Глава 25
Любовь с Энгусом была пределом всех ее мечтаний. Он нежно учил Бонни вершинам чувственного наслаждения. Обращаясь с ее телом, как с бесценной скрипкой, он извлекал из этого «инструмента» такие восторженные звуки, каким удивлялась сама Бонни. Губы Энгуса исследовали все ее тело, Бонни в свою очередь страстно обнимала его. Потом, обессиленные, они лежали рядом. Бонни испытала истинную радость.
«Какой чудесный сегодня день», — думала она. Бонни уснула и ей приснилась маленькая церковь, а вокруг — море белых лебедей.
Их отель находился на улице Курфюстендам. Бонни встала рано, ей хотелось посмотреть город.
— Никто не приезжает в Берлин, чтобы его смотреть, — сказал Энгус. — Большую часть города разбомбили во время войны. Сюда приезжают поразвлечься в ночное время. — Его глаза сверкнули. — Сегодня я покажу тебе клуб «Флим Флэм».
Бонни попыталась изобразить радость. Она была сыта ночными похождениями Энгуса. «Но, — успокаивала она себя, — через несколько лет, с парой детей, он остепенится и будет оставаться со мной дома». Бонни улыбнулась.
— Это звучит заманчиво. А сейчас давай прогуляемся.
— Сначала займемся любовью. — Энгус был в восторге от проведенной ночи.
Он протянул руки, и Бонни, сбросив с себя сорочку, кинулась к нему.
— А ты большая шалунья, — Энгуса удивила ее открытая страсть.
— Я знаю, — ответила Бонни, затаив дыхание, — Я всегда знала, что любовь стоит того, чтобы ее ждали. Я видела, как девушки гоняются за отвратительными мужчинами. Но всем своим обожателям я говорила «нет», — она улыбнулась. — Я знала, что однажды у меня будешь ты. Я всегда это знала.
Вдруг Энгусу стало страшно от этого признания.
— Не люби меня так сильно, Бонни, — сказал он, отталкивая ее от себя. — Не жди от меня слишком многого. Все эти годы я вел разгульную жизнь и не смогу быстро измениться.
— Я и не жду, что ты сразу изменишься, — призналась Бонни. — К тому же я не хочу, чтобы ты сильно менялся.
Энгус вздохнул. Перспектива прогулки уже наскучила ему, а от напряженного разговора он разнервничался.
— Думаю, мне нужно позвонить Фриде, — сказал он.
— Фриде? Кто это, Фрида?
— Это моя старая знакомая, жена Гюнтера. Им принадлежит большая кораблестроительная фирма. Я хожу с ними в плаванье время от времени.
Он протянул руку к телефону. Через несколько минут он договорился пообедать с ними в одном из ресторанов. Бонни была разочарована. Она редко проводила время наедине с Энгусом. Его всегда окружали друзья. Даже когда они находились дома, там всегда был Зейкервель. Энгус видел, что она обижена, но быстро подавил растущую в нем тревогу. Почему после прекрасной ночи любви ему так хотелось разразиться бранью? Он был озадачен. Часто в своей жизни, сталкиваясь с любовью и доверием, он отчаянно разрушал их, Казалось, будто он стоит по ту сторону окна и смотрит на мир, который существует вокруг него. За тем окном он чувствовал себя беззащитным ребенком, которого переполняла любовь и добрые чувства. Но когда он вырос и пришел в этот мир, то был уже другим человеком. Никакие эмоции не трогали его, кроме боли и ненависти. И если ребенок понимал и чувствовал любовь, то взрослый человек отрицал это чувство и превращал все самое прекрасное и возвышенное в ставший привычным и успокаивающим пламень зла. Прекрасно зная, что Бонни обиделась, он не мог удержаться от наслаждения видеть ее оскорбленное лицо.
— Они тебе понравятся. Они очень веселые.
