Глава 12
Когда в ноябре наступили холода, Джессика начала думать про Рождество, вспоминая, как чудесно оно проходило дома. Здесь же у Пенелопы все, наверное, будет наоборот — дорогие подарки, скучное общество и мучительная болтовня. Возможно, если она будет экономна, то сможет убедить Тревиса переехать в собственный дом до праздников. Но, с другой стороны, она должна купить очень много рождественских подарков. Нахмурившись, она ломала голову над этой проблемой и решила, что в этом году она может сделать подарки сама.
Пенелопа должна оценить подарок, сделанный собственными руками. Она всегда хвастается качеством ручной вышивки на своем белье. Полная энтузиазма, Джессика решила приобрести набор Королевского общества, рекламные проспекты которого с прекрасными рисунками показывали, как выполнить изумительные по красоте вещи. Для Пенелопы можно сделать набор чайных салфеток, вышитых цветами и отделанных зубцами по краям. Для Энни можно смастерить хорошенький ночной чепец. Она всегда жалуется, что, если не надевает чепец, волосы совсем сбиваются за ночь. А для Франни… может, шарф к ее новому костюму цвета кленовых листьев? Если у нее будет время, она может сделать маленьких куколок для младших детей тети Сисси и… Джессика остановилась, вспомнив, что она не очень умелая рукодельница. У нее никогда не было таких талантов, как у Энни, но ведь Энни ее мачеха, а не мать, Джессика не могла унаследовать ее способности.
Она вздохнула и пошла за плащом. Прежде чем пускаться в рождественские прожекты, она должна пойти и купить, наборы, чтобы не растратить деньги на что-нибудь другое и успеть все сделать к праздникам.
Что же она сделает для Тревиса? Рубашку! Если бы она была дома, Энни бы ей все показала. Но, поскольку она это затеяла, нужно справляться самой. И, конечно, можно не беспокоиться, что Тревис будет отрывать ее от работы. Почти постоянно его не было дома, часто не было в городе. Энтузиазм немного поостыл, Джессика начала спускаться вниз.
* * *
— Господи, Джессика, что ты делаешь? Это должна делать прислуга.
— Я делаю рождественский подарок сестре. — Джессика спрятала чайные салфетки и вытащила шарф, когда Пенелопа внезапно вошла в комнату.
— О, моя дорогая, что за странная идея. Надеюсь, твоя сестра не будет разочарована.
— Почему она должна быть разочарована?
— То, что ты делаешь, это очень… очень скромно для рождественского подарка. На твоем месте я купила бы ей что-нибудь изящное. Но, зная твоего отца, я предполагаю, что вы все привыкли праздновать Рождество довольно скромно. А почему ты не пользуешься лорнетом, который я тебе подарила на день рождения? Ты опять в этих ужасных очках!
— Во-первых, я не могу одновременно шить и держать лорнет. Во-вторых, я тебе уже говорила: хотя он очень красивый, но через его линзы я вижу хуже.
— Но, господи, Джессика, совсем не важно, как ты видишь, важно, как ты выглядишь. А лорнет я выбрала действительно хорошенький. Золотой, отделанный перламутром, я соблазнилась купить его для себя, но ведь мне не нужны очки, я и так хорошо вижу.
— Поскольку линзы из простого стекла, ты можешь им пользоваться. Тебе его отдать?
— Нет, конечно. Я не хочу прикрывать глаза, они у меня такого необыкновенного цвета. Как жаль, что ты унаследовала глаза отца. Ладно, зачем же я сюда пришла? А! Я хочу, чтобы ты забрала у портнихи мое платье, которое она переделывала. Оно мне нужно сегодня к вечеру.
— А ты не можешь пойти сама? Вдруг тебе что-то не подойдет или не понравится?
— Нет, пойдешь ты и принесешь платье, — резко сказала Пенелопа.
Джессика уставилась на шарф, лежащий у нее на коленях. В ее рабочем ящике лежали чайный салфетки, которые Пенелопа, конечно же, не оценит. Она просто не успеет закончить ни один из подарков, если мать будет посылать ее с бесконечными поручениями.
