Глава 12
Джим Эймз лежал в комнате Эдварда, бессильно откинув голову на подушку. И казался маленьким и жалким на большой широченной кровати. Он опять не мог заснуть ночью — сильно болела нога. Джулии пришлось дать ему снотворное. До сих пор он был вялым и неразговорчивым. Больная нога лежала поверх одеяла. На груди у Джима пристроилась Пчелка, ласково мурлыкая, кошка успокаивала его. Причем, по-видимому, испытывала блаженство от проявленного к ней внимания.
— Джим, может быть, съешь кусочек пирога? — спросила Джулия.
— Да, мэм… К вам кто-то пришел в гости? — поинтересовался он. — Верно, мэм?
— Городской комитет по улучшению, — Джулия отломила кусочек пирога и положила мальчику в рот. — Мы собираемся через несколько недель, чтобы поговорить о том, как можно улучшить жизнь в городе.
— Мне бы хотелось жить в городе, тогда не пришлось бы ходить в школу так далеко!
— Прежде всего, предупреждаю: ты должен впредь носить ботинки! Слышишь? — Джулия строго посмотрела мальчику в глаза. А тот неожиданно весело рассмеялся. — Мосси смастерил тебе костыль. Скоро ты научишься ходить с его помощью и даже прыгать.
Покормив Джима, Джулия спустилась вниз. В гостиной Хэриет Тейбор громко разглагольствовала о нарушении городских законов. Именно этот вопрос они обсуждали сегодня на собрании исполнительного комитета. Хэриет негодовала. Мощная грудь вздымалась так, что лиф черного шелкового платья, казалось, вот-вот треснет по швам.
— Если хотите услышать мое мнение, то я считаю — мы должны закрыть «Бон Тон». «Девочка для танцев» — всего лишь условное название обыкновенной проститутки. А Делвуд Петти — поставщик подобных женщин!
Джулия вздрогнула при этих словах.
— Хэриет, пожалуйста, говори потише. У меня наверху Джим Эймз.
Хэриет пристально посмотрела на Джулию через пенсне. После столкновения из-за Гилберта Бута в гостиной Луизы Уиливер, она стала относиться к Джулии довольно прохладно, если не враждебно.
— «Нью-Гейти», — продолжала Хэриет более спокойно, — также доставляет нам много хлопот из-за виски и карточных игр. Но, по крайней мере, там не играют в «Фараона» и не держат женщин легкого поведения!
— «Бон Тон» на Мейн-Стрит достаточно выгоден для нашего бизнеса, — отозвалась Рената Блюм. — Думаю, против его закрытия будут возражать все владельцы магазинов…
— Деньги, — процедила Хэриет сквозь зубы, — это все, о чем можете думать вы, владельцы магазинов!
Рената удивленно приподняла черные тонко очерченные брови.
— Послушай, Хэриет, мы, как и все, заботимся о процветании города и хотим помочь избавиться от социальных пороков! Но мистер Петти — хороший сосед, хотя иногда попивает виски, сидя у входа в салун.
Аморальный облик Делвуда, пьющего виски на улице, послужил поводом для бурной перебранки между Хэриет и Дотти. Потом поднялась Луиза в голубом шелковом платье, прекрасно оттеняющем яркий цвет окрашенных хной волос. Она горячо заговорила о том, что мальчишки всегда толпятся перед салуном, разглядывая сквозь стеклянные двери и широкие окна наряды девочек для танцев. А наряды лишь условно прикрывают наготу!
Джулия попыталась напомнить возмущенным и возбужденным дамам главную тему собрания.
— Конечно, стол для игры в «фараона» — настоящее нарушение закона…
— Но, похоже, начальник полицейского участка Макквиг не собирается что-либо предпринимать! — сказала Дотти.
Луиза задумалась, потом снова заговорила.
— Также как и мужчины в городском совете. Я несколько раз пыталась разговаривать с Джорджем об этом, но он считает, то, что происходит за запертыми дверями, нас не должно касаться!
— Какой позор! — сердито и разгневанно выпалила Хэриет, — высоко подняв чашку, она подносила ее ко рту резкими движениями. — Если у мужчин недостаточно смелости, чтобы искоренить отвратительные пороки, то это должны сделать женщины! — она оглядела присутствующих высокомерно и надменно. — Я требую, чтобы эта игра — «фараон», была запрещена, а проститутки должны быть выселены из города. Если этого не сделает городской совет, то я заставлю начальника полиции принять серьезные меры!
