Глава 21
Дом поразил Аманду. Когда они въехали во двор, было еще не слишком темно, и она успела рассмотреть довольно большое здание в два этажа, с одноэтажными пристройками по бокам. Вдоль всей его средней части тянулся балкон, все выходящие на него двери были распахнуты. Одна из комнат второго этажа освещена, свет из нее падал на балкон.
Аманда с презрением отвергла помощь Коула и сама выбралась из двуколки. Это было нелегким делом, поскольку руки ее оставались связанными ненавистным ремнем. Она осмотрелась, раздумывая, куда бы убежать, но двор был слишком открытым, а она такой усталой, что вряд ли смогла сделать это, если бы и была возможность. Аманда снова повернулась к дому и увидела женщину с лампой в руках. Женщина была полной, темнокожей, напоминавшей мексиканскую крестьянку. Черные волосы заплетены в две длинные косы.
– Здравствуйте, сеньор Коул, – произнесла она с сильным испанским акцентом.
– Добрый вечер, Кончита, – ответил Коул. – Это – наша гостья мисс Лэсситер. Комната готова?
– Как вы скажете, сеньор. Прошло много…
Аманда удивилась, когда Коул ответил длинной тирадой по-испански, из которой она не поняла ничего.
Кончита что-то коротко сказала в ответ тоже по-испански. Затем Коул повернулся к Аманде и крепко взял ее за руку.
– Пошли. Я провожу тебя в дом.
– Я ведь – гостья. – Аманда вырвала руку. – Притащил меня со связанными руками… У тебя странное понятие гостеприимства.
– Если бы я этого не сделал, разве ты поехала бы со мной, Аманда? Извини, что так получилось, зато ты теперь здесь. Можешь расслабиться.
Он развязал ремень, взял ее за локоть, повернул лицом к веранде и подтолкнул к открытой двери.
Аманда вошла, потирая запястье, не подавая вида, что комната ей очень понравилась. Она была большой и одной стороной выходила на оранжерею, в центре которой шумел маленький фонтан. Стены оранжереи были из цветной черепицы, выложенной геометрическим орнаментом, вдоль которых располагались светильники в медных оправах. Они освещали все вокруг, словно приглашая войти. Лунный свет лился сверху, окрашивая струи фонтана, падающие в небольшой бассейн, удивительным цветом.
Аманда была сражена, но не позволяла себе проявить никаких чувств, помня, как зла она на этого человека, который стоял у нее за спиной.
– Могу я проводить сеньору в комнату? – спросила Кончита.
Коул железной хваткой сжал локоть Аманды.
– Я сам покажу ей, куда пройти. Накройте стол к ужину. Я умираю с голоду. Думаю, что и сеньора тоже.
– Я не хочу есть, – сердито отозвалась Аманда. – И не собираюсь сидеть за одним столом с тобой.
– Успокойся, – сказал Коул добродушно и слегка подтолкнул ее к двери. – Ты ведь проголодалась. Кончита хорошо готовит. В доме есть отличные вина.
Она очень хотела есть, но не собиралась сознаваться в этом. Аманда отступила от него подальше и стала подниматься по ступенькам.
– Они, наверное, отравлены. И я не хочу есть.
Коул засмеялся:
– Зачем же я вез тебя сюда? Чтобы отравить? Ладно, Аманда, давай заключим перемирие. Я тебе сказал, извини меня.
Аманда стиснула зубы. Он продолжал подталкивать ее к двери. Коул распахнул дверь, и она деревянными ногами переступила порог. Комната была ярко освещена. Небольшая, но удобная и чистая. На кровати – цветное стеганое одеяло в индейском стиле. Напротив – стеклянная дверь, выходящая на балкон.
– Посмотри, – сказал Коул, подходя к открытой двери. – Это не похоже на тюрьму. По-моему, очень по-домашнему. Приятный дом, не так ли? Умойся и спускайся ужинать.
Она прошла по комнате, затем повернулась к нему:
– А после ужина?
