
Блейк довольно рассмеялся и протянул руку, чтобы погладить мягкий кроличий мех.
— У меня оставались небольшие личные сбережения. Я хорошо помню, как в прошлом году мы с тобой заходили в магазин дамских шляп, и тебе очень понравилась эта меховая накидка. Лучшего подарка в середине зимы я не мог и придумать.
Саманта потерлась щекой о мех.
— Какой ты внимательный, — улыбнулась она, глядя на мужа затуманенным взором. — А я для тебя ничего не приготовила. С этими беспорядками цены так подскочили, что денег, которые ты даешь мне на питание и оплату счетов, уже недостаточно.
Блейк с нежностью наблюдал за женой: как двигались при разговоре ее губы, как сверкали прекрасные голубые глаза. Сегодня на Саманте было красивое голубое бархатное платье, которое он так любил. Глубокий вырез открывал взору Блейка полную грудь, напомнив ему о том, что Саманта так же прекрасна и желанна, как и в тот день, когда он женился на ней.
— Уж не думаешь ли ты, что мне нужен подарок? Достаточно того, что мы с тобой живем в мире и согласии.
Саманта сложила накидку в коробку и отставила ее в сторону.
— Честно говоря, у меня для тебя есть кое-что, ноя не могу дать тебе это прямо сейчас.
Блейк нахмурился.
— Что бы это могло быть?
Ей хотелось кричать от радости. Набрав побольше воздуха, Саманта загадочно произнесла.
— Тебе придется подождать примерно семь месяцев.
Тогда я дам то, чего ты желаешь больше всего на свете: полноценную семью.
Саманта внимательно следила за выражением глаз Блейка. Сначала в них появилось недоумение, но потом они радостно вспыхнули и одновременно подернулись печалью. Саманта почувствовала страх.
— Блейк, ты же хочешь ребенка, правда?
Блейк склонился над женой, положив руки на спинку ее кресла.
— Я хочу этого больше всего на свете. Но… Боже мой, Сэм, нас могут арестовать в любую минуту!
— Меня они не арестуют. Ты же сам говорил, что еще ни одну женщину не посадили в тюрьму. И они, конечно, не сделают этого, узнав, что я беременна. Кроме того, здесь в Лоренсе, мы в относительной безопасности. Если правительство до сих пор ничего не предприняло против нас, возможно, это будет продолжаться и дальше. Они понимают, что Президент может принять во внимание наше обращение к нему, и ждут, каковы будут его дальнейшие шаги, — Саманта сжала руки мужа. — Блейк, я понимаю, что время не совсем удачное, но… От меня не зависит, когда это произойдет, кроме того, я не могу контролировать свои желания, когда лежу ночью рядом с тобой.
Блейк опустился перед ней на колени и взял ее за руки.
— Это самый лучший подарок, который только ты могла мне преподнести, Сэм. Богу известно, что я ничего не сделал, чтобы избежать этого. Возможно, мне следовало бы быть более осторожным, учитывая, в какое опасное время мы живем.
— Блейк, неужели ты не понимаешь, моя беременность — это защита? Бог дал нам этого ребенка, чтобы меня не могли арестовать. Я уверена, что Президент Пирс урегулирует все вопросы, мы станем свободными и будем жить так, как нам хочется. Вот увидишь.
Блейк считал это безнадежной мечтой, но решил не портить Саманте настроение своими сомнениями.
— Возможно, ты и права, и ребенок, действительно, защитит тебя. А ты уверена, что беременна?
— У меня еще никогда не было такой задержки, — ответила она, чувствуя смущение от того, что приходится говорить о таких вещах с мужчиной. — Кроме того, меня тошнит, особенно по утрам. Мама сказала мне, что это самый верный признак.
— Когда он должен родиться?
— Он?
Блейк рассмеялся и схватил жену за руку.
— Ну, хорошо он или она?
— Думаю, в конце июля.