Когда дверь за Пенелопой закрылась, глаза Джессики задержались на сводах законов, разложенных на столе. По предложению Тревиса она опять принялась их изучать. Хотя он сказал, что со временем ему понадобится экспертиза по земельному законодательству, Джессика подумала, что он просто решил занять ее чем-нибудь во время своих длительных отлучек. Конечно, если ему понадобится ее экспертиза, он за нее платить не будет, но… ведь кто-нибудь… кто-нибудь может заплатить.
Намного лучше зарабатывать деньги, чем экономить их, что она и делала в последнее время. Может, и Тревис будет сговорчивее, чтобы потратить необходимую сумму на устройство собственного домашнего очага, если она тоже будет зарабатывать. Ее отношения с Пенелопой, наверняка, улучшатся, если они с Тревисом переедут. Вне сомнений, Пенелопа и Хьюг терпят лишние расходы оттого, что в доме живут еще два человека. Запихнув шарф в ящик, она побежала за своей длинной накидкой с капюшоном. Решено! Она идет к Генри Барнетту.
* * *
— Тебе нужны деньги? — спросил Генри, услышав ее просьбу о работе.
— Тревис очень щедр ко мне, — решительно ответила Джессика. Она не могла сказать Генри, что деньги ей нужны, чтобы уехать от матери. Ведь он был категорически против ее переезда к Пенелопе. — Но я… но мне совершенно нечего делать.
— Юная новобрачная, которой нечего делать? — Генри странно улыбнулся, а потом нахмурился. — У тебя все хорошо с молодым Парнеллом?
— Мы очень счастливы, но он все время занят, вы же понимаете — бизнес, а я… Я хотела бы применить мое образование на службе. Получается, что я училась впустую. Если бы вы могли использовать мои знания. Наверно, весь вопрос заключается в том, что я женщина. Ваши коллеги могут подумать, что работать с женщиной гораздо хуже.
— Могут подумать, — сказал Генри, — но не в этом дело. Есть другие обстоятельства. Я бы с удовольствием нанял тебя на службу, Джессика, но я не могу.
— Почему? — Джессика расстроилась. Он подтвердил то, чего она боялась: ее крестный, единственный в городе юрист, который мог взять ее на работу, не хочет этого делать.
— Джессика, твой отец один из самых важных моих клиентов в течение уже многих лет, а ты теперь живешь в доме женщины, которая стремится причинить ему вред. Я просто не могу посвятить тебя в его дела при таких обстоятельствах.
— Но… но, Генри, я никогда и ни с кем не буду обсуждать папины дела.
— Я в этом не сомневаюсь, Джессика. Но дело в том, что у Джастина есть повод подать жалобу по поводу конфликта, особенно теперь, когда он порвал важные и прибыльные связи с Хьюгом, по-видимому, из-за того, что ты живешь в их доме.
— На самом деле? — переспросила ошеломленная Джессика. Она начала вспоминать: отец, говорящий, как важно для ранчеро иметь собственные банковские источники; Пенелопа, жалующаяся, что они должны выкупить долю Джастина, потому что отказались выгнать Джессику. Она совершенно забыла об этом. Конфиденциальная покупка, совершенная Хьюгом через посредника, была мерой для предотвращения открытой продажи акций ее отца и возможного наплыва в банк требований о возвращении вкладов.
Продал ли Джастин свою долю потому, что, как говорила Пенелопа, он очень разгневан на Джессику, или потому, что, как намекал Генри, он ненавидит Пенелопу и не доверяет ей? Тревис видел ее отца в сентябре и сказал, что тот не сердится, но ведь папа никогда не навестил ее и не написал. Джессика почувствовала себя несчастной. Где бы ни была правда, она причинила своим родственникам финансовые потери. Джастин не имеет доступа к банку и его прибылям. Хьюг и Пенелопа потеряли деньги, выкупив его долю.
