14

Теофания успокоилась благодаря мисс Трент, которая, когда они остались одни в комнате, дала ей пищу для размышлений. Она весело сказала, что, конечно, понимает, что Теофания устала от поклонников, но она думала, что Теофания найдет лучший способ избавиться от них. Та непонимающе уставилась не нее.

– Ничто так не отпугивает мужчину, как серия истерик, но все же репутация женщины с дурным характером может тебе в дальнейшем повредить. А то, что ты так себя ведешь с тетей, – я не думала, что ты такая неблагодарная! Что ты будешь делать, если распугаешь всех своих поклонников?

– Я… я… это невозможно, – заикаясь, пробормотала Теофания.

– Это может случиться гораздо раньше, чем ты думаешь, – ответила Анцилла. – Ты уже добилась этого с лордом Линдетом, и, если я не ошибаюсь, мы не скоро увидим в Степлзе Артура Миклби. Твоя тетя сказала мне, что ты пренебрежительно отзывалась о его сестрах. Как это глупо, Фанни! И как невоспитанно! Как ты могла так поступить?

– Меня это не волнует! Я только сказала, что они зануды, а это так и есть! И на Артура мне тоже наплевать! И я не прогоняла Линдета! Он просто ревнует меня к своему кузену за то, что тот учит меня править каретой! Стоит мне улыбнуться ему… Почему ты не меня так смотришь? Говорю тебе…

– Не трать силы понапрасну, – прервала ее мисс Трент. – Поверь, у меня еще больше причин сердиться, чем у тебя. Не смотри на меня такими удивленными глазами! Когда твоя тетя Берфорд поручила мне быть своей компаньонкой, она особенно хотела, чтобы я научила тебя, как вести себя в обществе, и раз я не предупредила тебя, что своим поведением ты вызываешь у людей отвращение, значит, я не справилась со своим поручением.

– Отвращение? Я? Это неправда! – побелев от возмущения, воскликнула Теофания.

– Если ты перестанешь упиваться своей красотой и позволишь себе хоть на минуту задуматься, мне кажется, ты поймешь, что это правда, – ответила мисс Трент. – До того, как ты начала считать себя эталоном, не подлежащим критике, ты все-таки следила за собой, не позволяя себе срываться в присутствии посторонних, на за последние несколько недель ты, похоже, так выросла в собственных глазах, что считаешь, что можешь вести себя как угодно, даже разнуздано, и все по-прежнему будут тобой восхищаться! Ты очень ошибаешься! Это все, что я хотела тебе сказать, и я сказала это только потому, что не могу простить себе, что не предупредила тебя, что так вести себя нельзя!

Вслед за этим она открыла книгу и погрузилась в чтение, ни взглядом, ни жестом не выдав, что она слышала хоть слово из гневной тирады, обращенной к ней. Теофания, хлопнув дверью, вышла из комнаты и не спускалась до самого ужина; но, судя по тому, что вечером она была сама мягкость, даже ласково разговаривала с Шарлоттой и вежливо с тетушкой, мисс Трент с удовлетворением предположила, что ее слова возымели действие. По отношению к ней самой Теофания вела себя с холодным высокомерием, которое не растаяло и на следующее утро, когда та отвергла все предложения своей компаньонки, пытавшейся каким-то образом ее развлечь. Поэтому мисс Трент, ничуть этим не обескураженная, предоставив Теофании возможность действовать по собственному (а, скорее всего, мистера Кальвера) усмотрению, воспользовалась случаем навестить миссис Чартли и отправилась в дом священника, прихватив с собой рецепт маринования белых грибов. Шарлотта капризничала и отказалась ехать с ней, поэтому, заехав в «Корону» и оставив там большой пакет, который позже должен был забрать курьер, она направила двуколку во двор пасторского дома.

Миссис Чартли встретила ее в утренней гостиной как всегда очень радушно. Она поблагодарила ее за рецепт, справилась о здоровье Шарлотты и, когда Анцилла уже собиралась раскланяться, попросила ее присесть на пару минут.

– Я очень рада видеть вас, мисс Трент, – сказала она, – потому что, возможно, вы ответите мне на вопрос, который меня сильно беспокоит. – Она улыбнулась. – Довольно необычный вопрос, как вам может показаться, но я знаю, что могу рассчитывать на вашу рассудительность.