Блейк приподнял подбородок Саманты, наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
— Интересно, мы не навредим ему, если отпразднуем эту годовщину так же, как и нашу первую брачную ночь?
При этих словах тепло разлилось по всему телу Саманты.
— Думаю, что нет.
Блейк улыбнулся своей красивой улыбкой, от которой Саманта всегда испытывала слабость. — Несмотря на все происходящее снаружи, их любовь осталась прежней. Глаза Блейка опустились к вырезу голубого бархатного платья, из которого так соблазнительно выглядывала грудь жены. Он наклонился и приник к ней губами, наслаждаясь ее упругостью и ароматом. Саманта обхватила руками его голову, погрузив пальцы в густые волосы, чувствуя во всем теле приятное возбуждение.
— Я так сильно люблю тебя, Блейк.
Он поцеловал ее в шею, затем поднял на руки, отнес в спальню и осторожно опустил на кровать.
— Теперь ты не должна заниматься тяжелой работой и ходить в типографию. Нужно постараться быть осторожной и не подвергать себя опасности…
— Блейк, я не собираюсь ничего менять в своей жизни. По крайней мере, пока. Я не инвалид, я просто беременна, — сказала Саманта, покраснев под его взглядом.
Блейк начал расстегивать ее платье.
— Нет, ты будешь делать то, что я говорю. Этот ребенок для меня — самое главное в жизни, — внезапно он замолчал и широко улыбнулся. — Боже мой, Сэм, у тебя будет ребенок! — Саманта рассмеялась, а Блейк лег рядом и притянул ее к себе. — Что мне еще сказать тебе? Спасибо тебе, Сэм, я только хочу… — он крепче прижал жену. — Как бы я хотел, чтобы закончилась вся эта борьба и политические распри, чтобы Джордж вернулся и снова жил с нами. А пока этот мир будет таким опасным для нашего ребенка…
— Я знаю, — Саманта наслаждалась его запахом, положив голову ему на грудь. — Но мы защитим нашего ребенка и убережем от опасностей. Нам его дал Бог, и он тоже позаботится, чтобы с ним ничего не случилось, да и с нами тоже.
Она потянулась к его губам и застонала от наслаждения, когда сильная, но нежная рука проникла под ее платье и сорочку и обхватила полную грудь. Поцелуй Блейка становился все глубже и настойчивее, в то время как пальцы ласкали отвердевший от желания сосок.
Саманта лежала, полностью расслабившись и наслаждаясь теплотой, охватывающей все тело. Постепенно Блейк начал раздевать ее. Саманта упивалась его волшебными прикосновениями. Это был настоящий праздник. Они снова заставили тревоги внешнего мира отступить перед их любовью.
Саманта смело рассматривала Блейка, пока он снимал с себя одежду, и закрыла глаза только тогда, когда муж, не переставая целовать, опустился на нее. Она была женщиной Блейка Хастингса и радовалась, что выбрала именно его.
Они страстно слились воедино, наслаждаясь взаимной близостью и восхищаясь тем, что это по-прежнему доставляет им удовольствие и позволяет отгородиться от внешнего мира. Блейк Хастингс был отцом ребенка, который рос внутри Саманты, а она собиралась стать матерью. И никаким внешним силам не изменить этого. Саманта носила в себе ребенка Блейка, с радостью приняв его семя. И это семя должно дать хороший плод.
* * *
1856 год принес с собой увеличение активности упрямых и решительных канзасских аболиционистов и сторонников свободного штата. Против воли Блейка Саманта по-прежнему много часов проводила в типографии, держа жителей Лоренса и своих сторонников в курсе последних событий. Блейк с другими отважными людьми по очереди развозили газету по отдаленным фермам и ранчо.
Были проведены новые выборы, и Канзас избрал нового губернатора, Чарльза Робинсона, а также более решительных людей в законодательные местные органы власти. Этот акт был расценен Президентом Соединенных Штатов как настоящий мятеж.