Она поднялась, роняя на вычищенный ковер крошки от пирога.
— Слабовольные женщины! Вы все — слабовольные женщины! Я не выношу слабовольных женщин! Прощайте!
Высказавшись, Хэриет гордо выпрямилась и решительно выплыла из гостиной, оставляя присутствующих с растерянно открытыми ртами и в полном недоумении от ее выходки. Джулия, постаралась совладать с растерянностью, вышла следом за Хэриет, пытаясь успокоить разгневанную даму.
— Не уходите, Хэриет. Мы не возражаем против вашего мнения. Просто у нас дискуссия, и каждый вправе высказать свое мнение!..
Хэриет стояла в прихожей перед зеркалом, поправляя шляпу.
— А вы, Джулия Меткалф — настоящая бесстыдница! Еще и года не прошло со дня смерти мистера Эдварда Меткалфа, а вы уже путаетесь с этим человеком! — она решительным жестом воткнула булавку в черную фетровую шляпу.
— Хэриет…
— Вы считаете, никому не известно, что между вами происходит? Об этом знает весь город, — натянув черные лайковые перчатки, резко распахнула дверь. — Боюсь, что мне придется отказаться от нашей дружбы! — дверь шумно захлопнулась за Хэрнет так, что задребезжали дверные стекла.
Джулия стояла, растерянно глядя вслед миссис Тейбор. Ей было неуютно и неловко. Значит, история стала достоянием всего города! Все сказанное Гилбертом в «Пикаксе» послужило отличным поводом для сплетен.
Джулия с горечью думала о том, что Хэриет права. Гиб воспользовался гостеприимством и запятнал ее репутацию. Она должна была обидеться на него, разозлиться, но почему-то чувствует только горечь, смущение и недоумение. Чего он добился? Что получил от нее? Всего один поцелуй и несколько обедов?.. Ни денег, ни уж тем более интимной близости!
Дамы в гостиной тревожно перешептывались. Луиза окликнула Джулию, и она вернулась.
— Ты ведь знаешь, Хэриет часто говорит необдуманно, — словно извиняясь, сказала Дотти.
Они смотрели на нее сочувственно. Они все были готовы успокоить ее, утешить. Но то, что сейчас чувствовала Джулия, касалось только ее. Она не собиралась выносить собственные переживания на публичное обсуждение. Она должна наедине с собой, разобраться в спокойной обстановке со своими проблемами, найти причину столь унизительного положения, в которое попала.
— Мы обсуждали игру в «фараон», — сказал Джулия, встав и распрямив плечи. Голос звучал уверенно и твердо.
Дотти и Луиза обменялись изумленными взглядами.
— Барнет серьезно поговорил с Гибом, — сообщила Дотти, оглядев комнату.
— С уборкой он справился отлично, — сказала Луиза. — Я вот никак не могу заставить Джорджа вынести и вычистить ковер.
— Мне не хотелось бы сейчас говорить о нем, — ответила Джулия и села на стул. — Если вы не возражаете…
— Конечно, дорогая, мы не возражаем, — с готовностью отозвалась Луиза, оглядев комнату внимательно. — Было бы неплохо оклеить гостиную обоями!
— Луиза, — напомнила Рената. — Пора вернуться к делу.
— Хорошо. Вернемся к делу. — Луиза открыла записную книжку и лизнула кончик карандаша. — Теперь, когда Хэриет ушла, я снова могу занять законное место председателя! И заявляю, что каждая женщина имеет полное право высказываться о том, о чем думает. И к черту отстающих! — она высказалась столь решительно и гневно, что напряженная обстановка разрядилась, дамы весело рассмеялись.
Они снова принялись дискутировать об азартных играх. Было решено запретить игру в «фараон», так как распространение этой игры не способствует порядку в городе.
Луиза предложила встретиться с начальником полиции. Джулия предлагала другое.
— Поскольку я выполняю функции санитарного врача города, пока не приедет мистер Бичем, возможно, мне следует встретиться с мистером Петти. Может быть, он отнесется к нашему предложению с большим пониманием, если мы не будем требовать соблюдения законности, а приведем в качестве довода важность сохранения здоровья наших горожан… Все сложится так, будто он примет решение самостоятельно, без конфронтации с местными властями и нашим комитетом!