Фрида и Гюнтер были уже пьяны, когда подъехали к Энгусу и Бонни в ресторан на Курфюстендам. День стоял жаркий, и Энгус предложил пообедать в тени под полосатым тентом. В ресторане было полно бизнесменов с толстыми животами и пустыми глазами. Когда показались его друзья, Энгус изучал список вин.
Фрида была полной женщиной. Ее рыжие локоны доставали до плеч, губы были накрашены толстым слоем красной помады, а узкое зеленое платье облегало пышную фигуру. Гюнтер был высоким, выше Энгуса. Он щелкнул каблуками и наклонился, чтобы поцеловать руку Бонни. Бонни Гюнтер нисколько не понравился.
После шумных приветствий они уселись обедать. Энгус заказал артишоки под голландским соусом, свинину и кислую капусту.
— Тебе понравится это блюдо, — сказал он Бонни.
Бонни попыталась улыбнуться. Она никогда не любила свинину. Это мясо казалось ей слишком тяжелым, но теперь пришлось согласиться, потому что Энгус никогда не спрашивал, что заказать.
— Мне хочется, чтобы ты ела то же самое, что и я, — объяснил он ей однажды, — так будет легче официанту.
Но в душе Бонни понимал, что Энгус спокоен только тогда, когда полностью контролирует ее. Она видела, что любая попытка отстоять свою независимость приводила его в бешенство. Ей нельзя водить машину. Ее единственная попытка сесть за руль «Роллс Ройса» так разозлила Энгуса, что Бонни решила больше никогда не повторять этого.
Бонни решила быть приветливой с его друзьями. Фрида заказала двойную водку и откинулась на спинку кресла.
— Дорогая, — сказала Фрида Бонни, — я видела вашу фотографию в газетах.
— Правда? В Берлине? — удивилась Бонни.
— Да, новости про Энгуса разносятся повсюду. На этот раз новость была просто прекрасной.
Энгус нахмурился:
— Хватит, Фрида. Я изменился.
— Да? — ее накрашенные брови вскинулись вверх. — Никогда, — выдохнула она, — пока ты дышишь, ты не переменишься. Ты всегда останешься тем же Энгусом. Не меняйся, дорогой. Нам будет скучно без твоих проказ. Правда Гюнтер?
— О да, конечно, — сказал Гюнтер, уткнувшись в бокал с пивом. Он рукавом вытер усы и хитро посмотрел на Энгуса: — Сегодня в клубе «Флим Флэм» будет вечеринка. Сходим, отпразднуем твою свадьбу?
Энгус посмотрел на Гюнтера. Последний раз, когда они приезжали в этот клуб, то подцепили шестнадцатилетнего парнишку и по очереди переспали с ним. Фрида в это время громко храпела в соседней комнате. От возбуждения и страсти у Энгуса загорелись глаза.
— Пойдем, — сказал он и заказал себе еще виски.
«О Господи, — подумала Бонни, — если он начинает пить виски уже сейчас, то просто невозможно представить, каким он станет к вечеру». Но ее волнения оказались напрасными. Весь день Энгус был просто прелестным. После завтрака они договорились встретиться в этом же ресторане и поужинать. Попрощавшись с друзьями, Энгус повел Бонни по магазинам.
— Берлин очень красивый город, — заметила Бонни.
— Да, — Энгусу вдруг стало скучно. Он хотел вернуться к своим друзьям. Завтрак с Гюнтером и Фридой навел его на мысль, что Бонни может быть очень скучной. В ней не было ни капли отрицательного.
— Ну вот, — Энгус решил, что единственный способ скоротать день — это тратить деньги. — Давай зайдем в этот магазин, я куплю тебе часы.
— Восемь тысяч долларов? Только за часы? — Бонни ужаснулась, услышав цену часов, которые ей понравились.
Энгус смеялся. Ему нравилась непосредственность Бонни. Он купил часы и повел ее в небольшой магазин, находившийся в центре города. Там Энгус часто покупал одежду для своих любовниц. Бодрая веселая хозяйка магазина обрадовалась Энгусу. Через несколько минут в магазине царил полный беспорядок, все было перевернуто вверх дном. Энгус поставил Бонни в центре зала и отбирал платья, протягивая их владелице.