«Президентский указ предупреждает о недопустимости приграничных конфликтов и других насильственных действий», — с таким заголовком вышла в середине февраля газета «Свободная Земля». «Президент Пирс, — говорилось в ней, — продолжает поддерживать незаконное прорасистское правительство и расистских представителей в Конгрессе. Мы должны приложить все усилия, чтобы поддержать на предстоящих в этом году президентских выборах аболиционистского кандидата. Возможно, тогда в Канзасе воцарятся законность и справедливость».
В последнее время рейды бандитов на границе Канзаса и Миссури участились и стали более жестокими: гибли люди, уничтожалась их собственность. «Кровавый Канзас», действительно, становился красным от крови. Люди с одной и с другой стороны взывали к Президенту, требуя помочь установить законность и порядок на этих территориях.
Блейк был вне себя от злости, утверждая, что одними посланиями и указами Президент не решит эту проблему. Канзас разрывался на части, потому что Пирсу не хватало смелости объявить предыдущие выборы незаконными. Блейк прекрасно понимал, что пока Президент будет одобрять и поддерживать прорасистскую партию, борьба за превращение Канзаса в территорию, свободную от рабства, никогда не закончится и мародерство тоже не прекратится. Но он немного воспрял духом, когда в феврале пришло известие от Джорджа.
Саманта была в типографии, когда в обеденный перерыв к ней неожиданно зашел Блейк, который работал сейчас на лесопилке.
— Я снова заглянул на почту, чтобы проверить, нет ли для нас корреспонденции, и посмотри, что обнаружил, — он выглядел таким счастливым, каким Саманта его давно не видела, за исключением той ночи, когда она сказала ему о беременности. — Письмо от Джорджа!
Ее лицо осветилось радостью. Быстро повернувшись на стуле, она попросила:
— О, Блейк, читай же быстрее!
Блейк пододвинул себе стул, сел рядом с женой и разорвал конверт.
— Слава Богу, что я научил Джорджа писать, — засмеявшись, сказал он. — Правда, у него еще не совсем хорошо получается, но вполне сносно, чтобы сообщить нам о себе… — Блейк замолчал, просматривая письмо, к облегчению Саманты на его лице отразилась радость. — Боже мой, Сэм, у него все получилось! Здесь говорится о том, что он узнал от одного из рабов, что Вест вовсе не собирался продавать Джесси. И Джесси рассказала ему, что Вест просто хотел ввести нас в заблуждение, чтобы мы не искали ее у него… Подожди, дай мне разобраться, что он здесь написал. Господи, Джордж все предложения пишет вместе! Когда мы увидимся снова, я напомню этому грамотею, что он совсем забыл об интервалах и заглавных буквах.
Саманта видела, какой любовью светились глаза Блейка. Как ей хотелось, чтобы здесь все успокоилось, и Джордж с Джесси могли бы жить вместе с ними! Но совершенно неизвестно, сколько еще будет продолжаться эта борьба с рабством, и когда они снова смогут увидеть Джорджа.
— Ну же, Блейк, читай быстрее! Что там дальше произошло с ним?
— Насколько я смог понять, Джордж выбрал момент, когда Вест отправился с Джесси в город. Как только Вест вошел в здание банка, Джордж похитил Джесси, посадив ее к себе на лошадь. Очевидно, им удалось отъехать достаточно далеко, прежде чем Вест хватился беглецов, поэтому они смогли скрыться от погони. Джордж, пишет, что пришлось передвигаться ночами, держась подальше от городов и селений, пока, наконец, не добрались до Канады. Сейчас они находятся где-то севернее Миннесоты, но точный адрес пока сообщить не могут — это опасно. Джордж послал письмо из Америки. Для этого ему пришлось снова пересечь канадскую границу, чтобы по почтовому штемпелю нельзя было узнать обратный адрес. Он пишет, что постарается снова послать весточку, как только у нас все успокоится, но, возможно, ему никогда не удастся приехать в Штаты вместе с Джесси.