— Я… я не хочу вам больше надоедать, Генри, — огорченно сказала Джессика. — Спасибо, что вы встретились со мной.
— Моя дорогая девочка, ты моя крестница, я всегда счастлив видеть тебя. Я надеюсь, ты будешь приходить чаще и будешь откровенной, если тебе что-то понадобится. Ты поняла, Джессика? Я всегда в твоем распоряжении.
— Спасибо, Генри. — Он, кажется, переживает за нее. Он думает, что ей понадобится еще что-то, кроме работы. Возможно, ему кажется, что поиск работы был лишь капризом с ее стороны и она ей вовсе не нужна. Может, попытаться в других юридических конторах? Тревис может быть не доволен, если узнает, что она искала работу по всему городу. Он, возможно, понял бы ее, если бы она работала у Генри Барнетта, но у кого-то постороннего — нет. Он считает, что вполне способен содержать ее.
Итак, если она не сможет работать юристом, что она может делать? Джессика внимательно оглядела улицу, прежде чем перейти, и на глаза ей попался маленький, худенький мальчик-газетчик, продающий «Газетт». Таким, наверное, был когда-то в детстве Тревис. Живет ли этот мальчик-сирота в упаковочном ящике? Джессика поежилась от холода и, купив газету, дала мальчишке несколько лишних пенни. В ответ она получила широкую белозубую улыбку и «спасибо, мисс».
С зажатой в руке газетой она направилась домой. Как прекрасно было бы поехать на велосипеде, она бы добралась быстрее и не так замерзла. Но Пенелопа обычно поднимала ужасный шум по поводу велосипеда, и Джессика предпочитала ходить пешком, чем выслушивать ее нотации. Взглянув на газету, она обратила внимание на редакторское объявление на первой странице. Большими буквами сообщалось о том, что в сегодняшнем номере публикуется новый рассказ и статья для дам с советами по украшению дома к Рождеству.
«Я тоже могла бы написать что-то подобное, — подумала Джессика. — У меня всегда были хорошие оценки по сочинениям». Интересно, сколько платит газета за такие статьи? Вместо того чтобы идти к портнихе, она развернулась и направилась в редакцию «Газетт». Редактор пригласил ее к сотрудничеству и пообещал заплатить, если материал ему понравится.
Окрыленная, Джессика побежала домой, чтобы приступить к новой деятельности. Что же написать? Рассказ? Что-нибудь историческое? Вот это идея! На Дне труда всем очень понравилась ее история про покойного шерифа. Статью можно озаглавить «Воспоминания о Длинноволосом Джиме Кортрайте». Если это пройдет, она попытается, написать рассказ, что-нибудь про Рождество. Она читала подобные вещи, должно быть, рассказ не очень тяжело написать. И потом… Она недавно прочитала знаменитый роман Теодора Драйзера, который потряс всех даже в Вашингтоне. Д. С. Перапс, редактор газеты, должен заинтересоваться рецензией на этот роман. Полная энтузиазма, Джессика вприпрыжку вбежала в дом.
— Где мое платье? — голос Пенелопы дрожал от злости.
— Я про него забыла. — Господи, она, наверно, высматривала ее из окна и теперь злится на ее веселое настроение. Поток обвинений сопровождал ее по лестнице до второго этажа, но Джессика не обращала внимания, у нее теперь есть чем заняться. Если мать действительно хочет пойти куда-то в этом платье, пусть подождет до обеда. Джессика заперла дверь, чтобы ей не мешали, и направилась к столу.
Ну, посмотрим. Может, начать с забастовки железнодорожных рабочих, когда ее девятилетнюю спас шериф? Понравятся ли читателям рассказы о жизни на ранчо? Может, послать что-нибудь в Ведерфордскую газету? Или в Вашингтон? Что-нибудь типа «Воспоминания ученицы Маунтвернонской школы» или «Единственная женщина в Колумбийском Юридическом колледже»? Она вытащила листы бумаги из ящика стола и начала: «Когда мне было девять лет, во время поездки в Форт Ворс…»
* * *
Тревис вошел в темный дом и направился в кабинет Хьюга, чтобы немножко выпить и расслабиться, прежде чем подняться наверх. Несколько последних недель Джессика была очень занята, но он ни о чем не спрашивал. Все, что бы она ни делала, его устраивало, лишь бы не напоминала о переезде и не спрашивала, где он бывает по ночам. Угрозы Гамлета Эрли вынудили его опять пойти в заведение Фанни Портер.