Коул почувствовал себя неловко под ее взглядом.
– Какая же у тебя была причина, чтобы красть меня и тащить сюда? Связанную? Будет прекрасное завершение такого дня.
Коул покраснел.
– Тебе ничего не угрожает. Но Аманда уже завелась:
– О, неужели? Этот дом… откуда он у тебя? Краденый, наверное. Хозяин, конечно, мертв.
– Он в темнице, под оранжереей, – ответил Коул с сарказмом.
– Я не удивлюсь. Так поступают все преступники. Или лгун-священник. Или правительственный агент.
– Ты мне дашь возможность объяснить?
– Что объяснить? Как ты перехитрил меня, все время лгал, притворялся тем, кем на самом деле не был?
Она слышала, что почти кричит, но не могла остановиться. Вся накопившаяся ярость выливалась наружу.
– Аманда. – Он попробовал подойти к ней, уверенный, что она успокоиться, как только окажется в его объятиях.
Но Аманда отошла в другой конец комнаты, не подпуская его близко.
– Не подходи ко мне! – кричала она. – Никогда больше не прикасайся!
– Это смешно, Аманда. Я тебе все объясню, если ты перестанешь кричать и выслушаешь меня.
– Я еще не начинала кричать! – Она еще сильнее повысила голос.
– Бога ради, Кончита прибежит сюда, подумав, что я убиваю тебя.
– Пусть! О-о-о-а-а-а… – завопила она. – Пусть кто-нибудь услышит. Я закричу с балкона. А-а-а-а…
– Черт возьми! Прекрати сейчас же.
Коул пересек комнату и попытался схватить ее, но она его опередила. Аманда быстро отступила назад, не прекращая кричать. Затем осмотрелась, схватила большой глиняный кувшин для умывания и швырнула его через всю комнату прямо в Коула. Он увернулся. Кувшин ударился о стену и разлетелся на кусочки.
– Черт возьми, Аманда… – вскрикнул он, уклоняясь от летящей в него вазы. Потом полетела метла и бутылка с туалетной водой. – Что с тобой? Только не стул!.. – крикнул он, когда она подняла один из двух плетеных стульев, стоявших у туалетного столика.
Он стремительно отпрыгнул к двери и распахнул ее, затем повернулся к ней, держась за ручку двери. Его лицо перекосило от злости, глаза сверкали.
– Пожалуйста, поступай как сумасшедшая, если хочешь, но ничего хорошего из этого не получится. Ты здесь. И будешь делать то, что я скажу.
– Убирайся, – шумела Аманда, держа стул двумя руками.
– Черт побери, ты сейчас же прекратишь все это и спустишься к ужину, или я сам притащу тебя.
– Убирайся!
Коул успел закрыть дверь, прежде чем стул грохнулся об нее. Он постоял мгновение, стукнул кулаком в дверь и ушел в другую комнату.
Аманда слышала, как удалялись его шаги. Она стояла, тяжело дыша и прислушиваясь, пока все не затихло, затем бросилась на кровать. Она лежала, раскинув руки, слыша, как бешено колотится сердце, вконец измученная, но вполне довольная собой.
Очень хорошо, что она излила весь свой гнев на этого Коула-Кэбота-священника-агента-Стори-Картерета! Она очень старалась попасть в него кувшином. Это было самое малое, чего он заслуживал. Обыкновенный преступник! Окрутил ее своими речами и объятиями. А все это время был вором и грабителем. Ее щеки горели. Она никогда себе этого не простит. Всей этой лжи, на которую она попалась, как на наживку. Пытался уверить весь мир, что он порядочный, а сам…
Аманда перевернулась на бок, стараясь сдержать слезы, душившие ее. Она не заплачет и не сдастся. Как он посмел заманить ее сюда против воли, вынудил остаться здесь, чтобы составить ему компанию…
Она даже не представляла себе, как устала, и с трудом сообразила, что Кончита трясет ее за плечо и быстро шепчет на ухо:
– Сеньора! Проснитесь, проснитесь. Ужин накрыт, и сеньор Коул уже ожидает!