Улыбка исчезла с лица Блейка, и они оба ощутили грусть, несмотря на добрые вести о Джордже и Джесси.
— Боже мой, Сэм, если рабство в этой стране не будет отменено, они никогда не смогут сюда вернуться. Джесси Марч — собственность Ника Веста, — их глаза встретились. — Это письмо лучше сжечь.
Саманта посмотрела на мужа затуманенным взором.
— Блейк, по крайней мере, он — в безопасности, в Канаде, и женщина, которую он любит — с ним вместе. Все-таки ему удалось похитить ее у Ника Веста.
Блейк снова задумчиво посмотрел на письмо.
— Да, — рассеянно ответил он.
— Блейк, в чем дело? Что-нибудь не так?
Он тяжело вздохнул.
— Ничего. Все, что случилось… Не знаю. Что-то все очень подозрительно. Слишком легко это удалось Джорджу: ускакал с Джесси на лошади, его не преследовали и не поймали. Подозрительно легко все у него получилось. Мне в голову вдруг пришла мысль, что, возможно, Джордж совсем не в безопасности, — Блейк снова взглянул на письмо. — Может быть, они и не в Канаде…
— Блейк, временами ты становишься таким пессимистом, — Саманта погладила его по плечу. — Мой дорогой, но ты же знаешь почерк Джорджа? Разве это не он писал?
Блейк еще раз внимательно просмотрел письмо.
— Да, это его почерк.
— Ну, тогда что тебя беспокоит? Разве Джордж станет врать тебе? И по времени все примерно сходится: пока они добирались до Канады, пока он написал письмо. Зачем Джордж стал писать нам, если бы у него ничего не получилось?
Блейк задумчиво провел рукой по волосам.
— Возможно, ты и права, — он снова улыбнулся жене, но уже не так радостно. — Думаю, лучше надеяться и верить, что все хорошо.
Блейк еще раз посмотрел на знакомый детский почерк.
— Он знал, что мы волнуемся о нем. Вполне понятно, почему Джордж не стал сообщать свой адрес: чтобы никто не смог узнать его от нас.
Блейк поднялся и направился к печке в углу комнаты, в которой потрескивали дрова. Открыв дверцу, он еще раз перечитал письмо и бросил его в огонь, затем подложил еще дров.
— Джордж написал, что с Джесси все в порядке, но после того, что ей пришлось пережить с Вестом, она нуждается в любви и заботе. Думаю, Джордж с радостью даст все это, — почесав затылок, Блейк повернулся кокну и выглянул на улицу. — Хорошо бы познакомиться с ней.
Саманта подошла к мужу и дотронулась до его плеча.
— Если они останутся в Канаде, с ними все будет в порядке, — попыталась она успокоить Блейка.
Он тяжело вздохнул.
— Если они, действительно, в Канаде. Саманта склонила голову к плечу Блейка.
— Ты же сам видел письмо, написанное рукой Джорджа. Когда-нибудь у нас все наладится, и они смогут приехать к нам или, по крайней мере, хотя бы сообщить свой адрес.
Блейк обнял жену.
— Возможно. А пока постарайся ничего не рассказывать об этом Бичеру. Ему известно, что мы ничего незнаем о Джордже кроме того, что он уехал на Запад.
— Хорошо, я не скажу ни слова.
Блейк внимательно посмотрел на Саманту.
— Я скучаю без него, Сэм, и не успокоюсь, пока сам не смогу убедиться, что с Джорджем, действительно, все в порядке.
Джордж дрожал в конюшне от холода. Правда, ему удалось наскрести небольшую охапку сена, чтобы хоть немного согреться, но оно оказалось сырым и даже вперемешку с лошадиным пометом. Джордж слабел с каждым днем. Ник Вест жестоко наказывал его плетьми, почти не кормил и не давал никакой одежды, чтобы согреться, а изорванные рубашка и брюки почти не защищали от холода.