– Разумеется, мэм.

Миссис Чартли замолчала, не решаясь продолжать.

– Мисс Трент, я оказалась в затруднительном положении, – наконец заговорила она. – Вы в курсе, что лорд Линдет проявляет все большую заинтересованность в Пейшенс?

– Я не знала этого, мэм. Я все время была с Шарлоттой. Но я нисколько не удивлена. Она всегда ему нравилась, и мне часто приходило в голову, что, возможно, они созданы друг для друга. Я надеюсь, вы не относитесь к этому отрицательно? Я очень уважаю лорда Линдета – насколько я его знаю, он может относиться к мисс Чартли только с самыми чистыми побуждениями.

– Нет, я не отношусь к этому отрицательно, хотя вначале, должна признать, я испытывала некоторые сомнения. Мне казалось, что он был влюблен в Теофанию, что свидетельствует о непостоянстве, а я этого не люблю.

– Я бы сказала, что он был ослеплен ей, как и многие другие. Он мог бы полюбить ее, если бы ее характер соответствовал ее красивому личику, но, увы, это не так! Вы думаете, что изменения в его чувствах произошли внезапно, но мне кажется, что он очень рано начал освобождаться от иллюзий, вскоре после из знакомства. Несколько раз возникали ситуации… Но я лучше не буду о них говорить!

– Не обязательно вдаваться в подробности: если судить хотя бы по ее поведению в Лидсе, я легко могу понять разочарование Линдета. Но меня беспокоит, что он уже слишком быстро повернул от Теофании к Пейшенс! Пастор, однако, не придает этому большого значения. Наоборот, он считает абсолютно естественным, что молодой человек, когда он созрел для того, чтобы влюбиться (говоря его словами), обнаружив, что он неправильно понял свое сердце, переносит свою привязанность на другую даму. Мне все это кажется странным, но я прекрасно осознаю, что мужчины сами очень странные создания, даже самые лучшие из них!

– А что сама мисс Чартли, мэм? – улыбаясь, спросила Анцилла.

– Я боюсь, есть опасность, что она сильно привяжется к нему, – со вздохом ответила миссис Чартли. – Она не отличается непостоянством, и если он опять обнаружит, что неправильно понял свое сердце…

– Простите, – перебила ее Анцилла. – Я так понимаю, вы считаете лорда Линдета ветреным. Но я часто бывала вместе с ним в одной компании и у меня было много возможностей быть свидетелем его страстной влюбленности. Как я уже сказала, она могла бы перерасти в любовь, но этого не случилось. И – я уверяю вас, мэм, это замечательно, что пылкий молодой человек, не испытывавший в тот момент какой-либо серьезной привязанности, не поддался чарам Теофании, несмотря на авансы, которые она ему давала.

Лицо миссис Чартли немного просветлело.

– Вот так же и пастор говорит. Должна признать, что о страстной влюбленности здесь речь не идет. Я даже не оставляю их наедине; но если бы я даже предоставила своей дочери ту свободу, которой пользуется Теофания, я уверена, Линдет не стал бы флиртовать с Пейшенс. Он меня приятно удивляет. Под внешними легкими, веселыми манерами у него обнаружился сильный серьезный характер. Он разбирается во всех основных серьезных вопросах, и его склад ума мне симпатичен.

– И, несмотря на все это, мэм, вы против их союза? – спросила немного озадаченная Анцилла.