– Пусть ждет, – сквозь сон пробормотала Аманда. – Я не хочу есть.
– Сеньора! – Кончита снова потрясла ее за плечо. – Вы должны пойти к столу. Если Вы не пойдете, сеньор Коул прикажет избить меня.
Аманда заставила себя открыть глаза и уставилась на женщину.
– Он не посмеет.
– О, вы не знаете, сеньора, посмеет. Поверьте мне, я знаю.
– Да он самый презренный грубиян, – простонала Аманда, заставляя себя встать. – Хорошо. Я спущусь, но только потому, чтобы вас не избили.
– Я развесила ваши платья. Какое вы наденете?
– Никакое. Я буду в этом.
– Я принесу вам кувшин с теплой водой, вы умоетесь. Но ваза… Боже мой… куски по всей комнате.
– Да, она упала. Кстати, я не буду умываться. Пусть смотрит на меня такую, какая есть. – Она поставила ноги на пол. – Но все-таки я причешусь. Не ради него, как вы понимаете, ради себя самой.
– Я нашла гребень на полу, сеньора. Пожалуйста, давайте я помогу…
Аманда сдалась и села к зеркалу так, чтобы Кончита могла причесать ее спутанные волосы. Усталость стала проходить, словно руки Кончиты, причесывавшие волосы Аманды, сняли ее. Аманда еще долго бы оставалась в спальне, но услышала, как Коул зовет Кончиту. Мексиканка завязала волосы Аманды лентой так, чтобы они спадали на спину.
– Ну вот, теперь сеньора выглядит красивой.
– Сеньора не хочет выглядеть красивой. Она хочет выглядеть, как старая ведьма. Идите и передайте ему, что я сейчас спущусь.
Кончита помешкала у двери, нахмурилась и спросила:
– Вы в самом деле придете?
– Да, да. Я приду.
Она выждала ровно столько, сколько ей показалось достаточным, чтобы бедная Кончита не была наказана, и стала медленно спускаться, по ступенькам. Он ждал.
Коул нахмурился, когда увидел, что на ней дорожная одежда и обувь.
– Ужин остывает.
– Я тебе сказала, что не хочу есть.
– Очень хорошо. В таком случае, ты сядешь за стол и будешь смотреть, как ем я, – сердито сказал он, взял ее за локоть и развернул в сторону столовой.
Столовая оказалась даже лучше гостиной. С одной стороны она также выходила на оранжерею, откуда были видны растения с большими листьями, блестевшими под лунным светом; противоположная стена была завешена индейскими коврами с цветным рисунком. В центре был накрыт стол. На нем стояли серебряные подсвечники, дорогой фарфор. Коул усадил ее за один конец стола, сам сел напротив. Они сидели неподвижно, глядя друг на друга, пока Кончита не принесла дымящиеся блюда.
Аманда заставила себя не дотрагиваться до вилки и стала рассматривать ковры на стене, а Коул принялся за ужин. Она тайком посмотрела на тарелки: в них лежали деликатесы в соусе из зеленого и красного перца. Аманда готова была сдаться, когда Кончита принесла поднос с румяными, горячими булочками но поборола искушение. Она старалась не смотреть на Коула, который ел с большим аппетитом, отказалась даже от вина, которое он налил в стакан и поставил рядом с тарелкой.
– Поешь чего-нибудь, – сказал он, прожевывая, – ты не должна отказываться от еды, пока находишься здесь.
– И долго я здесь буду?
– Не знаю. Может, неделю.
– Видимо, тебе стоит напомнить, что у меня в городе – работа? Я сказала доктору Гудфеллоу, что меня не будет три дня.
Коул махнул вилкой.
– Не волнуйся об этом. Я пошлю ему записку, что ты задержишься.
– Ты все продумал, не так ли?