После короткого обсуждения предложение Джулии приняли, хотя, как ей показалось, без особого энтузиазма.
— На следующем собрании тебе предстоит выступать с докладом, — напомнила Луиза, сделав краткую запись в блокноте. — Следующий пункт нашей повестки — нарушение закона о проституции хозяином «Бон Тона».
По закону, для размещения женщин легкого поведения в городе предназначалось два специальных места: публичный дом «Ту Майл-Роуд» и притоны на Китайской аллее. Туда не ступала нога ни одной порядочной женщины. В салунах могли работать «девочки для танцев», но они должны были только танцевать с посетителями и выполнять обязанности официанток.
— Откуда Хэриет известно, что происходит в «Бон Тоне»? — поинтересовалась Джулия.
— Ей ничего не известно, — махнула рукой Рената. — Ее гнев вызван тем, что там работает Сарабет Браун. Хэриет очень хотела бы, чтобы Сарабет убрали из города подальше от Ли, — пояснила она.
Луиза и Дотти согласились с ней. Джулия удивилась.
— Я думала, что Ли и Сарабет давно расстались…
Женщины многозначительно переглянулись, словно решая, кто же должен объяснить.
— Это все из-за Гиба, — сказала, наконец, Дотти. — Теперь, когда он вернулся в город, Хэриет опасается, что Ли, как в старые времена, снова свяжется с ним и с Сарабет! Гиб открывает рудник, он партнер Ролли, живет в «Бон Тоне», где работает Сарабет. Все это для Хэриет грозит возвращением к прошлому. К тому кошмару, который чуть не свел ее в могилу. Во всяком случае, я думаю, что все обстоит именно так.
Джулия вспомнила, какой Ли всегда угрюмый и печальный… Почему он не может жить с девушкой, которую любит. Даже если она и не самая уважаемая особа в городе?
— Так или иначе, — сказала Луиза, — необходимо решить, что делать с «девочками для танцев». Может быть, потребовать расследования по этому вопросу?
— Я могла бы сказать об этом мистеру Петти, когда пойду решать вопрос о «фараоне», — предложила Джулия.
— Как ты можешь говорить о таких вещах? — Луиза задохнулась от негодования.
— Но ведь это касается здоровья граждан…
— Если кому-либо беседовать с мистером Петти, то только не тебе, — твердо отрезала Дотти. — Это может вызвать новую волну грязных намеков в твой адрес! Если хочешь знать мое мнение, то я считаю, что тебе не следовало бы вообще говорить с мистером Петти ни о чем, — Дотти откашлялась и добавила многозначительно: — При сложившихся обстоятельствах.
Джулия переводила недоумевающий взгляд с одной дамы на другую. Но все они выражали молчаливое одобрение сказанному. Только теперь Джулия поняла в полной мере, до какой степени скомпрометировал ее Гиб своим хвастовством… Запятнана не только ее личная репутация, утрачен авторитет городского доктора и санитарного врача.
Наверное, Джулия не сумела скрыть от окружающих огорчения. Дотти поспешила утешить ее:
— Не беспокойся и не переживай. Все со временем пройдет и забудется! — попыталась она смягчить обстановку.
— Конечно, — добавила Луиза. Но в ее голосе Джулии послышалось сомнение.
Когда все ушли, Рената задержалась в прихожей. Она стояла перед зеркалом, неторопливо расчесывая черные блестящие волосы. Она, как всегда, была очень элегантна. Идеальный овал лица. Единственное украшение — серьги и жемчугом…
— В пятницу приезжает моя дочь, — сообщила Рената. — Пожалуйста, зайди к нам, чтобы взглянуть на нее!
— Обязательно, — согласилась Джулия. — Я должна отчитать Рут, так как путешествие в дилижансе и на поезде не слишком благотворно для здоровья беременной женщины!
Джулия считала, что Рут поступила опрометчиво и необдуманно, решив рожать ребенка в Стайлзе. Хотя и не могла осуждать молодую женщину за принятое решение. Муж Рут надолго уехал и находился на востоке по делам фирмы. Естественно, что Рут хотела быть под присмотром собственной матери.
— Я бы повезла ее в Хелену, — сказала Рената, — но Ай Зи без меня не управится! И, кроме того, до нас Дошло много прекрасных отзывов о мистере Бичеме, нашем новом докторе!
— Я уверена, что Рут окажется в хороших руках, — согласилась Джулия.