— Я беру вот это. А сейчас дайте подумать, — сказал он. — Нет, нет, мне не нравится такой вырез. — Он откинул желто-зеленый халат. — Я не хочу, чтобы ты носила зеленый цвет.
— Хорошо, — Бонни обрадовалась, потому что никогда не любила зеленый.
Отобрав примерно тридцать различных нарядов, Энгус распорядился доставить все эти вещи к пяти часам в отель.
— А теперь, — сказал он, когда они вышли на оживленную улицу, — мы поищем обувной магазин.
Там он: купил Бонни десять пар туфель разных цветов на «шпильках» и пять пар вечерних туфель.
— Пожалуйста, Энгус, — Бонни даже заволновалась, — мне не нужно столько одежды. Давай вернемся в отель.
— Заедем еще в один магазин, — Энгус остановил такси. — Отвезите нас в боди-шоп, — сказал он по-немецки водителю.
Боди-шоп продавал то, что называется интимной одеждой. Энгус выбрал несколько экзотических сорочек из атласа.
— Я никогда не носила таких открытых сорочек, — нервно сказала Бонни. Она помнила, что Энгус сегодня выпивал, и пыталась выразить свое недовольство как можно мягче, лишь бы только не расстроить его.
— Ты будешь носить то, что я тебе покупаю, — раздраженно ответил Энгус. — Я трачу полдня на то, чтобы купить тебе красивую одежду, а ты еще недовольна.
— Нет, честно, Энгус. Я очень благодарна тебе. Просто я никогда не придавала большого значения одежде.
— Я заметил, — Его голос был все еще резок. — Но теперь ты моя жена, и тебе придется доверять мне. Я не могу позволить, чтобы ты выглядела, как неотесанная деревенщина.
— Разве я так выглядела? — Бонни была уязвлена.
— Да, но теперь это неважно. Я все изменю. — Он взял в руки черный халат с глубоким вырезом и разрезами до бедер и посмотрел на Бонни. Его глаза сияли.
— Это тебе пойдет.
Он представил, как будет сочетаться невинность его жены с таким халатом. Это будет просто неотразимо.
— Эту стопку я тоже беру, — сказал он, указав на гору лифчиков и трусиков. Добавьте к этому дюжину чулок, у которых сзади есть шов, и пришлите все это в отель.
Управляющий магазина кивнул.
Бонни чувствовала себя несчастной. «Ну ладно, — думала она в такси, — я привыкну к этим модным нарядам, но смогу ли когда-нибудь ходить на таких каблуках?»
— Я хочу, чтобы ты надела желтое платье, которое примеряла в магазине, — сказал Энгус.
Бонни кивнула. Платье только казалось простым, на самом деле оно было скроено так, чтобы подчеркнуть стройную фигуру Бонни и ее длинные ноги. Во время поездки в Испанию она загорела и в этом платье выглядела, как прекрасный нарцисс. Мысль о том, какое впечатление ее невинное лицо произведет в клубе «Флим Флэм», раззадорила Энгуса. Он заплатил за такси и обнял Бонни за талию.
— Я хочу заняться с тобой любовью, — прошептал он ей на ухо.
Бонни улыбнулась. Энгус затащил ее в пустой лифт и прижал к стене. Он был таким нетерпеливо-страстным. Его губы так впились в ее рот, что она даже всхлипнула от боли. В спальне он сорвал с нее одежду и повалил на кровать. Бонни была удивлена всем этим и молчала. Энгус, заметив ее взгляд, ухмыльнулся.
— Разве тебе не нравится настоящий секс?
— Я не знаю, что ты имеешь в виду, — глаза ее были полны слез. — Это больно, а я не люблю, когда мне причиняют боль.