– Все, кроме возможности, что ты можешь умереть здесь от голода. Попробуй что-нибудь, Кончита хорошо готовит мексиканские блюда. Они немного острые, но очень вкусные.
– Не хочу я никаких мексиканских блюд, приготовленных Кончитой. – Она оглядела комнату. – Очень приличная обстановка для преступника, верно? Думаю, ты собираешься сказать, что это все – твое.
– Ты права.
– Еще одна ложь, конечно. Кому это все принадлежит? Где владелец?
Коул наклонился к ней через стол.
– Я же тебе уже сказал, он заперт в темнице, под оранжереей. Там, действительно, есть комната.
– Я не удивляюсь. Я больше ничему не удивляюсь.
Он раздраженно посмотрел на нее. К нему подошла Кончита и сказала, что ее муж Педро хочет его видеть. Коул сказал, что скоро вернется, и вышел из комнаты.
Едва он исчез за дверью, Аманда схватила вилку и стала поспешно есть. Она разломала булочку и отправила кусок в рот, запив все большими глотками вина. Когда Коул вернулся, она сидела перед пустой тарелкой, безразлично глядя в противоположный угол комнаты.
Коул отметил, что часть еды и вина исчезли, а на подносе лежала половина булочки. Он улыбнулся про себя, снова занял свое место за столом и взялся за вилку.
– Я не могу оставлять тебя каждый раз во время еды, – сказал он между прочим. – Конечно, можно присылать пищу к тебе наверх.
– Очень хорошо.
– Не думаю. Ты лишишь меня удовольствия видеть тебя за столом.
Аманда бросила на него взгляд.
– А мне приятней всего не видеть твоего лица, пока я здесь.
Коул швырнул вилку на стол.
– Ну что же, Аманда, ты здесь пробудешь недолго, постарайся использовать это время.
– Я не просила привозить меня сюда. Я не хотела тебя больше видеть.
– Вот поэтому я тебя и украл. Я хочу объяснить тебе все. В конце концов, ты можешь выслушать меня и, может быть, понять.
– Что я должна понимать? Что ты – лживый, противный… невоспитанный грубиян?!
Коул засмеялся.
– Я уже много всего наслушался сегодня, но «грубиян» – это самое последнее оскорбление, наверное.
– Просто я – дама и не могу сказать тебе всего, чего ты заслуживаешь.
– Ну, ты ведешь себя отнюдь не как дама. Любой цивилизованный человек будет вести себя намного воспитаннее.
– Ты осмеливаешься говорить мне о воспитанности! – Аманда вскочила из-за стола. – Самый… из всех…
– Аманда, не вздумай кидать тарелки, – ответил холодно Коул. – Это – индийский фарфор. Они принадлежат… матери хозяина.
– А тебе-то что об этом беспокоиться? – Она откинулась на стуле. – Я слишком устала бросать все. Единственное, чего я хочу, так это пойти и лечь спать.
Коул только сейчас заметил усталость на ее лице, темные круги под глазами.
– Хорошо. Вижу, ты, действительно, устала. Иди спать. Я скажу Кончите, чтобы принесла ужин наверх, не то ляжешь голодной.
Аманда отвернулась, не сказав даже спасибо.
– Отдыхай. Я хочу завтра показать тебе местность.
– Надеюсь остаться завтра в комнате.
Он хотел что-то сказать, но передумал. Может быть, если она посидит день-другой в комнате, станет менее агрессивной.
– Как хочешь. У нас много времени. Она вышла из комнаты и поднялась к себе. Зайдя в спальню, она закрыла за собой дверь на ключ, прошла на балкон и тоже тщательно закрыла дверь. Чувствуя себя в полной безопасности, стоившей, правда, некоторого комфорта, она разделась и легла в постель.