Она искренне надеялась, что новый доктор хорошо подготовлен в вопросах акушерства. Рената неторопливо застегивала пряжки на фиолетовом шелковом жилете.
— Раз уж разговор зашел о Рут, то известно ли тебе, что ее спас Гиб?
Джулия покраснела.
— Пожалуйста, Рената, я не хочу о нем говорить! — она была сыта по горло разговорами о мистере Буте.
— Конечно. Прости меня, пожалуйста.
Рената надела шляпу, поправила вуаль, погладила пальцами небольшие перья на модной шляпке. Джулия смотрела на нее. Молчание затянулось… Джулия не выдержала, ей было интересно узнать о Гибе все.
— Спас ее от чего? — спросила она.
— От Хокета и его парней!
Джулия почувствовала, что у нее по телу пробежала дрожь.
— Я не знала.
Ренета подняла голову, выразительные черные глаза сверкнули негодованием.
— Они были самыми настоящими преступниками, ночными налетчиками… Дважды забирались к нам в магазин, въезжали прямо через входную дверь, крушили прилавки, витрины, и брали все, что хотели! Они расправлялись с нами из-за веры и акцента Ай Зи. В Макалистере убили итальянца. Двух китайских мальчиков повесили здесь, в Стайлзе. Просто так, ради забавы.
Вспоминая о давних ужасах, Рената разволновалась. Она достала носовой платок и вытерла слезы. Джулия была поражена услышанным и ждала продолжения…
— Когда они грабили и убивали, то закрывали свои лица капюшонами. Зато не прятались, когда издевались над хромой девушкой. Они оскорбляй ее среди бела дня!
— Как ужасно! — задохнулась Джулия.
— Однажды Рут возвращалась со школьного вечера. Уже стемнело. С друзьями она рассталась на Уолис-Стрит. Хокет с бандой схватили ее у «Нью-Гейти», потащили на аллею. Они поднимали ей платье и говорили, что хотят только посмотреть, как сложена хромая…
Джулия в ужасе прикрыла рот ладонью.
— О, Рената!
— Гиб и Ли, как всегда, шныряли по городу в поисках приключений. Услышав крик, побежали по аллее и отбили Рут у шайки Хокета. Не представляю, как им удалось… Они дрались вдвоем против четырех бандитов! После мы отправили Рут к нашим родственникам в Хелену.
Джулия, словно наяву, представила ноябрьское утро: Гиб достает револьвер и стреляет Хокету прямо в сердце… Теперь Джулии казалось, что она сделала бы то же самое!
— Что касается меня, то я никогда не отвернусь от Гиба. И от Ли. Что бы они ни совершили.
Пробило час. Вдалеке монотонно гудели механизмы дробилки. Слова Ренаты невозможно было забыть. Джулия подумала о том, насколько противоположные мнения сложились о Гибе среди горожан. Его считают либо добрым, либо вконец порочным. Третьего не дано!
Она же, кажется, перестала понимать собственное сердце. Хотелось верить Гилберту, но преследовали сомнения… А поступки молодого человека говорили сами за себя.
— Несмотря ни на что, он очень порядочный человек, — убежденно сказала Рената. — Прежде чем осуждать его и верить чьим-то словам, помни о том, что я тебе рассказала!
Гилберт приехал в пятницу вечером. Поставил Лаки в конюшню и направился прямиком в парикмахерскую Дика Крамера. Надо было помыться и побриться. Выйдя оттуда, пошел в Китайский городок, держа подмышкой сверток с грязным бельем. Гилберт направлялся в прачечную Хуата Ли. Прачечная располагалась в шалаше, построенном из расплющенных консервных банок и толя. Но внутри было очень чистенько. А выстиранные Рубашки выглядели лучше, чем новые!
На Китайской аллее всегда было оживленно. В игорном доме играли в маджонг, слышались громкие голоса китайцев и стук фишек. Неподалеку отмечали какой-то праздник — тонко и нежно играла скрипка.
Мимо Гилберта прошла женщина. На спине у не был привязан маленький ребенок. Взглянув на круглое и пухлое личико малыша, Гилберт решил зайти в магазин Чарли Суна, чтобы купить для Гилберта Чепмена китайскую игрушку-неваляшку.