Он снова ухмыльнулся:
— Я тебя многому научу. Иногда в боли находят наслаждение.
— Это не для меня, — ответила Бонни. — Я вообще не выношу никакой боли.
Энгус перевернулся на живот. Он любил такой «скоротечный» секс.
В дверь постучали. Энгус поправил одежду и медленно пошел в роскошную гостиную. Вошла целая процессия носильщиков и горничных отеля. Они несли горы коробок и пакетов — результат дневной прогулки по магазинам.
— Поставьте все это здесь, — сказал он, — и потом повесьте всю одежду в левую часть шкафа. Все понятно? Положите туда туфли и все остальное.
Служащие посмотрели друг на друга, затем на Энгуса.
— А куда деть эту одежду? — спросили они.
Энгус вздрогнул.
— Выбросьте ее, если хотите. Побыстрее избавьтесь от нее и повесьте все новое.
Энгус вернулся в спальню. Ему не терпелось увидеть лицо Бонни, когда она узнает о том, что вся одежда, которую она так тщательно подготавливала к медовому месяцу, пропала. «Ведь у нее, — подумал Энгус, такой невыразительный вкус. Ее нужно научить одеваться. Теперь я буду выбирать, что ей носить».
Энгус всегда приказывал своим женщинам, чтобы те носили облегающие платья и туфли на высоких каблуках. Он возбуждался при виде острых, как гвоздь, каблуков, от того, как черный шов натягивался на ноге и скрывался под юбкой. Он не признавал новые нейлоновые колготки. Он испытывал страстное желание, расстегивая подтяжки чулок. «Бонни придется привыкнуть к моим взглядам», — подумал он.
Дверь за служащим захлопнулась, и Энгус улыбнулся. Они были вдвоем в номере, и Энгус спросил Бонни, не хочет ли она принять душ. Разгоряченная, она немедленно согласилась. Бонни чувствовала себя, как будто ее избили, но мысль о том, что Энгусу было с ней приятно, радовала ее. Она вылезла из постели и обнаженная пошла в ванную. На полу лежал толстый белый ковер. Там висела новая одежда. На полках рядами стояли новые сверкающие туфли. Бонни нахмурилась и открыла другую дверь. Там было пусто.
— Энгус, — позвала она, — здесь какая-то ошибка. Кто-то унес мою одежду.
В комнату вошел Энгус.
— Здесь нет никакой ошибки. Никакой ошибки! Это я приказал убрать весть старый хлам.
— Но ведь все, кроме халата, было совершенно новое. Да и он — все равно что талисман.
— Теперь я твой талисман, — твердо сказал Энгус. Он притянул Бонни к себе. — Я люблю тебя, моя милая.
Глядя на ее обнаженное тело, Энгус с удовольствием отметил, что у Бонни не полные бедра. Он не любил женщин с тяжелыми ягодицами. Бонни уткнулась ему в грудь, ей пришлось сдержать свои эмоции, пока они не в душе. Там Энгус не сможет разглядеть слезы не ее лице.
«Мне кажется, ему необходимо чувствовать, что я принадлежу ему», — подумала Бонни, сидя за столиком в ванной и накладывая грим.
— Что мне надеть к желтому платью? — спросила она у Энгуса, который завязывал галстук.
— Надень золотые серьги. В Италии мы купим еще и другие драгоценности.
— В Италии?
— Да. Я хочу купить там новую машину. К тому же мне нравится Рим. Такой декадентский город. В нем полно проституток и священников.
Бонни подумала об отце Джоне.
— Туда хочет уехать отец Джон.
— Да, — кивнул Энгус. «Он зажал меня в углу на свадьбе. Он явный педераст. Интересно, что он делает с Лорой, — подумал Энгус. — Как бы то ни было, эта женщина — исчадие ада».
— Я пообещала бабушке, что приеду к ней в конце лета.
— Хорошо. — У Энгуса было прекрасное настроение. Он протянул ей помаду. — Попробуй эту.