Аманда спала долгим, глубоким сном до самого утра. Ее разбудил стук в дверь – Кончита принесла на подносе завтрак. Аманда удивленно отметила, что, наверное, уже прошла добрая половина утра. Но это только радовало ее. В комнате сначала было прохладно, так как ночь была холодной, но к трем часам дня в ней стало жарко, и Аманде надоело там сидеть. Хотя Кончита принесла ей пару книг, этого показалось мало. Сидеть в душной комнате было невыносимо. В конце концов, она распахнула балконную дверь, подставив лицо свежему ветерку.
– Удивительно, как долго ты смогла выдержать это пекло.
Аманда обернулась. Коул стоял, прислонившись к косяку двери, ведущей в дом. Он скрестил руки на груди, шляпа была сдвинута на затылок, и копна светлых волос закрывала лоб.
– Надеюсь, ты не стоял здесь весь день в ожидании, – сердито бросила она.
– Нет, я встал в шесть. И к десяти часам объехал все, что мне нужно было проверить. Подошло время обедать, вот я и решил посмотреть, не заставит ли тебя жара покинуть свое убежище.
– Как видишь, – сказала Аманда и повернулась, чтобы снова закрыть дверь.
Он подошел к ней, прежде чем она успела выйти на балкон.
– Я не хочу, чтобы ты зажарила себя живьем. Обещаю, что не трону тебя.
Она ощутила его горячие пальцы на своей руке, резко выдернула ее и потерла запястье.
– Я знаю, чего стоят твои обещания. Коулу было жарко. Он снова прислонился к двери.
– Пожалуйста. Между нами – целый метр. Тебе этого достаточно?
– Не совсем, – снова сердито ответила она, отступая к балкону. Ветерок уже нагрелся, но, все-таки, так стоять было намного приятней, чем находиться в душной комнате. Платочком она вытерла вспотевшее лицо и шею, отмечая, что Коул не двигается с места. Ей хотелось, чтобы он ушел и оставил ее наедине со своей злостью.
Коул стоял, прищурясь, и любовался поворотом ее головы, белизной шеи, которую хотел поцеловать, изгибами фигуры. Он видел, как вздымается грудь, натягивая кофточку, хотел ощутить под рукой ее струящиеся волосы. Он боролся с желанием схватить ее в объятия и отнести на кровать.
Ничто не мешало бы ему бросить ее на кровать, дико и страстно овладеть ею. Никто и ничто… Кроме него самого. Коул знал, если он сейчас так сделает, когда Аманда полна гнева и злости, потеряет ее навсегда. Это послужит ей лишним доказательством того, что он, действительно, подлец и негодяй, каким она его считает. Нет, сейчас он не поступит так.
Коул взял себя в руки, поборов желание, и вышел из комнаты.
– Должна признать, что мне это надоело, – тихо произнесла Аманда с явной неохотой в голосе. В глазах ее все еще были злость и подозрительность, но она впервые за это время повернулась к нему. – Если ты сделаешь то, что обещал – не будешь близко подходить ко мне, я соглашусь посмотреть с тобой местность.
– Ты имеешь в виду, что сможешь переносить мое присутствие?
– Зачем столько сарказма. Я уехала из Тумстоуна, чтобы посмотреть ранчо. Раз уж я не увижу ранчо Сэлли, могу посмотреть это. Я полагаю, это – ранчо?
– Было когда-то. От него почти ничего не осталось, но места здесь красивые.
– Ну, если ты не хочешь… – Аманда пожала плечами.
– Нет-нет, – сказал он быстро. – Я буду рад тебе показать все. Ты можешь даже не разговаривать' со мной, если хочешь. Только обещай ничего больше не разбивать.
Она проигнорировала его последние слова и пошла переодеться для верховой езды. Кончита почистила ей юбку, но она все равно показалась Аманде неподходящей. В конце концов Аманда решила, что меньше всего следует об этом думать. Она считала, что не совершит большой ошибки, если немного прогуляется с Коулом. Поскольку сидеть в раскаленной от жары комнате невыносимо, пускай наступит небольшое перемирие. Но только попробует что-либо сделать ей, сразу поймет, что она не собирается прощать.