Когда Гилберт открыл дверь и вошел в магазин Чарли, над головой зазвонил колокольчик. Свет керосиновой лампы отбрасывал причудливые тени на стены. В дальнем конце прилавка Чарли и еще двое китайцев что-то обсуждали. Наверное, разговор считали достаточно секретным, стояли склонившись так близко друг к другу, что лица почти соприкасались. В неярком свете поблескивали шелковые рубашки и шапочки.
Заметив Гилберта, Чарли оставил своих друзей и поспешил навстречу гостю.
— Эй, Чарли, — поинтересовался Гилберт, бросив шляпу на прилавок, — как дела со змеиным маслом?
Чарли не улыбнулся.
— Босс, у тебя большие неприятности.
— У меня? — удивился и не поверил Гиб. — Из-за чего?
Чарли прищурился. Выражение лица китайца не предвещало ничего хорошего. Гиб был готов поклясться, что следующие слова Чарли, сказанные раздраженно и гневно, заставили насторожиться его приятелей.
— Босс послал письмо жене дока?
— Письмо? Какое письмо?
— Босс сказал, что он и жена дока… — Чарли сделал руками недвусмысленный жест. Комментарии не требовались.
Гилберт почувствовал, что краснеет. Боже Всевышний. Лоб у него вспотел. Высказавшись перед Хьюзом, он мог бы с тем же успехом опубликовать свои слова в газете!
Видно, Чарли по-своему понял выражение лица молодого человека и оживился.
— Ай-я! Ты глупый, босс! Никчемный человек. Негодяй! Дьявол! — китаец с отвращением размахивал руками.
— Да?.. — закричал Гилберт. — Ну-ка, придержи язык! — и так ударил кулаком по банке с куриными лапками, что крышка заходила ходуном. — Какое тебе дело до того, что я сказал? — он не знал, от чего больше взбесился — от возмущения Чарли или от сознания того, что слова, произнесенные в «Пикаксе», стали достоянием всего города. Возможно, они уже дошли до Джулии. — В следующий раз, когда я захочу, чтобы меня оскорбили, буду знать, куда мне пойти! И, непременно, заявлюсь к тебе, Чарли! — схватив с прилавка шляпу, Гилберт направился к выходу.
— Босс с шахты сделал предложение леди-доктару. Босс с шахты — плохой человек! Жаба! Сукин сын!
Гилберт остановился, не дойдя до двери, встревоженно оглянулся.
— Что она ответила? — он задал этот вопрос, еще не осознавая, что боится услышать на него ответ.
Чарли нахмурился и изучающе смотрел на него, словно решая, стоит отвечать или нет.
— Что, черт побери, она ответила? — потребовал Гилберт.
— Слишком рано. Муж леди умер не так давно…
Молодой человек смотрел на китайца, думая совершенно о невероятном. А если Джулия любит Гарлана? Может быть, собирается за него замуж, как только закончится траур?..
— Откуда тебе известно о миссис Меткалф, Чарли?
— Чарли знает все! — загадочно ухмыльнулся лавочник.
— Чарли ходит вокруг да около, — зло сказал Гилберт. Ему стало тошно от запаха маринованных пряностей, камфары и еще черт знает чего! Он пинком раскрыл дверь.
— В следующий раз будешь умнее, босс! — заверещал вслед Чарли.
Гилберт шагал по Мейн-Стрит. Настроение было испорчено. Возбуждение и раздражение не проходило. Шагая мимо игорного дома с изображением огнедышащих драконов, представил пустомелю Хьюза в горле одного из драконов. Жирное тело Гарлана плавится, превращается в воск. Наверное, он придумал проходящее наказание для управляющего за то, что тот разболтал по всему городу о высказывании Гилберта. А еще и за то, что Хьюз хочет жениться на Джулии!
По освещенной Мейн-Стрит слонялись ковбои и шахтеры. Гилберт поднялся на второй этаж «Бон Тона», вошел в свою комнатушку, повалился на кровать и принялся изучать разводы от водяных потеков на потолке… Он попытался разобраться в том, что произошло. Пытался убедить себя, что Джулия для него только очередной рубеж, который необходимо преодолеть. Ему нужны только деньги и ничего больше. Добравшись до денег, он тут же исчезнет. И если Джулия хочет выйти замуж за Хьюза, то Гилберта Бута это совершенно не должно волновать!
Но от его всегдашней невозмутимости не осталось и следа. Он готов был взорваться, представляя Джулию рядом с этим набитым мешком Хьюзом. Гилберт сейчас был так же опасен, как взведенный курок. Джулия, черт возьми, была женой доктора, самого достойного и уважаемого человека. Она заслуживает лучшего мужа, чем проклятый всезнайка Хьюз!