Несмотря на то, что Джордж знал, чем занимается Вест с Джесси, он благодарил Бога за то, что она находилась в доме хозяина и была, по крайней мере, в тепле и накормлена. Джордж успокаивал себя тем, что когда-нибудь выберется отсюда и увезет Джесси с собой.
При мысли об этом слезы безнадежности выступили у него на глазах. Ну, не глупо ли с его стороны надеяться на то, что ему удастся спасти Джесси? Он был прикован цепями за руку и ногу к лошадиному стойлу, но даже если бы каким-то чудом и смог освободиться, то настолько ослаб, что вряд ли сумел бы далеко убежать.
Судя по всему, Ник Вест все заранее продумал. Джордж почти желал, чтобы Вест сразу повесил или застрелил его, когда их с Джесси схватили и приволокли на плантацию в Миссури. Но нет, Вест не стал так просто убивать Джорджа, он собирался мучить его на глазах Джесси. Еще до сих пор в ушах Джорджа звучал ее отчаянный плач, когда Вест заставил смотреть Джесси, как Фридома били плетьми. Затем Вест потребовал у Джорджа, чтобы тот написал своему другу, что с ним все в порядке: ему не хотелось, чтобы Блейк неожиданно появился на плантации и начал «вынюхивать».
— В свое время мы еще позаботимся о Блейке Хастингсе, — пообещал Вест Джорджу. — А пока я не хочу от него никаких сюрпризов. Если он будет считать, что с тобой все в порядке, Хастингс не станет надоедать мне.
Несколько недель Джордж упрямо отказывался это сделать, понимая, что написав письмо, исключит всякую возможность приезда сюда Блейка с целью его спасения. Но боль и голод порой заставляют человека изменить свое решение. Джорджа пообещали прилично кормить и дать одеяла для тепла, а также предоставить чуть больше свободы, и он, в конце концов, согласился, смирившись с тем, что опять стал рабом: Ник Вест уничтожил все бумаги, подтверждающие его освобождение.
Таким образом, Джордж решил написать письмо, потому что это был единственный способ выжить и немного окрепнуть, чтобы при случае освободить Джесси и бежать вместе с ней. Его смерть не принесла бы никакой пользы. Кроме того, Джордж надеялся, что, когда-нибудь передаст Блейку, что с ним в действительности произошло.
Вдруг он услышал, как скрипнула дверь конюшни. Наверно, кто-то снова пришел бить его плетью. Джордж едва представлял, какое сейчас время дня и сколько прошло с тех пор, как он оказался здесь.
Человек по имени Кэл подошел к стойлу и швырнул Джорджу пару одеял и буханку хлеба.
— Босс разрешил немного лучше обращаться с тобой. Он хочет, чтобы ты окреп. Весной ты понадобишься ему для работы в поле.
Джордж молча набросил одно из одеял на ноги и впился зубами в буханку.
— Может быть, теперь ты будешь знать свое место, черномазый. Тебе уже известно, что произойдет, если задумаешь еще что-нибудь. Помни, мистер Вест не убивает беглецов. Это было бы слишком просто. Он заставляет их мучиться. Каждый раз, когда ты задумаешь что-то предпринять, та хорошенькая негритянка, на которую ты положил глаз, тоже пострадает. Запомни это!
Джордж продолжал так же молча жевать хлеб. Кэл весело засмеялся и вышел, оставив Джорджа сидеть в темноте. Джордж с трудом проглотил хлеб, сожалея о том, что нечем запить. Мысли его снова вернулись к Блейку. Интересно, получил ли Хастингс письмо? Поверит ли он тому, что в нем написано или каким-то чудом сумеет прочитать между строк? Джордж без сил прислонился к стенке стойла, молясь, чтобы с Джесси все было хорошо, и чтобы Вест не продал ее, прежде чем он найдет способ помочь ей.