Нехотя Тревис просмотрел бумаги на столе Хьюга. К большому разочарованию агента Пинкертона там не было ничего, касающегося банка, лежали только пачки счетов. Пенелопа своими придирками и скандалами очевидно добилась, чтобы Хьюг прекратил борьбу за экономию. Здесь были ее счета, немыслимо огромные.
Тревис решил, что у Хьюга определенно нет денег, это было видно по неоплаченным счетам и наводило на мысль, что он стал небрежен, поскольку находится в совершенно отчаянном положении. Тревис хотел, чтобы он разорился, но только после того, как они с Джесс уедут из города, он не хотел быть вовлеченным в крушение Хьюга. Он считал, что Джессика не в курсе финансового бедствия Хьюга и Пенелопы, просто она хочет уехать от матери, а это случится очень скоро.
Он узнал, что Эл Хеймил девятого декабря недалеко от Бьюмонта, в грязном карьере нашел нефть. В январе там собираются бурить скважину. Гэли приказал бригаде бурить на глубину триста футов, они уже на глубине восемьдесят восемь футов достигнут нефти. Вероятно, Гэли считал, что чем больше глубина, тем больше нефти. Гэли хотел остановить буровую после Рождества, пока Лукас не купит или не арендует больше земли в этом районе. В начале декабря Тревис сам купил небольшой участок земли, но сомневался, покупать ли еще — не очень устраивала цена.
С тех пор как отрылась скважина Лукаса, Тревис становился богаче Креза. Его теперь беспокоили лишь две вещи. Во-первых, Гамлет Эрли, — лишившись его информации, он найдет возможность поговорить с Джесс; во-вторых, Хьюга могут арестовать до того, как они уедут из города, и Хартвиг заставит Тревиса давать показания на судебном процессе.
Тревис поднял с кожаной кушетки номер «Газет» и начал задумчиво листать его. Джесс будет очень рада переехать в Бьюмонт, по крайней мере, она с нетерпением ждет этого. К сожалению, Корсикана стала просто выгребной ямой, когда там открыли нефть. Орды чужаков, двигающихся через город, бродяги, буровые вышки и повсюду нефть. Бьюмонт тоже не лучше, но пока Джесс будет занята, она просто не заметит окружающие ее неприятности. А сам факт, что Пенелопа останется за сотней миль от нее, заставит ее радоваться.
Он перевернул страницу и увидел имя жены. «Должны ли женщины участвовать в выборах?» Он пробежал глазами статью, в которой говорилось, что в 1892 году английский парламент только двадцатью тремя голосами против не дал женщинам права голосовать. Так вот почему она была такой занятой: она писала для газеты. Маленькая чертовка! Почему она ничего ему не сказала? Думала, что он будет против? Если бы все женщины были такими умными, как Джесс, вопрос участия в выборах давно решился бы в пользу женщин.
К несчастью, не все женщины такие, как Джесс. Интересно, видела ли Пенелопа статью? Если видела, то была, конечно же, очень недовольна.
Тревис бросил газету, допил виски и направился наверх. Очень плохо, если Пенелопе не понравилось новое увлечение дочери. Он тихонько проскользнул в комнату, подошел к кровати, наклонился и поцеловал спящую жену.
— Не суфражистка ли дама, автор статьи? — прошептал он, когда Джессика проснулась и открыла глаза.
— Ты видел статью?
— Угу-м. — Тревис целовал ей ухо. — Сколько же ты их напечатала, пока я был в Корсикане?
— Еще две, — прошептала она. — Ты разозлился?