Гилберт сел и провел по лицу руками. Правда была в том, что Джулия стала небезразлична ему… Думая о ней, он чувствовал, как его мысли путаются, как он нервничает… Он словно бы сходит с ума! Никогда с ним не приключалось ничего подобного. И не понимал, что случилось, почему он растаял от смазливого личика и доброго сердца? Для человека с такой трезвой головой, он совершил непростительную ошибку.
Снизу доносился шум. От топота и громкой музыки подрагивала кровать, затряслась картина на стене. Гилберт решил сходить вниз, возможно, сейчас там Мосси… Он знает наверняка, дошли ли слова Гилберта до Джулии. И если ей уже известно о его хвастовстве, как выразился Чарли, Гилберт, конечно же, настоящий подлец!
Он поднялся, взял шляпу. В коридоре ему встретилась Клара, девочка для танцев с золотистыми волосами. Клара тащила за собой мужчину.
— Добрый вечер, Клара, — поздоровался Гилберт.
— Добрый вечер, Гиб, — улыбнулась красотка.
Она не раз любезничала с ним. Когда же он дал ей понять, что она его не интересует, Клара нежно потрепала его по щеке и кокетливо сказала:
— Наверное, у тебя есть более важные дела!
Гилберт тогда не спросил, что она имеет в виду. Но, возможно, Клара имела в виду Джулию?.. Раздражало, что в городе ходят о нем совершенно невероятные слухи, что все подозревают его.
Спустившись по лестнице, Гилберт был оглушен неистовым шумом в салуне. От табачного дыма щипало глаза. Он задержал дыхание, чтобы привыкнуть к характерному запаху салуна: пролитого пива, немытых тел и алкогольного перегара.
— Эй, Гиб! — Мосси отложил карты и вскочил со стула. Улыбаясь, приковылял к Гилберту.
— Что скажешь, Мосси?
— Мне везет, Гиб! Выигрываю, как сумасшедший!
Гилберт посмотрел на стол, за которым сидели трое мужчин, согнувшись над картами. Один из них, наверное, был шулером. Одет в черную одежду, на жилете висит золотая цепочка от часов. Рядом с ним сидит Берт Скоби, крикун с разинутым ртом, вечно выводящим из себя игроков дикими воплями.
— Мосси, у тебя замечательные друзья.
— Хорошие парни, — согласился Мосси.
— Как поживает миссис Меткалф?
— Она привезла в дом Джима Эймза, вскрыла рану на ноге у мальчика.
— У нее все хорошо? Она счастлива?
Мосси пригорюнился.
— Иногда хандрит. Наверное, скучает по тебе…
В душе молодого человека зародилась слабая надежда.
— Да?
Один из игроков позвал Мосси к столу. Гилберт похлопал старика по плечу и подтолкнул.
— Развлекайся, Мосс.
Молодой человек направился в соседний зал, где стояли столы для игры в покер и фараона. За столом сидели несколько человек. Сарабет в откровенном красном платье сидела на коленях мужчины. Мужчина еще не пришел в себя после перепоя.
— Эй, Гиб, — окликнула Сарабет. — Как дела со змеями?
Молодой человек поднял вверх два больших пальца. Потом направился к стойке бара и, облокотившись, задумался о том, что узнал от Мосси. Если Джулия, впрямь, скучает по нему, то, может быть, ей ничего не известно… И молил Бога, чтобы все обстояло именно так. Сейчас он думал не о своей выгоде, а решал, как спасти женщину от позора, искренне сожалел о дурацкой выходке. Он не должен был поддаваться на провокацию Хьюза!
— Гиб, что будешь пить лимонад или пунш? — Делвуд стоял за стойкой. Бакенбарды торчали в стороны. Жилет готов лопнуть. Через плечо перекинуто полотенце.
— Принеси мне пива, Дел. У меня пересохло в горле.
Делвуд от удивления вытаращил глаза.
— Святой Боже, придется рассказать все учителю в воскресной школе!..
— Пиво не считается выпивкой, — сказал Гилберт. — Принеси мне бутербродов побольше!
Делвуд взял кружку и подставил ее под кран пивной бочки. Зеркальная стенка позади него была заставлена бутылками с виски. Над стенкой висела картина, изображающая обнаженную женщину, раскинувшуюся на подушках. Делвуд поставил полную кружку на стойку.