– Дорогая моя, я была бы странной матерью, если бы не хотела для своей дочери такого выгодного брака! Если он настроен серьезно, для меня нет большей радости, чем увидеть ее так хорошо устроенной. Но, хотя они равны по рождению, они не равны по положению. К тому же Пейшенс не является богатой наследницей. Она получит что-то около четырех тысяч фунтов, но для семьи Линдета это просто мелочь. Из того, что он иногда говорил о том, что он не любит светские приемы, что он расстраивает свою матушку – как обычно, в своей шутливой манере! – у меня возникли подозрения, что его семья стремится устроить ему что называется блестящий брак, и ей может совсем не понравиться его женитьба на дочери сельского священника. – Она замолчала, машинально переложила лежащую рядом с ее локтем на столике какую-то книгу с места на место, затем вновь заговорила: – Я думала, что сэр Уолдо является его опекуном, но теперь понимаю, что это не совсем так. В то же время, не вызывает сомнений тот факт, что он долгое время занимал такое положение. Безусловно также, что его влияние на Линдета очень велико. Вот почему, моя дорогая мисс Трент, я так хотела поговорить с вами. Если есть хоть малейшая вероятность того, что сэр Уолдо будет препятствовать этому браку, даже если он просто будет относиться с неодобрением, я буду категорически против того, чтобы Линдет продолжал свои визиты в наш дом. Ни пастор, ни я не мыслим этот союз, если он не будет одобрен семьей Линдета. Я думаю, вы поймете и мои сомнения, и то, почему я решила посвятить вас в мои размышления. Скажите мне, что думает сэр Уолдо по этому поводу?

Мисс Трент почувствовала, как кровь горячей волной прилила к ее щекам, но отвечала ровным голосом:

– Я очень польщена вашим доверием, мэм, но сэр Уолдо не посвящал меня в свои мысли по этому поводу. Мне очень хотелось бы вам помочь, но это не в моих силах.

Миссис Чартли подняла на нее слегка скептический взгляд.

– Если так, то больше говорить не о чем, разумеется. Я рискнула спросить вас об этом, потому что думала, что вы знаете его гораздо лучше, чем кто-либо в округе.

На несколько секунд воцарилось молчание. Затем мисс Трент перевела дыхание и сказала:

– Мне довелось довольно много времени провести в его обществе, мэм, но я не нахожусь с ним в таких доверительных отношениях, как вы, должно быть, предположили. – Она с трудом улыбнулась. – Все-таки я не устояла перед соблазном! Я позволила убедить себя принять приглашение леди Коулбатч и была так неблагоразумна, что два раза танцевала с сэром Уолдо. Я уже неоднократно пожалела об этом. Боюсь, что удовольствие танцевать снова после стольких лет вскружило мне голову!

Лицо миссис Чартли смягчилось, она подалась вперед и коротко пожала руку Анциллы.

– И не удивительно! Я прекрасно вас понимаю. Но… позвольте быть с вами откровенной, моя дорогая? Все-таки вы молодая женщина, несмотря на то, что вы держитесь так строго! И у вас нет рядом вашей мамы, которая могла бы вам посоветовать, не так ли? Вы мне очень нравитесь, и вы должны меня простить, если вам кажется, что я слишком много себе позволяю. Но я волнуюсь за вас, потому что боюсь, что вы лелеете надежды, которым вряд ли суждено осуществиться! Только не подумайте, что я виню вас за это! Сэр Уолдо вел себя недвусмысленным образом – всем известно, что не было и дня с тех пор, как слегла Шарлотта, что бы он не навестил вас в Степлзе.

– Он приезжал, чтобы узнать, как здоровье Шарлотты, привозил разные безделушки, чтобы ее развлечь! – проговорила Анцилла, чувствуя, что у нее сжалось горло.

– Дорогая моя! – с легким смешком отмахнулась от нее миссис Чартли.

– Мэм, я видела его только однажды – и то в присутствии других.

– Если вы так говорите, я, разумеется, верю вам, но в этом будет трудно убедить остальных!

– Я понимаю, мэм, – с горечью сказала Анцилла. – Все думают, что я пытаюсь его на себе женить, да?

– Не нужно обращать внимания на злобные выпады. Я так не считаю. Наоборот, меня беспокоит то, что он не дает вам покоя. Если бы на месте сэра Уолдо был какой-нибудь другой джентльмен, то я бы поняла его поведение как недвусмысленное ухаживание и была бы готова в любую минуту пожелать вам счастья – потому что вы не можете скрыть от меня, моя дорогая, что вы к нему далеко не равнодушны. Это меня ничуть не удивляет – немногие женщины обладают такой сильной волей, чтобы ему противостоять. Даже я сама – хотя, разумеется, он не давал мне никакого повода! – чувствую его обаяние. Мне кажется, он опасно привлекателен, и найдется немало женщин, влюбленных в него по уши.

– Это миссис Миклби сказала вам, мэм?