Коул ждал ее внизу. Он приготовил для Аманды коричневую, в белых пятнах лошадь. Она увидела в коррале еще три или четыре лошади, но эта понравилась ей больше. Животное оказалось покладистым, и спустя полчаса Аманда уже наслаждалась свободой и прогулкой. Она ехала немного впереди Коула и увидела, что дорога пропала в зарослях полыни, скоро перешедших в широкую равнину. Голубые горы вдали упирались в небо. Коул подъехал к ней.
– Дорога заросла. Поезжай за мной. Дальше поедем через горы.
Аманда молча поехала следом. Равнина закончилась, тропинка стала подниматься в горы. Так они ехали около часа, пока Коул не остановился у подножия холма. Почва там была каменистой, но травы было достаточно, чтобы его лошадь немного пощипала ее, пока он осматривал место. Аманда помедлила, но слезла с лошади, решив посмотреть на долину, видневшуюся вдали.
– Думаю, там пасется скот.
– Раньше его было здесь много – около пяти тысяч голов. Но это было давно. Хозяин плохо ухаживал, а потом и вовсе отказался от этой затеи.
– Это тот, который заперт в подвале?
Он усмехнулся. Аманда говорила это очень серьезно.
– Я пошутил. – Он удивился, что она всему поверила. – На самом деле он давно уехал отсюда.
Аманда села, поджав под себя ноги.
– Так это не действующее ранчо.
– Нет.
– Но оно хорошо сохранилось.
Они долго сидели молча. Внезапно Коул положил руки на колени и заговорил:
– Я знаю, что ты не хочешь меня слушать, Аманда, но я привез тебя так далеко, чтобы поговорить. Я просто обязан это сделать. Когда я ехал в Тумстоун как Кэбот Стори, преподобный Кэбот Стори, я не собирался так долго маскироваться. Мне нужно было поговорить с одним человеком, и я тут же бы уехал, чтобы никто и не знал об этом. Я подумал: кто обратит внимание на простого священника в небольшом городке? Подумаешь, маленькая шутка – всего один день. Потом я увидел в экипаже тебя. Я сразу подумал, что ты – не такая, как все. Что-то мне подсказало, что между нами может что-нибудь быть. Но я бы все равно уехал, если бы обстоятельства сложились по-другому. Люди ожидали священника. Три пары ожидали венчания. Бог мой! Они вцепились в меня и буквально понесли на руках. Потом я узнал, что Эйсиса Мэлоуна нет в городе и не будет недели две. Мне очень нужно было с ним встретиться. Я решил немного подождать. Пару недель.
Аманда смотрела на серовато-коричневую равнину, серо-зеленые кактусы, на юкку. По ее лицу нельзя было догадаться, о чем она думает. Она старалась скрыть свое смущение и не поддаться соблазну слов Коула. Она решила не верить ничему, что бы он ей ни говорил.
– Все повернулось по-другому, – продолжал Коул. – Я вдруг понял, что мне нравится быть преподобным Стори, но больше всего мне хотелось видеться с тобой. То, что произошло между нами, стало означать для меня очень многое.
Аманда вскочила на ноги.
– Если ты хочешь оправдаться таким вот образом, зря стараешься.
Коул тоже поднялся и уперся руками в бока.
– Я не оправдываюсь. Я хочу, чтобы ты поняла, я не обманывал тебя. Так все получилось.
– Получилось так, что ты стал правительственным агентом? А Детка Могильщик – тоже шутка? Как ты там сказал: всего на один день?
Коул отвернулся от ее горящих глаз: мнение Аманды о нем не измениться, что бы он ей ни говорил.
Она подошла к лошади и взялась за поводья.
– Поехали назад.
Он в отчаянии щелкнул языком.
– Хорошо, сходи с ума, если хочешь. Я свое сказал. Но нам надо как-то дожить вместе до конца недели.
Аманда села на лошадь.
– Я знаю. – Она развернула лошадь к тропинке.
Коул поставил ногу в стремя, шепча себе:
– Ох уж эти женщины!