— Ты слышал о письмах, которые получает твоя подруга-вдова?
— Какие письма? — молодой человек достал из кармана несколько мелких монет, бросил их на стойку.
— Письма, которые не слишком приятно получать женщинам. Я слышал, в них много грязных предложений.
Гилберт растерялся. Чарли тоже говорил ему что-то о письмах.
— Какого черта?
— Первое письмо пришло в «Сентинел» на прошлой неделе, — продолжал Делвуд, — второе — несколько дней назад к ней в дом. Она отнесла письмо в полицию, — Делвуд засунул руки за пояс фартука и пристально оглядел Гиба, — кое-кто думает, что письма вдове написал ты. А я утверждаю, что такие поступки не в твоем стиле. Что-что, а одно надо признать: ты никогда не станешь прибегать к таким грязным штучкам для того, чтобы получить от женщины желаемое!
Гилберт отпил из кружки, вытер с губ пену тыльной стороной ладони. Происходит нечто большее, чем простое распространение сплетен. И Гилберту совершенно не нравилось положение, в которое он попал.
— Я слышал, ты похвастался, что Джулия поощряет твои ухаживания? Верно?
Гилберт уставился на кружку и сокрушенно помотал головой… Он презирает себя за неосторожное, опрометчивое высказывание.
— Заткнись, Дел! Я не хочу об этом вспоминать.
— Успокойся, я говорю только то, что слышал, — Делвуд отвернулся и принялся накладывать сыр и мясо на ломтики хлеба.
Гилберт взял кружку и отошел в дальний угол бара. Там было тихо, малолюдно. Можно все спокойно обдумать. Но чем больше он задумывался о сложившемся положении, тем тревожнее становилось на сердце. Хьюз, по всей видимости, решил опорочить его перед всеми. Он рассказал о случившемся в «Пикаксе». Совершенно очевидно, что за историей с письмами тоже стоит Хьюз. Было ясно, что этот пустозвон старается изо всех сил. И сделает все возможное и невозможное, чтобы вырвать Джулию из рук Гилберта и заполучить ее деньги!
— Ну и ну, приятель! Вот не ожидал, что ты еще здесь!..
Его окликнул кучер дилижанса, с которым он приехал их Диллона.
— Уилл Крачфилд, на случай, если вы забыли, — он вытер руку о кожаный жилет и протянул Гилберту. — Думал, что вы давно уже уехали отсюда.
— Добрый вечер, Уилл, — мужчины пожали друг другу руки, — как дела?
— Грех жаловаться, — Уилл, крепко сложенный мужчина, казалось, состоял из широченных плеч, огромных рук и коротких ножек. Нацелившись, метко сплюнул табак в медную плевательницу. Бурые пятна на бороде свидетельствовали, что так точно он попадал в цель не всегда. — А как ты?
— Нормально, — Гилберт допил пиво и поставил бокал.
Крачфилд окликнул Делвуда.
— Потерпи, — ответил Делвуд. Он шел к их столику и нес на подносе толстый, кривобокий бутерброд. Поставив тарелку перед Гилбертом, спросил: — Что будешь, Уилл?
— Принеси бутылку виски и стакан для моего друга.
— Он не пьет спиртное. И не курит. Джентльмен ухаживает за леди…
— Правда, — Уилл с любопытством посмотрел на Гилберта. — А ты действительно шустрый малый!
— Когда дело касается женщин, Гилберт не теряет ни минуты, — вставил хозяин салуна. — Его чаще ловили без штанов в чужой спальне, чем кого-либо другого!
Делвуд пошел выполнять заказ Уилла. Крачфилд подергал себя за ухо, внимательно поглядев на Гилберта.
— Хочешь остаться в Стайлзе?
Гилберт изучал бутерброд. Хлеб оказался черствым, сыр покрылся голубоватой плесенью.
— Нет.
— Бут, это ведь твоя фамилия?
Гилберт уставился на Уилла, чувствуя, что тот спрашивает неспроста.
— Ты о чем, старина?
Крачфилд оглядел переполненный салун, придвинулся поближе и тихо сказал:
— Я встретил двух ребят. В горах повыше… Они только что переправились через перевал с бандой братьев Сонтагов. Говорят, они занимаются скотокрадством. Так вот, эти два парня сказали, что ищут тебя.