Бонни повиновалась.
— А ты хочешь поехать?
— Нет. В доме твоей бабушки я тебе полностью доверяю, — засмеялся он.
Бонни посмотрела на себя в зеркало.
— Ты можешь доверять мне везде. Я знаю, что сейчас ты мне не веришь, но поверишь обязательно.
Энгус поцеловал ее в макушку.
— Надо ехать, иначе мы опоздаем.
Они обедали в ресторане. Фрида и Гюнтер запаздывали. Они приехали уже слегка навеселе. Для себя и Бонни Энгус заказал омаров и салат из апельсинов и киви. Во время еды Фрида и Энгус болтали о своих друзьях. Гюнтер попытался завязать с Бонни дружескую беседу, но вскоре отказался от этого. У Бонни не лежала душа к болтовне. К тому же она неловко чувствовала себя в новом нижнем белье. Она не привыкла ни к бюстгальтерам с подкладкой и на косточках, ни к чулкам на эластичном поясе с подтяжками. Одним словом Бонни чувствовала себя не в своей тарелке. «И все-таки Энгус, должно быть, любит меня по-настоящему, если так заботится о том, во что я одета и как выгляжу», — подумалось ей.
Ей хотелось веселиться, как Энгус и Фрида. Энгус улыбался и хохотал над сплетнями, которые рассказывала ему Фрида.
— Лучшее место для берлинцев сейчас — это Дакар. Французы нас по-прежнему ненавидят. Так забавно ходить на вечеринки при посольстве, там французам приходится с нами разговаривать.
— А в Дакаре можно поохотиться? — заинтересованно спросил Энгус.
— Нет, не думаю, но можно отлично покататься на водных лыжах.
Энгус улыбнулся Бонни.
— Это будет прекрасная поездка.
Они поужинали и сели в «Мерседес» Гюнтера. Около клуба «Флим Флэм» Бонни бросила на Энгуса озабоченный взгляд. На тротуаре толпились люди, выглядевшие так странно, что невозможно было понять, кто из них мужчина, а кто женщина.
Энгус повел ее в клуб. Сквозь завесу дыма Бонни различала фигуры-призраки, смолкавшие при виде девушки. Бонни была в ужасе, когда узнала, что это клуб трансвеститов. Во второй раз в этот день она расплакалась.
— Не глупи, Бонни. Пора тебе повзрослеть, — сказал Энгус.
Через полчаса Бонни заметила, что Энгус исчез. Она спросила Фриду, где Гюнтер. Фриду передернуло.
— Он где-нибудь с Энгусом. Не волнуйся. Мы вызовем такси, и я отвезу тебя в отель.
Бонни почувствовала приступ боли, а Фрида, зевнув, сказала:
— Идем, уже поздно. Мы с Гюнтером завтра едем в Стамбул.
До того, как такси подъехало к отелю, Бонни осторожно спросила Фриду, знает ли она, где их мужья.
— Никогда не задавай мне таких вопросов. Гюнтер побьет меня, если я буду вмешиваться.
Бонни не поверила:
— Побьет тебя?
Фрида кивнула. «Совершенно очевидно, что Энгус ее еще и пальцем не касался», — подумала она.
— Послушайся моего совета: никогда не перечь Энгусу, если сможешь. — Фриде понравилась эта девушка.
— Не буду. Я постараюсь не злить его, но это очень трудно.
— Я знаю. Пусть он идет, если хочет идти. Таких мужчин называют в Америке «котами». Им нужна свобода.
— Хорошо, — кивнула Бонни. — Надеюсь, мы еще увидимся.
— Конечно. — Фрида улыбнулась. — С такими мужчинами, как наши, нам необходимо быть друзьями. Возможно, увидимся на Рождество. Мы будем в Лондоне, там я хочу купить подарки. — Она на прощанье поцеловала Бонни. — Спи спокойно и не волнуйся. К рассвету он явится.