— Нет, конечно. Я сражен и с благоговением думаю, как же много талантов у моей жены. Можно я поглажу тебя? Вот здесь? — Джессика задохнулась и беспокойно задвигалась под его требовательными пальцами. — А здесь?
— Разденься, — нетерпеливо прошептала она. — Тебя так долго не было.
— Слишком долго, — согласился Тревис, — поэтому мы должны наверстать все наши ночи.
Пока он торопливо раздевался, ему пришло на ум, какой подарок сделать жене на Рождество. Если она собирается писать, он купит ей пишущую машинку, печатать на которой гораздо быстрее и аккуратнее, чем писать вручную. Он слышал, что некоторые машинистки могут печатать, не глядя на клавиатуру, в полном смысле слова с закрытыми глазами. Пишущая машинка — это так же чудесно, как ротационный бур, который дает возможность бурить нефть на болотистой земле около Бьюмонта и позволяет нефтяникам заработать большие деньги. Несомненно, все новинки техники надо ухватить вовремя. Он лег в постель и заключил Джесси в объятия. Господи, какое счастье опять обладать ею!
* * *
Джессика нехотя шла в гостиную — опять этот ужасный семейный обед. Как скучно! Уже положив руку на дверную ручку, она услышала, как Хьюг в очередной раз уговаривает Пенелопу пересмотреть свои расходы. Как только вошла Джессика, Пенелопа тут же отомстила мужу. Она пристально уставилась на голову Хьюга и заявила, что он должен купить себе парик.
Хьюг покраснел и сплюнул.
— Я серьезно, — сказала Пенелопа. — Если ты ничего не предпримешь с волосами, люди подумают, что ты мой отец, а не мой муж. Я как раз на днях видела объявление в газете. Ты вырезаешь кусок бумаги по размеру твоей лысины, прикладываешь несколько своих волос, или хотя бы их описание, чтобы парик подошел, и посылаешь все это вместе с деньгами. Правда я забыла, сколько нужно денег.
— Пенелопа, я не собираюсь носить парик.
— Я настаиваю, Хьюг.
— Боже мой, оставишь ли ты бедного человека в покое, Пенелопа! — резко перебил ее Оливер Дюплесси, который незаметно вошел в комнату и слышал весь разговор.
— Не понимаю, отец, какое тебе дело до этого.
— Довольно! — взревел Оливер. — Я уже слишком стар, чтобы выслушивать подобные глупости.
Джессика не могла поверить, что ее мать так неуважительно разговаривает со своим отцом, старым мистером Дюплесси. Если бы она, Джессика, попробовала так разговаривать с Джастином, он бы, не принимая во внимание ее возраст, положил ее к себе на колено и хорошенько вздул.
— Да, кстати о газете, — Пенелопа свирепо посмотрела на Джессику, — одна из моих подруг сказала, что видела в «Газетт» твою статью. Я ей объяснила, что этого не может быть, что ты никогда такого не сделаешь, не посоветовавшись со мной. Однако, когда я услышала, что статья о перьях, нелепая статья о перьях, то поняла, к своему ужасу, что это правда.
— Что вас ужаснуло, Пенелопа? — вмешался Тревис. — А я очень горжусь Джессикой. — Он игнорировал колючий взгляд тещи, хотя знал, что всякий раз, когда он с ней не соглашается, рискует нажить врага. — Далеко не каждая женщина может регулярно публиковаться в газете.
— Регулярно? У тебя не одна статья в газете? — в голосе Пенелопы зазвучали истерические ноты. — Это уж слишком. Я не представляю, что могло тебя заставить развлекаться таким неподходящим образом.
— Очень просто, мне приятно, что за это платят деньги. — Джессика заметила, что дед пристально смотрит на нее. Интересно, был ли он шокирован, услышав про такое не дамское занятие?
— Предназначение женщины тратить деньги, а не зарабатывать их, — презрительно заметила Пенелопа.
— Нонсенс, — заявил Оливер Дюплесси. — Желание зарабатывать деньги заслуживает всяческой поддержки.