– Да, ссылаясь на свою лондонскую кузину. Я приношу свои извинения за то, что так полагаюсь на слухи, но они в некоторой степени были поддержаны Линдетом – только поймите правильно – без всякого намерения бросить тень на своего кузена! Он часто говорит о сэре Уолдо, и всегда с восхищением – даже, я бы сказала, с гордостью! К тому же нельзя забывать, дорогая мисс Трент, что сэр Уолдо принадлежит к определенному кругу, который считается одним из самых элитарных. На самом деле он является его лидером, и он в большой степени человек высшего света. Вы должны знать, может быть, даже лучше, чем я, что манеры и зачастую поступки таких людей основываются на принципах, не всегда совпадающих с теми, которыми руководствуются в более скромных кругах.

– Вы хотите предупредить меня, что сэр Уолдо человек свободных нравов? – напрямую спросила Анцилла.

– Нет! Ради всего святого, конечно, нет! – воскликнула миссис Чартли. – Вы не должны думать… дорогая моя, без сомнения, у него были – как бы это назвать? – свои маленькие приключения, но не думайте, что я подозреваю его, что он… что он…

– Собирается предложить мне карт-бланш? Так вроде бы это называется? Обещаю вам, что я никогда бы на это не пошла!

Миссис Чартли эти слова повергли в еще большее замешательство.

– Нет, нет! Я не думаю, что он замышляет что-то, что может хоть как-то вам повредить! Чего я боюсь – так это того, что он может причинить вам зло неумышленно, не сознавая, что вы можете влюбиться гораздо сильнее, чем он предполагал. Помните, что он привык общаться с женщинами, хорошо понимающими правила игры, в то время как вы, и я рада это отметить, с ними не знакомы. Он подумал, что вы так же прекрасно понимаете азбуку флирта, как и лондонские дамы, тем более, что вы уже не маленькая девочка. Я убеждена, он не стал бы играть чувствами девушки, зная, что она такая неопытная!

– Вы не слишком высокого мнения о нем, не так ли, мэм? – спросила Анцилла, вымученно улыбаясь.

– О, вы не правы! В некотором смысле я его ставлю очень высоко! – быстро возразила миссис Чартли. – Могу сказать с полным основа… – слегка покраснев, она оборвала себя на полуслове и добавила: – Я хочу сказать, моя дорогая, чтобы вы были более осторожной. Не обращайте слишком много внимания на его любезности и всегда помните, что ему тридцать пять или тридцать шесть лет, он красив, богат, изыскан и все еще не женат!

Мисс Трент начала натягивать перчатки.

– Я помню об этом, – сказала она тихим голосом. – Я очень признательна вам за доброту, с которой вы… предупредили меня, мэм, но уверяю вас, в этом не было никакой необходимости! Вы не сказали мне ничего такого, чего я не говорила себе сама. – Она поднялась. – Мне пора. Сожалею, что не могу сказать вам ничего определенного по вопросу, который вас мучает, но я не думаю, что сэр Уолдо будет чинить какие-нибудь препятствия на пути к счастью Линдета.

– Благодарю вас; надеюсь, вы правы. Вы приехали в двуколке? Я провожу вас до двора. Кстати, как закончилась история с планом мистера Кальвера насчет Хэрроугейта?

Представляю, каково вам пришлось! Мы узнали об этом от Линдета, и, судя по тому, чего он не сказал, я поняла, что Теофания была сильно разочарована отказом тети. Анцилла рассмеялась.

– Сильно, мэм? Просто кошмарно! Лорд Линдет, поняв, что надвигается буря, счел за лучшее ретироваться. Я так полагаю, больше мы об этом плане не услышим.

– И слава Богу! Довольно легкомысленная идея! Мне кажется, вы бы предпочли поменьше видеть этого молодого человека.

– Я, конечно, не могу сказать, что в восторге от мистера Кальвера, но должна отдать ему должное: как только он увидел, что миссис Андерхилл не одобряет его план, он тут же оставил эту тему. Признаюсь также, что отнеслась к нему с гораздо большей симпатией, когда он признался мне, что предложил свой план, не подумав, чтобы отвлечь Теофанию, в чем сам тут же раскаялся. Он заверил меня в том, что если понадобится, найдет сотню предлогов, по которым этот план будет неприемлем! При этом он был очень корректен, в чем, надо признать, ему никогда нельзя было отказать.