В широкой кровати Бонни еще долго ждала Энгуса. Но когда он пришел, она спала. После распутной ночи с Гюнтером Энгус чувствовал прилив сил.
На следующее утро Энгус сказал, что они уезжают в Италию.
— Возьми с собой несколько вещей, — сказал он Бонни. — Остальное мы отошлем в Лондон. — Бонни безразлично слушала его, сидя на кровати. Она чувствовала усталость. — Не дуйся, Бонни. Я не выношу, когда дуются.
— Ты хотя бы мог мне сказать, что уйдешь с Гюнтером.
— Ну уж нет. Я не хочу жить с женщиной, которая пытается контролировать каждый мой шаг. Я знал, что Фрида отвезет тебя домой. Тебе было весело, и я не хотел беспокоить тебя, поэтому и ушел. Тебе было бы скучно смотреть на новую коллекцию оружия Гюнтера.
Бонни недоверчиво посмотрела на него, и он понял, что ему не верят. Он заметался по комнате.
— Ты ведь мне не веришь, да? Ты думаешь, что я развлекался с женщинами? Этого не было. Если ты мне не веришь, то позвони Гюнтеру и спроси у него.
— Нет, — запротестовала Бонни, — я не хочу разговаривать с Гюнтером. Я верю тебе.
Но было слишком поздно. Энгус как будто был накачан адреналином. Его бешенство должно было как-то вылиться. Он схватил Бонни за шею, как берут котов, и швырнул ее к телефону:
— Набирай!
Она набрала номер, который он сказал. Казалось, телефон звонил несколько минут.
— Да? — вежливо ответил Гюнтер.
— Говори же что-нибудь! — прошипел Энгус.
— Гюнтер, — сказала Бонни плачущим голосом, — ты не можешь сказать мне, что вы делали вчера ночью?
— Конечно, — Гюнтер захихикал. — Мы смотрели мою новую коллекцию оружия. Мы уезжаем в Стамбул, и нужно было перед отъездом смазать ружья.
— Спасибо. Понятно.
— Ничего, дорогая. Я слышал, вы приятно провели время с Фридой.
Бонни положила трубку.
— Посмотри на меня, — сказал Энгус.
Бонни посмотрела на него. Она все равно не верила.
— Извини, Энгус, — сказала она, но он видел, что эти глаза не светятся доверием и любовью. Он занес руку и дал ей пощечину. Бонни побледнела. На ее щеке остались отпечатки его пальцев.
— Ты, сука! — заорал он. — Я все делаю для тебя, а ты мне даже не доверяешь.
— Доверяю. Я не вру, потому что слишком люблю тебя.
— Одевайся. Мы сейчас же уезжаем в Рим. Хватит с меня этого отеля.
Он вышел из комнаты.
В самолете они молчали. Энгус смотрел в окно и пил виски. Бонни читала книгу и пыталась забыть про пощечину.
Толстый слой грима скрывал синяк, а левый глаз слегка напух. «Он очень нервничает, — рассудила Бонни. — Это Гюнтер на него так плохо влияет». Ко времени приземления она решила забыть про это и наслаждаться Римом. Увидев улыбку на лице жены, Энгус простил ее.
Такси остановилось напротив отеля «Спиноза» около Колизея. Только в Италии мог быть такой шикарный отель. Огромные мраморные залы, ряды портретов, казалось, ожидали их прибытия. Энгуса здесь хорошо знали. Много вечеров провел он с друзьями в баре этого отеля. Сообщения о веселых похождениях Энгуса не сходили с газетных полос.
Альфонсо, управляющий отеля, поприветствовал их у двери. «Ах, — подумал он, — заметив грим на лице Бонни, — он уже начал».
— Добро пожаловать. — Он наклонился и поцеловал ей руку.
Бонни улыбнулась. Сердце старого итальянца было тронуто. «Такая женщина не для Энгуса, — подумал он. — Интересно, сколько потребуется времени, чтобы она поняла, за кого вышла замуж?»