Он повернул крупную голову в сторону Джессики и, не обращая внимания на шипение Пенелопы, сказал:
— Удачи тебе, девочка.
— Спасибо, дедушка, — Джессике было очень приятно получить одобрение старого человека, который на предыдущих обедах просто не замечал ее.
— Мои поздравления, Джессика, — добавил Хьюг. — Я, правда, не читал и даже не видел твоей статьи, но обязательно ее прочту. Я восхищаюсь женщиной, которая знает цену деньгам. — Он возмущенно глянул на жену.
Джессика изумилась. Это был первый комплимент, который она услышала от Хьюга.
— Приходи навестить меня, если у тебя будет желание, девочка, — сказал Оливер.
— Я приду, — Джессика была очень рада увидеться с кем-нибудь еще, кроме сплетничающих друзей матери.
— У нее не будет времени, отец, — заявила Пенелопа. — Она должна помочь мне подготовиться к праздникам.
— Я надеюсь, ты не планируешь слишком шикарный прием? — в голосе Хьюга звучала тревога.
— Мы должны все сделать, как всегда, Хьюг, и я не желаю слышать про деньги. Если тебе нужны деньги, почему ты не поговоришь с папой, чтобы он поместил свои в твой банк.
— Я не держу деньги в банке у родственников, — непреклонно сказал Оливер. — Меня поражает, Пенелопа, что ты так мало разбираешься в делах своего мужа после стольких лет жизни с ним. Даже если я помещу деньги в Катлмен Банк, это не значит, что Хьюг может их тратить как свои, — сухо добавил он.
Тревис с удивлением увидел, как побледнел Хьюг. В следующую минуту он подумал, что этот человек, возможно, присваивает денежные средства вкладчиков. У него возникло желание поделиться этой мыслью с Хартвигом.
— Ты очень раздражен, папа, — сказала Пенелопа. — Ладно, если ты не хочешь помещать деньги у Хьюга, это обязательно сделает Тревис.
Тревис вкрадчиво улыбнулся:
— Почему, Пенелопа? Я согласен с вашим отцом. Я не держу деньги в банке у родственников, особенно у тех, чьи жены много тратят. — Он весело рассмеялся и похлопал Хьюга по плечу.
— Поскольку мы заговорили о деньгах и о том, что моя дочь не очень-то умеет их экономить, у меня к вам вопрос, Парнелл, — сказал Оливер. — Ко мне приезжал капитан Энтони Лукас и предлагал продать ему землю, которой я владею в окрестностях Бьюмонта.
— Где именно? — спросил Тревис.
— Местность под названием Спиндлтопские Холмы. Я как-то приобрел ее на торгах. В общем, я сказал ему, что в этом районе есть масса других болотистых участков.
Пока старик говорил, Тревис задумался. Всю информацию о нефтяной деятельности в Бьюмонте он старался держать в тайне. Он определенно не хотел, чтобы какая-нибудь, даже самая незначительная, мелочь послужила выгоде Хьюга. С другой стороны, он не хотел терять связи с Оливером Дюплесси. Дедушка Джессики может многое для нее сделать, а все, что сделает Оливер для Джессики, может быть во вред Пенелопе.
— Я сказал, что повременю с этим, — продолжал Оливер, — порасспрашивал о нем. Говорят, что он связан с нефтью, поэтому я и спрашиваю у вас. Нефть — это ваш бизнес, не так ли?
— Я бы не продавал, — не спеша произнес Тревис. Подождав немного и, видя, что Хьюг никак не отреагировал на его слова, добавил: — Давайте я наведу справки, а потом выскажу свое мнение более определенно.
Оливер пристально посмотрел на него и кивнул:
— Только не затягивайте с этим.
— Конечно, — заверил его Тревис. Он решил, что встретится со стариком на следующий же день. Оливер Дюплесси поймет, что земельные инвестиции такого рода как у них в Бьюмонте будут более выгодными, если их возможности сохранить в тайне.