На этой ноте они и расстались. Миссис Чартли, подождав, пока Анцилла сядет в двуколку, пошла по садовой дорожке обратно к дому. Анцилла выехала из ворот и повернула на деревенскую улицу. Не успела ее лошадка перейти на рысь, как из-за ближайшего поворота показался фаэтон, запряженный четверкой гнедых. Зная, что она как на ладони видна от дома священника, мисс Трент в замешательстве смотрела, как сэр Уолдо придерживает своих лошадей, явно собираясь остановиться рядом с ее двуколкой. Ей не оставалось ничего другого, как смириться с этим, потому что пустить рысью свою лошадь в этот момент было бы настолько невежливо, что сэр Уолдо решил бы, что она избегает встречи с ним.

В следующее мгновение фаэтон уже стоял рядом с двуколкой так близко, что если бы она не знала, кто правит фаэтоном, она бы испугалась, что колеса могут зацепиться; слуга спрыгнул на землю и побежал к лошадям, а сэр Уолдо, приподняв шляпу, вежливо ей улыбнулся.

– Добрый день, мэм! Я родился под счастливой звездой! Появись я минутой позже, я не встретил бы вас! Я и так уж за последнюю неделю привык считать себя полным неудачником!

– Да, – ответила она, пытаясь, чтобы ее слова звучали естественно. – Так же считает и Шарлотта. Вы направляетесь в Лидс?

– Совершенно верно. У вас есть какие-нибудь поручения для меня?

– Нет, спасибо, никаких. Не смею вас задерживать.

– У меня такое впечатление, что это я вас задерживаю, – сказал он насмешливо.

Она улыбнулась, однако ответила серьезным тоном:

– Ну, в любом случае, мне нужно спешить – я засиделась у миссис Чартли. И у вас, наверное, много дел в Лидсе.

– Не слишком. Должен сказать, я уже близок к завершению всех работ.

– Должно быть, вы сильно устали от всего этого. Строители закончили свою работу?

– Нет еще. Я провожу довольно значительную реконструкцию.

Она рассмеялась.

– Можете мне не рассказывать, сэр Уолдо! Ваша реконструкция вызывает большой интерес в округе, уверяю вас!

– Да, мне говорили об этом. Множество гипотез, да? Нелепо было рассчитывать, что никому не будет дела до того, что я делаю с домом. В этом вся деревенская жизнь – живейший интерес к соседям!

– Совершенно верно. А вы, хочу вам напомнить, исключительно интересный сосед для жителей этого захолустья! Кроме всего прочего, вы усилили всеобщее любопытство тем, что не прояснили, собираетесь ли вы продавать Брум Холл или же оставите его в качестве жилья на время Йоркских скачек. Все это создает атмосферу таинственности вокруг вашей реконструкции дома, сэр!

Она говорила дружеским подтрунивающим тоном, но с удивлением заметила, что, хотя он и улыбался, вид у него, тем не менее, был печальным.

– Да, я понимаю, – признал он. – Мои планы станут известны, но, пока я здесь, я предпочитаю их не раскрывать.

– Да я лишь подшучивала над вами! – сказала она. – Я и не собиралась лезть в ваши дела!

– Я знаю. Но я хочу облегчить свою душу, мисс Трент. Я боюсь, что я навлеку на себя немилость большинства соседей, но надеюсь, что ваш голос не сольется с хором осуждения. У вас для этого слишком либеральный склад ума. В самое ближайшее время я буду иметь честь нанести вам визит – как я вас и предупреждал давным-давно!

Она не могла поверить, что это говорит человек, у которого на уме только легкий флирт, но почувствовала, что должна отказаться.

– Была бы очень признательна, но боюсь, что это невозможно, сэр Уолдо, – миссис Андерхилл собирается везти Шарлотту в Бридлингтон, и ее не будет неделю или даже больше!

Он дал знак своему слуге и сказал с ослепительной улыбкой, трогаясь с места:

– Я знаю. Наконец мне удастся увидеться с вами наедине, мисс Трент!