Обед закончился на неприятной ноте, благодаря Пенелопе. Она вернулась к предыдущему разговору, заявив:
— Я решила, Хьюг, что если ты сам не купишь парик, то я тебе его подарю на день рождения.
Хьюг сердито посмотрел на нее, Оливер промолчал, а Тревис шепотом предложил Джессике пойти наверх, пока мать их но задержала.
— Тревис, когда твой день рождения? — спросила Джессика, когда они остались одни. — Ты так и не сказал мне, хотя я спрашивала несколько раз. — Она искренне улыбнулась ему и добавила: — Если ты мне назовешь дату, я обещаю не покупать тебе парик.
Тревис не хотел помнить свой день рождения, он старался забыть его, потому что это был день трагической смерти отца.
— Пожалуйста, — настаивала Джессика, и Тревис уступил ей.
— В ноябре! — воскликнула она с несчастным видом. — Как ты мог не сказать мне об этом?
— Я никогда его не праздную. А про какие рождественские торжества говорит Пенелопа, в которых ты должна ей помочь?
— Не представляю, — грустно сказала Джессика, — но можешь быть уверен, веселыми они не будут. Ничего похожего на то, как было у нас дома, в Ведерфорде, — тоскливо добавила она. — Тревис, я не могу простить, что ты не сказал мне…
— Не беспокойся об этом, Джесс, — его голос потеплел. — Так какое же Рождество бывало в Ведерфорде?
— О-о, у нас обычно стояло огромное дерево со свечами, а мы всегда вешали свои чулки и утром на Рождество находили в них апельсины, миндаль и золотую монетку. — Она села за туалетный столик и начала расчесывать волосы, улыбаясь воспоминаниям.
— А однажды на празднике у мамы в Рокин Т старший работник Ласк Каули даже играл роль Санта Клауса. Это было так здорово! Мы бы ни за что его не узнали, если бы подушка, подвязанная к животу, не упала в очаг. Франни расплакалась, потому что горел «живот» Санта Клауса, а ковбои начали заливать его рождественским виски и едва не сожгли дом дотла. Мы, дети, хохотали как сумасшедшие, а мама вытаскивала нас во двор. Вся семья должна была спать в сарайчике, тесно прижавшись друг к другу, пока дом проветривался. Я всю ночь чихала и толкала всех и…
Джессика весело смеялась своим воспоминаниям, пока не увидела, что муж сидит хмурый. «Что-то я слишком разошлась, — подумала она. — У бедного Тревиса не было таких чудесных семейных праздников, не было даже дней рождения». Она покраснела и с раскаянием обвила руками его шею:
— У нас будет прекрасное Рождество, Тревис, невзирая на Пенелопу.
После таких слов ему стало еще хуже. Он совсем не думал о себе, он думал о том, как сильно она скучает. Ведь он оторвал ее от родных, по которым она тоскует намного сильнее, чем он мог предположить. Его желание отомстить за смерть отца заставляло страдать Джессику. Злясь на самого себя, он пробормотал:
— Я даже не предполагал, что ты будешь так скучать. Ведь они же все время отправляли тебя в школу вместо того, чтобы держать дома, в семейной обстановке, не так ли?
Захваченная врасплох, Джессика внимательно посмотрела на него:
— Я не думаю, что они меня не любили. Они всегда по-настоящему были добры ко мне. — Она нахмурилась и отвернувшись добавила: — Я только теперь начинаю понимать, почему отец так относился ко мне. Вероятно, он боялся, что я стану такой же мотовкой, как Пенелопа.
Тревис тоже отвернулся. «Как давно она стала обижаться на меня за то, что я оторвал ее от любимых и любящих людей», — беспокойно подумал он. Затем он вспомнил отца, про смерть которого ему неумышленно напомнила Джессика. Господи, как же он хочет отомстить! Он хочет видеть Хьюга и Пенелопу такими же бедными, каким по их вине стал папа, такими же испуганными, голодными и одинокими, каким был он, Тревис. Но он не хочет причинять страдания Джесс. Господи, сделай так, чтобы прошлое не мешало настоящему.
